Вокруг участников группы «Мираж» за все время ее существования не раз возникали скандалы. И вот — новая громкая разборка. Если кто-то не следит за событиями в шоу-бизнесе, то вкратце все выглядит так. Сначала Наталья Гулькина дала интервью, в котором задела Маргариту Суханкину и прочих участников «Миража». В ответ Суханкина дала уже свое интервью, в котором не пожалела эпитетов для Гулькиной. Та в ответ подала иск в суд аж на 6 миллионов рублей. Что собирается предпринять сама Маргарита? Не обидно ли ей, что они с бывшей подругой будут разбираться в судах? Или же их отношения всегда были натянутыми?

Маргарита, давайте начнем с интервью вашей бывшей подруги и коллеги Натальи Гулькиной в ваш адрес. Там она нелицеприятно отозвалась о вас. На чем она основывала свои познания?

Здесь надо сразу оговориться, что подругами мы никогда не были. И к подругам у меня, скажем так, совсем другие требования. И более того, мы очень разные. У нас разные приоритеты, мировоззрения. Очень-очень все разное. Поэтому априори подругами мы быть никак не могли. Коллегами были, да.

По поводу интервью: да, было нелицеприятное интервью. А основывалась моя бывшая коллега исключительно на своих фантазиях, потому что они всегда у Натальи были богатыми. И чем больше проходит времени, тем все ярче эти фантазии разрастаются.

Впрочем, это естественно: мы — люди публичные, надо о чем-то говорить. И некоторые выходят в эфир в надежде напомнить о себе, что очень любит делать моя бывшая коллега. И, естественно, она начинает фантазировать достаточно широко. Вот, собственно, основания для ее интервью. Понятное дело, что публике это интересно. Люди все это читают, слушают. Поэтому отчего же не удивить таким шедевром из воспоминаний? Поэтому я думаю, что ее интервью основано исключительно на собственных фантазиях.

После интервью Гулькиной вы тоже дали свое, где уже вспомнили о ней. Теперь ваша бывшая коллега подала иск на 6 миллионов. Готовы ли поступить так же?

Дело в том, что я — достаточно ленивый человек. Надо сказать, что это мое интервью, на которое ссылается Наталья и на которое подан иск, — оно было вторым. Я дала свое интервью, подтверждая или отрицая все сказанное ранее Гулькиной. Основываясь на жизненных историях, вспоминая их. Поверьте, таких историй было гораздо больше, я просто затронула некоторые из них. Повторюсь: мое интервью было вторым. Корреспондент задавал вопрос: «А вот Наталья говорит, что было так-то и так-то». И я лишь корректировала все рассказы Натальи своими воспоминаниями из жизни. Поэтому ну чего тут, собственно, удивляться?

Фото из личного архива певицы

Поэтому по поводу моего возможного иска. Если Наталья захочет, она получит иск, который, боюсь, будет значительно большим. Потому что если собрать те интервью, которые она давала до того — а их было достаточно, — то там можно услышать такие факты, которые абсолютно доказуемы и перевернуты Натальей. Опять-таки фантазийные. Поэтому, боюсь, что если я соберусь, то мой иск будет с более высокими требованиями, скажем так — и финансовыми, и моральными. Потому что я — человек достаточно щепетильный, поэтому, естественно, буду очень серьезно к этому готовиться.

Не обидно, что вы были подругами долгие годы совместного творчества, а теперь решаете вопросы через суд?

Еще раз повторю, что мы никогда не были подругами. Может быть, в первый год я, скажем так, обольщенная невероятным обаянием Гулькиной, питала какие-то иллюзии, что мы можем подружиться. Но буквально через какое-то время я поняла, что это невозможно, что это не получится никак и никогда. Поэтому, естественно, никаких обид нет. Мы были лишь коллегами. И на какое-то время «музыка нас связала». Ну а потом она развязала, и все. Сегодня я бы и не вспоминала про нее. Но она настаивает на этом, привлекает мое внимание к себе, поэтому вот так.

Неожиданный вопрос: не это ли причина, что вы выглядите сегодня прекрасно?

