Анастасия Стежко: «Инициатором развода была не я»
Справиться с личными драмами актрисе помогли занятия психологией. Подробности — в интервью
Это тот случай, когда в человеке все прекрасно. Анастасия Стежко невероятно привлекательна и внешне, и в общении. Но за этим стоит внутренняя работа. Справиться с личными драмами и более комфортно строить отношения актрисе помогли занятия психологией. Подробности — в интервью журнала «Атмосфера».
— Анастасия, два года назад вы давали интервью нашему журналу. Ждали появления на свет дочки и рассказывали, что читаете специальную литературу, смотрите вебинары и тренинги. Что-то из этого пригодилось?
— В данный момент я получаю второе высшее образование как психолог. На мой взгляд, если человек ощущает интерес и внутреннюю потребность что-то узнать, приобрести опыт, значит, так нужно. Возможность применить полученные знания на практике у меня была, в какие-то моменты это работало, в какие-то нет. Взрослеет, меняется ребенок — и приходится искать новые пути. Каждый выбирает ту модель, которая ему подходит. Так совпало, что мы с моей близкой подругой стали мамами с разницей в полгода. Вот она сознательно не читала никакой специальной литературы, не готовилась к родам — мол, будь что будет. И этот ее девиз сработал, она прекрасно провела беременность, у нее замечательная дочка. Но я бы так не смогла. Для меня было интересно познакомиться с процессом сначала в теории, потом на практике. А скольким мамочкам я потом передала свои знания!
— Вы делились интересными лайфхаками — например, включенный фен, под который спокойно засыпает ребенок.
— Да, каждая мама интуитивно находит какието вещи, которые работают с ее малышом. У меня появились определенные способы укачивания дочки, свои песенки. Сейчас все это вспоминается как уже далекое прошлое. Стеше почти два года, она пошла в садик, и у нас настал новый жизненный этап, адаптация в коллективе.
— А когда Стеша была совсем маленькой, было страшно, что что-то сделаете не так?
— Конечно. Тревоги и волнения есть всегда. Тем более что раньше семьи были больше. Перед глазами девочек был пример. Они наблюдали, как мама, тети ведут себя с младенцем, считывали это. Были рядом родные, которые помогали растить ребенка. Когда люди переехали жить в город, эта родовая связь начала утрачиваться. Современной женщине приходится ориентироваться на собственные инстинкты.
— Ваши родители живут в другом городе?
— Да, я сама из Калининграда, и моя семья там. Я очень благодарна маме — она легкая на подъем, заботливая, выручает, когда мне нужно на съемки, прилетает в Москву. И мы со Стешей стараемся почаще бывать на моей родине, потому что рядом море, которое лечит и дает сил, и заботливые дедушка с бабушкой, сестра с мужем и моей племянницей и не только — у нас большая семья.
— Вспоминая, как воспитывали вас, вы какие-то приемы используете с дочкой?
— Я помню себя примерно с четырех-пяти. Считаю, что меня правильно воспитывали — с любовью, теплом и заботой. Но сейчас все-таки стало больше знаний психологии, как вести себя с ребенком, уделяя больше внимания его потребностям, давая больше свободы. Пока для этого у меня еще много терпения, посмотрим, как дальше. (Улыбается.)
— Судя по фото, Стеша — девочка с ангельской внешностью, а какой характер?
— Не ангельский. (Смеется.) Характер сильный. И прекрасный ум, она совершенно свободно разговаривает, уже даже запоминает четверостишия, поет песенки. При этом упрямая, привыкла добиваться своего. Очень громкая, так что все соседи в курсе, что у нас происходит. (Улыбается.) Наш педиатр даже сказала, что это особенность строения ее уха, поэтому такой сильный голос. Так что оперная певица из нее получится прекрасная. А так, девочка очень нежная, тактильная, я таю, когда она подходит, обнимает меня: «Мамочка, я тебя очень люблю». После этого очень сложно строгость проявлять.
— Появилось желание ее баловать, покупать красивые вещи, игрушки?
— О да! Хочется дать все самое лучшее, тем более сейчас выбор большой. Но я стараюсь осознанно подходить к потреблению. Ведь дети быстро вырастают из всех вещей. Игрушек у Стеши море, но играет она все равно с несколькими. Теперь я что-то убираю в коробку, чтобы потом достать снова и пробудить ее интерес.
