Чтобы понять, насколько ее боготворили, достаточно вспомнить фильм «Москва слезам не верит». Помните, как провинциалки Катя и Люда стоят в толпе у красной дорожки, по которой идут корифеи отечественного кинематографа? И вдруг героиня Ирины Муравьевой восторженно визжит: «Ой, Конюхова! Обожаю!» Действительно, именно такие эмоции вызывала она у советских граждан в те годы. Кстати, долгое время критики обсуждали вопрос: кто эта женщина, изображавшая кинозвезду в фильме Владимира Меньшова? Она очень похожа на оригинал, но это явно не сама артистка, ведь на тот момент ей было уже сорок восемь лет, а в кадре — молодая женщина. Точь-в-точь Татьяна Георгиевна в шестидесятые годы. Рассматривались две версии. По одной — двойника очень долго искали по всей стране, а по другой — в этом образе предстала младшая сестра актрисы. И никому не могло прийти в голову, что в кадре была настоящая Татьяна Конюхова, собственной персоной! И выглядела она потрясающе не благодаря стараниям гримеров, а благодаря любви. «Это чувство омолаживает лучше всякой косметики, — уверяет актриса. — А еще надо жить полной жизнью и принимать ее со всеми радостями и горестями». Видимо, этому принципу она следует с самого детства.
— Мне не раз доводилось слышать про ваши украинские корни. А между тем, если различные энциклопедии не врут, то вы уроженка Ташкента…
Татьяна КОНЮХОВА: «Мои родители — выходцы из Украины. Поэтому я не могу отделять себя от этого народа, его культуры и традиций, которые мне не менее близки, чем русские. Но познакомились отец и мама, как ни странно, именно в Средней Азии. Мой папа был военным, и по направлению ЦК Компартии республики его отправили в Узбекистан. Мама там оказалась по воле случая: она рано осиротела, и заботу о ней взяла на себя ее старшая сестра, муж которой был видным партийным чиновником, и его назначили на работу в Ташкент».
— Многие офицеры тех времен не избежали репрессий. Вашу семью тоже коснулось это несчастье?
Татьяна: «Можно сказать, что беда обошла нас стороной. Папу арестовывали, и он находился в тюрьме, но, к счастью, непродолжительное время. Как говорится, мы отделались легким испугом. По сравнению с тем, что пережили другие наши сограждане в период террора, нам повезло. Но чувство отчаяния, когда твоего родного забирают из дома, когда переживаешь за его судьбу и испытываешь боль от неизвестности, мне хорошо знакомо, хотя я тогда была еще очень маленькой».
— То есть о детстве остались не самые лучезарные воспоминания?
Татьяна: «Отнюдь. Эти годы запомнились не только грустью, но и радостью, лаской и родительской любовью. У меня был старший брат Игорь. К сожалению, он очень рано умер. Это настоящая трагедия для семьи — потерять ребенка. А после его смерти на свет появилась моя младшая сестренка Роксана. Это счастье! Нельзя все делить на черное и белое — в жизни, вне зависимости от тво-его возраста, находится место и тому и другому. Не говоря уже о том, что красок у судьбы целая палитра. Поэтому на память из тех лет чаще приходит все-таки хорошее».
— У вас довольно боевой характер. Он сформировался еще в те времена?
Татьяна: «В детстве я больше дружила с мальчишками, и нрав был неугомонный. Помню, как-то мы собирались в гости, и мама надела на меня очаровательное платье с кружевами. И пока она сама приводила себя в порядок, я побежала на улицу к своим приятелям, которые в тот момент месили ногами солому с навозом, так называемый саман, и не задумываясь подключилась к этому занятию. Можете представить, во что превратился мой выходной наряд! Конечно, мне за это попало. Так что я всегда была бойкой девчушкой, а еще очень независимой. Родителям часто приходилось слышать от меня: „Я сама!“ И помимо слов я делом доказывала свою самостоятельность. И до сих пор проблемы стараюсь решать, не прибегая к посторонней помощи. Мне так легче, привычней, не хочется обременять других людей».
