- Тебя не увидишь на различных скандальных ток-шоу, да и интервью нельзя сказать, что ты даешь слишком много. У тебя присутствует какое-то табу, есть запрещенные темы или ты просто закрытый человек?

- Я просто не говорю про личную жизнь в принципе. Максимум, что я рассказывал, когда у меня был сложный период и как я из него выходил. Но на подробностях, с кем я сейчас, какие у нас отношения и так далее, не считаю, что на этом можно и нужно пиариться. Поливание друг друга стаканами воды тоже как-то не в моем репертуаре.

- А со своими поклонниками ты как поддерживаешь связь?

- Соцсети. Телеграм-канал, страницы в ведущих социальных сетях — и всё веду сам. Я веду, я отвечаю. И на самом деле аудитория в социальных сетях периодически бывает больше, чем на каких-то ток-шоу ведущих телеканалов. Туда уходит главный акцент. Всё, что хочу сказать, находится там. А раздувать какой-то скандал или кого-то тем более обсуждать или осуждать, — это совсем не мое. Я периодически бываю на каких-то ток-шоу, когда есть время и это необходимо для какого-то взаимодействия с телеканалами. Но в основном, как правило, я стараюсь этого не делать.

- А лицом к лицу?

- На концертах. Для чего еще их придумали?

- Я слышал, что у тебя есть, как ты их называешь, фейкомёты. Кто это?

- Не у меня, они иногда по мне просто проходятся, это да.

- Какие отношения с ними? Не хотелось как-то выяснить отношения по-мужски или наоборот, ты понимаешь, что они делают тебе рекламу?

- Мне в принципе ни горячо, ни холодно. Они иногда придумывают вещи, которые реально смешные. Правда.

Фото: Ольга Лесли

- То есть тебе нравится?

- У меня друзья, которые занимаются пиаром, спрашивают: «Слушай, с кем ты договорился, кому ты за это заплатил?» Я говорю: «Честно, нет». Но когда они написали, допустим: «У Родиона Газманова нашли 10% акций „Газпрома“, — если бы так было, то сейчас на крыше стоял мой личный вертолет, скорее всего, ты брал бы у меня интервью на Мальдивах. Тоже неплохо. Поэтому в такие вещи верят только недалекие люди. К сожалению или к счастью. И это очень хороший фильтр социальный, который показывает мне некий срез аудитории, которая приходит потом ко мне всё это комментировать в соцсети. Я, опять же, немножко ради хайпа, немножко ради юмора, беру эти ролики, врезаю туда свои комментарии, причем, как правило, тоже очень стёбные. Последний раз был какой-то пост по поводу того, что меня то ли застрелили, то ли порезали в Чикаго за то, что я открыл там кофейню и поставил гимн Советского Союза, чтоб играл на улице. И следующим кадром у меня в руках кот, я его держу как автомат и отстреливаюсь: „Живым не возьмете!“ Такие вещи можно только шуткой убрать. Потому что, если я пойду с пеной у рта доказывать, что „нет, меня не резали, посмотрите, я цел“, — ну это будет уподобление людям, которые это всё производят. Нормальный человек, уже услышав качество закадрового текста, поймет, что это всё бред.

- В таком случае, для чего им нужно это всё?

- А я объясню. Они проводят грамотный таргет, делают громкий заголовок, как, в принципе, делает желтая пресса, где в заголовке написано большими буквами — „Родион Газманов женился на Алле Пугачевой“. А дальше: „бы, если бы Галкин не…", это кликабельный заголовок, люди идут на этот сайт, это происходит на видеоканалах обычно. На эти темы кликают, соответственно, получается просмотр, а дальше они дают рекламу, и всё, они на этом зарабатывают деньги.

- Кто твои поклонники сегодня?

- Мои слушатели — это люди, которые считают текст и смысл песни важнее, чем бит. Наверное, так. Аудитория по возрасту — 25—30+. Девушки, наверное, 25+, мужчины постарше. Вот такой примерно срез. Когда я последний раз статистику смотрел, было 75% женщины.

