Красотка и блондинка — казалось бы, эти два фактора должны были предопределить актерскую судьбу Екатерины Кузнецовой. Но она не из тех, кто поступает согласно правилам. Была такой с детства — дерзкой, целеустремленной. Девочке из хорошей семьи очень хотелось узнать, что же такое «настоящая жизнь». Сейчас актриса старательно уходит от образа, созданного в популярном сериале «Кухня». А мужчин выбирает ярких, неординарных, таких, например, как ее любимый Максим Аплин. Подробности — в интервью журнала «Атмосфера».

— Екатерина, вы рассказывали, что были сложным подростком, вам нравилось нарушать правила. Сейчас еще осталось такое желание?

— На меня очень сильное влияние оказало одно событие в детстве. Мне было лет шесть, наша семья тогда жила в Глазго, и я стала свидетельницей сборища панков. В считаные минуты город будто накрыло цунами. Эти люди с татуировками и ирокезами, в коже и грубых мартенсах производили пугающе прекрасное впечатление. Они выкрикивали лозунги и за пять минут умудрились натянуть на памятник Роберту Бернсу тележку из супермаркета. Пугающие в своей агрессии, они казались при этом убедительными, внутренне свободными и потому — привлекательными. Возможно, в тот момент что-­то перевернулось в моем сознании: я не люблю систему и правила. Я была непослушным ребенком, но всегда поступала по зову сердца. Мне не нравилось, что если ты девочка, то обязательно должна носить нарядное платье с бантом, мне даже в своем образе хотелось дерзости. Если мы с родителями приходили в ресторан, я наклеивала жвачку под стол. (Улыбается.) Может, это момент самовыражения или проявление внутренней свободы. Я до семи лет росла в Шотландии, где менталитет совершенно иной, все люди очень открытые, тактильные. Когда в 1995 году я пошла в школу в Киеве, мои одноклассники меня не принимали. И по сей день я не люблю строгую дисциплину. Когда все идеально, это скучно. При том что я была девочкой из благополучной обеспеченной семьи, мне всегда хотелось почувствовать, что такое «настоящая жизнь», что такое общежитие, как жарить селедку на сковородке. Помню, мама даже как-­то кричала в телефонную трубку: «Катя, прости нас за твое счастливое детство!» (Смеется.)

— У вас есть вредные привычки, которые вам нравятся и от которых вы не собираетесь избавляться?

— Громко слушать музыку и орать песни в машине. (Смеется.) Раньше я любила купить какой-нибудь гамбургер и съесть его, сидя прямо на тротуаре. Я, кстати, видела прекрасную фотографию Хоакина Феникса с супругой в нарядах от кутюр после церемонии «Оскар», где он получил награду. И вот они сидят такие нарядные в парке на травке и поедают гамбургер из «Макдоналдса». Есть какая-­то привлекательность в подобной неправильности. Я замечала, что, находясь в светском обществе, где все такие вычурные, манерные, буду специально отпускать двусмысленные шутки или смачно есть устрицы.

"Мы могли в четыре утра пойти гулять по городу в ночнушках, общались с собаками, бомжами. Я попадала в мир внутренней свободы"

Фото: Александра ЧИСТОВА

— С переездом в Москву это не ушло? Ведь исчезла функция родительского контроля, а значит, и желание совершить что-­то назло.

— Это не желание сделать назло, а свобода самовыражения. Я до двадцати трех лет жила с родителями. А когда оказалась в Москве, ощутила, что меня уже не сдерживает никто и ничего. Помню, мой уже бывший теперь супруг Женя Пронин уехал на съемки, а я позвала в гости свою подругу, тоже украинку, и вот мы с ней чудили! Могли в четыре утра пойти по городу гулять в ночнушках. Общались с бомжами, бродячими собаками. Я попадала в какой-то другой мир внутренней свободы.

— Евгений как раз производит впечатление человека уравновешенного, серьезного. Он, наверное, не поддерживал ваши чудачества?