То, что я хорошо выгляжу для своего возраста, говорит о том, что я слежу за собой, я понимаю, что я — публичный человек. Я никому не пытаюсь это делать в пику или назло. Мой внешний вид — мое личное состояние. Я считаю, что любая женщина, тем более если она выходит в эфир, выходит в свет, а уже тем паче, если она — артистка, как-то должна правильно себя подавать, хорошо выглядеть. Поэтому, естественно, я стараюсь делать максимально все для того, чтобы радовать свою аудиторию. Чтобы заинтересовать своих поклонников, которые приходят на мои выступления, на мои странички в соцсетях. И, конечно, я этого хочу, я общаюсь со всеми. Естественно, люди хотят со мной сфотографироваться, и я им не отказываю. Хотя и устаю, и, может быть, нет желания. И на этих фото я хочу выглядеть хорошо. Просто все, что я делаю, я делаю ради своей публики, которая меня поддерживает, меня любит и слушает мои песни. Все остальное — кому-то назло и в пику — это не про меня. Это вообще не моя история.

Этот иск показал, что в шоу-бизнесе нет друзей, а есть террариум единомышленников. Вы согласны с этим?

Абсолютно согласна. Поэтому в шоу-бизнесе у меня практически нет друзей. Хотя у меня вообще мало друзей. Для меня понятие друг — это очень серьезно. Есть ряд людей, их не так много, может быть, на пальцах двух рук они все поместятся — и мужчины, и женщины, — которых я могу так назвать. Но общаюсь я со многими в шоу-бизнесе, есть адекватные, очень интеллигентные приятные люди, и это в основном мужчины. Им я могу позвонить среди ночи и о чем угодно поговорить. Я могу и посоветоваться, и посоветовать. Таких людей единицы, но они есть. А так — то, что это террариум и в шоу-бизнесе очень сложно дружить с кем-то, — факт. Это уже доказанная и известная история.

Как коллеги по шоу-бизнесу повели себя, когда Гулькина подала на вас в суд?

А я понятия не имею на самом деле, потому что я ни с кем не обсуждаю и вообще не считаю, что эта тема — повод для бесед. Не знаю, может, Гулькина этим и занимается. Она любит звонить, пожаловаться, перетереть. У меня же масса других тем для разговоров, интересов для общений и своих каких-то забот, дел. Мне просто не до этого: с кем-то обсуждать, рассказывать. Я знаю, что мои близкие друзья, они, конечно, в шоке от всего происходящего. Ну а что касается шоу-бизнеса, то я понятия не имею, кто там как отреагировал, в курсе ли там кто-то всего происходящего.

Фото из личного архива певицы

Вы работаете со своим коллективом более 20 лет, расскажите, что для вас команда?

Для меня команда — это все. Я считаю, что именно команда делает артиста, делает спортсмена, да кого угодно. На любом предприятии, в любом бизнесе, в любой работе рядом должны быть люди, поддержка, именно команда, которая помогает и очень-очень многие вещи поддерживает. Поэтому и я говорю, что для меня команда — это все. Я всю жизнь так жила. У меня был Большой Детский Хор Радио и Телевидения, где я работала в коллективе, и я была солисткой этого хора, есть огромное количество аудио и видеозаписей в Фонде радио, и в Фонде телевидения. Я работала в Большом театре, училась в Консерватории. То есть везде вокруг меня были какие-то коллеги, друзья. И везде была команда — люди, с которыми надо было взаимодействовать, как-то решать вопросы, петь дуэтами-трио-квартетами. Словом, взаимодействовать и на сцене, и в жизни. И у меня не было никогда ни с кем конфликтов. Я вообще не конфликтный человек.

Поэтому для меня команда решает все. Чего, к слову, нет у моей бывшей коллеги. Хорошо быть самой собой — в том смысле, что все решать и делать самостоятельно. Я тоже многое решаю — мое мнение, естественно, принимается во внимание. Но когда ты все абсолютно вынужден решать сам, все вопросы, и когда ты этим гордишься, мне кажется, это неправильно. Это не нужно, это колоссальная нагрузка. Поэтому вокруг любого хорошего артиста должна быть команда — единомышленников, поддержки. И то, что рядом со мной люди, с которыми я работаю уже двадцать лет, это о многом говорит. Я думаю, это серьезный показатель. Причем это люди, которые остались именно со мной после того, как мы шесть лет отработали с Гулькиной. Это тоже о чем-то говорит. То есть десять лет, как она сбежала в очередной раз (а сбежала она сама, и все разговоры, что ее кто-то что-то выгонял, были вокруг нее какие-то козни, это все абсолютные фантазии), десять лет мы продолжаем работать с этими людьми. Хотя Гулькина перед побегом очень-очень хотела увести людей — директора, продюсера. Но они остались со мной, и мы продолжаем вот уже 10 лет после ухода Натальи работать, у нас все замечательно.

