Михаил Турецкий: «Главное — найти хорошую еврейскую жену, которая всегда чем-то недовольна»
Известный российский дирижер и его супруга рассказали о том, что побуждает человека к творческому развитию.
Известный российский дирижер и его супруга рассказали о том, что побуждает человека к постоянному творческому развитию.
История Михаила и Лианы началась в 2001 году во время гастролей «Хора Турецкого» по Америке. Отец Лианы получил предложение организовать концерт коллектива. Наверное, это была любовь с первого взгляда. Четырех месяцев по большей части телефонного общения хватило Лиане, чтобы променять благоустроенную американскую жизнь на гораздо более скромное существование в России, но зато с любимым. А Михаил, уже достаточно взрослый человек, переживший личную трагедию (в автокатастрофе погибла его первая жена Елена), поверил в то, что именно с этой женщиной он проживет счастливую жизнь.
Михаил, как-то в интервью вы пошутили, что супруга ценит в вас возраст и национальные особенности. Это важно, чтобы люди были из одной среды?
Михаил Турецкий: «Конечно. Желательно, чтобы из одной песочницы, из одного традиционного измерения, культурного среза, одного цвета кожи. Конечно, исключения бывают — и вдруг совпадает совершенно несовместимый набор деталей, как в конструкторе «Лего». Но такое случается редко. Все-таки хорошо, когда твои бабушка и дедушка исповедовали те же ценности, что и предки твоей избранницы. Русская женщина не поймет, что это за болезненная любовь еврейской мамы к сыну. Ей это покажется странным. А еврейская жена? Наша религия говорит о том, что жена всегда против. Но это и является источником твоего внутреннего роста. Если ты сидишь на диване и ни хрена не делаешь, у тебя растет пузо, а рядом находится женщина, которая принимает тебя таким, как есть, вообще нет стимула развиваться. Это выбор каждого — кто каким путем хочет идти. Я знаю немало евреев, которые выбрали себе благодарную женщину «из другого племени».
Лиана Турецкая: «Русская жена тебя давно бы убила! (Смеется.) Я считаю, дело даже не в национальности, а в семейном воспитании — какие ценности пытались привить человеку. У меня три незамужние дочери. Конечно, я бы мечтала, чтобы они выбрали себе в мужья евреев, и мы бы вместе отмечали праздники, соблюдали обряды, ходили в синагогу. Но старшая дочка Наталья вышла замуж за русского парня, и мы к нему прекрасно относимся, очень любим. Она родила нам потрясающего внука Ванечку, и поэтому все остальное уже неважно. Можно выбрать еврея, который окажется полным идиотом, и бедная девочка будет мучиться всю жизнь. А можно жить душа в душу с русским. Главное, чтобы дети были счастливы!»
Еще психологи утверждают, что мужчина ищет жену, похожую на маму…
Михаил: «И это совершенно верно. Если у тебя хорошая мама, ты начинаешь искать эти черты в своей избраннице. Лиана на момент нашего знакомства была женщиной с пятилетним ребенком. И я увидел в ней прежде всего заботливую мать. В дальнейшем, когда у нас появились еще дочери, это мнение только укрепилось. Для моей жены дети всегда на первом месте, и я это принял. Ведь и для моей мамы на первом месте были мы с братом, а папа — на втором или даже на третьем. Ни разу я не видел, чтобы она проявляла какую-то активную ласку по отношению к отцу. Она никогда не называла его: „Боречка, дорогой“. Всегда — Борис, и сразу следовал какой-то вопрос. И он, уже слыша свое имя, ждал подвоха. (Смеется.) При этом родители как-то ухитрились прожить уникальную совместную жизнь — шестьдесят шесть лет. И вот эту модель семьи очень легко было представить с Лианой. Я сам с собой договорился: „Михаил Борисович, если вам не хватает внимания, вы найдете его на рынке услуг шоу-бизнеса, где вам внимает миллионная аудитория“. Лиана считает, что я человек самодостаточный, самостоятельный, а дети более уязвимы, им нужно больше заботы».
Лиана, когда у Михаила что-то не ладится, он обращается к вам за участием?
Лиана: «Конечно, если не к жене, к кому же еще идти? Это нормально. Но это не значит, что я буду Михаила Борисовича жалеть и гладить по головке. Скорее, наоборот, я стараюсь его как-то встряхнуть, чтобы он взял себя в руки».
Михаил: «На моей жене и так всего много: помимо дочерей есть еще родители, которые из Америки приехали. Им тоже надо помогать. Потом, Лиана — предводитель большого девичника, и всегда есть какие-то женские вопросы, которые надо срочно решать. Так что у нее девальвировалось понятие, что такое настоящая проблема. Если я буду ныть, что нахожусь с собой в творческом несогласии, она, конечно, сделает вид, что в это погружается. Но не погрузится. Лиана понимает, что мои проекты успешны, а если я сам с собой договориться не могу, это мои проблемы. Есть более насущные дела, чем мужское нытье».
