При взгляде на нее думаешь: девушка-­цветок, но уже с первых минут общения понимаешь — это тихий омут, полный сюрпризов. Софье Лебедевой всего двадцать шесть лет, но она успела засветиться в нескольких ярких проектах, в том числе международном сериале «МакМафия». О том, почему не стоит влюбляться в талантливых «плохишей», чем опасны интернациональные романы, об амбициях в профессии и личной жизни — в интервью журнала «Атмосфера».

— Софья, мы с вами встретились в кафе напротив МХТ имени Чехова. Вам это место хорошо знакомо…

— Да, альма-­матер. Я даже помню, как мы стояли здесь с четырех утра, подавали документы в школу-­студию МХАТ. Вообще, это была удивительная история с моим поступлением. Я дошла до четвертого тура, где уже выбирали лучших из лучших, и мою фамилию не назвали. Взяли другую девушку моего типажа, немного постарше, мне было всего пятнадцать лет на момент поступления. Я была ужасно расстроена. Но на следующий день случилось чудо: эта абитуриентка забрала документы и ушла в Щепку. На ее место приняли меня. Некоторое время меня этот факт терзал и мучил: как же так, меня не оценили! Поэтому весь первый курс я пахала, хотела, чтобы преподаватели поняли: они не зря взяли меня. В результате получила премию «Золотой лист» — лучшая студентка на курсе. (Улыбается.)

— В вашей семье четыре поколения научных работников. Как случилось, что вы выбрали другую стезю?

— У меня очень творческая мама: она занималась балетом, ходила в художественную школу и нас, детей (у меня есть брат и сестра), развивала, мы посещали разные кружки. Сейчас мама художник по костюмам. А папа — ученый, к тому же у него свой бизнес, но он говорит, что это тоже творческая сфера, просто подход здесь нужен другой. А моя прабабушка-­агроном озеленила весь город Обнинск, из которого, собственно, я родом. Это тоже абсолютное творчество!

— Вы сами пробовали выращивать цветы?

— Мне несколько раз дарили цветы в горшочках, но, к сожалению, они быстро вянут, поскольку я часто в разъездах, и нет возможности за ними ухаживать.

«Иногда я устраиваю дома вечеринки, куда приглашаю талантливых людей, близких мне по духу, которые друг с другом не знакомы»

Фото: Ярослав КЛООС

— Вы и художественной гимнастикой занимались серьезно, стали кандидатом в мастера спорта. Не было мыслей пойти по этому пути дальше?

— Гимнастике было отдано десять лет. Я немного не дотянула до мастера спорта: нужно было готовиться к поступлению в вуз. О профессиональном спорте я не думала. Меня хвалили, но в целом мои данные не позволили бы добиться серьезных высот. Я склонна к полноте, и сколько помню, тренер всегда говорила: «Соня, надо худеть, надо худеть». Художественная гимнастика — тоже дело творческое. Ты готовишь программу, подбираешь костюм (а мы с мамой очень креативно к этому подходили), выходишь на ковер, чтобы выполнить акробатические трюки. Это твоя «сцена», и есть судьи — зрители. Присуждают даже отдельный балл за артистизм. Так что все это не так далеко от актерской профессии, как кажется. В десятом классе я перешла заниматься в танцевальный театр, а оттуда в любительский. Режиссер в меня поверил, давал главные роли. Кстати, в спектакле «А зори здесь тихие» по роману Бориса Васильева я играла Женю Комелькову, а позже в одноименном фильме мне досталась роль Лизы Бричкиной. И вот тогда я уже усердно готовилась в театральный, но мой папа — ученый, мечтал, чтобы его дочь училась в МГУ. Так что параллельно я готовилась к поступлению в два вуза. Папа сам возил меня на подготовительные курсы в МГУ на факультет глобальных процессов. Я хорошо сдала ЕГЭ… и подала документы в школу-­студию МХАТ.

— Как папа это воспринял?

— Не только папа, но многие наши знакомые, узнав о моем намерении стать актрисой, отговаривали меня: мол, поступить без блата невозможно, трудно пробиться в этой профессии, стать востребованной. Много подобных клише. Папа сказал: «Соня, это твой выбор, ты несешь ответственность за него». Но то, что я так серьезно училась, готовилась к экзаменам в МГУ, дало мне дополнительные бонусы. У меня хороший английский, который помог мне попасть в сериал «МакМафия».

— Он даже получил премию «Эмми». Наверное, это было приятно.

— Конечно, приятно, что в этой работе есть и мой вклад. В картине затрагивались серьезные темы. Я играла девочку, которая попадает в сексуальное рабство. Миша Гленни, известный журналист, по бестселлеру которого был написан сценарий, присутствовал на съемках. Он сказал: «Соня, понимаешь, какой важной профессией ты занимаешься? Искусство — это рупор, с помощью которого можно доносить людям что-­то важное». Готовясь к этой роли, я общалась с клиническим психологом, с реальной девушкой, которая прошла через этот ужас. Моя профессия позволяет обращать внимание на социальные, нравственные проблемы — и в этом смысле я рассматриваю ее как миссию. Очень важен для меня спектакль «Прикасаемые», в котором я задействована. Это инклюзивный спектакль, в нем играют особенные актеры — они не слышат и не видят. С этим спектаклем мы ездили в Лондон, играли в Королевском театре. Благодаря этой работе я встретила замечательную девушку, которая стала моей подругой — Ирину Поволоцкую. Она слепоглухая актриса, писатель, художник и невероятный человек! Она талант, гений.

