Андрей Соколов: «Для кого-то я богат, как Крез, а для кого-то — нищеброд последний»
Актер, режиссер и продюсер выступил в необычной для себя роли, приняв участие в проекте «Танцы со звездами» на канале «Россия». Он рассказал WomanHit.ru о своем новом опыте, тревожной ситуации в мире и теории относительности
- Андрей, вы назначили интервью на раннее утро. Вы жаворонок по натуре?
- Да, и с достаточно большим стажем!
- Это у вас от природы или благоприобретенное?
- Я привык с детства рано вставать. Армейские будни плюс поговорка, которая мне нравится: «Кто рано встает, тому Бог дает». Я из этой серии.
- Мы с вами общаемся в непростое для всего мира время. На ваш взгляд, что сейчас происходит?
- Сразу скажу, это мое личное мнение, которое может отличаться, естественно, от мнения других. Сейчас происходит, в рамках того, что нам дозволено знать, проблема в головах, это в первую очередь. У меня слишком много вопросов, если говорить о пандемии, к тому же Китаю. Как можно, победив за очень короткий срок заболевание (они, несомненно, молодцы), сразу сворачивать лагеря. Они что, уверены, что вспышек больше не будет? Потом, приводятся разные данные. Читаешь, анализируешь, смотришь, понимаешь: безусловно, заболевание есть. Насколько оно отличается от других подобных? Это не в моей компетенции обсуждать, это больше вопрос к медикам. Но мнения медиков тоже разделились.
- Да, мнения разные — как от представителей власти различных правительств, так и от врачей-вирусологов, биологов, эпидемиологов. Вы всему верите?
- Если говорить о том, что есть некая огромная нагрузка на людей как таковых, в этих определенных обстоятельства это тоже существует. Но здесь больше вопросов, нежели ответов. Я, единственно, как человек могу сказать, что в любом случае надо думать всегда своей головой, смотреть и анализировать. И пытаться иметь свое мнение по любому вопросу.
- Вы ведь записали для жителей Пензенской области видеообращение с просьбой не нарушать самоизоляцию для профилактики коронавируса. Почему вдруг?
- Вы знаете, я очень дружен с этим краем. Естественно, мы перезваниваемся, мы поздравляемся, общаемся. У наших любимых пензяков должны были пройти Лермонтовские чтения, но, как я теперь понимаю, они отодвинутся. Поэтому в плане моральной поддержки (здесь-то, в Москве, наших селебрити полно, есть кому поддержать людей), я выступил к людям любимого мною краю с этим обращением. Наше общение длится уже более 15 лет. Я и кино у них там снимал, а теперь и общественно-дружеские отношения существуют.
- Вы как-то заметили, что нужно уметь абстрагироваться и заниматься тем, чем ты должен заниматься в то или иное время. А чем вы занимаетесь дома, чем сейчас заняты дома?
- Знаете, очень много таких вещей, которые ты откладываешь на завтра. Я вот сел разбираться с бумагами, третий день вылезти из-за стола не могу. Я представлял, что их много, но чтобы столько много!.. Есть какие-то вещи десятилетней давности, которые уже абсолютно никому не нужны, а в первую очередь, не представляют никакого интереса для меня самого. Помимо прочего, это все находится в загашниках, не разложено, нужно сортировать. Есть какие-то бывшие сценарии, которые я хотел воплотить в жизнь и которые тоже неактуальны. Потом, есть простая рассортировка своих мальчишеских игрушек, от которых я получаю колоссальное удовольствие. У меня полно разных рыболовных прибамбасов. И это занимает время: хотя бы понять, что есть. Опять же, помимо всего прочего, есть много домашних дел. Матушка у меня после операции, ей нужно помогать. Столько всего копится, столько всего много, что в эту вынужденную паузу еще надолго хватит, чем занимать себя. Я даже не говорю о том, что у меня нет времени просто посмотреть кино, лежа на диване. Руки до этого не дошли (смеется).
- Раньше отшельниками становились мудрые старцы, пришедшие к этому сами. Вы, получается, считаете, что вынужденное заточение тоже может иметь позитивный момент?