- Это плюс или минус?

- Ты же понимаешь, что отвечу я так или иначе, это все равно будет сексизмом. Это не плюс, не минус, это структура тех, кто смотрит мои социальные сети. Это не плохо, не хорошо, это есть.

- Соцсети ты действительно ведешь сам?

- Да.

- У тебя на это есть время?

- У меня есть эсэмэмщик, который занимается таргетом, который занимается планированием каких-то вещей и пинанием меня: 'Родион, нам нужно…“ Иногда он пишет какие-то подводки к афишам. „Мы выступаем там-то“. Мысли все озвученные — это мое, конечно.

- Я это к тому, чтобы поклонники понимали, сам ли ты отвечаешль на их вопросы.

- Да, отвечаю лично я. Обидчиков на фиг посылаю тоже я лично.

- Есть ли люди, которые прошли с тобой через годы, через расстояния?

- Мои родители для начала, которые терпят меня уже 41 год. Сейчас из рабочих отношений самый дальний участник моей команды — это бэк-вокалистка Васелина Краснослободцева, мы с ней вместе работаем уже 8 лет. Вместе начали вести мероприятия. И каждый год она раскрывается с какой-то новой интересной стороны.

- Я понимаю, что вопрос задают все про „Люси“.

- Да.

- Прошли годы. Как ты воспринимаешь с сегодняшней позиции: стоило тебе ее петь или просто тебя заставил папа?

- Никто не заставлял. Меня не выпихнули на сцену, типа: на, держи скрипку, пой, играй. Нет, конечно. Мне нравилось это делать. Пару раз были ситуации, когда я капризничал, не хотел записываться на студии, по пятому разу что-то переписывать. Но то, что касается сцены и зрителей, — меня заставлять не нужно было никогда. Песня „Люси“ вошла в мой репертуар плотно, каждый раз, когда я приезжаю в какой-то город, ее просят спеть. У меня был момент, возник антагонизм по поводу этой песни, я не хотел ее исполнять. На корпоративах и концертах я прямо отказывался. Сразу заранее говорили: „Песни 'Люси“ не будет». А потом я подумал: почему, зачем? Есть песня, ее просят, это хит, ему подпевают, почему нет.

- Все музыканты мечтают об этом…

- Зарубить мечтают за такую песню, а она у меня есть, а я отказывался ее петь. Мне было невероятно приятно, когда в городе Сарове, 9 мая, на площади, там тысяч 30 было, наверное, всё в огоньках, я беру гитару: «Знаете, ребята, вот эту песню всегда просят спеть в каждом городе, куда бы ни приехал. Как думаете, какую?» Я думал «Люси», а они всей площадью: «Парами». Я чуть не прослезился. Потому что это был момент, когда в отдельно взятом городе песня «Парами», написанная мной, победила песню «Люси». А это достижение, с учетом того, сколько раз она звучала, насколько она популярная и сколько народу ее помнят и поют.

- Перед каким залом тебе комфортнее выступать, удобнее?

- Перед любым.

- Открытый, закрытый?

- Закрытый, улица, тысяча, десять человек… Естественно, так как корпоративная работа тоже ведется, вести мероприятие и петь на маленькое количество народа: на пять, на десять человек, это всегда менее комфортно. Потому что тебе нужно больше заполнять, тебе нужно больше работать на пять человек, нужно больше энергии отдать пятерым, чем отдать в зале тысяче человек. Потому что в зале уже химия какая-то, реакция уже идет. Ты просто катализатор, ты его запустил, и всё. Для меня выступить для зала на площади, на городских праздниках — это кайф, потому что это всегда толпа народа, с ней всегда интересно и классно работать, когда ты не боишься ее, а знаешь, что с ней надо делать. Это невероятно круто. Но у меня есть такой формат как квартирники. Это 50—100 человек. Я люблю такие концерты тоже. Там всё по-другому. На квартирниках я больше читаю стихов. У меня есть стихи, которые я пишу, они не кладутся на музыку никогда. Написан стих, песней он не станет. И на квартирниках я больше читаю их, чем пою. И этот формат тоже заходит. У нас получается более акустический сет.