И все-таки: почему вы в отношении Гулькиной позволили себе довольно откровенное высказывание? Ведь вы же, по вашим словам, неконфликтный человек.

Опять, повторюсь, мое интервью было вторым. И позволила я себе высказывания, потому что Гулькина нелицеприятно высказалась в адрес продюсера. Наташа рассказывала какие-то фантазийные вещи про продюсера, с которым я 20 лет знакома и 20 лет работаю, чтобы привлечь к себе внимание села на популярную тему харассмента. Считает, что она может голословно обвинять человека, а про себя не готова слушать — интересная позиция. Зачем начинала? Я прекрасно знаю людей, с которыми работаю, знаю, что они могут и не могут. То есть каждого абсолютно — и музыкантов, и танцоров, и директора, и продюсера. И то, что понарассказывала Гулькина, это была наибогатейшая фантазия, поэтому я позволила себе в ответ, может быть, лишние откровения про нее. То, что я видела, о том, собственно, и спела. Но скажу, что разных ситуаций с Гулькиной было огромное количество, это я еще опустила какие-то моменты и очень о многом не рассказывала. Более того, я и не собиралась рассказывать ни о чем. Но меня просто спровоцировала на это сама же Гулькина, которая сейчас, как выяснилось, про свою жизнь совершенно забыла — как она жила, с кем общалась. Но все это было у нас перед глазами. Удивительно, что в том, что касается собственной личной жизни, у Наташи очень короткая память. Поэтому я позволила себе какие-то вещи, поскольку мне не понравилось, что оскорбляли людей, с которыми я продолжаю работать. Мне это не понравилось, поэтому я и рассказала то, что рассказала.

Примирение уже невозможно?

Во-первых, я не ссорилась. Я никогда ни с кем не ссорюсь. У меня такое правило: никогда не ссориться, потому что жизнь длинная (сейчас, правда, большая часть ее уже позади, но тем не менее). Во-вторых, что касается примирения: зачем? Вот вопрос. Мириться нужно с человеком, если ты планируешь какие-то совместные действия, совместное сосуществование. Ну не знаю — муж с женой могут помириться, если у них совместные дети. А с ней мы были просто коллегами, и если бы я собиралась дальше петь или дуэты делать, или у меня были какие-то планы на общение, то можно было бы говорить, что надо что-то придумать. Но, если честно, я за 10 лет практически уже забыла о ее существовании, а она упорно продолжала мне о себе напоминать. Думаю, что Наталья зачем-то привлекает мое внимание — то в интервью скажет про меня, то в суд подала. Или в очередной раз хочет напомнить стране о себе, но без упоминания моей фамилии не получается.

Фото из личного архива певицы

Мы уже выяснили, что вы не были подругами. Но ведь вы все равно достаточно долго работали вместе в одном коллективе. Как строилось ваше общение?

Поначалу мы неплохо общались. Ведь получилось, что у меня после Большого театра был совершенно другой дресс-код, другой гардероб. Наташа, как человек из мира эстрады, мне как-то попыталась помочь в одежде. Не только Наташа, но и, естественно, продюсер со своей супругой. Помню, мы как-то сели в машину, поехали в магазин, там выбирали и скупали наряды. Потом я еще с другой своей подругой тоже ездила по магазинам и накупала много вещей. Я меняла весь гардероб, стиль в одежде, стиль в жизни, стиль поведения на сцене. И где-то в какой-то степени Наташа мне помогала — вплоть до того, что она собрала как-то свои вещи, а их у нее было достаточно, привезла мне и сказала: «Маргарита, я все это не ношу уже, посмотри, может тебе подойдет». Там была блуза с люрексом, майки. Речь шла, конечно, о концертных каких-то вещах. Я ее поблагодарила.

