Наталия Гулькина: «Андрей Разин прочистил мне мозги»
Певица решилась рассказать о тайнах шоу-бизнеса, в том числе о том, почему она когда-то покинула популярную группу «Мираж»
Певицу Наталию Гулькину по праву называют королевой диско. Спокойная жизнь обычной девушки изменилась в одночасье, когда, случайно попав на прослушивание, она была принята солисткой в группу «Мираж». Начались бесконечные гастроли в разных городах, пришла популярность. Исполняемые артисткой песни стали хитами.
Своими воспоминаниями Наталия решила поделиться с поклонниками в книге «А может, это просто мираж, на страницах которой певица подробно и ярко рассказывает о детстве и юности, работе в группе 'Мираж», причинах ухода из нее, непростых отношениях с Маргаритой Суханкиной, о группе «Звезды», приключениях во время гастролей, которые не раз могли закончиться трагически, перипетиях личной жизни, сольной карьере и чудесах, которые дарила ей судьба.
Сама Гулькина назвала свое произведение «исповедью». «Книга далась мне совсем непросто, в ней будет много не очень приятного для моих бывших коллег, — призналась Наталия. — Но еще больше негатива по отношению ко мне я решила оставить за кадром: совсем не хочется, чтобы мои откровенные, чистосердечные рассказы имели неприятное послевкусие».
С разрешения автора мы публикуем отрывок из книги, из которого стало понятно, почему же в свое время Гулькина ушла из группы и какую-то роль в ее жизни сыграл Андрей Разин.
«Мы очень много гастролировали по Советскому Союзу и однажды отправились в очередную поездку. Основным нашим директором был на тот момент Саша Букреев, лучший друг Андрея Литягина. Это потом я узнала, что Саша финансировал все записи 'Миража» и покупал нужное для аранжировок оборудование. Но почему-то в этот раз с нами на гастроли поехал совсем другой человек. Звали его Андрей Разин, однофамилец моей напарницы Светы. Я пару раз видела его раньше в сборных программах: это был худенький симпатичный брюнет, и выступал он все время в полосатом костюме, прямо как настоящий Остап Бендер, а уж по хвастовству и нереально буйной фантазии, думаю, Остап ему в подметки не годился! Но его талант раскрывался постепенно.
На гастролях Андрей отвечал за наше размещение в гостинице, обед и своевременный выезд на площадку. Однажды мы ехали с ним на такси, и он завел разговор:
— Ты знаешь, я тут хочу одного мальчика из детского дома забрать. Его зовут Юра. Он вот такие песни поет! — произнес Андрей и поставил кассету с песней «Белые розы». — Как тебе?
— Ну, так, ничего вроде. Жалобно поет.
— Вот именно, жалобно, поэтому это будет хит, я тебе точно говорю! Я поеду в Оренбург и заберу этого мальчика из детского дома. Ему скоро должно исполниться 16 лет. Народ у нас жалостливый, и успех нам будет обеспечен.
— Это очень благородно с твоей стороны, — сказала я.
И тут Андрей резко сменил тему.
— Слушай, а ты в курсе, что помимо тебя по стране ездит еще куча «Миражей»?
— Как тебе сказать, я что-то такое слышала, но толком не вникала.
— Ну и зря не вникала. Вот одна солистка поехала в Сочи, другая — в Ригу, третья — еще там куда-то в теплые края, только тобой одной они затыкают разные дыры: Владивосток, Камчатка, Комсомольск-на-Амуре. И как ты все это терпишь, не понимаю. Давай вместе уходить. Я буду заниматься новой группой, буду твоим директором и поставлю тебя на ноги.
— Я и так нормально стою на ногах, залы, стадионы собираю, деньги на жизнь зарабатываю и любимым делом занимаюсь.
— Да ты меньше их всех зарабатываешь, — не унимался Андрей, — я тебе глаза сейчас открою!
— Почему я меньше всех зарабатываю?
— Да потому что ты никому не даешь, ни с кем не спишь, хотя это одно и то же.
— А другие, что ли, спят?
— Ты прикидываешься или и впрямь такая дура, не понимаешь?
— Да, я, наверное, наивная дура.
— Эх ты! Тобой пользуются. Я бы на твоем месте давно ушел. Ты меньше всех зарабатываешь, — твердил мне Андрей весь гастрольный тур.
Я тогда ему не поверила, но через несколько дней узнаю, что моя напарница Света Разина получает 75 рублей за концерт. А вскоре она сама об этом проболталась на очередных гастролях. Я ее спросила:
— Света, если не секрет, какой у тебя гонорар?
— Я 75 рублей получаю за концерт.
— Как 75 рублей? — вылупила я на нее глаза.
— А ты что, разве иначе? — удивилась она.
Я была просто шокирована, сплетни сплетнями, но что-то из этого оказалось правдой.
— Мой гонорар не менялся с самого начала, как мне установили 25 рублей, так я и продолжаю их получать, — сказала я ей.
Мне показалось, что Света уже жалела, что рассказала мне об этом. Ее, видимо, просили молчать, и, чтобы как-то выкрутиться из сложившегося положения, она добавила:
— Ну, понимаешь, у нас такая ситуация, я же с Соколовым, у нас с ним отношения. Я про себя думаю: вот наглость! Все ездят, поют в основном под мою фонограмму и по 75 рублей получают за концерт, а я езжу за тридевять земель и по-прежнему моя ставка — 25 рублей. Где справедливость?..
А до этого я спрашивала у Литягина:
— Андрей, когда мы будем записывать песни для следующего альбома? У меня же постоянно гастроли. Я и дома-то не бываю.