— Жизнь в декрете вас не затянула?
— Наоборот. Я люблю свою работу и привыкла к тому, что жизнь насыщенная, яркая, разнообразная. Мне нужна творческая реализация, важно чувствовать энергообмен с партнерами по съемочной площадке, зрителями. Сейчас есть определенный баланс. Дочка пошла в садик, времени, которое мы проводим вместе, стало меньше, и я стараюсь, чтобы в такие моменты меня ничего не отвлекало от нашего с ней общения. А раньше очень недоставало смены картинки, эмоции.
— Так получилось, что первые месяцы жизни Стеши вы жили на территории российского посольства в Вашингтоне, куда вашего уже бывшего мужа отправили по работе. Ограниченное пространство, видимо, тоже не способствовало разнообразию эмоций.
— Это действительно был непростой период, другая страна, изоляция от работы, близких. Началась пандемия, и несколько месяцев посольство было закрыто, выйти оттуда было почти невозможно. Плюс — маленький ребенок, изменение привычного уклада, я переживала это достаточно тяжело. Только прошлым летом меня, что называется, отпустило, и начался новый этап жизни, уже самостоятельный, в Москве.
— Сейчас у нас прекрасные отношения, мы родители нашей девочки, каждый день на связи. Но было несовпадение профессиональных интересов. Я поняла, что не могу находиться нигде, кроме России, не представляю себе жизни в другой стране. И как актриса полноценно могу реализовываться только здесь. Но это была не моя инициатива развода. Дима решил, что так будет лучше, я приняла его точку зрения. Важно, что мы смогли достичь взаимопонимания, позволяющего без конфликтов и обид взаимодействовать, воспитывать нашу дочь. Стеша видит нашу любовь к ней и желание сделать ее счастливой.
— Ваши совместные фото почему-то вызывали ассоциацию с вашей героиней Катей из сериала «Березка», которая встречалась с таким же «молодым человеком в костюме». И было видно, что они очень разные люди.
— Безусловно, и мы с Димой разные, но были вещи, которые притягивали. Интересна как раз эта инаковость другого человека — в том случае если мы способны ее принять. Мы оба изначально это понимали, но надеялись, что можем преодолеть различия во взглядах, мировоззрении. На тот момент не получилось.
— Занятия психологией помогли вам пережить расставание?
— Да, я смогла направить свою энергию в обучение, получение новых знаний. Сейчас уже началась специализация конкретно по моему направлению гештальт-терапии. Мне кажется, за это время я стала мягче, спокойнее, начала лучше понимать других людей, научилась их слушать. Очень важно дать человеку понять, что он услышан, — в этом и проявляется эмпатия.
— Круг общения поменялся?
— Да, но это произошло неспециально. И пандемия сыграла свою роль, и изменение моего графика, связанного с маленьким ребенком, под который не все смогли подстроиться. Так что общение с некоторыми людьми плавно сошло на нет без каких-либо внутренних терзаний. Есть разные этапы жизни, и окружение складывается, исходя из того, какие у тебя интересы и потребности на данный момент. У меня никогда не было много друзей. С теми, кто остался, я стараюсь поддерживать связь, с нетерпением жду встреч. С возрастом уже сложнее заводить новые привязанности, получить такую же глубину отношений.
— Гештальт-терапия — это связано с непроработанными эмоциями?
— В том числе. Смысл терапии в том, чтобы создать и укрепить целостный образ (гештальт) личности. Важно понять, какие части личности человек отвергает, какие эмоции и чувства остаются непроработанными, а ситуации в прошлом — незавершенными. И в ходе терапии прийти к тому, что воспоминания не отзываются сильной болью, которая мешает нормально жить в настоящем. И если возникают аналогичные моменты, человек уже спокойно, без страха и тревожности, проживает их.
Сейчас у нас начинается практика, и мне нужно пройти около десяти часов терапии у психолога, чтобы проработать свои проблемы, иначе я не смогу помогать другим. Так что я начала составлять свой список. (Улыбается.) И одна из проблем для меня — принятие своей темной стороны. Я человек, склонный к компромиссу, не сказать, что совсем уж мягкий, но порой ловлю себя на мысли, что боюсь отвечать жестко, более четко обозначать свои личные границы.