— Домашние не удивились, узнав, что вы собираетесь стать актрисой?
Татьяна: «Они не противились, но, как мне кажется, не верили в такую возможность. Сложно им было представить меня в одном ряду с Любовью Орловой, Мариной Ладыниной и Валентиной Серовой. (Смеется.) В то время мы жили уже в Прибалтике, куда отца перевели служить. Помню, провожая меня в Москву во ВГИК, он сказал: „Не примут — не расстраивайся. Мы ждем тебя домой. Возвращайся“. Но я не вернулась, так как с первой же попытки поступила. Хотя в чем-то эта моя поездка была авантюрой. Сейчас даже страшно представить — отправилась в столицу, не имея там ни знакомых, ни родственников, с собой только два платья. Одно, в котором я предстала перед приемной комиссией, моя мамочка сшила мне специально на выпускной. Второе, бордового цвета, так и осталось лежать в чемодане».
— Будучи студенткой третьего курса, вы дебютировали в кино. И сразу главная роль в кинокартине «Майская ночь, или Утопленница» Александра Роу. Это ли не успех?
Татьяна: «Это и удача, и разочарование. Сниматься мне понравилось, тем более у такого замечательного режиссера. И сыграла я вроде бы неплохо. А вот на озвучании фильма возникли проблемы. У меня никак не получалось сделать все правильно. В результате, помучившись со мной, пригласили другую актрису, более опытную. Так что в „Майской ночи“ вы слышите не мой голос. Конечно же, меня случившееся расстроило. Причем от досады я даже подумывала, не сменить ли профессию. Потом, взяв себя в руки, поразмыслив, я пришла к выводу: коль не получается, значит, что-то упустила на занятиях, поэтому и не хватает мастерства. И я отправилась к ректору ВГИКа с просьбой оставить меня на второй год. Он был чрезвычайно поражен, услышав мое пожелание. Думаю, вряд ли в стенах этого вуза когда-либо — до меня или после — кто-то из студентов озвучивал такое. Но мне удалось аргументировать необходимость данного решения, мне пошли навстречу, и так я стала второгодницей. Что, несомненно, пошло мне на пользу».
— В те же годы вы познакомились с первым супругом, Валерием Кареном, и довольно быстро вышли за него замуж. Это ваша первая любовь?
Татьяна: «Первая любовь у меня, как, наверное, и у большинства, случилась еще в школьные годы. Я училась тогда в девятом классе, и к нам пришел новичок Артур. Я и моя подружка Людмила влюбились в него с первого взгляда. Ему это льстило, и он долго не мог выбрать одну из нас. Через год, правда, начал ухаживать за мной. До сих пор помню тот вечер, когда Артур провожал меня домой и впервые поцеловал в губы. А вот на выпускном вечере мой возлюб-ленный переметнулся к Люде. Больше я с ним не встречалась. Так первое чувство закончилось разочарованием. Потом какое-то время я была увлечена молодым человеком с операторского факультета. Но, как оказалось, к нему испытывала чувства моя лучшая подруга. Я решила уступить ей дорогу. И вскоре потеряла интерес к этому пареньку, ведь на съемках фильма „Судьба Марины“ я познакомилась с Леонидом Быковым и, можно сказать, сразу пропала. Над тем, свободен он или нет, я даже не задумывалась. У нас закрутился настоящий роман. Правда, до постели не дошло. От своей подруги я узнала, что жена Лени ждет ребенка. Решив не разбивать семью, я прекратила наши отношения. Вскоре начался новый этап моей жизни, связанный с Валерием, который покорил меня своими ухаживаниями. Перед ним я не смогла устоять. Он стал моим первым мужчиной, и когда сделал мне предложение, я не задумываясь согласилась. Но наша семейная жизнь не продлилась и пары месяцев. Наверное, с самого начала наш брак был обречен. Что говорить, если во время свадебного торжества свекровь сказала сыну: „Она тебя не любит“. Может быть, словами родственников и лжедрузей подогревались его подозрения. Как-то раз, когда я была на съемках в другом городе, Валера неожиданно приехал ко мне в гостиничный номер и… устроил обыск: искал моего любовника, который существовал лишь в его воображении. Да и к профессии тоже ревновал. Если оказывался на площадке, требовал, чтобы мое внимание было полностью посвящено только ему одному, ни о какой работе не могло идти и речи. Его это обижало. Не удивлюсь, если через какое-то время он потребовал бы отказа от карьеры с моей стороны. Я не стала дожидаться такого развития событий, тем более что меня оскорбляли необоснованные подозрения, и предложила ему расстаться».
