Бари, как познакомились ваши родители?
Бари Алибасов: «Маму зовут Елена Уронич, она обычная домохозяйка из Саратова. Их познакомил мамин жених. И, наверное, это было его самое большое упущение в жизни. Потому что мама влюбилась в Бари Алибасова без памяти и порвала с этим парнем, хотя у них вот-вот должна была состояться свадьба».

А кем был жених? Тоже из шоу-бизнеса?
Бари: «Ну не совсем. Просто человек, близкий к этой тусовке. По-моему, Сергей Жорин его звали. Или Жариков? В общем, что-то такое было на „ж“ и вроде из мира шоу-бизнеса. Но это не помешало отцу взять то, что он хочет».

Вы знали, кто ваш папа или от вас это скрывали?
Бари: «Никто не скрывал, я это знал с детства. Просто видел его мало — раз пять. Пока мне не исполнилось четырнадцать лет, и пока я к нему жить не переехал. Но мысль о том, что у меня папка такой известный и его по телевизору показывают, была со мной всегда».

Бари Каримович рассказывал, что принял решение забрать вас в Москву, так как боялся, что сына загубит женское воспитание.
Бари: «Не совсем так. Отец, наверное, все-таки обеляет себя немного. Действительно, его опасения начались в тот момент, когда он услышал, как я кричу из туалета „Все!“, чтобы мама прибежала мне задницу подтереть. Мне тогда было уже лет восемь или девять. Он эту историю рассказывал. Так что подтверждаю — все правда. (Смеется). Но отец считал, что сын должен сам принять решение, с кем жить. Не стал он за меня воевать, когда мама сказала, что ребенка себе оставит. И мама мне всегда внушала, что я папе не нужен, у него своих дел куча… Я ему никогда первый не звонил. Мы все собирались у телефона и ждали его звонка. А в тринадцать лет у меня какой-то внутренний конфликт начался. Хотелось самостоятельности, а мама со своей любовью и опекой просто жить не давала. Сидишь с друзьями на скамейке, а она за деревьями прячется, подсматривает. Очень весело. Я со скандалами убегал во двор гулять. И однажды, когда мы в очередной раз с отцом увиделись, я предложил: „Папа, давай я к тебе жить перееду“. Он подумал и, к моему большому удивлению, согласился. Мы сели в машину и поехали в Москву».

Не поставив маму в известность?
Бари: «Сказали ей по телефону. Скандал был жуткий! Мама написала письмо губернатору о том, что у нее украли сына, что этот старый извращенец Бари Алибасов, у которого закончились молодые парни, похитил ее ребенка и неизвестно что с ним будет делать. Она же никогда в жизни не работала, и видимо, всю свою накопившуюся энергию выпустила в той ситуации. В итоге отцу пришло письмо из Саратовской администрации, что сына срочно нужно вернуть матери. Пришлось мне возвращаться в Саратов. Только через полгода, когда мне исполнилось четырнадцать, я получил паспорт и смог сам принять решение, с кем жить».

И выбрали отца?
Бари: «Я переехал к папе не из-за сильных чувств, а потому, что пытался убежать от мамы. Я чувствовал, что ее постоянное любовное преследование мешает мне развиваться, приносит дискомфорт. Я готов был бежать в любом направлении. Просто папа казался самым подходящим вариантом».

А учились вы где?
Бари: «Отец нашел мне очень хорошую школу, лицей. Платил за обучение бешеные деньги — четыреста восемьдесят долларов в месяц, в два раза больше среднестатистической зарплаты москвича! Учиться мне нравилось, но и молодежная жизнь кипела. Помимо учебы у меня была масса занятий: пойти подраться со скинхэдами на Арбат, пьянку какую-нибудь с друзьями устроить, ну и творческие затеи были: спектакли, ансамбли. Я вырвался из-под материнской опеки, и отцу сложно было держать меня в узде. Единственным рычагом давления на меня был финансовый. Отец его потерял, когда отправил меня на лето в Америку».

Бари Алибасов-младший. Фото: Лилия Шарловская.

У вас с отцом, якобы, даже существовал контракт, который прописывал ваши права и обязанности?
Бари: «Да, папа считал этот документ своей уникальной находкой, ноу-хау. Для меня же это была фигня полная. В итоге мы все равно с отцом в разных направлениях разбежались».

