Александр Ширвиндт сейчас находится в больнице, где лечится от коронавирусной инфекции — модной болезни, как говорит актер. Художественный руководитель Московского академического театра сатиры написал «Московскому комсомольцу» письмо, в котором поделился всем, что его волнует.

Сценарист сообщил, что к Новому году его театр выпустит открытку, на которой режиссер позирует в маске и написан текст из арии Мистера Х. Ширвиндт говорит, что в 1926 году Имре Кальман на всякий случай надел маску на Мистера Х, а прошло почти 100 лет, и ничего не изменилось.

Народный артист РСФСР вспомнил, как «при помощи моего лица и твоего комсомольского редакционного удостоверения из-под полы, под страшным секретом тебе продали дефицитнейшую машину „Ниву-Шевроле“. Сегодня это звучит анекдотически, а тогда я помню, как нас снисходительно приветствовал с сигарой у ладони и угощал „Хеннеси“ вальяжный директор салона. А через пару месяцев он надолго сел, и мы с тобой пытались как-то вяло его отмазать, сказав, что он очень много сделал для интеллигенции. Достать „Жигули“ — Боже мой!!!„

«Больница, конечно, самое подходящее место для старческих философствований…У нас все вокруг думают, что паника с вирусом — чья-то провокация. Нет, это не так и, говоря нашим театральным шершавым языком, идёт генеральная репетиция апокалипсиса», — высказал свое мнение Александр Ширвиндт насчет коронавирусной инфекции.

Также актер добавил, что многих его друзей не стало: «У меня всегда существовало ощущение, что такие титаны, как мои друзья Кобзон, Говорухин, Захаров, Виктюк, Джигарханян, Жванецкий не приспособлены к понятию "гроб»… Сегодня снаряды рвутся рядом, кончается эпоха моего поколения. Кто-то ещё держится“.

„И ещё, сидя на карантине и существуя в группе 65+, поневоле тупо смотришь в «ящик»… Все эти сериалы — нищенские потуги, подделки, с псевдодокументальным ореолом. Парадокс в том, что чем талантливее эти поиски и искреннее попытки, тем вторичнее результат. Зачем безмерно и разнообразно талантливой Нонночке Гришаевой играть Гурченко? Ей надо играть Бовари или ибсеновскую Нору. Зачем заклеивать великолепного Маковецкого гуммозом и картоном под Ивана Грозного? Ибо судьба этого талантливого артиста — Бунин и Куприн“, — рассказал режиссер.

На вопрос, как Ширвиндт переживает неожиданно нахлынувшую популярность в связи с заболеванием, он ответил: "Я тебе скажу, что мне бы больше хотелось иметь безвестность здоровым, чем славу в реанимации».