Виктор Сухоруков: «Звали в политику, сказал — не пойду»
После семичасового перелета актер бодр, свеж и готов отвечать на любые вопросы. Он был одним из самых ожидаемых гостей на фестивале «Амурская осень».
После семичасового перелета актер бодр, свеж и готов отвечать на любые вопросы. Он был одним из самых ожидаемых гостей на фестивале «Амурская осень» и в итоге доставил своей игрой массу удовольствия любителям театра.
— Виктор Иванович, многие не верили, что вы прилетите в Благовещенск: все-таки неблизкий путь…
— Меня неоднократно приглашали на «Амурскую осень», и я всегда очень хотел сюда попасть. И так как путь неблизкий, не хотелось сюда лететь ради одного дня, хотелось побыть, подышать, познакомиться, пообщаться. Десять лет назад я заочно был награжден призом за лучшую мужскую роль в фильме Виталия Мельникова «Бедный, бедный Павел». Мне очень нравится этот приз: очень красивый, сделан из разных камней. И тогда я пообещал, что когда-нибудь обязательно приеду. Но я никак не предполагал, что окажусь здесь не с кино, а с ролью в спектакле «Старший сын». Мы участвуем в конкурсе антрепризных спектаклей. Эта постановка — очень солидный спектакль в моем багаже. Сам я служу в Театре имени Моссовета. Также работаю по приглашению в Театре на Малой Бронной, играю Тартюфа.
— Спектакль «Старший сын» поставлен по известной пьесе, по которой также был снят одноименный фильм с Евгением Леоновым в главной роли. Не боитесь, что вас будут сравнивать с легендой?
— Нет, не боюсь. Я прекрасно играю эту роль, делаю ее с удовольствием. Люблю эту пьесу, потому что она о великом заблуждении человека, который не страдает от ошибки, что допустил в своей жизни, а, наоборот, обогащается ею. Мне это близко и дорого. Спектакль имеет большой успех. Второй сезон его играем. В ноябре у нас будет большая вылазка по городам России. Вообще я впервые сыграл в театре отца. Никогда не играл взрослых ролей, обычно доставались герои харизматичные, странные, буйные, криминальные.
— Вы пока не познали радость отцовства. Но каково это — быть отцом, пусть и на сцене?
— У меня получается, чему я сам удивляюсь. А в жизни у меня есть внучатый племянник. Сейчас ему три годика, но я его называю по имени-отчеству, Кирилл Иванович. Его отец — сын моей сестры Гали. Я очень их всех люблю. Когда забирали Кирилла из роддома, я взял его на руки и сказал: «Ну, здравствуй, Кирилл Иванович». Он, правда, ничего не ответил. (Улыбается.) Этим летом мы проводили много времени на даче в Подмосковье.
— Чем вы еще занимаетесь за городом кроме заботы о племяннике?
— Я там работаю в поте лица. Даже руки теперь болят. Делаю все сам, у меня нет никаких гастарбайтеров, потому что это мое увлечение, мое удовольствие. Оно трудное, все-таки работа с землей. Но зато у меня благоухающий огород. Образцовый, великолепный. Там все растет: и картошка, и тыква, и георгины, и розы. Я сам удобряю, собираю урожай и сам потом готовлю.
— Разнообразию ваших талантов можно позавидовать. А чего вы не умеете?
— Я не вожу машину. Боюсь скоростей, ненавижу пробки, очень не люблю, когда люди опаздывают. Сам пунктуален до занудства, поэтому езжу на метро. И на дачу добираюсь на электричке без проблем. Живу как все, потому что знаю, кто я и откуда, и никогда не терял своих корней. И потом, это неприлично и неправильно заноситься и задирать нос перед себе подобными. Как получил, так и отымется. Как взлетел, так упадешь. Лучше плавно приземляться, чем падать кубарем.
— Вы сюда летели семь часов, но выглядите бодро и свежо. Как это вам удается?
— Я был настроен на далекий путь, на то, что нам не будет покоя ни на сцене, ни за ее пределами, поэтому чувствую себя великолепно. А еще не страдаю похмельем, потому что не пью.
— То есть вредных привычек у вас больше нет? Вы, кстати, производите впечатление человека положительного во всех смыслах.
— Положительного? Ну почему же: я сладкое люблю, матом ругаюсь. Не люблю людей, которые опаздывают. Это кажется, что я такой белый и пушистый. У меня сложный характер.
— И как же он проявляется, ваш характер?
— Я целеустремленный человек, добиваюсь того, что хочу. Сейчас, конечно, такой период в жизни, когда многое уже достигнуто. Неспроста же у меня есть поговорка: живу на премию бога, потому что-то, о чем мечтал, реализовалось. Я даже получил больше. В жизни не мог подумать, что провинциальный парень из Орехово-Зуево будет играть царей, вождей, политических деятелей, каких-то святых людей. Но все получилось. А если говорить об образе жизни, то я аскет. Начиная с вещей. Однажды мне вдруг показалось, что вещь не должна лежать без дела. Она должна служить мне. Будь то сумка, обувь, стакан или телевизор. И когда я понял, что меня окружает очень много пустых и ненужных вещей, то начал от них избавляться. Если появляется вещь, которая мне не была нужна в течение года, я избавляюсь от нее.