— Со вторым супругом, Борисом Венгеровским, разошлись тоже из-за его ревности?
Татьяна: «Нет. Возможно, это чувство ему, как и каждому мужчине, знакомо, но он вида не подавал. Наоборот, желание развестись у меня появилось из-за непонимания, которое граничило с равнодушием. А начиналось все ярко и хорошо. Хотя мне сложно сейчас сказать, была ли это любовь или же просто безумная страсть. Знаете, как удар тока, мурашки аж по всему телу от одного прикосновения и взгляда. Мы поженились, когда я училась на пятом курсе. Но к тому времени уже часто снималась и стала известной артисткой. Поэтому предложения новых ролей шли со всех сторон. Работала много, как вол. Уставала, возвращаясь домой, нуждалась в моральной поддержке, в отдушине, но не находила желаемого. Тем более что мне пришлось сделать несколько абортов, чтобы продолжить карьеру. А вы же понимаете, как после такого шага, даже осознанного, внутренне переживает женщина. И ведь ни разу Борис меня не остановил, не сказал, что хотел бы сохранить ребенка. И в какой-то момент я поняла, что больше не хочу, а главное — не могу жить с этим мужчиной. Попросила развода, а он не особо противился моему решению».
— Ваши первый и второй мужья — выпускники ВГИКа, где вы и познакомились. Но третий супруг, с которым вы обрели семейное счастье, Владимир Кузнецов, — спортсмен. Как пересеклись ваши пути?
Татьяна: «Наша первая встреча была забавной. Случилось это в Киеве, где я находилась в командировке. Возвращаюсь вечером в гостиницу, и мне сообщают, что надо перебраться в другой номер, так как на этаж, где я проживаю, заселят легкоатлетов. Я, уставшая, разозлившаяся, кидаю вещи в чемодан и с трудом волоку его по коридору. Навстречу мне идет молодой человек и как истинный джентльмен, видя даму с неподъемным багажом, предлагает помощь. Я, сообразив, что передо мной один из тех, из-за кого меня заставили переезжать, оскорбленно отказалась, даже что-то резкое ответила. Поразительно, но Володя меня даже не узнал в тот момент, хотя, как мне рассказывали потом его друзья, Татьяна Конюхова была его любимой актрисой. А спустя несколько месяцев, находясь в Сочи, я прогуливалась с драматургом Николаем Эрдманом и встретила мужа Тани Пилецкой (с Татой мы подружились, работая над картиной „Разные судьбы“). С ним был мужчина, в котором я без труда узнала киевского незнакомца. И чему я поразилась, так это его красоте. Насколько же я была раздражена той историей в отеле, что сразу этого не заметила! Мой сопровождающий отлучился в туалет, и Костя Пилецкий, воспользовавшись тем, что я осталась одна, подвел ко мне своего приятеля: „Знакомьтесь, это Владимир Кузнецов, мастер спорта по метанию копья“. Представил нас друг другу и тут же исчез. Володя, не теряя времени, пригласил меня в ресторан. Вернувшийся Эрдман был крайне недоволен появлением соперника, даже стал нравоучительствовать: „Неприлично приставать к чужим дамам“. На что Кузнецов ответил: „В Испании считается так: если женщину оставляют в обществе одну — значит, она свободна“. (Смеется.) Это мужчина всей моей жизни. Мы поженились, а вскоре, когда я начала сниматься в кинокартине „Карьера Димы Горина“, узнала, что беременна. Но на сей раз отказываться от счастья материнства не стала. Причем этого ребенка одинаково желали и я, и муж».
