— Александр Анатольевич, вы недавно выступали на живом выпуске журнала «Театрал» в киноклубе «Эльдар». Прежде чем пригласить на сцену, вас долго представляли зрителям, перечисляли звания, награды, заслуги. А как вы сами к этому относитесь, что эти звания для вас значат?

— Я вспоминаю, что когда-то давным-давно, в каком-то Дворце культуры был концерт, и мы с Аркадием Исааковичем Райкиным стояли за кулисами, ждали, когда нас объявят. Так вот, ведущий стал перечислять все заслуги и регалии Райкина, и это было так нудно и долго, что, когда вышел Аркадий Исаакович, он сказал: «Обо мне так говорили, как будто это не я, а мой гроб». Поэтому всегда так сложно, когда тебя начинают представлять, всегда испытываю смешанные чувства. Главное, чтобы в конце не перепутали фамилию.

— Как такое возможно? Вы — самый лучший актер в России, ваш знаменитый творческий тандем с Михаилом Державиный — это искусство высшего пилотажа. Достичь такого всесоюзного успеха, который был у ваших остроумных миниатюр, до сих пор никому не удается, чего только стоит сценка с Закадром Внекадровичем Нетронутым в одной из старых «Кинопанорам». А вы сами, когда видите эти старые кадры, что испытываете?

— Смотрю с умилением и печалью, потому что половины людей, которые смеялись над нашими шутками, давно нет в живых. Конечно, от наших шуток всегда ждали дикого сарказма, остроумия, но это ведь приходит с годами, с мастерством. Что касается «перепутать фамилию», то за столько лет уж, наверное, запомнили, но был случай, когда мы с Державиным выступали в госпитале под Ашхабадом, и Миша всегда надо мной издевался, предмет его издевок — моя фамилия. Ведь его фамилию трудно перепутать, а меня как только поначалу не называли. Так вот, перед выступлением идем на сцену и видим плакат на палатке госпиталя: «Выступают Дарвин и Ширвал!». Сейчас это тоже вспоминаем с умилением.

Александр Ширвиндт и Михаил Державин. Фото: Александр Корнющенко.

— Александр Анатольевич, я с огромным удовольствием прочитала вашу новую книгу «Проходные дворы биографии». Особенно меня тронули письма к вашей жене, это что-то из области высокого искусства, и у меня не возникает сомнений, что книгу будут читать с интересом. Но что вас натолкнуло на мысль написать эту книгу?

— Написал, потому что стало страшно от того, что когда начнут копаться в моей биографии, то все переиначат и переврут, как это у нас обычно делается.
Жена как-то достала с антресолей нашу переписку, показала, сказала, что жалко выбрасывать. Я открыл письма, прочитал и сказал, что это никому не нужно. Но она мне рассказала забавные истории, сопровождающие каждое письмо, к слову сказать, у нее уникальная память, она, в отличие от меня, помнит все в мельчайших деталях. И я, благодаря ее воспоминаниям, облек письма в литературную форму.

— А почему письма закончились? Вы перестали писать друг другу?

— Начались смс-ки, а это уже другая форма.

— Александр Анатольевич, вы с 2002 года являетесь художественным руководителем «Московского театра Сатиры». Какие были тогда трудности в театре, что изменилось сейчас?

— Проблемы у театра во все времена были и будут огромные. Сегодня иногда просто приходится умолять артистов играть в репертуарном театре, мало кто хочет работать в театре за мизерные зарплаты. Не хочет работать актер за маленькие деньги. Он хочет большие деньги, все и сразу.
У меня дикое количество учеников, но, сколько бы я не взывал к их совести: «Как тебе не стыдно… Ты же мой ученик, ученица… Театр — это святое…». Ничего не помогает! Потому что за одну смену рекламы прокладок любая актриса получает три месячные театральные зарплаты. И мне приходится с этим смириться, потому что женщине актрисе по молодости всего хочется. Но я не могу ударить по столу кулаком и заставить отказаться от сериалов.

Александр Ширвиндт с женой на презентации книги. Фото: PhotoXPress.ru.

— Александр Анатольевич, но вы же сами отказались и практически не снимаетесь в кино. Какая должна быть роль, чтобы заполучить Ширвиндта?

— Роль должна быть хорошая. Знаете, тут такая история, так как я чиновник и начальник театра, то вся моя творческая деятельность сводится к тому, чтобы вернуть артистов в театр из так называемого кино. Эти сериалы невыносимы, и артисты в них сами становятся как мыло… И просто выскальзывают из рук.
А если я сам начну «шастать» по сериалам, то что это будет? Придется повесить на театр амбарный замок.

— Не может быть, чтобы вам не прислали ни одного серьезного сценария, и вы бы не соблазнились?

— Присылают. Начинаю читать — опять сериалы, сериалы. Сплошной ужас и ни одной приличной роли. Вот покойная Люсенька Гурченко делала фильм, и я не мог ей отказать как подруге. Снялся, вроде бы получилась милая штука. Но вот как представить себе, чтобы Ширвиндт начал бегать с пистолетом? Я уж немолодой, не добегу…
— Вы всегда были эталоном мужской красоты и пользовались огромной любовью у зрительниц. Какими приемами пользовались, чтобы очаровать женщин?

— Не обращать на нее внимание. Делать вид, что не замечаешь. Расскажу вам одну историю. Однажды летом всей актерской компанией мы поехали на рыбалку под Астрахань. Разбили палатки на бережку и стали рыбачить, наслаждаясь природой.
Ночью в палатку вдруг прискакала огромная жаба и прыгнула мне на грудь. Сначала я дико испугался, но потом оказалось, что она охотилась за комарами и никакой опасности не представляла. Я ее ласково снял с груди и посадил рядом, посидев так несколько минут, она опять прыгнула мне на грудь.
Кстати, в палатке было полно моих друзей, но она прыгала только на меня, потому что я был самый красивый. Короче, влюбилась. Всю неделю мы были с Фирой — так я назвал свою «зеленую поклонницу». Я ее отстранял, игнорировал, но она постоянно возвращалась ко мне и требовала внимания. Так мы с ней пробыли все дни.
Благодаря этой истории я понял, что есть один верный и самый действенный способ очаровать женщину — просто не замечать ее! Поверьте, это срабатывает всегда безотказно.

— А современные женщины чем-то отличаются от женщин вашей молодости, есть какие-нибудь принципиальные отличия?

Ничем не отличаются, одеваются только лучше. Во времена моей молодости женщины были убого одеты. А так, во все времена женщины были одинаковы, в меру алчны… (Смеется.)
— Последний вопрос. Какой должна быть женщина, чтобы вам понравится?

— Мне нравятся женщины, которые меня не достают…