- У каждого человека своя психофизика, психосоматика. Человек по-разному относится к, казалось бы, одним и тем же вещам. Я склонен к тому, чтобы быть в замкнутом пространстве самодостаточным. Стараюсь всегда найти себе занятие. Это у меня с детства. Я не хвастаюсь этим, это данность, мне с самим собой порой не скучно, я могу себя чем-либо занять. К сожалению, мы разучились думать, иметь, как я говорил, собственное мнение по тому или иному вопросу. Это уже большая роскошь. Это как из анекдота: «Паваротти нравится? — Нет, не нравится! — Почему? — Да Вася напел, мне не понравилось». И мы зачастую не только о пении имеем такое суждение, но и о событиях жизни, и вообще об отношениях среди людей, просто даже о людях. Иногда надо просто сесть и подумать, а это колоссальный труд. Нужно именно думать, а мы привыкли зачастую скакать по верхам, но чтобы понять глубинную мысль, по глубине пройтись, чтобы это все стало твоим, результатом твоего умственного труда, это сложнее. И это работа, от которой устаешь, но которая, безусловно, всегда приносит свои плоды. Тогда ты по-другому себя чувствуешь в пространстве. Это важно.
- Многие ваши коллеги-актеры говорят, что остаться без работы, а сейчас многие проекты приостановлены и перенесены на более поздние сроки, как минимум, — смерти подобно. Что можете пожелать многим отчаявшимся, потерявшим работу, чтобы не заниматься самоедством, не сойти с ума и не спиться в этот месяц выходных?
- Я с вами абсолютно согласен, положение-то достаточно серьезное. Но здесь мы тоже находимся все в одной лодке. И как мне думается, здесь в этот период времени, наверное, структура государства должна брать на себя определенные функции и проявлять свое право на существование. Это, собственно, входит и в обязанности государственной машины. А так, самое хреновое, что может быть — это паника. Я понимаю, когда людям нечего есть, когда людям нечем кормить детей, они готовы на все. Да, абсолютно. Их уже ничего не остановит. Как это происходит: сначала смешки, приколы, затем вопросы, потом происходит непонимание, следом возникает раздражение, а в заключении этой цепочки — агрессия. Рано или поздно она, к сожалению, достаточно прогнозируема. Поэтому для того, чтобы этого не произошло, надо перенимать на уровне госмашины некий опыт у того же Китая. И, конечно же, «вкладываться» в собственных граждан.
- И все же, что нужно, чтобы сохранить спокойствие и холодную голову?
- Надо себя занимать какими-либо вещами. Повторюсь, у всех разная степень держания удара, но говорить элементарные вещи — занимайтесь физкультурой — это смешно, на голодный желудок не пойдет. Поможет окружение, которое у тебя есть, если есть, дай Бог, те друзья и близкие, которые могут тебя поддержать. А если человек одинок в социальном плане, то тут гораздо сложнее. Здесь я только могу пожелать силы духа и много веры в то, что эта бодяга скоро закончится. Но то, что она закончится, это понятно. Главное, чтобы она закончилась с меньшими потерями. Вот в чем дело. Вот это самая главная задача. К матушке доктора приезжают и в один голос все говорят: больницы перепрофилируются, ждут большого наплыва больных и так далее. Вот это нагнетание, этот снежный ком, он существует. И при этом есть абсолютно авторитетные люди, которые говорят, что это, наверное, делается не совсем корректно. И есть опыт других стран, который надо принимать. На вопрос, который вы мне задаете, мне сложно ответить. Потому что я не хочу быть носителем неких деструктивных мыслей. А с другой стороны, я понимаю, что какие-то вещи я вижу, понимаю и не со всеми с ними соглашаюсь, хотя готов всегда помогать.
- У вас в жизни были, как вам казалось в тот момент, безвыходные ситуации? Как преодолевали те трудности?
- О! У меня были такие истории, когда я спортом занимался. Были периоды, когда месяца по два я лежал на койке, а когда меня собирали доктора, говорил себе: «А теперь ножками, пока они ходят, ножками!» В жизни много чего случалось. Наверное, правильные книжки в детстве читал, которые все-таки вывели меня к пониманию того, что я — представитель мужской половины человечества. И есть вещи, которые надо и терпеть, и идти вперед всегда, в любом случае, хоть маленькими шагами, но идти. И сдаваться нельзя, очень многое зависит от твоего настроя, как ты к тому или иному относишься. Сейчас гуляет достаточно расхожая фраза: «Если не можешь поменять обстоятельства, поменяй свое отношение к этим обстоятельствам». Но это действительно золотая фраза. Есть в этом что-то. И всегда работа человека над собой, если он еще совсем коростой не порос, то это и есть часть смысла нашего пребывания здесь, на этой Земле. И такие вопросы, что мы сейчас обсуждаем, как раз и дают мне вот это видение. Люди начинают задумываться не только о том, где еду взять, но и о каких-то более глобальных вещах. Хотя опять же, повторюсь, «на голодный желудок козленок не поет». Никто и ничего не отменял.
- А вы никогда не задумывались о том, чего у вас в жизни было больше — белых полос или черных?