Правда ли, что однажды он дал вам сто долларов на проститутку?
Бари: «Нет, на проститутку я накопил сам со сдачи „от кофе и молока“ (Смеется). Саратов — это, наверное, самый продвинутый город в России по коммерческому интиму. По неофициальной статистике, каждая тридцатая женщина так или иначе задействована в этой сфере. Устоять перед искушением было сложно: приезжая в Саратов, я имел на кармане тысяч семь рублей, а услуги элитной куртизанки стоили триста рублей в час. Представляете, как можно было развернуться? Поэтому когда папа дал мне триста долларов на проститутку „чтобы она тебя, мальчик, всему научила“, я даже не понял, зачем. Вся тусовка прекрасно знала о моих похождениях в Саратове. Поэтому папины доллары я потратил на новую игровую приставку». (Смеется).

А любовь случалась у вас в этой атмосфере разврата?
Бари: «Поскольку я был маменькиным сынком, абсолютно асексуальным, девочки меня не любили. А если и общались, то исключительно из-за интереса, — что это за черт такой, сын Бари Алибасова. Но когда я переехал в Москву, все резко изменилось. Перед подъездом постоянно дежурила куча фанаток „На-на“. Иногда в темноте меня принимали за Володю Политова, бросались целоваться, я не отказывался. (Смеется). В общем, женщины стали уделять мне внимание, и здесь в школе у меня появилась первая настоящая любовь, Макаренкова Алла. Моя одноклассница. Очень милая, красивая девушка. Пять месяцев романтики! Я ездил к ней на дачу в Троицк, мы гуляли по паркам, все было замечательно. Я даже купил двух ангелочков — одного подарил ей, а другого оставил себе, дескать, это нам на вечную память. А однажды пригласил ее в гости, сижу, показываю ей какие-то саратовские фотографии, и тут в комнату заходит отец. Я ему: „Папа, знакомься: это моя любимая Алла“. Он посмотрел и говорит: „Ну с пивком потянет твоя Алла. Делай побыстрее с ней свое дело и приходи, я тебя жду“. Так неудобно и неприятно было в тот момент! А после отношений с Аллочкой во мне как дырку пробили, из которой начало выплескиваться все мое „любвеобилие“, которое хранилось, наверное, все это время в городе Саратове под длинными волосами и неформальными шмотками. Слава Богу, у меня отец был очень демократичным, только постоянно напоминал о средствах предохранения и подкладывал их мне в комнату».

Веселая у вас была жизнь…
Бари: «Да, я попробовал, как живет „золотая молодежь“. И счастлив, что это длилось всего два года. Наверное, если б я с самого начала жил с отцом в Москве, никакое его воспитание не оградило бы меня от тех проблем, которые существуют у детей богатых родителей. Очень большая разница между нами по приспособляемости, отношению к жизни и внутренней закалке, которая имелась у меня к тому моменту».

Бари, когда мы виделись на съемке несколько месяцев назад, вы еще были холостяком…
Бари: «Это мой второй официальный брак и третий по сути. Первые серьезные отношения у меня были в девятнадцать лет. Я тогда раскручивал Московскую Финансово-Промышленную Академию, мы с утра до вечера работали — дружный, сплоченный коллектив. И вот одна из коллег стала той женщиной, с которой я прожил два года. А через некоторое время у меня случились новые отношения, которые уже были оформлены официально. (Бари был женат на модели Надежде Гущиной. — Прим. авт). Этот брак распался через три года, после чего я обратился к психологу, чтобы понять, почему у меня личная жизнь не ладится. И он объяснил, что у меня комплекс неполноценности, над которым надо работать».

Судя по всему, у вас это получилось.
Бари: «Да. После развода страсти улеглись. В профессиональном плане вообще все стало здорово, и вот нарисовался роман. В мае прошлого года. Как раз 13 мая».

Не пятница была?
Бари: «Нет. (Улыбается), воскресенье. Посмотрел — на аватарке девочка прикольная, красивая. Списались. Она собиралась прыгнуть с парашютом. Ну, мы поехали и прыгнули. И вот с тех пор живем вместе. Первого сентября расписались».

Полную версию интервью читайте в февральском номере журнала «Атмосфера».