«На фестивале я познакомилась с актером из Болгарии – очень яркий, интересный парень. Еще год мы встречались, летали друг к другу»

Фото: Ярослав КЛООС

— Знаю, что и проблема бездомных животных вам не безразлична.

— Да, я сотрудничаю с благотворительным фондом. Это адресная помощь: волонтеры находят бездомных собак и кошек, дают объявление в соцсетях и ищут им «семью». Я тоже делаю фото с этими животными, рассказываю о них.

— У вас есть домашний питомец?

— Есть, пудель. Это моя радость, мой пушистый комочек счастья. Но, увы, из-­за нестабильного графика пришлось отдать его маме. Когда есть время, я сразу еду к ней.

— Марк Твен говорил: «Чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак». Вы с этим согласитесь?

— Когда у меня много съемок, хочется ненадолго сделать тайм-­аут, дистанцироваться от общения, залечь в «берлогу». Но вообще я человек коммуникабельный. Иногда даже устраиваю дома вечеринки, куда приглашаю талантливых людей, близких мне по духу, которые друг с другом не знакомы. Мое мнение: яркие, неординарные личности должны друг друга знать. (Смеется.)

— Как вам работается с партнерами, которые в России считаются звездами первой величины? Например, в картине «Роза чайная» вы играете со Светланой Ходченковой и Максимом Лагашкиным.

— Абсолютно нормально. Максима я просто обожаю. Ты понимаешь, почему человек стал звездой: он гиперталантливый, очень открытый, приятный в общении, и дистанции я не ощутила. Я люблю учиться, поэтому подмечаю для себя какие-­то приемы, которые ребята используют в своей работе. Но и сама подхожу к роли серьезно. В «Розе» я играю девушку, которая живет в Кисловодске. И готовясь к съемкам, я решила на несколько дней съездить в Минеральные Воды — отдохнуть и посмотреть, чем жизнь местных девушек отличается от жизни их ровесниц из столицы. Москва — это же государство в государстве, а в регионах у людей совсем другая жизнь, другие приоритеты. Многие никогда не летали на самолете, не выбирались за пределы своего города. Они живут более трудно, приземленно, но при этом отсутствуют все эти ненужные пафос и шелуха, которые отнимают массу времени и сил у жителя столицы.

— Под видом кого вы общались с местным населением? Туристки?

— Я понимаю, это звучит странно, но я списывалась с девчонками в соцсетях. Расска-зывала, что я актриса, приехала на отдых, но мне здесь скучно и хочется общения. Некоторые воспринимали эту историю с недоверием: думали, может, я маньячка или участвую в похищениях людей? Но были и те, кто согласился встретиться.

«Он поступил нехорошо по отношению ко мне, обманывал долгое время. Это был мой выбор – уйти. Но было тяжело и очень больно»

Фото: Ярослав КЛООС

— Для вас есть разница: главная это роль или нет?

— Я ответственно подхожу к любой. Главная роль — это большая ответственность. Основные персонажи тянут сюжетную линию. А если это «долгоиграющая история», то интересно проследить эволюцию своего героя, как он меняется.

— Больше стимулирует похвала или критика?

— Похвала. Очень вдохновляет, когда есть контакт с режиссером. Мне повезло, было уже много таких мастеров, работа с которыми — настоящее удовольствие. Сергей Пикалов — огромный талантище, Анна Меликян — чудесная, чуткая. На ее съемочной площадке царила полная гармония, счастье, поддержка. Роман Волобуев, интересный, яркий, одаренный, при этом с большим уважением относится к артистам. Мы работали вместе над «Последним министром», премьера была не так давно. У меня одна из главных ролей — я играю девушку, которая приходит на стажировку в министерство и попадает в жесткий странный мир. И он безжалостно прогибает ее под себя, разрушает иллюзии.

— А у вас уже были разочарования, связанные с взрослым миром?

— Мне двадцать шесть лет, не так и мало. (Улыбается.) У меня были личные отношения, которые очень резко и неприятно закончились. Это был тяжелый опыт, я восстанавливалась несколько месяцев. Но плюс актерской профессии в том, что все свои переживания, разочарования и боль можно сублимировать в творчестве.

— Вы связывали с этим человеком серьезные планы?

— Да, мы несколько лет были вместе. Он поступил очень нехорошо по отношению ко мне, обманывал долгое время. Это был мой выбор — уйти, но было тяжело.

— В прессе также писали о вашем интернациональном романе…

— После «МакМафии» я ездила в Ирландию как приглашенный талант, там проходит очень интересный кинофестиваль. Туда единицы попадают. И познакомилась с актером из Болгарии, очень яркий, интересный парень. Еще год мы встречались, летали друг к другу, общались по скайпу. Но отношения на дистанции — это довольно странная история. Вроде бы, с одной стороны, ты не одна, а с другой стороны, твоего любимого нет рядом. Вы не можете вместе пойти в кино, погулять, обняться, когда этого хочется. И неизбежно возникает вопрос: а что же дальше? Нужно было принять решение о переезде, но никто не был к этому готов. Отношения сошли на нет.