Лиана, а почему вы зовете мужа Михаил Борисович?
Лиана: «Муж — это дома. А на работе он Михаил Борисович. Он меня тоже называет Лиана Семеновна, это прикольно».
Но, как я понимаю, в доме на вас все держится?
Лиана: «Семья — это некое партнерство. Каждый занимается своим делом, и никто друг другу не мешает. Конечно, если надо в чем-то посоветоваться, мы советуемся, но в итоге поступаем так, как считаем нужным».
Михаил, «Хор Турецкого» хорошо принимали в Америке, и у вас была возможность там остаться. Почему вы приняли решение вернуться в Россию?
Михаил: «Во-первых, у меня перед глазами был пример родителей, которые много раз могли эмигрировать и в Америку, и в Германию, но остались жить здесь. Папа прошел войну, он участник прорыва ленинградской блокады, и для него слово „патриотизм“ — не пустой звук. Он чувствовал себя абсолютно гармонично в этой среде. Мне было двадцать лет, ему — семьдесят. И я помню его в этом возрасте энергичным, бодрым человеком, который прекрасно себя чувствовал, работал, ходил на каток, в танцзал. И я понимал: зачем искать счастье где-то за морями, если оно в самом человеке? Еще в 1997 году, до знакомства с Лианой, нашему коллективу предложили во Флориде life-time контракт. Мы были там на гастролях — и очень понравились. Люди поняли, что с „Хором Турецкого“ можно делать хороший бизнес. Предложение поступило. Я жить в Америке не хотел, у коллектива были смешанные чувства. С одной стороны, в России родственники, друзья, могилы предков, а с другой — вот она, настоящая американская мечта, которая вот-вот станет реальностью. В тот момент я обратился к правительству Москвы с просьбой, чтобы нам дали государственный статус и помещение. И это был некий Рубикон: признает родина — вернемся. И Юрий Михайлович Лужков нам этот статус присвоил, что в перспективе означало государственную поддержку. Мы до сих пор ждем помещение. (Смеется.) Вроде бы его и выделили, но оно аварийное, и денег на реконструкцию нет. Но тем не менее тогда казалось, что все, мы признаны на государственном уровне. Так что в 2001 году, когда мы познакомились с Лианой, вопрос об эмиграции уже не стоял. В США я езжу на гастроли (компьютер показывает, что за двадцать пять лет я пересек границу девяносто четыре раза), но жить в этой стране у меня желания нет. Я ощущаю, что нужен здесь, потому что каждый день выхожу на сцену к большой аудитории и делаю ее счастливее, чем до общения со мной».
А как вам удалось за считанные месяцы перевернуть жизнь Лианы так, что она все бросила и отправилась с вами в Россию?
Михаил: «Когда Лиана пригласила меня в гости, я был впечатлен ее вкусом и качеством жизни. Двадцатипятилетняя женщина имела шикарный дом, красивую машину. Для этого ей приходилось работать на двух работах (она программист). Но тем не менее все было налажено. Почему уехала? Наверное, любовь. Я не могу сейчас потянуть одеяло на себя: мол, я такой крутой, запудрил ей мозги…»
Очаровал?
Михаил: «Ну, наверное. Хотя еще и здравый смысл присутствовал. Льщу себя надеждой, что произвел на Лиану хорошее впечатление. И она увидела во мне надежного человека. Я был старше ее. И старше сейчас. Жена говорит: „Ты меня никогда не увидишь старой“. (Смеется.) Я ответственный человек, создал уникальный в своем роде коллектив, не был замешан ни в какой криминальной деятельности, не выражался нецензурно. Словом, ничем ее не испугал. Я говорил о Верди, Брамсе и Чайковском, рассказывал про Ленинградскую государственную филармонию, где я посещал репетиции Евгения Мравинского. Лиана была приятно удивлена, и ей было интересно попробовать что-то другое, получше узнать человека с „другого берега“. Правда, первое время, пока друг к другу притирались, не раз хотела вернуться обратно. Но до аэропорта так и не доехала».
Лиана, вам трудно было решиться на переезд?
Лиана: «По молодости мы принимаем решения гораздо быстрее и при этом не всегда руководствуемся логикой и разумом. Влюбленному человеку кажется, что он может свернуть горы, а не только перевернуть свою жизнь. Но все-таки я достаточно практична, не бросаюсь в омут с головой. Женское сердце всегда подскажет, какое будущее тебя ждет с этим человеком. Будет ли рядом с тобой мужчина или тряпка. Я в первую очередь выбирала мужа, добытчика и хорошего отца для моих детей. И не прогадала».
Но скучали первое время?