Но дальше произошел показательный случай. Был какой-то концерт, когда я нацепила какой-то из ее подарков на себя и вышла на сцену. Наташа на меня посмотрела, а после концерта подошла и говорит: «Слушай, а ты не могла бы вернуть мне вот эту блузочку, я, может, потом тебе опять ее отдам». Я вернула ей блузочку. Потом она маечку попросила — тоже из того, что она мне дала. Ну а потом я просто собрала всю сумку с вещами и обратно ей привезла. На что она сказала: «Не надо-не надо». Но все, какая-то дружба, взаимопомощь гуманитарная, она закончилась.

Дальше я уже смотрела многочисленные видеозаписи, концерты западных и наших звезд — как кто одевается, как себя ведет. То есть я обучалась уже самостоятельно, совершенно по-другому. Никаких вопросов я уже Наталье не задавала. То есть постепенно я понимала, что я вставала на оба крыла. И чем больше я начинала понимать, что такое шоу-бизнес, как себя нужно вести, как нужно одеваться, тем больше это переставало нравиться Наталье. Думаю, она почувствовала конкуренцию, ей больше нравилось, как она выглядит на фоне невзрачной меня. И естественно, наши добрые отношения начинали превращаться уже в недобрые, скажем так. Потому что друзья обычно радуются успехам. Я так себя веду: если я вижу, что кто-то из моих друзей добивается успехов, я реально звоню, поздравляю, поддерживаю. Но у Натальи этого не было. Тут все было по-другому, поэтому ну о какой дружбе может идти речь? Так что мы были просто коллегами по работе.

Как сегодня, после случившегося, вас встречают поклонники?

После случившего инцидента с иском? Да моим поклонникам, собственно, эта история по барабану. Прекрасно меня встречают. У меня огромное количество поклонников, их армия просто. И они продолжают ходить на мои выступления, любить меня, ценить меня, слушать, общаться со мной, фотографироваться, обожать. Ничего не изменилось, все прекрасно и замечательно. Популярность моя с этим иском, может, даже больше стала — меня больше зауважали.

Фото из личного архива певицы

А после сериала «Слово пацана. Кровь на асфальте» как изменилось отношение вашей публики?

У меня прибавилось много поклонников среди тинейджеров, школьников. Потому что сериал-то такой непростой. Ну и в целом у меня аудитория значительно увеличилась, и популярность выросла очень резко. Надо сказать, что и работы прибавилось. Этот фильм внес свои коррективы, скажем так. Конечно, там на каждом шагу звучат песни «Миража» в моем исполнении, которые много лет назад были мною записаны в студии, под эти фонограммы пели все, кому не лень, именно эти фонограммы звучат на радио, вышли на дисках и кассетах. Страна знает и любит именно этот голос — мой голос. Сейчас многие пытаются переписать историю, называя себя первыми, вторыми, легендарными, живыми солистками, но жизнь давно расставила все по своим местам. Сейчас не 80-е годы и публику не обмануть, она хочет оригинал — именно то, что они полюбили в далекие 80-е. Можете назвать себя хоть трижды оригиналом или «Миражом», настоящий «Мираж» — это я. За исполнение песен именно мной, авторы стали лауреатами «Песни года», но не все помнят, не все благодарны, некоторые сошли с ума от зависти.

В фильме звучат и «Музыка нас связала», и «Снова вместе». Ну и «Новый герой», естественно, который сейчас вообще бьет все рейтинги и находится в самых высоких строчках хит-парадов. Поэтому спасибо большое Жоре Крыжовникову.

Маргарита, скажите, а как видите себя через лет пять?

Есть такая поговорка: «Хочет рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах». Я взяла себе за правило жить сегодняшним днем. Я утром просыпаюсь, открываю глаза, радуюсь жизни — тому, что я встаю, бегу куда-то. Я выпиваю чашку кофе, общаюсь с детьми, улыбаюсь, что сегодня все хорошо. А что будет завтра или через год, через два, три, пять, я не знаю. Но я очень хочу надеяться, что будет хорошо, я буду такой же молодой, красивой, востребованной, нужной, яркой, интересной для всех, и для своих поклонников в том числе. Поэтому благодарю Господа, что он дает мне силы на все и надеюсь, что через пять лет ничего не исчезнет. Очень хочу в это верить!