«2007 год. Я стою в Metropolitan Museum NY. Вот уже двадцать минут или даже больше я не могу отвести глаз от картины Mada Primavesi Густава Климта. Я хорошо знаком с его творчеством и стилистикой, но в данной работе он совершенно на себя не похож, что делает ее гораздо более привлекательной. Мне не надо знать, почему она не похожа на его остальные полотна, мне также совершенно неинтересно, в какой период жизни он ее писал, и, в конце концов, меня абсолютно не интересует, кто эта девушка, изображенная на холсте. Я получаю свое впечатление только от изображения, от его сиюсекундного восприятия, через призму моих глаз и моего опыта.

В магазине при музее я покупаю запонки. Это точная реплика музейного экспоната древнеримской экспозиции. Этой идее, воплощенной в современной материи, более двух тысяч лет. Две тысячи лет тому назад кто-то придумал эти запонки. Сегодня я надеваю их, и они радуют мои глаза не меньше, чем запонки, купленные в дорогом московском бутике. С одной только разницей: запонки из бутика никогда не будут актуальны через две тысячи лет.

Вот в этой «маленькой» разнице, по-моему, и кроется фундаментальное отличие искусства от contemporary.

Настоящее искусство вечно, потому что строится оно на вечных ценностях, символах и техниках. То, что будет давать людям полезную и актуальную для их жизни информацию спустя несколько тысяч лет после собственного создания, с полной ответственностью можно называть искусством. Тому есть масса примеров даже в рамках моей собственной жизни, начиная с истории про запонки и продолжая высшим на свете искусством — текстами Священных Писаний, которые до сих пор спасают человеческие жизни, в том числе и мою.

Что же в связи с этим можно сказать о современном искусстве?

Я практически каждый год захаживаю на московские биеннале и на «АртМоскву». Эмоции по своему качеству возвращают меня к нью-йоркскому опыту. Я долго бродил по МОМА в сопровождении гида, которого мне было искренне жаль. Этот бедный парень целых двадцать минут рассказывал о глубоком смысле, заложенном в прямоугольном холсте, монотонно выкрашенном в синий цвет.

Наше «общество изобилия» в достаточной мере «эволюционировало», чтобы считать Поллока гениальным художником. К моему великому сожалению, это совершенно понятное следствие определенных причин.

Человек стал меньше работать, больше потреблять. Потреблять сверх своих потребностей, рождая индустрию рекламы, призванную постоянно обновлять человеческие стремления к псевдоновым потребностям. Человечеству нецелесообразно совершать излишнюю работу. Сегодня ни один архитектор не в состоянии спроектировать хотя бы одно творение времен Ренессанса. Не потому, что ему не хватит таланта, трудолюбия или ума. Он просто никогда не найдет такого заказчика. Такие творения стали в наше время нецелесообразными. Совершенно очевидно, что построить блестящую и сверхфункциональную башню «Федерация» гораздо легче и, главное, выгоднее, чем возвести храм Василия Блаженного. Все в мире идет в сторону упрощения, повышения эффективности, удаления излишне трудоемких процессов. И без этого фактора невозможно себе представить прогресс. Но, с другой стороны, назвать башню «Федерация» объектом искусства было бы кощунством!

Каковы темы современного искусства? Новые идолы, лишенные даже банальной сути или значения, — Микки-Маусы и консервные банки. Татуировки на спинах моделей. Черепа из бриллиантов. Гробы, помеченные брендами. Все это, конечно же, забавные игры разума, но, к сожалению, не слишком изощренного. Разума, который, оперируя ничтожными понятиями, пытается выстроить некую стоящую конструкцию. В «Письмах молодому человеку о науке жить» Моруа писал: «Искусство — не игра, самое великое искусство является одновременно и самым серьезным».

Мы живем в мире, где цель человеческой жизни формируют рекламные агентства, внушая, что гораздо важнее быть похожим на картинку из журнала, чем быть самим собой. Бренды — вот те символы, на которые опирается наше современное общество. В формировании этих новых идолов участвуют самые талантливые люди планеты. В Древней Греции лучших мастеров направляли ваять скульптуры богов, в наше время они все заняты в рекламе.

Ради того, чтобы мои внуки и правнуки увидели «Звездную ночь» Ван Гога, я готов что-либо предпринять! Увидят ли они консервную банку Уорхола, меня совершенно не интересует. Простите меня, но ранней весной хочется думать о том, что впереди нас ждет нечто прекрасное!"