- С музыкантами?

- С музыкантами. Живые музыканты, подложка под стихи, скрипка, на концертах больших у меня ее нет, и вот этот формат очень теплый, очень ламповый.

- Энергетически где больше подпитываешься?

- Где амплитуда, конечно, больше — на больших площадках. Но ты больше отдаешь. Ты отдаешь, получаешь. Я из таких концертов иногда не могу со сцены выйти на своих ногах, надо присесть в уголочке и отдышаться. Это не физическая усталость, ты отдаешь энергию. Ты получаешь ее, но тебе надо переработать и усвоить ее. Я так объясняю свое состояние. У меня были концерты, когда меня со сцены просто доводили до гримерки под ручки, просто потому, что я вышел и упал.

- Скажи, что тебе нужно для того, чтобы писать песни, стихи, тексты?

- Разбитое сердце.

- Исключительно?

- Исключительно. Иногда бывает, возникает какое-то ощущение потребности в песне. Но как правило, 95% своего репертуара я писал, когда что-то было плохо, когда мне было отвратительно, когда я был несчастен, когда я скучал, когда мне кого-то не хватало, когда я чувствовал себя разбитым, обиженным и брошенным. И в тот момент писались вещи про любовь просто.

- Аранжировки часто меняешь?

- Хороший, кстати, вопрос. Совсем недавно мы перезапустили песню «Отпусти». Она была быстрой на моем первом альбоме «Противофаза». Это был такой экспериментальный электророк. И в прошлом году я решил сделать ее медленной. Она получилась электробалладой. Мы сняли на нее клип, я всегда стараюсь петь ее на концертах, перед ней я читаю стихи, даже на больших площадках, это некий элемент театра, наверное. На этой песне я рву себя на сцене пополам. Я могу голос сорвать, могу всё что угодно. Это обнажение.

- Я почему спросил? Не выгоднее ли было исполнять ту же песню «Люси» в старом формате?

− 16 раз за концерт?!

- Но ты ее сделал жестче?

- Почему жестче? Нет. У песни «Люси», по-моему, шесть или семь разных аранжировок, которые только я исполнял. Она была в том виде, потом ее переделал Доминик Джокер в более электронном виде. Потом ее сделали для одного радио близко к классической аранжировке, только с новыми звуками. Я делал ее для «Нашествия» в стиле «Come together». Я прикололся на одном корпоративе, зашло. И мы потом ее несколько раз в таком стиле исполняли. Сейчас исполнение идет в более рэггийном варианте. В этом варианте не прописана фонограмма, я исполняю ее практически всегда только вживую на концертах. Минусов под нее нет. И в прошлом году мы с отцом ее записали — опять же для еще одной музыкальной премии — и получилось почти AC/DC. Песня живет и меняется. Но это был момент некоего прикола музыкального. Никто, естественно, ездить с этой песней в таком варианте не планирует.

- Ты музыкант. В тебе что-то осталось от финансиста? Ты же окончил финансовую академию с красном дипломом?

- Я считаю быстрее своего бывшего директора.

- Это немаловажно…

- На самом деле, безусловно, знания какие-то есть и я, кстати, веду сам свой учет. У нас есть общий адрес электронной почты, куда валится вся организационная тема. С админом переписки, бухгалтерия, и по всему остальному. И на вопросы, которые находятся в моей компетенции, я отвечаю сам с подписью «команда Родиона Газманова». Поэтому, когда мне позвонил бухгалтер одной компании срочно решить вопрос: «Здравствуйте, вы работаете в команде Родиона Газманова?» — «Да». — «А кем вы работаете в ней?» — «Родионом Газмановым». Это было весело. Поэтому, безусловно, навыки применяю. И пару раз были ситуации, когда были проблемы — какая-то платежка не переводится, еще что-то, — мои навыки финансиста позволили мне быстро проверить, насколько это неправда и объяснить людям, что они неправы. Вопрос был решен.