— Потому что не хотите показаться невежливой и грубой?
— Да, изгонять из себя хорошую девочку очень сложно. Я что в школе, что в институте была примерной девочкой, отличницей. (Улыбается.) Нас так воспитывали, казалось важным вести себя «правильно» — быть вежливым, тактичным, не идти на конфликт. Но сейчас я понимаю, что иногда стоит защитить себя, не бояться быть неудобной, особенно если на кону важные и серьезные вопросы. Злость нам тоже бывает нужна — для мобилизации сил, порой для мотивации вырваться из замкнутого круга.
— Вы замечали, что становились жертвой из-за того, что боялись причинить другому боль?
— Я стараюсь поменьше употреблять слово жертва, но конечно, любое действие рождает ответную реакцию. Если себя в полной степени не выражаешь, потом сам начинаешь страдать от того, что отношения складываются не так, как хочется. И совершенно бессмысленно винить в этом другого человека, потому что ты изначально не даешь ему полную картину того, что тебе нужно. Скажем так, предоставляешь большие авансы, и он потом искренне недоумевает, чем ты недовольна, все же устраивало. Очень важно не бояться этого конфликта сразу же, потому что это позволяет понять правила игры, которые вы друг для друга устанавливаете. Менять их потом сложнее.
— Что вам дало в свое время участие в конкурсе красоты — это своеобразная презентация себя миру? Смотрите, я красивая.
— Для меня это было скорее авантюрой. В образе стереотипной красотки я себя никогда не ощущала. Но при этом обладала модельными параметрами, и попробовать себя в качестве модели мне было интересно. Еще меня привлекла возможность поучиться за рубежом — победительницы получали грант. По поводу заявить о себе… я тогда уже училась во ВГИКе, и сказать, что на конкурсе я получила что-то отличное от того, что я ощущаю на сцене, — нет. Наоборот, возможность выразить себя в актерстве гораздо глубже. Я к конкурсу красоты относилась менее серьезно, чем другие участницы. Его особенность в том, что он выстроен по определенным стандартам: не только внешним, но и нормам поведения, как должна себя вести королева красоты. Мне же хотелось на контрасте читать на творческом конкурсе стихи Блока. Видимо, пыталась таким образом выразить свое отношение к происходящему. И была не права, потому что умалять достоинства других и их видение неправильно. У всех есть свои мечты, девчонки были счастливы там находиться.
— Но вы были уверены в своей привлекательности?
— У меня были вопросы к таланту, особенно на первых порах обучения
во ВГИКе. И все оставшееся время я доказывала себе и другим, что талантлива. А в том, что касается внешности, я всегда была в себе уверена. При том что в детстве была далеко не красотка. Есть такой фильм «Маленькая мисс Счастье» — о девочке, которая мечтает поехать на конкурс красоты. Ее даже хорошенькой назвать трудно, но при этом у нее есть вера в себя, в то, что она прекрасна, — и у меня так же было. И хоть я не стала «Мисс Россия», все равно внутренне ощущала себя победительницей.
— Была какая-то проблема в том, чтобы вернуться в прежнюю форму после родов?
— Во время беременности я себя в еде никак не ограничивала. Была пандемия, заняться особо было нечем, я пекла и ела булочки и набрала в общей сложности двадцать килограммов. Когда родилась Стеша, хотелось максимально быстро прийти в форму, но, поскольку я кормящая мама, экстренно худеть было опасно для здоровья — и своего, и малышки. Поэтому я просто купила себе одежду на несколько размеров больше и отпустила ситуацию. У меня не было времени посещать спортзал, я иногда занималась дома, и постепенно за ежедневными упражнениями все пришло в норму. Сейчас я даже вешу на пять килограммов меньше, чем до беременности, и считаю, что стоит немного набрать вес.
— То есть к моменту съемок в новом сезоне сериале «Дылды» на СТС, где вы играете тренера по волейболу, вы были в отличной форме?
— Да, я уже перед пробами начала усердно заниматься. А когда приехала в первый день на съемочную площадку и мы надели короткие топы, все оценили мой пресс. Удивлялись, что совсем недавно я стала мамой. Так что со своей задачей — надо было выглядеть как тренер — я справилась достойно. Смешно, но сначала девчонки меня даже на вы называли.