— Когда мы с Женей познакомились, мы были будто существа с одной планеты. Меня привлекло то, как он нестандартно ухаживал. Дарил, например, не банальные красные розы, а груши, которые я очень люблю. Мы шли не в ресторан, а покупали в магазине колбасу, хлеб и горчицу и отправлялись на холмы гулять. В этом была своя романтика. Какое-­то время мы чудили вместе, но потом, как настоящий мужчина, Женя понял, что в паре кто-­то один все-таки должен быть посерьезнее.

— Оглядываясь на прошлый опыт уже без боли, объективно вы тогда не были готовы к семье?

— Я не отношусь к той категории девушек, которые в юности мечтают о свадьбе. В отношениях с мужчиной мне важно, чтобы мы были единомышленниками, союзниками, смотрели в одном направлении. Когда я только приехала в Москву к Жене, надо было создавать семью, рожать ребенка, и все к тому располагало. Но на тот момент мне хотелось строить карьеру, было столько мечтаний, связанных с профессией, столько энергии! Хотелось работать, развиваться, получать новые навыки. Мне было не до семейных отношений. Сейчас понимаю, что нам были нужны совсем другие спутники жизни. Я до сих пор придерживаюсь той точки зрения, что женщина, как бы сильно она ни была влюблена и поглощена своими чувствами, должна оставаться в первую очередь личностью. Развод не прошел бесследно для меня, но я не испытывала состояния, что почва ушла из-­под ног. Потому что была любимая профессия, свой круг общения, друзья, деньги, отложенные на черный день. Я ни о чем не жалею: сейчас я нравлюсь себе гораздо больше, чем раньше.

"Мы с Женей были будто существа с одной планеты. Он ухаживал нестандартно: дарил не красные розы, а груши, которые я очень люблю"

Фото: Александра ЧИСТОВА

— Пример мамы, наверное, тоже на вас повлиял. Подающая надежды спорт-сменка, которая стала домохозяйкой, посвятила себя семье. Вы не хотели такой жизни?

— Бытует мнение, что женщина ищет мужа, похожего на своего отца. Мне всегда казалось, что меня привлекает совсем другой типаж. Но, глядя сейчас на своего папу, я понимаю, что в нем есть качества, которые я бы хотела видеть в своем мужчине. А глава семьи у нас как раз мама. Она занималась легкой атлетикой, но не была сильно увлечена этим видом спорта, в отличие от папы, который сделал блестящую карьеру. Его главной задачей всегда было выстроить футбольную стратегию, а в быту за него все делали другие люди. Когда в возрасте тридцати четырех лет он ушел из спорта, он плохо адаптировался в жизни. Приходил в супермаркет и не знал, что там покупать. Моей маме пришлось взять эти заботы на себя. Женская мудрость помогла ей построить отношения с по сути новым человеком, новым мужчиной. Конечно, быть домохозяйкой — неблагодарное дело, никто не замечает, как моются полы, стены и окна. Но мама получает от этого удовольствие, она по природе своей хранительница домашнего очага. Мне она внушала с детства, что на плите всегда должна стоять еда, а в доме должно быть опрятно, уютно и чисто. И несмотря на то что я актриса, которых принято считать существами, далекими от быта, мне совершенно незазорно, придя после смены, убрать квартиру, пропылесосить.

— Вы обзавелись своим жильем?

— Я девять лет копила на квартиру и купила квартиру в том районе, где хотела, на Тишинке. На первом этаже располагаются Высшие режиссерские курсы, а на пятом — Дом «Юный кинематографист», среди моих соседей немало народных артистов. Я любитель вторичек, мне не нравятся новомодные ЖК. В свое время я снимала в этом районе квартиру и просто обожала его. Помню, как-­то утром я вышла на балкончик, посмотрела вокруг и произнесла: «Хочу здесь свою квартиру!» И вот через несколько лет желание осуществилось.

— А сейчас у вас интернациональный роман, Максим живет на Шри-­Ланке, а вы в Москве. Наверное, это сложно — не видеться долго?

— Мы не живем на две страны. Максим иногда ездит на Тенерифе и Шри-­Ланку по работе, он строит там отели. Пандемия внесла коррективы, но возможность всегда можно организовать. Мы стараемся не расставаться больше чем на два месяца. Максим — очень легкий человек. Для него нет слова «проблема». И он всегда говорил мне о том, как прекрасно уезжать на зимовку в теплые страны. Я раньше такого позволить себе не могла, волновалась, как же моя работа, проекты? А буквально пару лет назад случилась одна история, и я полетела на Шри-­Ланку на месяц. И так постепенно я пришла к пониманию, что нужно делать перезагрузку. Москва очень динамичная, важно вовремя остановиться.

