Валерий Соколов стоял у истоков создания легендарной для многих русских меломанов группы «Мираж». Его перу принадлежат хиты коллектива, которые пела и поет вся наша страна от Калининграда до Сахалина. Это он придумал название коллективу, лично выбирал музыкантов, ездил с «Миражом» по городам и весям. Валерий поделился с читателями WomanHit своими воспоминаниями и рассказал, чем живет группа сегодня.

- Валерий, вы ведь выходец из технического вуза. Как получилось, что вы стали писать песни, создали один из самых успешнейших музыкальных коллективов?

- А вот как раз выходцы из технических вузов — в связи с недостатком возможностей проявить свои эмоции в технике и науке — часто обращаются к миру искусства. И выражают веление сердца, чувства и эмоции там, где это востребовано. Мы писали песни, потому что мы не могли их не писать. Это один из секретов популярности того, что мы делали — настоящий крик поколения. То, что нам предлагали из телевизора или из трех кнопок радио, нас не устраивало. Мы ощущали, что нам этого не хватает, что нам душно. Повсюду звучала музыка двадцати-тридцатилетней давности. Большинству музыкальных редакторов тогда было за 40—50 лет, вот они ставили и кайфовали от этого старья. Мы же чувствовали, что эпоха изменилась и нам уже нужно что-то другое. Я считаю, что каждое поколение рождает своих героев и свою музыку. То есть дети отторгают в определенный момент музыку предков и пишут свою. А наиболее остро необходимость в «своей» музыке ощущают непрофессиональные исполнители и непрофессиональные авторы.

- Откуда появилось такое название группы — «Мираж»?

- В этом была неопределенность, в этом не было конкретизации, куда можно ткнуть пальцем и положить на полочку. Это — нечто неуловимое. «Мираж» подразумевает свободу творчества, а не конкретику. В «Мираже» есть концентрация мечты. Вы видите же свои иллюзии, которые рождаются в вашем мозгу? И реализуется то, что вы хотите. Название было нами выбрано из сорока придуманных. Все варианты я выписал на бумажку и каждое «прощупывалось»: подойдет оно или нет по разным аспектам. Чтобы оно легко скандировать на стадионах. Потому что мы сразу видели группу, выступающую на огромных площадках.

- А какие названия были еще?

- Я уже не помню, но были еще созвучные -«Вираж», «Саквояж», «Каприз». Но группы с некоторыми названиям уже существовали. Хотелось свежего и нового. «ВИА Красные маки», «Поющие сердца» — не хотелось такой конкретики, однобокости отображения. Группа «Мираж», к слову, тоже существовала ранее. И еще в 1983 году я делал своим знакомым из той группы «Мираж» концерт в своем институте. Там главным человеком был Олег Нестеров, который закрыл «Мираж» через год и создал группу «Мегаполис». И я позже, когда собирался создавать свою группу, уже знал, что он отказался от этого названия. Поэтому после поисков чего-то другого решил, что «Мираж» — название слишком удачное, чтобы его упустить.

Фото: архив Валерия Соколова

- Вы спрашивали у него разрешение? Или просто взяли и все?

- Ну какие разрешения в те годы? Товарных знаков никто не регистрировал. Это была самодеятельность. Во дворах что-то делали, в клубах студенческих, каких-то ДК, никто так уж серьезно к этому не относился. Это было по-дружески, по наитию, я просто знал, что он от этого названия отказался. Этого было достаточно.

- А как появился сценический образ коллектива?

- Исполнители всегда делают то, что им говорит руководитель. Даже когда сценический образ уже сформировался и реализовался. Исполнитель осуществляет реализацию, но образ определяет режиссер. Да, когда, к примеру, играется пьеса — то конкретику, воплощение идей режиссера, привносит именно исполнитель. Но исполнителя отбирает режиссер. С началом формирования шоу-бизнеса в 80-х годах образ коллектива стал неотделим от музыки: он стал его частью, а музыка стала частью образа. То есть это было единым целым. Приведу пример группы «Браво»: когда вы слышите их музыку, то сразу встает в глазах их образ — в чем они одеты, как одеты, как себя ведут. Это уже неотделимо. У Элвиса Пресли то же самое: его поведение, его образ, они неотделимы от песен. Хотя часто песни он пел не свои и до этого их исполняли другие певцы, но популярными они стали только в его исплнении. Потому что образ был другой — яркий, талантливый, образ красавца парня, раскрепощенного, немного разнузданного, улыбающегося, который всем нравится. Так и с группой «Мираж»: мы сразу видели, какими должны быть солистки.