- А как ты решил вопрос, когда твой личный номер телефона оказался в свободном доступе? Что ты посоветуешь людям, оказавшимся в подобной ситуации?

- Чудесное решение — есть такая вещь как голосовые помощники. Я до сих пор пользуюсь автоответчиком от одного известного банка, у него есть голосовой помощник, это нейросеть фактически, которая представляется как автосекретарь, анализирует то, что говорит человек и присылает транскрипцию чата в твою соцсеть. Это невероятно удобно, потому что не нужно прослушивать голосовые на автоответчике. Сразу расшифровка. И он распознает курьеров, он пишет «вероятно, это доставка», или «спам-реклама». Гениально! Все звонки незнакомые, которых нет у меня в записной книжке, уходят на автоответчик, и я не беру трубку. Если кто-то должен мне позвонить с незнакомого номера, например, курьер, они знают, что нужно сначала написать сообщение. Когда слили номера, начались звонки — по полторы тысячи в сутки, мне звонили из call-центров сами знаете откуда, по ту сторону спецоперации, угрожали…

- Неприятно.

- Неприятно. Я слышал это на автоответчике, потому что трубку не брал. Я видел по номеру: откуда звонили.

- Сегодня ты говоришь, что никогда не хотел покинуть Россию. Но у тебя был опыт проживания в Великобритании, ты пару лет там учился. Хотя сегодня ты говоришь, что у тебя год за пять тогда уходил. Почему? До сих пор многие дети мечтают поучиться где-то за границей.

- Они «Гарри Поттера» насмотрелись. На самом деле ругать нечего? Я не могу сказать, что у них было плохое образование. Образование у них хорошее.

- Так ты доволен?

- Смотри. У них преподавался более широкий спектр, но менее глубоко. Объясню. Я со своей тройкой по алгебре в 9-м классе приехал и выиграл какую-то Олимпиаду среди школ. Тригонометрию они только начали проходить, причем базовые вещи. Может быть, какие-то сложные функции и не нужны. Всякие интегралы. В принципе они мне и сейчас не нужны, я ими не пользуюсь. Когда я вернулся в Россию и нужно было поступать в Финансовую академию, мне пришлось очень сильно догонять математику. К собственной гордости скажу, что я это сделал. Но у меня мозг вытекал через уши. Поэтому оно просто разное. С другой стороны, нам там преподавали бизнес, введение в экономику — то, чего в школах тогда не преподавали. И многие другие вещи, которые, наверное, не то, что более полезны, более пригождаются, нежели высшая математика, которую я никогда не любил и не люблю сейчас. И можно было выбрать, в каких сегментах ты обучаешься, какие предметы.

- Наверное, английский язык ты там подтянул и…

-…Я приехал туда уже с нормальным языком, потому что я учился в углубленной школе, у меня были очень хорошие преподаватели в России, в Москве. И из всего потока, который приехал в том году поступать в школу в Великобританию, я был единственным, кто сразу пошел на обычное обучение. Все остальные кто по месяцу, кто по полгода были в подготовительном классе, где преподавали английский язык.

- Не секрет, что отправили тебя туда папа с мамой. А сегодня, в 41 год, ты слушаешь их?

- Я прислушиваюсь, я выслушиваю. Я считаю, мнение моих родителей достойно того, чтобы его услышать. Но поступать так или иначе — это всецело сугубо мое решение. Последний раз, когда за меня приняли какое-то решение, это когда я пошел в Финансовую академию. У нас был демократический семейный совет, я хотел пойти на юридический, и на демократическом семейном совете демократично двумя голосами против одного я пошел в Финансовую академию. Только не спрашивай, за что я голосовал (смеется). Это был последний раз, когда родители приняли за меня какое-то решение.