— Любой, кто видел этот фильм, сейчас поразится. В кадре не видно, что вы находитесь в интересном положении. Или же вы работали только первые месяцы?
Татьяна: «Я снималась почти до самых родов. Но в съемочной группе о том, что я жду малыша, знали единицы. Внешне это было почти незаметно. Даже актеры, мои партнеры по площадке, об этом не догадывались».
— В том числе и Владимир Высоцкий. Поговаривают, что он за вами пытался ухаживать в то время…
Татьяна: «Это правда. Я тогда была уже известная артистка, а он — начинающий актер, только-только после института. Мы встретились в Ужгороде, на ленте „Карьера Димы Горина“. Поначалу он мне сильно не понравился. Вокруг него сбилась своя компания, которая вечером садилась за рюмкой, они что-то напевали под гитару. Помню, сижу я в гримерной, расстроенная: не идет у меня сцена, не получается так, как надо. А тут молодой коллега, с которым мы на тот момент были едва знакомы, спрашивает: „Танечка, а что же вы вечером к нам на посиделки не заходите?“ И я очень резко ответила: „Не люблю блатные песни“. До сих пор себе этих слов простить не могу. Даже ведь не слышала, что там исполняют. Но, видимо, ассоциация такая: коль гитара — значит, блатняк или дворовое что-то. Володя от этих моих слов сжался так, будто его ударили. А на следующий день у нас совместный эпизод, в котором его герой пристает ко мне. Услышав, что ему предстоит делать, Высоцкий заявил: „Тискать Татьяну Конюхову? Ни в коем случае! Не буду!“ И его в прямом смысле слова заставляли это делать в кадре. Как оказалось, он боялся, что я могу воспринять его жаркие объятия, которые мне неприятны, как маленькую месть с его стороны, ведь только накануне я так нелестно отозвалась о его творчестве. (Смеется.) Вообще Володе на тех съемках досталось. Как-то снимали сцену, где герой Александра Демьяненко должен ударить его по лицу. А Саша ведь боксом много лет занимался… Снимали девять дублей. И как ни старался Демьяненко смягчить удары, все равно Высоцкий ушел с площадки „разукрашенный“. Правда, и мне пришлось помучиться тогда. Я должна была прыгнуть перед камерой в снег. Думаю: какая ерунда, высота-то небольшая! Делаю прыжок, а там оказался лед. Ударилась сильно. Из-за этого потом у меня были тяжелые роды».
— В родильный дом отправились прямо с площадки?
Татьяна: «Нет. Когда подошел срок, я уже находилась дома, в Москве. Но решила, что хочу рожать только рядом с мамой, то есть в Риге. В те годы взять билеты на поезд или самолет было непростой задачей, а уж накануне отъезда и вовсе немыслимо. Поэтому я сама села за руль автомобиля и поехала в Прибалтику. Прибыла туда как раз вовремя. Если бы какая-нибудь задержка случилась в пути, рожала бы на дороге. Когда акушер узнал, каким образом я к ним добиралась, он дара речи лишился. (Смеется.) И девятнадцатого июля, в день рождения Владимира Маяковского, на свет появился мой сын Сергей. Сейчас ему уже пятьдесят два года. Он мне подарил замечательную внучку Оленьку, ей сейчас двадцать два».
— С рождением сына вы стали меньше играть в кино…
Татьяна: «Да. Это связано с желанием больше времени посвящать семье — мужу и сыну. Все-таки съемки чаще всего проходили в экспедициях, вдали от дома. Как правило, были они очень длительными. Тогда работа над фильмом занимала значительно больше времени, чем сейчас. Место кинематографа в моей жизни занял театр, который позволял оставаться матерью и женой. О несыгранных ролях я никогда не жалела».
