С накрашенными ресницами на пляж ходят только русские девушки и испанские бабушки.
Одну такую пожилую матрону Ася сейчас и наблюдала. В полной боевой раскраске, в асимметричном ярком сарафане, повисшем на одном плече, на высоченной платформе, в развевающемся шарфе она металась по пляжному ресторанчику, как экзотическая птица. Сначала просила «cuchara grande, grande», руками и всем телом показывая, насколько гранде должна быть эта так необходимая ей ложка для салата. Потом просто ходила, словно демонстрируя наряды и макияж, пока один из летающих мимо красавцев-официантов не сделал ей комплимент, отметив «multicolor» ее наряда, после чего она потрепала официанта по щечке, расцвела и отправилась, наконец, к своему столику раскладывать салат.

Вот странно, размышляла Ася, и испанки, и француженки в молодости ходят в черном, а к старости одеваются во все цвета радуги, а наши наоборот…

Сама Ася не была уже — увы! — молодой, но и старой ее назвать было нельзя. Хотя, смотря для кого. Когда ее пятилетний внук спросил, сколько ей лет, и услышал в ответ: «Пятьдесят», он прореагировал кратко:
— Я в шоке!
Ася и сама была в шоке. От того, как быстро мчится жизнь, как безвозвратно далека уже молодость. Конечно, она выглядела прекрасно, но… Но, к примеру, не для этих смуглых красавцев с подносами в руках — для них она немногим отличалась от семидесятилетней пестрой матроны в развевающемся шарфе…

Ася заказала десерт. Инжир с маскарпоне и манго — собственно, она и ездила на этот дорогущий пляж — бутылка воды семь евро! — из-за инжирового десерта с потрясающим вкусовым сочетанием. Ася любила изысканную еду, находя в ней, как и в хорошем шопинге, успокоение.

А успокаиваться было после чего. Утром они опять вдрызг разругались с сыном. Собственно, весь отпуск, продуманный и спланированный еще зимой, проходил в постоянных ссорах и стычках. Как молодожены, притирающиеся друг к другу во время медового месяца, мать и сын заводились от любого слова, тщательно оберегая свои границы, видя в словах другого подвох или издевательство и не задерживаясь с ответом.

Клим и вообще был вспыльчив, агрессивен, вдобавок недавно расстался с очередной девушкой, лелеявшей надежды выйти за него замуж, и сейчас его задевало любое, даже самое невинное замечание матери. А Ася тоже не молчала: ей не нравились методы воспитания Климом его сына — ее внука, между прочим. Не нравилось, что Клим все утра и вечера валяется на кровати, играя в каких-то дурацких зомби, не нравилось, что мальчишки все разбрасывают, не убирают после себя и так далее, и так далее… И читать нотации без конца было противно, и терпеть это все — с какой стати? И что делать, было совершенно непонятно… Мир в семье казался недостижимым.

Дурацкая была затея — ехать в отпуск вместе, в сотый раз за эти дни подумала Ася. Хотела как лучше, а получилось как всегда. Надо прекращать эти поездки в таком составе. Пусть ездят сами, а она может путешествовать с подругой или вдвоем с внуком…

Утром Клим завез мать на пляж, буркнул, что заедет за ней, и они уехали в очередной парк развлечений. И Ася поймала себя на мысли, насколько ей лучше одной, чем с сыном… Нет, конечно, она любила Клима, но слишком они оба как-то болезненно привязаны друг к другу. А пора уже разлепляться, начинать жить каждому своей жизнью.

Ася медленно пила кофе, напряжение после утренней ссоры потихоньку отпускало. Она помечтала, как научится водить машину и будет одна приезжать в благословенную Андалусию, где жаркий воздух и холодное море так же здорово дополняют друг друга, как инжир и манго в этом десерте…

Она поплавала. И позагорала. И еще поплавала. Изнеженная публика — русские с пляжными сумками Луи Витон, многочисленные семейства арабов — предпочитали холодному морю бассейн, и она плавала одна на всем пляже, испытывая счастье и от этого одиночества тоже.

Клим не звонил, а уж давно пора было. Она набрала его номер — сын не ответил. Ася опять почувствовала раздражение: какая все же зависимость, сейчас была бы одна, села бы в машину и — сама себе хозяйка — поехала куда и когда хотела… Теперь вот жди, когда снизойдут, вспомнят о ней…

Ладно, бог с ними. Когда заедут, тогда и заедут. Ася завернулась в полотенце и задремала на шезлонге под тихую музыку.

Ее разбудил звонок телефона. Звонил сын.
— Ну неужели? — язвительно сказала она в трубку.
— Мам, ты только не волнуйся, мы в аварию попали.

Ася задохнулась, как будто резко зашла в холодное море.
— Сережа?
— Сережка ничего, оцарапался немного и испугался, а я в госпитале. Ногу сломал. Гипс вот наложили.

У Аси отлегло от сердца.
— Адрес какой?
В такси по пути к госпиталю Асю начала душить ярость. Наверняка Клим летел по автостраде, как сумасшедший. Еще и пива выпил, сто процентов! И малыша не пристегнул, чудо еще, что так легко отделались! И как их отпускать отдыхать одних? Сейчас она ему выскажет все! Ей-богу, вторую ногу сломает, мало не покажется!

И Ася вбежала в госпиталь, разъяренная, как фурия.