— Виктор Иванович, расскажите, в каких фильмах мы вас увидим в ближайшее время?
— Я закончил работу в многосерийном фильме — не говорю название, потому что оно может измениться, — где впервые выучил наизусть монолог, который звучит в течение девяти минут. И снимали его одним куском. Сейчас снимаюсь у Алексея Пиманова в полнометражном молодежном фильме. Заканчиваю съемки в двух детских фильмах молодых режиссеров под руководством Станислава Говорухина. Есть одна интересная деталь. Я обнаружил, что очень много развелось в кино и телевидении бритых актеров. И очень расстроился, потому что когда-то был одним из немногих. А теперь их столько, что хоть кудри приклеивай. И только я задумал взбунтоваться против бритоголовых, как мне стали поступать предложения, где мои герои с прическами, бородами и чубчиками. И у меня сейчас много ролей — и все волосатые.
— В последнее время стало модно сниматься в Голливуде. Я знаю, что вам поступало предложение сняться в бондиане, но вы от него отказались! Почему?
— Фильм называется «Умри, но не сейчас». Роль, которую мне предложили, в итоге сыграл русский актер Михаил Горевой. Посмотрите: найдете вы его на экране или нет? Я много не потерял. И у меня ни разу не возникло сожаления по поводу моего отказа. Но, отвечая на вопрос, хочется ли в Голливуд, скажу, что не отказался бы. И особенно сегодня, когда знаю английский язык.
— Вы еще и учитесь?
— Начал обучаться самостоятельно после того, как стал ездить по миру. Очень жалею, что раньше не учил язык. Но цель-то какая у меня была: выучить не для того, чтобы попасть в Голливуд, и не для того, чтобы разговаривать. Впервые в жизни говорю: я начал учить английский для того, что бы подслушивать.
— Много ли у вас свободного времени и как вы его проводите?
— С этим сложно. Вы не поверите, сколько времени отнимает профессия! Например, в спектакле я должен встать и сказать: «До свиданья, я больше никогда не приду». И вот я ставлю стул дома, на кухне. И пятьсот раз встаю и говорю: «До свиданья, я больше никогда не приду». И придумываю восемь вариантов. Можно встать, громыхая стулом; можно встать тихо; можно швырнуть этим стулом. Можно сделать огромную паузу. Я все это проверяю практически. Потом прихожу к режиссеру и показываю все варианты. Так что когда я отыграл, отснялся, пришел с дороги, побрился, помылся, поел, попил, сел в кресло — времени почти нет. Поэтому и увлечений как таковых нет. Я очень люблю путешествовать. Но это — план жизни. Тот же огород — разве не хобби? Мало того, я даже езжу в Голландию за семенами. Привожу, и все приживается.
— Вы сыграли многих царей, правителей, а в политику вас не приглашали после этого?
— Звали в политику, сказал — не пойду. Там же притворяться нужно. А я не притворяюсь, я — играю. Представьте, что вы носите определенный стиль одежды, и вдруг вам предложат водолазный костюм. Вы же не пойдете в нем на танцы?
— Кстати об одежде. Вы всегда одеты с иголочки. Закрадывается подозрение, не поработал ли стилист…
— Нет, все сам. Ни стилистов, ни агентов, ни директоров. Все вопросы решаю сам. Почему? Просто вопросы-то несложные. Я знаю себе цену, знаю, что хочу. До сих пор не понимаю, что делает директор или агент у моих коллег. У меня язык подвешен, я разговаривать могу. Ошибусь — это будет моя ошибка. То же и в одежде. Я ношу то, что мне нравится и удобно. И, конечно, всегда оглядываюсь на возраст. Не надену то, что неприлично для 60-летнего человека. Хотя хочется и помодниться, и помолодиться, и нравиться. Но это же смешно.
— Почему же смешно? Вы сами прекрасно знаете, что вы нравитесь. А ваша харизма…
— Ну если говорить о харизме, конечно, я ее придумал. Стараюсь не врать, не боюсь быть искренним. Это очень важно и очень тяжело. Когда я пьянствовал и потом бросил, то продолжал об этом рассказывать, если спрашивали. Потому что понимал: если не расскажу о себе плохого, обо мне расскажут плохое другие. Да еще и прибавят. Кстати, чаще врут женщины.
— Если уж речь зашла о женщинах, раскройте секрет, какие вам нравятся?
— Не дуры. Все женщины прекрасны, лишь бы не были глупыми. Хотя любят и глупых женщин. Я — нет. Жизнь и так тяжела, а если рядом с тобой дура, то это совсем плохо.