— Вы были членом юношеской сборной Калининграда по волейболу. Вспоминались какие-то моменты из спортивного прошлого?
— Да, я посвятила этому виду спорта несколько лет, мы представляли Россию на международных соревнованиях, все было серьезно. У нас была отличная команда, и, поскольку мы много времени проводили вместе, стали, по сути, второй семьей. Ездили в летние лагеря на сборы, у меня остались прекрасные воспоминания о том периоде жизни. Но я не играла в волейбол уже лет пятнадцать и, конечно, очень волновалась. Но, как говорится, мастерство не пропьешь (смеется), и мышечная память действительно существует. Кстати, среди актрис массовых сцен на Кипре, где мы снимали некоторые сцены пляжного волейбола, были и те, кто когда-то занимался им профессионально, и их сразу можно было выделить уже по тому, как они стояли, еще даже не начав игру. Я поразилась, как быстро сама все вспомнила, правда, кисти рук сначала болели с непривычки. Но мой опыт пригодился даже в том, что касается моментов поведения тренера, каких-то специальных слов.
— Героиня вам близка?
— Лера — это в первую очередь человек, который любит справедливость. И я, как и она, считаю, что женщина не может быть менее профессиональна в спорте, просто потому что она женщина. В этом смысле я разделяю ее феминистические взгляды. Она очень искренняя, честная, старается помочь девчонкам, да и в целом она во мне отзывается. Был момент притирки, поиска образа. Все-таки в силу того, что Лера спортсменка, она немного жестче, чем я. Но в целом это совершенно понятный, приятный и близкий мне персонаж, уверена, она понравится зрителю.
— Вы сказали, что разделяете ее феминистические взгляды…
— У меня был период, когда я, что называется, топила за феминизм, но сейчас, глядя на то, к чему это привело, понимаю, что у всего есть обратная сторона. Женщины стали сильнее и, хотя мне не хочется так говорить, менее женственными. Женственность ведь выражается не в юбках или каблуках, а в некоей игривости и гармонии с собой, во всяком случае, я это ощущаю именно так. А когда мы себя чрезмерно нагружаем, это оставляет след и внутри, и внешне. Мы никогда не будем равны с мужчинами, хотя бы в том смысле, что у нас разные физические возможности и особенности психики. Но, безусловно, я за равноправие в области политических, социальных и человеческих прав. На равных должностях и мужчина, и женщина должны получать одинаковые деньги. У женщины, которая выполняет функцию рождения и воспитания ребенка, меньше возможности для профессиональной реализации. Поэтому надо, чтобы мужчина тоже мог взять на работе отпуск по уходу за ребенком. Я считаю, это правильно, потому что помогает женщине не запираться в четырех стенах, гораздо быстрее приходить в физическую и эмоциональную форму, усиливает целостность семьи и отношений. И это не про феминизм, это про осознанное родительство, в котором отец — полноправный участник, а не периодический помощник. Такое время, что пора расставаться с некоторыми стереотипами. Например, от мужчины мы традиционно ждем проявления таких качеств, как смелость, целеустремленность, ответственность. Но если вдуматься, это общечеловеческие качества. И немало представительниц прекрасного пола ими обладает. Терпение, забота, мудрость считаются женскими проявлениями, но ведь это тоже качества личности. Неправильно делить их по гендерному признаку.
— Каких качеств не хватает вам в отсутствие мужчины рядом?
— Наверное, мне, как и любой женщине, порой хочется ощущать себя беззаботной, легкой. Чувствовать защиту, тепло и духовную близость. И, наверное, любая женщина, вне зависимости от опыта, возраста, ситуации, скажет, что мечтает видеть рядом сильного человека. Сильного не в плане ресурсов, а способного разделить ответственность, не инфантильного.
— В прошлом интервью вы рассказывали, что начали писать свой портрет. Удалось ли его доделать или, может, какие-то штрихи добавились?
— Да, мой автопортрет — это картина маслом — так и стоит недописанным. Там прорисована одна половина лица. И я не оставляю надежды, что когда-нибудь найду время и пространство, чтобы завершить работу. Или сотру все белой краской и напишу заново. Возможно, так будет правильнее.