Лиана: «Скучать было некогда. У старшей дочери Михаила Борисовича Наташи — переходный возраст. Ершистый подросток, с которым пришлось налаживать контакт, искать общий язык. Мою Сарину надо было определять в детский сад, учить русскому языку. Я тоже пыталась найти работу, ходила на собеседования. С работой ничего не получилось, хотя моя специальность вроде бы везде востребована. И я стала ездить на гастроли с „Хором Турецкого“. Так что я не сидела дома, не скучала и не плакала, а активно строила нашу новую жизнь».
Сейчас освоились в Москве?
Лиана: «Конечно! У меня здесь появились свои любимые места, рестораны, шопинг-центры, театры. Я люблю людей, тусовки, общение. Нашим девичником мы иногда выбираемся то в Париж, то в Германию. Конечно, когда есть время — надо ведь и на гастроли с коллективом съездить, и с детьми на каникулы».
Вы всегда хотели большую семью?
Лиана: «Я безумно люблю маленьких детей, и для меня такая радость, что у нас четыре дочки! Если каждая родит мне по два-три внучка, я стану самой счастливой бабушкой. В доме должны быть маленькие дети. Мы иногда с Михаилом говорим, что, если бы у нас были только старшие дочки — Наташа и Сарина, наша жизнь стала бы скучной. Они уже взрослые, самостоятельные, мама с папой не так нужны».
Михаил: «Кстати, старшей дочери, Сарине, мы предлагали поехать в Чикаго, чтобы получить образование там. Она осталась здесь, поступила в МГИМО, на факультет международной журналистики, причем сама. Младшие наши дети — тоже очень целеустремленные, занимаются всем понемногу для общего развития. И музыка, и фигурное катание, рисование, танцы… Младшая, Беата, ходит в балетную школу».
Лиана, Михаил — человек очень загруженный работой. Достаточно ли внимания он уделяет детям?
Лиана: «Хороший отец — это вовсе не означает, что он двадцать четыре часа должен валяться дома. Это ужасный отец. Хороший — тот, кто может своим детям обеспечить удобную комфортную жизнь, дать образование. У Михаила Борисовича все это получается. И наших дочек он любит и балует. Он никогда не ляжет спать, не обняв их, не поцеловав на ночь. Если он улетает рано утром на гастроли, то встанет пораньше, чтобы отвести их в школу. Он пользуется любым моментом, чтобы побыть с ними подольше. Когда есть возможность, они идут вместе на каток, на лыжах. Что касается музыки — у меня с ней сложные отношения. Мне не один медведь на ухо наступил, хотя Михаил Борисович считает, что слух у меня есть. А наши девочки все поют, Эмма с пяти лет играет на скрипке».
Какие-то идеи по поводу папиной работы они высказывают?
Михаил: «Репертуар «Хора Турецкого» проверен временем. И, может, по возрасту он нашим девочкам не очень понятен, но они чувствуют энергетику и тянутся к этой музыке, даже к военным песням. Эмма совершенно изумительно выводит: «Полем, вдоль берега крутого, мимо хат». Через себя пропускает эту песню, а малышка ей подпевает. Они очень любят репертуар «Сопрано Турецкого».
Оно был создано в противовес мужскому хору?
Михаил: «Это некий виток бренда. Я понял, что мне немного тесно в рамках одного коллектива. Есть песни, которые просто неуместны в мужском исполнении: „Ромашки спрятались“, „Один раз год сады цветут“… И потом, я соскучился по проникающему в самое сердце женскому вокалу. Я создал эту группу, и она невероятно успешна. У „Сопрано“ огромный репертуар — сто двадцать композиций, самые разные жанры. В группе две девушки-композитора, которые сами пишут тексты и музыку. Мы делали совместные номера с Игорем Бутманом, Дмитрием Маликовым, Сергеем Мазаевым».
Лиана, вы не ревнуете к красоткам, которые вьются вокруг мужа?
Лиана: «Если мужа окружают молодые девушки, это продолжает и его молодость, и мужское начало. А во-вторых, чтобы „сходить на сторону“, не обязательно создавать хор. Я доверяю мужу и девочкам из „Сопрано“. Помимо того что они красавицы, так еще и умницы — интеллигентные, воспитанные, начитанные. Это совсем другой уровень, не „поющие трусы“, которые ищут себе богатого мужа».
В интервью вы сказали, что теперь, когда появился внук, будет кому ваше дело продолжить. Собираетесь парня готовить?
Михаил: «Поскольку Россия — женская страна, вы гораздо сильнее мужиков, то, думаю, скорее продолжателями будут мои дочери. Есть такой персонаж — Эммануэль Турецкая. Ей сейчас девять лет, и она упорная, сильная, талантливая и с большим голосом. Я вижу в ней потенциал — и хорошего музыканта, и менеджера. Она даже пытается влиять на репертуарную политику, протолкнуть своих любимчиков. А когда присутствует на концерте, может выскочить на сцену, вырвать у папы микрофон и что-нибудь спеть».