- Получается, сначала вы придумали образ «Миража»?

- Получается, да (смеется). Это сформировалось из всего того, что я знал и что мне нравилось. Когда я услышал первые записи Риты Суханкиной — все окончательно стало на свои места. Ее голос, ее исполнение и образы, жившие в моей голове, слились в едино. На это повлияли группы The Flirts, ABBA, Жанна Агузарова в «Браво». То есть получился некий синтез всего мною увиденного и услышанного.

- Вы были, получается, и основателем, и автором, и директором, и тур-менеджером, и звукорежиссером — то есть вы были всем?

- Сперва приходилось всем заниматься. Потом уже через несколько концертов появился тур-менеджер Миша Хажинский, он же и концертный директор. Я все равно постоянно ездил с «Миражом». Но потом с развитием коллектива уже перестал гастролировать. И как раз, когда перестал ездить, началось то, что началось. Коллектив вдруг стал меняться сумбурным образом. То есть, когда руководящая роль создателей исчезла, это привело к тому, что осталась одна солистка, но появилось несколько составов. И так далее — весь бардак, который пошел просто потому, что всей гастрольной жизнью управляли уже тур-менеджеры. А их главной задачей было просто заработать больше денег. Пока мы занимались вторым альбомом, писали его на студии, в коллективе на концертах по стране начали происходить вот такие непредсказуемые изменения.

- То есть вы даже не знали, что «Миражей» уже несколько гастролирует по стране?

- О чем-то даже не знали, о многом мы с моим соратником Андреем Литягиным узнавали постфактум. Потому что очень большой спрос был на коллектив, таких прецедентов сейчас нет: группа выступала, можно сказать, почти каждый день. «Мираж» выезжал на гастроли в феврале, а возвращался в Москву в августе — представляете? Они свои семьи не видели, а мы их не видели.

Фото: архив Валерия Соколова

- Да, спрос на «Мираж» тогда был дикий.

- Не то слово! Мы даже однажды поставили рекорд — это было еще с первым составом. В Новосибирском университете мы давали минимум по восемь концертов в день.

- Как это? Девушки круглосуточно, что ли, выступали?

- Целый день без перерывов! Такой был спрос, столько продали билетов — весь университет, наверное, хотел посетить концерты «Миража». И это был не один день. Все начиналось в 12 дня и заканчивалось где-то в 9–10 вечера, к закрытию института. Через каждый час было выступление. Одни зрители выходили, другие заходили, и мы опять начинали. Мне кажется, в какой-то из дней мы даже девять концертов дали.

- Пик популярности группы пришелся на лихие 90-е. Сегодня столько фильмов о тех временах — у вас тоже было все так страшно?

- Реально было еще хуже, просто не все рассказывают подробности тех лет. А некоторых свидетелей уже и нет на этом свете, поэтому некому рассказать. Например, у нас был хороший организатор — таких в те годы можно было по пальцам пересчитать, когда все проходило четко, понятно, профессионально. Он жил в Барнауле. Когда мы приезжали туда на гастроли, помню, он даже как-то селил нас у себя дома — однажды мы неделю у него жили. И вот где-то через год нас опять приглашают в Барнаул, но уже другие организаторы. Мы приезжаем, я спрашиваю: «А где Сергей?» — «Так его убили полгода назад». Так что непростые были времена. Бывало, после гастролей, даже не получив денег, мы уезжали под охраной ОМОНа — потому что сам организатор уже свалил со всем нашим гонораром и приехали местные бандиты получить свою долю.

- А вы ведь параллельно еще какое-то время работали по своей основной специальности. Я слышал, что когда вы закончили МФТИ, то долго не могли уволиться с почтового ящика, куда попали по распределению. Как вам потом все-таки это удалось?