Фото: социальные сети

- А вообще тяжело нести ношу «сына Олега Газманова»?

- Иногда бывает весело даже. Потрясающий момент был в Питере: БКЗ, какой-то сводный концерт, мы свой блок минут 15—20 поем, куча разных артистов, ведущая бедная девочка, которой в папку вставляют разные листы со всех сторон, выходит и говорит: «Олег Газманов!» Я такой: «Не угадала!» Она: «Был бы счастлив сегодня видеть своего сына, выступающим…» Я так думаю: «Молодец! Прямо хорошо!» Это весело. Другой вопрос: на каких-то мероприятиях мне приходится самому разговаривать с заказчиком, объясняя, что песни «Офицеры», «Морячка», «Есаул» я не пою, нет, совсем не пою, нет, ни за какие деньги не пою. Папа, поверь, пожалуйста (смеется). Нет, вообще никогда. Даже если вы запретите съемку, всё равно никогда. И на вопрос: «Почему?», я немножко захожу в тупик: «Просто не пою». Я не пою песню «Рюмка водки на столе». У меня есть свой репертуар, и когда мы с вами проговариваем мероприятие, мы с вами это обговаривали, это написано в документах, которые у нас подписаны. Поэтому нет, совсем нет. Это, наверное, самый тяжелый момент ноши сына Олега Газманова.

- Слушай, ну прямо совсем ни одной песни?

- У меня есть в репертуаре песня «Танцуй, пока молодой», которую мы пели вместе. Есть песня «Люси», которую мы тоже пели вместе. Есть песня «Последний снег», которую он написал для меня, она моя. Песня «Мы вместе» недавно вошла в репертуар, опять же, мы ее вместе исполняли на разных концертах, вот меня и попросили ее спеть. Но это не является фирменной песней, которая ассоциируется исключительно с основным репертуаром Олега Газманова. Вот в этом момент. Я не пою песню «Москва, звонят колокола», я специально для этого написал свою песню «Столица», и мы поем ее на московских праздниках. Я не пою песню «Офицеры» — не потому что она мне не нравится, она мне очень нравится, я ее очень люблю. Я не пою много песен, которые не такие известны у отца, но которые мне тоже очень нравится, потому что, еще раз, это его репертуар, его энергетика и его путь.

- Это лично твое желание или ты оговаривал с отцом?

- Это лично мое желание.

- Часто споришь с ним?

- Бывает. Но спорим с уважением. Это важно. Мы пришли к этому в какой-то момент, причем пришли не сразу и даже, наверное, не безболезненно, пришли к тому моменту, что даже если мы не согласны по поводу какой-то точки зрения, самое главное, что мы родня. И можно дружить, можно любить друг друга, можно поддерживать нормальные отношения даже если вы в чем-то не согласны. Хотя у нас очень много точек, по которым мы очень друг друга поддерживаем, понимаем и согласны. Но бывают моменты, можем просто закусить удила и пару часов прямо даже довольно жестко над чем-то дискутировать. Но тем не менее, еще раз, есть приоритеты.

- Что для тебя семья?

- Это родня. У меня есть ближайший круг — это моя родня, это самые близкие из моих друзей, это люди, которые могут сказать: «Слушай, Родик, мне нужен ключ от твоего дома», а я отвечу: «На, держи». И никаких вопросов не будет. И у пары из них в принципе ключи от дома моего даже есть. То есть это люди, которые могут позвонить, сказать: «Слушай, я к тебе приехал», и я пойду дверь открывать. Потому что это человек, которого я всегда ожидаю, всегда готов увидеть у себя, без предупреждения, приглашения, в любом состоянии, в любой степени загрузки. Это как к себе. Вот это близкий круг.

Фото: Анна Кириллова

- Естественно, ты общаешься и с папой и с мамой. Они развелись, когда ты был еще тинейджером, обида осталась какая-то?

