В мире моды теория страшным образом отделена от практики. И дело не только в том, что модные изыски всемирно известных дизайнеров — это искусство ради искусства, и их причудливые коллекции «от кутюр» к бытовой жизни большей части населения планеты не применимы никак. Дело в том, что мы с удовольствием смотрим модные показы, жуем пиццу под дефиле по телеку, листаем глянцевые журналы, в которых границы между рекламой и полезной информацией давно растворились… Мы послушно поглощаем массу информации о том, как одеваться со вкусом, что сочетаемо, а что — ни в коем разе, что заложено в истории нашей одежды и откуда у брюк растут ноги.
Но, даже зная все это, мы идем в магазин, и там эти знания в нашем мозге отключаются со звонким щелчком! И мы снова надеваем кофту в цветочек со штанами в клеточку. И снова нам кажется, что ярко-синий, ярко-зеленый и ярко-красный — самое модное сочетание цветов в одежде… И что мода — это значит, когда все люди вокруг носят одно и то же.
Приблизить практику к теории стремятся книги о моде.

«Великий мужской отказ»

Политическая история брюк / Кристин Бар; пер. с франц. С. Петрова. — М.: Новое литературное обозрение, 2013.

Брюки — это вам не хухры-мухры. Очень (даже слишком) научно историк, писательница Кристин Бар раскроет нам такие замысловатые завихрения истории брюк, что поневоле придашь этой детали гардероба больше значения, чем раньше.

Крылатая фраза в тему:
«…Магазин „Платье мужское, дамское и детское“ помещался под огромной вывеской, занимавшей весь двухэтажный дом. На вывеске были намалеваны десятки фигур: желтолицые мужчины с тонкими усиками, в шубах с отвернутыми наружу хорьковыми полами, дамы с муфтами в руках, коротконогие дети в матросских костюмчиках, комсомолки в красных косынках и сумрачные хозяйственники, погруженные по самые бедра в фетровые сапоги.
Все это великолепие разбивалось о маленькую бумажку, прилепленную к входной двери магазина:
ШТАНОВ НЕТ
— Фу, как грубо, — сказал Остап, входя, — сразу видно, что провинция. Написала бы, как пишут в Москве: „Брюк нет“, прилично и благородно. Граждане довольные расходятся по домам».

Совершенно понятно, что история брюк сама по себе — это история борьбы сначала мужчин за удобство, потом — женщин за равенство полов. Интересно сказано в книге: выбор мужчины в пользу брюк — это был «великий мужской отказ». «Мужчина отказался от претензий на красоту. Он поставил перед собой единственную цель — утилитаризм». Чистая правда: однажды разноцветие мужских костюмов сменилось на черное единообразие, тогда как барышни еще долгие века наряжались в пелеринки, шелка, перья, бархат, тонкие эротичные ткани… Этот отказ — традиция, имеющая место по сей день: мужик гордо натягивает заплеванный свитер и говорит: «Главное, чтобы удобно было».
Женщина же традиционно могла носить брюки только в одном случае — когда она сознательно отказывалась от собственного гендера. Определенный шок вызывает напоминание, что даже в Библии написано: «На женщине не должно быть мужской одежды, и мужчина не должен одеваться в женское платье, ибо мерзок пред Господом Богом твоим всякий делающий сие» (Втор. 22:5).
Война людей обоих полов за право носить брюки всегда имела политический характер. Ее перипетии мы прочитаем в книге. Что говорить, если еще в 1954 году в просвещенной Европе женщину, пришедшую в суд в брюках после смены на заводе, отказались выслушать!
А напоследок — полезная цитатка из книги, которой при случае может щегольнуть, когда придется бороться за свои права. Художница Роза Бонёр, говоря о брюках, считала «этот костюм вполне естественным, поскольку природа дала по две ноги всем человеческим существам, независимо от пола».

Дети как зеркало моды

Детская мода российской империи / Александр Васильева. М.: Альпина Паблишер, 2013.