- Я не просто попал туда. Суть системы была умной. Мы уже на последних курсах обучения и работу проводили на том предприятии, куда нас потом распределят. Так было у Физтеха, он был такой «кузницей нового образования». И я в любом случае должен был отработать три года. Я не мог просто так уволиться, тем более, что там была дисциплина, ведь это военное предприятие. А популярность «Миража» пришлась уже на второй год работы там. Я фактически трудился на ящике, там и «Мираж» сделал. Когда я вышел из института и пришел на работу, понял: это не мое, я не хочу этим заниматься, потому что музыка для меня была интересна в большей степени. В «Мираж» было вложено много. У нас с Андреем Литягиным, с которым мы вместе создали группу, был такой выбор: либо мы идем в науку и защищаем кандидатские диссертации, либо всерьез занимаемся музыкой. Поэтому мы придумали «Мираж» как наш первый и последний шанс сделать что-либо значимое в музыке. Материал делался так, что либо он станет популярным, либо я бросаю это дело и не буду больше пытаться создать музыкальный коллектив. Поэтому все делалось по максимуму. Вот и результат получился максимальный. Нельзя вполсилы делать свое серьезное дело. Поэтому на официальной работе я практически не занимался рабочими задачами. Большую часть времени я писал тексты песен, набрасывал их на перфокартах, на которых писал программы для ЭВМ. Делал вид, что я якобы программу изучаю, а сам сочинял стихи.

Фото: архив Валерия Соколова

- А как вас отпускали на длительные гастроли?

- Да меня и не отпускали, надолго отлучаться не выходило. Поэтому когда нужно было выезжать на все концерты, чтобы курировать ребят, пришлось назначить концертных директоров, которые уже на местах следили за порядком. А я в этом время изо всех сил пытался уволиться из института. И мне удалось. Руководитель, начальник моего отдела, который ратовал за то, чтобы я остался, не понимал, почему я хочу бросить такое перспективное занятие в науке. Он и мое заявление не хотел подписывать. Я обязан был отработать еще месяца три. Но в итоге все равно его подписал. Аргументом оказались деньги. Я его просто спросил: «А сколько вы получаете? Зарплата у вас где-то рублей 600? Так, у меня группа стоит 600 рэ за концерт. А я лично получаю за месяц в три раза больше». Это его сразило окончательно.

- Скажите, а удалось эти деньги вложить хорошее и перспективное дело? Про безумные гонорары тех лет до сих пор ходят легенды. И есть много историй, когда люди, которые были на пике славы и столько всего зарабатывали, потом нищенствовали, потому что не смогли правильно использовать нажитое.

- Творческие люди норовят все в творчество вложить. Для них это главное. Вот и я вкладывал в дальнейшее развитие коллектива. Ну и к тому же мы были молодые и наивные в финансовом плане. В общем, деньги уходили между пальцев просто-напросто. Нам хотелось больше реализации себя и своего коллектива, а деньги как раз дают больше возможностей — например, покупать дорогие костюмы. Потому что я понимал, что, например, когда солистка выходит на сцену, то она становится образцом для подражания. Чтобы половина зала сказала: «Вот это да! Я хочу так же выглядеть! Как пел Высоцкий: „А это кто в короткой маечке? Я, Вань, такую же хочу“. Это требовало покупки импортных знаковых вещей, от кутюрье. Деньги также были нужны, чтобы делать следующие песни, чтобы был качественный скачок к новому альбому. В итоге он и произошел. Он был запланирован. Нужно было тратиться на музыкальное оборудование, на инструменты, на студию — покупать свое, именно то, что нам было нужно, а не то, что стояло собранное во всех студиях. Потому что каждый стиль музыки предъявляет свои технические требования и возможности. И под каждый проект, условно говоря, приходилось собирать свою студию по правильному, чтобы его реализовать в полной мере. Поэтому фактически все в музыку и уходило. Например, один только что вышедший синтезатор, а их было штук 10, мы привезли из Японии, он стоил дороже „Жигулей“. Это — для понимания наших расходов.