- Обиды нет. Я не держу обид каких-то. Это непродуктивно, особенно по прошествии такого количества лет. Но при всем при этом я понимаю, что, когда родители разводятся, это оставляет на ребенке отпечаток. Всегда. И во взрослом возрасте он будет это на себе тащить. И до этого. И после этого. Безусловно, я не виню своих родителей, я их, насколько возможно, принимаю и понимаю. Потому что прошла любовь, ну что делать? Надо разводиться, наверное. Но тем не менее, еще раз, это был для меня очень сложный, очень тяжелый эпизод, с которым я уже во взрослом возрасте начал разбираться и пытаться понять, почему я в такой ситуации поступил именно так, а не иначе, почему те или иные действия со стороны такого-то человека меня затронули, ранили или не ранили. Почему я так на это реагирую? Где эти кнопочки, пружинки? И это всё, конечно, идет из детства.

- Я где-то прочитал, что ты и не женишься из-за этого. Это правда или выдумка журналиста?

- Люди слышат какую-то фразу и докручивают. Я этого не исключаю. Потому что я всегда какие-то отношения, которые у меня были, хотел довести до момента, чтобы я четко понимал: это ТЕ САМЫЕ отношения, я из них не захочу уйти, чтобы не делать человеку больно, а тем более детям, которые могут у нас появиться, я хотел понимать, что я никогда не захочу отсюда уйти. А это ловушка на самом деле. Потому что ты никогда на 100% не можешь быть ни в чем уверен.

- А какие у тебя требования к девушке своей мечты?

- Чтобы с ней было интересно играть в интеллектуальные игры на раздевание.

- Смешно.

- Это другой вариант фразы: красивая и умная. На самом деле до сих пор сложно сказать. Потому что это же не шопинг, это не техническое задание. Конечно, хочется быть рядом с умным человеком. С человеком, который будет не просто украшением твоих мероприятий, но будет твоим партнером и поддержкой. Человеком, который в сложное время тебе подставит плечо, руку. И человеком, наверное, самодостаточным, который является личностью.

- Папа с мамой не намекают, что им хотелось бы с внуками уже…

-…Они напрямую об этом говорят.

- И?

- Они говорят это с такой легкой иронией. Потому что понимают и это было объяснено несколько раз, что не надо тянуть никого ни за что. Просто это не поможет. Может помешать, но не поможет. Когда угроза в виде этой фразы возымела воздействие, от меня отстали.

- Но ты сам задумываешься, кому передать свои знания, свой опыт, накопленные богатства?

- Генетику опять же. У меня был какой-то момент, период, мне исполнилось 40, чуть-чуть раньше даже, и у меня прямо: «Пора! Надо! Твоим родителям, когда ты появился, было уже столько-то. Сколько времени ты тратишь». А потом я понял, что все-таки для того, чтобы заводить детей, рядом должен быть тот самый человек. У девушки в возрасте 30 лет биологический будильник уже не звенит, а бьет набат. Я просто видел это много раз. Я не говорю, что все девушки так делают, но видел много раз, когда начинались метания и срочный поиск партнера для того, чтобы завести ребенка. И получалось три несчастных человека. Потому что один не хочет этой семьи, другой родил ребенка, хочет, чтобы был у ребенка отец, а отца рядом нет. И ребенок, у которого, во-первых, разборки родителей постоянные, а во-вторых, рядом нет полного комплекта родителей. Я видел ситуации, когда девушки воспитывают ребенка в одиночестве и прекрасно воспитывают. Но в основном все-таки хорошо, когда у ребенка есть и папа, и мама, и у них вместе всё хорошо. Вот этого я себе и всем окружающим желаю.

Фото: Анна Кириллова

- Лет через 20 кем себя видишь, каким?

- Так далеко не заглядываю. Опять же, в мире сейчас столько всего происходит, что планировать можно максимум до пятницы и то, как бы так. Но думаю, что дедушкой, наверное, нет. Потому что как-то я сам с детьми не тороплюсь. Но я думаю, что будет примерно так же, только больше количественно: больше концертов, больше выпущенных песен, больше всего.