«Всех родителей, а особенно матерей, волнует проблема воспитания детей, развития их вкуса, национальной самоидентификации, манеры поведения, образования и внутренней культуры. Тогда скорее открывайте эту книгу! Возможно, когда Вы прочитаете ее и внимательно рассмотрите все фотографии, вопросов у Вас станет меньше». Лучше, чем сам историк моды Александр Васильев, вряд ли кто-то определит посыл этой книги — «Детская мода российской империи». Этот фолиант стоит довольно наглых денег — почти 2000 рублей в среднем, но зато это покупка пригодится много раз — вам, вашим детям, вашим гостям, друзьям, потом и внукам… Издание больше напоминает фотоальбом, чем книгу: уникальная коллекция фотографий девочек и мальчиков ушедших веков. Александр Васильев проследил историю детской моды с середины 19 века по 1917 год — с начала развития фотографии по конец прекрасной эпохи, по революцию. Когда смотришь эти кадры с точки зрения костюма, наряды действительно потрясают: до чего продуман, выверен, украшен костюм.
Например, в 1860-ые девочек и мальчиков до пяти лет одевали примерно одинаково — в платьица и юбочки. Кстати, упоминания о мальчиках в ночных рубашках или платьях мы найдем в изобилии и в классической литературе. Все десятилетие модно было одевать детей в белое. Девочкам, как и взрослым женщинам, было прилично носить кринолины, а классический костюм для мальчика — «бретонский вестон — курточка из бархата или драпа, которую носили с жилеткой и панталончиками за колено». Еще мальчишек одевали в русские национальные костюмы, косоворотки, рубахи, черкески — и никакого протеста это не вызывало, поскольку не было стандарта и стремления, как сегодня, к американской моде.
«Судя по многочисленным фотографиям, прожиточный уровень дворянства, городской буржуазии и мещанства был в России высок. Все дети выглядят счастливыми, сытыми и ухоженными; их волосы подстрижены, завиты и уложены, одежда и чулки чисты и обувь в хорошем состоянии. Уверен, что мода прошлого учила детей аккуратности, уходу за своей нарядной одеждой, уважению к ручному труду вышивальщицы и кожевницы, портнихи и обувщика, создававших детскую одежду».

Мода по имени Вера

Верушка: моя жизнь / Вера Лендорф; Пер. с нем. Е. Меникова. — М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2013.

Телерасследования о жизни советских манекенщиц могут убедить любого, кто их смотрит: трудна судьба модели в СССР. Но вот, наконец, перед нами история модели, у которой из русского одно только имя — Вера. Вера Лендорф. Сегодня она по возрасту уже бабушка — всего лишь по возрасту, профессия (или характер?) не позволили ей иметь ни детей, ни внуков. Но когда-то она была преемницей Мэрилин Монро после ухода звезды; когда-то она была супермоделью (и до сих пор ненавидит это слово); когда-то, в 60−70-х годах, ее можно было увидеть на обложке Vogue, на снимках популярных фотографов одетой, например, в коллекцию от Yves Saint Laurent… Когда-то она была олицетворением моды. Но до чего же трудно ей было — это видно в ее автобиографии.
Фразы Веры Лендорф женщины должны бы записывать себе, как манифесты, как лучшую из мантр: «В детстве и подростком я считала себя уродливой — до тех пор, пока не решила сделаться красавицей». Высокая (Слишком долговязая!), с 43-м размером ступни, со слишком «наивным» лицом, блондинка (Перекрасьтесь!)…
Читая книгу, видишь, какие препятствия — ужасные, позорные, невыносимые — только не встречаются на нашем пути… к успеху, хотела я сказать. Нет, не обязательно к успеху. Просто — на пути. Когда Вере, 22-летней, предложили сняться в рекламе спрея для волос, она была счастлива! «Я написала матери о том, как я рада, как горда тем, что теперь заработаю настоящие деньги, а не смехотворный гонорар „Vogue“. В назначенный день я нервничала. Отправилась в студию, наложила грим, сделала прическу, однако от волнения повернула баллончик со спреем не той стороной и брызнула себе в глаз. И все пропало: макияж был испорчен, глаз покраснел. Хельмут пришел в ужас и в ярость: „Господи, ты такая дура!“ Потом позвонил в агентство и сказал: „Она слишком глупая! Ну просто слишком глупая! Пришлите мне кого-нибудь другого!“ Мне пришлось уйти: я не справилась с работой. Это был шок».
И она решила стать Верушкой — взяла уменьшительно-ласкательную форму из русского языка. Создать образ. Стать непохожей на других. Чтобы фотографы, раз ее увидев, запоминали навсегда. Постоянное напряжение, ежеминутная работа над собой, и больше даже психологическая, чем физическая. И хотя этот труд дал результат, она перестала заботиться о деньгах и впустила в себя успех, ее внутренний конфликт с самой собой и с миром только нарастал. Ее автобиография — это история преодоления под прожекторами моды. Ведь в мире моды есть такой закон: «Когда включается свет, начинается представление — оно оканчивается, как только свет гаснет, и реальность снова заявляет свои права».