- Скажите, а кто сегодня имеет права на все, что связано с „Миражом“, на все его хиты и славу?

- Полное право имеют сами авторы и создатели: Валерий Соколов и Андрей Литягин. Я тесно сотрудничаю с Маргаритой Суханкиной, являюсь художественным руководителем ее программы „Музыка нас связала“ и она поет все мои песни. Не будем забывать, что она является первой и главной солисткой, которая спела все хиты: „Музыка нас связала“, „Новый герой“, „Наступает ночь“ и другие. Права на песни находятся в управлении „Национального музыкального издательства“ — всем желающие использовать песни обращаются туда.

- Если все так четко и прозрачно, откуда же тогда эти постоянные скандалы — кто может, а кто не может петь песни „Миража“?

- Скажем так, мы можем без скандалов, но „Мираж“ как стоял у истоков шоу-бизнеса, так и стоит до сих пор. На данный момент — у истоков юридического формирования музыкальной индустрии. То есть все огрехи, все непонятки мы встречаем первыми и формируем, получая судебную практику. Вот сейчас „Руки Вверх!“ судятся за свои песни, а мы этим уже 20 лет занимаемся. Мы берем удар на себя первыми. Мы, по сути, формируем понимание и правильность использования прав на музыкальный контент. А потом этим будут пользоваться молодые, которые идут за нами.

Фото: архив Валерия Соколова

- Кто же сегодня „Мираж“?

- Назваться „Миражом“ хочет каждый. Но они не будут являться тем „Миражом“, который мы образовывали, потому что основные солистки ушли в свободное плавание. Если вы говорите: „Мы — новый состав 'Миража“ или Pink Floyd». Ну тогда выдайте новый продукт, который покажет, что вы вправе нести это имя. А если такого продукта нет, то вы просто обычная кавер-группа, которая исполняет старые хиты. И таких кавер-групп — миллион. Все основные хиты уже исполнены, спеты, известны всем назубок. Эта история уже состоялась. Если ты хочешь стать новым «Миражом» или новым The Beatles, напиши тогда что-то новое. А если ты не можешь написать, тогда, увы, ты потребитель, который исполняет чужой продукт, ранее до тебя уже исполненный, записанный и ставший популярным.

- Но многие коллективы обновляют составы, музыканты растут и уходят, разве не так?

- Именно поэтому, я считаю, потерпели неудачу группы, где происходила смена состава — та же «ВИАгра». Уходят основные исполнители, приходят новые неизвестные девочки и говорят: «Мы — новая 'ВИАгра». Тогда выдайте новые хиты. То есть еще нужно доказать свое право на существование. Нужно сделать свой продукт. Чудес не бывает.

- Поэтому о той славе новым подражателям «Миража» остается только мечтать?

- Славу того «Миража», который был, никакие современные составы уже никак и никогда не смогут перебить. Можно собрать любой состав под названием «Мираж», но это будет только попытка эксплуатации названия. Знаете, это будет как продажа где-нибудь в деревне Хацепетовка под видом кока-колы бурды местного разлива. Настоящий «Мираж» — это те, кого все знают: Рита Суханкина, Света Разина, Наташа Гулькина и его создатели — Валерий Соколов и Андрей Литягин. Известны также те исполнители, которые выросли из «Миража» — Татьяна Овсиенко, Наталья Ветлицкая. Мы их отпустили, но они уже совсем не нуждаются в упоминании того, что когда-то пробовались и работали в «Мираже». Они яркие и самостоятельные исполнители. Поэтому «Мираж» — это те люди, которые его сделали, которые там начинали, которые исполняли песни, известные всей стране. Вот это, я считаю, и есть «Мираж». Просто группа — и это естественный процесс — разошлась на сольные проекты. Так бывает. Pink Floid разошлись, разошлась «Агата Кристи». The Beatles распались вовремя и остались легендами. А вот группа Status Quo где-то выступает до сих пор, но мало кто об этом знает. Уже непонятно в каком составе, непонятно для чего, но интереса уже нет. И легенды нет. Сделав свое дело, надо вовремя уйти в сторону.