"Когда мы с Максимом увидели друг друга вживую, произошел эффект тех самых семи секунд. Он не смог сдержаться: «Какая же ты красивая!»"

Фото: Александра ЧИСТОВА

— Вы сказали, что Максим легкий, свободный внутренне. Именно такой человек был вам нужен?

— Мне часто говорили: «Катя, ты достойна лучшего», подразумевая, что я могла бы выйти замуж за какого-нибудь олигарха. Но откуда они знают, что делает меня счастливой? Я мечтала о необычном парне, который мыслит неординарно. И я «наколдовала» такого, получила Пронина, который приехал на наше первое свидание на разбитом мотороллере, с букетом ландышей, которые нарвал в лесу. Когда мы с Женей расстались, я мысленно попросила, что хочу еще более свободного, чтобы он был человеком мира. И в моей жизни появился Максим. Даже татуировки у него, как я загадывала. Работает история с визуализацией! Мне импонируют такие люди и их образ жизни.

— А как вы познакомились?

— Я приехала в Сочи с подругой. Решили подняться на Роза Хутор, где в это время проходил фестиваль, Максим там был диджеем. Мы познакомились, оказалось, он знал меня по Инстаграму. А когда мы друг друга увидели вживую, произошел эффект тех самых семи секунд, он даже не смог сдержаться, сказал: «Какая же ты красивая!» И хотя мы общались в большой компании, сразу друг друга выделили, постоянно встречались взглядами. Обсуждали разные темы: от спорта до устройства мира и религии. Он потом признался, что я первая девушка, с которой, во-­первых, интересно разговаривать и которая, во-­вторых, не категорична в своих высказываниях.

— А вы действительно гибкий человек?

— Я открыла для себя, что нет единой правильной для всех системы, нужно жить по зову сердца. Например, мама мне внушала: друг — это тот, кто посреди ночи приедет, чтобы тебя спасти. И я долго жила с убеждением, что именно это и есть настоящая дружба. Но, видимо, так нужно моей маме, я же предпочитаю сама справляться со своими проблемами. Поэтому если вдруг моя подруга среди ночи ко мне не приедет, это не значит, что она плохая.

— А есть ожидания от мужчины, что он что-­то должен?

— Раньше я жила по такому принципу, что да. Накручивала себя, если мой избранник сразу не отвечал на сообщения. Сейчас я понимаю, что у человека могут быть дела — ответит, когда освободится. Я могу сама быть занята. Никто по этому поводу сцен не устраивает. (Смеется.) У меня есть внутреннее ощущение, что никто никому ничего не должен. Делать что-­то или нет — желание самого человека. Может, мне повезло и у меня такой мужчина, который выполняет свою миссию, и у меня нет каких-­то незакрытых потребностей. Страсть со временем проходит, но в наших отношениях есть и дружба, и уважение, и юмор — на мой взгляд, это крепкая основа. Максим как-­то задавал вопрос, хочу ли я демократии в отношениях, но, вспоминая пример мамы, мне хочется, чтобы он был главой семьи и принимал важные решения. Я тиран и деспот на работе, но дома мне приятнее быть ласковой кошечкой. (Улыбается.) Хорошо, что Максим это понимает и дает мне возможность в какие-­то моменты побыть слабой. По природе женщина должна нести добро, любовь и мужчину вдохновлять.

«Бытует мнение, что женщина ищет мужа, похожего на своего отца. Мне всегда казалось, что меня привлекает совсем другой типаж»

Фото: Александра ЧИСТОВА

— То, что вы не сидите на одном месте, дает и возможность друг от друга отдохнуть, соскучиться?