— А ведь среди них были по-настоящему звездные образы. В фильмах «Карнавальная ночь», «Летят журавли»…
Татьяна: «От этих предложений я отказалась значительно раньше и по другой причине. Я готовилась сыграть Дашу в фильме Григория Рошаля „Хождение по мукам“. О такой работе любая актриса может только мечтать! Зная, что буду занята на этой ленте, я отказывала другим режиссерам, несмотря на их уговоры. В результате в „Летят журавли“ пригласили Татьяну Самойлову, а на „Карнавальную ночь“ я сама посоветовала Эльдару Рязанову попробовать Люсю Гурченко. Свою же заветную роль я так и не получила. Жена Рошаля приревновала его ко мне и сказала подруге, что она сделает все возможное и невозможное, но Конюховой в ленте по Алексею Толстому не будет. Есть такие дамочки — хоть наизнанку вывернутся, но добьются того, что им надо, от своей половины. Говорят, она мужа пилила и изводила несколько месяцев, пока он не сдался и не взял в картину другую артистку. А я об этом узнала самой последней, когда уже начались съемки. Эта история меня сильно ранила. И не только из-за обманутых надежд, но и потому, что я не люблю интриг, мне они кажутся чем-то мелким, низменным, недостойным. Противно становится».
— Ваш муж Владимир стал для вас опорой. Сколько вы прожили вместе?
Татьяна: «Двадцать семь лет. До тех пор, пока смерть не разлучила нас… Ему тогда было всего пятьдесят четыре года. Что это за возраст для мужчины?! Еще совсем молодой человек… В апреле 1986 года появились первые симптомы болезни, началось все с того, что он потерял сознание. Дальше стали появляться другие тревожные звоночки. В результате обследования вердикт: онкология. Врачи сразу мне сказали: „Надеяться бесполезно. Наука бессильна. Он скоро умрет“. Но я не могла в это поверить. Пыталась бороться. Показывала Володю доктору, который оперировал Владимира Ивашова, замечательного артиста и супруга Светланы Светличной. И если ему лечение помогло — он прожил еще двадцать лет, то моему Володеньке легче не стало. В августе он умер. С этого момента моя жизнь разделилась на две части — до и после его смерти. Долгое время прийти в себя не могла, плакала постоянно, состояние было подавленное, казалось, я никогда уже не смогу встать на ноги. И это несмотря на то, что рядом был сын, который меня поддерживал и изо всех сил пытался помочь мне побороть это горе и последовавшую за ним апатию».
— Как удалось преодолеть это состояние?
Татьяна: «Вынужденно. Вспоминая последние месяцы жизни Володи, я вдруг подумала о том, сколько мы назанимали денег на лечение. Их надо было отдавать. Не люблю невозвращенных долгов, это как камень на шее. Вот и пришлось крутиться, что-то продавать, возвращаться к работе, сниматься и выступать с концертами и творческими встречами. Так постепенно я училась жить заново».
— Вы сейчас много работаете в кино, на сцене, еще и преподаете. Как все успеваете?
Татьяна: «Спозаранку встаю и за полночь ложусь спать. (Смеется.) Кручусь, верчусь. Ежедневно из дома выхожу рано утром, а возвращаюсь не раньше десяти вечера. Не могу сказать, что так жить просто. Все-таки мне восемьдесят два года. Но это постоянное движение и есть жизнь».
— Что бы вы изменили в своем прошлом, если бы была такая возможность?
Татьяна: «Ничего. Все, что со мной происходило, ценно, даже те события, которых на первый взгляд хотелось бы избежать. Все эти радости, печали, победы, поражения, успехи, ошибки составляют мою биографию, мою историю. Они мне дороги такими, какие есть. Надеюсь, что и через год я вам скажу то же самое».