— Ну вот сейчас после большого тура ты вернешься, будет пауза, «окно», так сказать, ты приедешь на студию, и мы все пропишем, пропоем. Материал уже есть.
Он так это сказал, что я была уверена: скоро будем записывать второй альбом. Только спустя годы я поняла, что во главе всего были деньги. «Мираж» работал как многостаночная мануфактура: Литягин не мог и, разумеется, не хотел терять деньги, станок печатает их со страшной силой. И зачем отрывать от производства рабочую лошадку, когда в Москве, под носом, есть другая певица со схожим тембром, и она споет.
Прошло время, мы съездили в тур, вернулись, опять съездили, а он мне все не звонит. Тогда я сама набрала его номер и в очередной раз спросила:
— Андрюша, привет, мы в Москве сейчас, когда мне к тебе лучше подъехать для записи альбома?
На что он мне совершенно спокойно ответил:
— А уже все записано. Суханкина спела. Я тебе принесу фонограммку, ты выучи, пожалуйста, и, как говорится, в путь!
Тут я просто взорвалась:
— Знаешь что, дорогой мой, вот и пойте, как хотите! Без меня как-нибудь справитесь! Если я и пела под «фанеру», то под свою, а под Ритину я петь не буду.
И тут меня понесло:
— Платишь мне 25 рублей, а Разиной — 75, у тебя существует несколько составов, которые ты отправляешь в лучшие места да на Черные моря, а мной только дыры затыкаешь. Разве это справедливо? Я же записала пять песен в альбоме и пропела все бэки на песнях Маргариты Суханкиной. А сколько городов я честно отпахала, принося тебе в карман кругленькую сумму! Почему ты так поступаешь со мной?
— Что тебя не устраивает? — перебивает он меня.
— Меня не устраивает, как ты ведешь свою игру. Я не считаю твои деньги и никогда этого не делала. Ты обещал, что я вернусь с гастролей и мы запишем альбом. В итоге я не успевала прилетать, как ты отправлял меня в другие города. А теперь говоришь, что альбом уже записан и я должна петь под чужую фонограмму?
— Ты все сказала? А вот теперь послушай меня. Я композитор, и не нужно мне читать нравоучения. Либо ты принимаешь правила моей игры, либо нет, по-другому не будет!
— Неужели мы не можем поговорить по-человечески и пойти навстречу друг другу? — почти плакала я.
— Тебя завтра ждут с концертами в Саратове, так что лучше отдохни и собирайся на гастроли. Не усугубляй ситуацию, ведь до этого все было хорошо. Зачем что-то портить? «Мираж» популярен. Люди тебя боготворят, тысячи девчонок мечтают оказаться на твоем месте, а ты выпендриваешься! — И, не дожидаясь от меня ответа, он просто повесил трубку.
На следующий день я улетела на концерт, отработала, вернулась и опять звоню Андрею.
— Что тебя не устраивает на этот раз?
— Меня не устраивает моя зарплата, я хочу записывать новые песни, и давайте как-то между гастролями делать хоть небольшие перерывы! Я же не лошадь, мне тоже нужен отдых. В конце концов, у меня заболел ребенок, у него температура под 40. Я должна хоть несколько дней побыть дома и помочь родителям!
— Хорошо, побудь дома, лечи сына.
Вечером раздается звонок от директора Саши Букреева:
— Наташа, планы изменились, ночью у нас с тобой вылет.
— Ребята, да вы что! Я никуда не полечу! У меня болен сын, у него высокая температура. Меня больше месяца дома не было. Я же говорила Андрею, что не могу лететь. И он мне разрешил остаться дома на несколько дней!
— А я объясняю тебе, что ситуация поменялась и ты должна лететь! — надавил он на меня.
— Я не могу, Саша, войди в мое положение. У тебя же тоже дети есть.
— Есть, и с ними сидит моя жена, а у тебя есть аж две бабушки. И тебя ждут зрители!
— Я в первую очередь мать. Именно сейчас Леше нужен уход. Мое сердце разрывается, глядя на ребенка. Я не могу никуда лететь, тем более через пару часов. В таком случае я просто ухожу из группы.
— Тогда ты будешь уволена по 33-й статье, — произнес он и швырнул трубку.
Уволить по 33-й статье в советское время означало погубить жизнь человеку. Я не верила, что они так со мной поступят. В результате я так и не полетела. Таким образом, сказали мне на следующий день, я сорвала концерты и должна за это ответить. Это были нереальные разборки. Мы приехали с Костей на встречу в ООО «Союз», где лежала моя трудовая книжка. Я рыдала и просила:
— Пожалуйста, не надо меня увольнять по 33-й статье, вы же испортите мне трудовой стаж, меня больше не возьмут ни на какую работу.
Литягину было плевать на меня, он был непреклонен и написал: «Уволена за невыход на работу по статье 33». Спустя месяц, после уговоров и слез, он зачеркнул предыдущую запись и написал, что я уволена по собственному желанию. Так мы и разошлись.
После всего этого всем рассказывали, что я якобы не ушла из «Миража», а меня уволили из-за того, что я сею смуту в коллективе. И вечно чем-то недовольна. Нет, я сама была уже готова уйти, потому что не могла больше терпеть обман и позволять безнаказанно пользоваться собой. Я больше не видела для себя никаких перспектив в этом коллективе, поскольку следующий альбом был записан уже не мной. Я больше не находила общего языка с руководством, и мы не были подружками со Светланой Разиной, которая всегда чувствовала во мне конкурентку и явно недолюбливала меня. Кроме того, Разин прочистил мне мозги — чаша оказалась переполненной, и случилось то, что рано или поздно должно было случиться. Я надеялась на Андрея Разина, что он, как и обещал, станет моим директором, и на этой ноте распрощалась с «Миражом».