— Да, у меня бывают моменты, когда мне хочется побыть одной. Моя мама — яркий экстраверт, всех соберет, обогреет, трудные ситуации разрулит. Папа — абсолютно другой. Более самодостаточного человека я не встречала. Ему необходимы в жизни художественная литература, газета «Спорт-­экспресс» и телевизор, чтобы футбольные матчи смотреть. Иногда он даже не подходит к телефону, когда кто-­то звонит. Переворачивает его, чтобы не общаться. Есть дни, когда во мне просыпается мама, а есть дни, когда я отшельница, как папа. Мы с Максимом друг другу интересны, но при этом и не мешаем. Можем заниматься разными делами в разных комнатах или легко отпускаем друг друга куда-­то на встречу. Я за свободное пространство.

— Сейчас вы уже готовы погрузиться в материнско-­женскую историю?

— На все решение Вселенной. Я совершенно точно не чайлд-­фри. Мне кажется, я созрела для материнства и умею ладить с детьми. Но я знаю, что впереди у меня проекты, и не могу подвести людей. Так что будет как будет. Главное, в наших отношениях с Максимом есть гармония и понимание.

— Скоро премьера на видеосервисе Start сериала «Вампиры средней полосы» — по-­моему, жанра с элементами мистики у вас еще не было…

— Да, это так. Расскажу предысторию. С Антоном Федотовым (режиссер пилотной серии. — Прим. авт.) мы познакомились на проекте «Кухня». Мои съемочные сцены тогда уже завершались, но он сказал, что я ему понравилась как актриса, и он был бы рад еще поработать вместе. Признаюсь, всерьез я эти слова не восприняла, из серии: ждите, мы вам перезвоним. Но прошло немного времени, и возник этот проект. Сценарий меня очень впечатлил, но я подумала, что снять это нереально! Но Антон развеял все сомнения. По сюжету моей героине семьдесят шесть лет. Она вампир, бессмертна и выглядит как молодая девушка, но при этом за ее плечами огромный жизненный опыт. В каких-­то вопросах она старомодна, зажата, но действие происходит в наши дни. Это была очень интересная актерская задача.

— Что было для вас особенно ярким?

— Мы — семейка вампиров, которая живет в обычном городе Смоленске. Каждый обладает определенной сверхспособностью. Вообще вампиры очень сильные, при их прикосновении человек отлетает на несколько метров, поэтому с нами работали каскадеры, пиротехники. А какой антураж! Мы снимали на Покровке, 12, в известной квартире, наполненной предметами антиквариата, здесь были виниловые пластинки, граммофон. Каждая смена была удивительна. Признаюсь, я волновалась перед съемками эротической сцены, у меня она впервые. Мне предложили дублера, но я отказалась, подумала, что, наверное, пора решиться на этот шаг. (Смеется.) Для меня это избавление от неких внутренних комплексов, новая ступенька свободы. Благодарю и моего партнера, с которым мы до этого отработали на трех картинах, мы поддерживали друг друга. Хотя, наверное, было бы проще, если бы я совсем не знала человека. А с моим партнером по этой сцене мы, можно сказать, приятели, обсуждаем семью, детей, отпуск, а в следующий момент уже надо целоваться. (Смеется.) Но все получилось очень красиво.

«Я совершенно точно не чайлд-­фри. Мне кажется, я созрела для материнства и умею ладить с детьми»

Фото: Александра ЧИСТОВА

— Вы когда-нибудь размышляли о вечной жизни? Как думаете, каким человеком вы бы стали?

— Я бы не отказалась от такой возможности — жить вечно. Не буду философствовать на тему того, что не совершила бы каких-­то жизненных ошибок, это все мой опыт. Наверное, будь я бессмертной, я бы путешествовала, перемещалась из одной страны в другую, узнавала новые культуры и страны и старалась помогать людям. Так я вижу свою миссию.

— Вы изменились за несколько лет?

— Серьезные перемены произошли полгода назад, когда я познакомилась с такой сферой, как психология. Признаюсь, до этого я считала, что психологи — это шарлатаны. Но как только появился некий внутренний запрос и я начала прорабатывать свою проблему со специалистом, моя жизнь разделилась на «до» и «после». Сейчас я иначе смотрю на ситуации и поведение людей, стараюсь понять и принять, я стала менее категоричной, более спокойной. Ну и, конечно, человека меняет любовь. (Улыбается.) Это самое главное, мощное чувство, которое существует на планете. Я любить умею!