— Вам важно ощущать состояние влюбленности, когда есть о ком думать, а кто-­то думает о вас?

— Отношения — это фундамент, поддержка. Когда ты не одна, совсем другое самоощущение. Но с другой стороны — это же зона комфорта, а актерская профессия — совсем про другое, про переживания, восприимчивость, когда ты оголен, как нерв. Но влюбленность может быть не в конкретного человека, а в жизнь в целом, когда внутри есть наполненность светом, добром. И камера это высвечивает как рентген и транслирует зрителю. Если внутри все токсичное, это оттолкнет.

— Вас привлекают люди, которые несут свет? Зло тоже бывает притягательно.

— У меня был период, когда я влюблялась только в талантливых плохишей, эгоистов, которые не обращают внимания на человека, заняты только своим творчеством, считают себя гениями. Многие девушки западают на таких. Но я себя остановила.

«Был период, когда я влюблялась в талантливых «плохишей», эгоистов, занятых только своим творчеством, считающих себя гениями»

Фото: Ярослав КЛООС

— Вам важно, чтобы человек рядом был талантлив? Могли бы влюбиться в обычного парня-­автомеханика?

— Я думаю, что могу. Профессия не так важна, важнее намерения. И если у человека есть цели, он не останавливается в своем развитии, он интересен. Главное, не закрываться в своем куполе. Развитие внутреннего мира для меня приоритетно, я и сама над этим работаю. Расширяю кругозор: очень люблю читать, путешествую, хожу на курсы, не только актерские. Училась в Голландии и Германии, это было связано с пластикой тела, танцами. Нужна осознанность — модное нынче слово. Мне важно, чтобы человек был осознанным и богатым внутри, не потребительски относился к миру.

— А вы амбициозны?

— Да. (Улыбается.)

— Софья, вы упомянули про то, что у вас хороший английский, был опыт работы в зарубежном кино. Не думали о том, чтобы сменить дислокацию?

— Одно время у меня была мысль переехать. Но сейчас ведь и самопробы очень развиты. Работу в зарубежных проектах я, конечно, рассматриваю. Но пока мой центр здесь.

— Вы много путешествуете. Была страна, которая перевернула душу?

— Венеция. Мы поехали туда на Биеннале. Это сам по себе невероятный город, с мощной, потрясающей энергетикой. Когда я поднялась на площадь и увидела Венецию сверху, мне просто захотелось плакать — настолько невероятно красивое зрелище открылось. Фестиваль тоже произвел сильное впечатление — совмещение классического и современного искусства. Заходишь в старинный храм, а там какая-­то инсталляция интересная.

— Вы эмоциональный человек…

— Стараюсь, актеру это нужно. (Улыбается.)

— Скажите, а в жизни вы как-­то пользуетесь актерскими навыками?

— Нет, я не играю в жизни, если вы это имеете в виду. Но профессия помогает мне лучше понимать людей, выявлять их истинную мотивацию, в какие-­то моменты обходить острые углы, избегать конфликтов.

— Наверное, подругам даете советы?

— Бывает, да. Я понимаю, что порой человеку нужно открыться, выговориться. Но по собственному опыту могу сказать, что в трудных ситуациях лучше обращаться к специалисту. Почему-­то в нашей стране сложилось клише по поводу психологов. Мне в свое время занятия помогли преодолеть апатию, депрессию. А сейчас я порой обращаюсь к психологу-­консультанту, чтобы разобраться со сложной сценой.

— Как вы считаете, можно совместить семью и актерскую карьеру?

— Все отношения, которые у меня были, — с творческими людьми. Поскольку рабочий график не нормирован, и меня неделями нет дома, только человек из той же или близкой сферы может это понять. Но у меня такое отношение к браку… я считаю его неким атавизмом. Отношения — это микрокосмос, штамп в пас-порте ничего не меняет. Это формальность.

— Опыт совместной жизни у вас был?

— Да.

— А вы хорошая хозяйка?

— Нет. У меня даже цветы погибают. Но это тоже убеждение из прошлого, что женщина должна делать работу по дому. Если я могу нанять уборщицу, а сама в это время заниматься любимым делом, почему нет. Моя мама прекрасно готовит, я у нее пытаюсь научиться, но пока не особо получается.

— Есть какие-­то традиции, которые вы бы хотели продолжить и в своей семье?

— Могу сказать, что семья — мой крепкий тыл, я чувствую поддержку родных. Для меня это важно. Я люблю нашу традицию собираться на даче, устраивать посиделки с чаепитием, немного чеховские, вести беседы. У нас творческая семья. И отношения не авторитарные: родители относятся к нам, детям, как к личностям, у которых есть свое мнение и свои взгляды. Мы можем обо всем откровенно поговорить, и я бы хотела, чтобы и в моей будущей семье были такие отношения.