- Знаете, это из разряда отношения к этим полосам (смеется). Потому что бывали ситуации, когда я потом смотрел со стороны и думал, а как я все это вытащил? Ведь организм сам по себе так интересно устроен, что когда наступает некий предел, он самозащищается. Это можно назвать по-разному. Ты становишься более толстокожим. Были периоды, когда просто хотелось лежать в койке, и такое время было, приходилось. И не поднимался, потому что периоды были крайне сложными. Я никогда не забываю великую фразу: «И это пройдет!» Понимаю, что ни я первый, ни я последний, который переживает в жизни какие-то потрясения. Это я со своей точки зрения пуп земли, а таких пупов еще несколько миллиардов. У каждого человека свои проблемы, трудности и всякие вопросы. И я понимаю, что рано или поздно все заканчивается. Важно не впасть в уныние, которое считается самым тяжким грехом, это действительно так. Если ты в штопор впадаешь, то кранты. Есть такое название для человека — самоед. В каждом из нас это заложено. И сожрать себя можно до конца, до костей. И когда наступает точка невозврата, то можно уже сказать: «До свидания». Или крыша поедет. Об этом надо всегда думать, не забывать. Я всегда в своих постах, в общении стараюсь людей настроить на этот позитивный лад. Чтобы шарики шевелились, не застаивались. Это тоже работа. Чтобы было некое движение у тебя в голове. Это и есть жизнь. Во-первых, тогда ты смотришь на жизнь под другим ракурсом, у тебя другой хрусталик в глазу появляется, и, во-вторых, это продлевает твою жизнь в комфортном состоянии. Поэтому думать необходимо.
- Получается, вы сами по жизни позитивный человек?
- Я стараюсь. Знаете, я такой пессимистический оптимист (смеется). Все же познается в сравнении. Я понимаю, что в данной ситуации кому-то гораздо хуже, чем мне. Для кого-то я богат, как Крез, а для кого-то — нищеброд последний. Все относительно. Это зависит от тебя самого. К сожалению, мы влезаем в достаточно глобальные размышления по поводу сущности мира, кто им правит. Мы же все равно этого никогда не узнаем. Нам это не позволено знать.
- Сегодня у вас период накопления или отдачи, как вы сами однажды определили свои периоды жизни?
- А вы знаете, сейчас идет трансформация накопления к отдаче. Когда то, о чем думалось, поднакапливается, оно начинает бродить, и надо обязательно этой энергией делиться. Я сейчас провожу в «Инстаграме» прямой эфир со своими подписчиками, у меня есть три книги стихов, роман, мы читаем, размышляем, разговариваем, и я чувствую, что какие-то мои мысли иногда могут быть полезны. Я этому крайне рад. И очень много сейчас я получаю обратной связи. Именно позитивной. Это очень здорово. То есть мы раскачиваем атмосферу в этом направлении. Иногда у актера спрашивают, что это вас не видно и не слышно? Теперь я понимаю: человек как раз копит то, что потом собирается отдать. Другое дело, что производственные отношения бывают, но в принципе всегда есть процесс накопления, процесс отдачи. И сейчас у меня некий переходный период, потому что достаточно много снято, в загашнике накоплено и готово к выпуску. С другой стороны, я понимаю, что процесс накопления постоянен. Когда ты пребываешь в гонке, когда забираешь энергию из минуса, вот это уже плохо, тут все-таки надо восстанавливаться. Это такое равновесное состояние — то, к чему мы, наверное, всегда и стремимся. Как два круглых шара, когда один стоит на другом. Мы стремимся, чтобы была гармония. Вот это классно. Но отпускаешь шар, он и слетел. Все.
- А почему согласились участвовать в проекте «Танцы со звездами»? Это, кстати, момент накопления или отдачи?
- Это и то, и другое (смеется). Знаете, во-первых, я не сразу решился на этот шаг. И не в первый год, у меня предложения были, но я абсолютно себя не видел в этом качестве. А потом прошло какое-то время, и я начал понимать, что мои возможности для реализации своих интересов уходят. Лет через пятнадцать я вряд ли смогу танцевать со звездами (смеется). Поэтому подумал: а почему бы и нет, собственно говоря. И как раз так сложилось — один проект у меня закончился, второй в процессе, третий еще не начался, грянул коронавирус, проекты вообще заморозились. И я был, наверное, одним из первых, кто в этом сезоне уже шел изначально осознанно на этот проект. У меня партнерша — Катя Осипова, о которой можно только мечтать. Она и профессионал с большой буквы, и мастер спорта, и чемпион мира. И сколько же она в меня вложила… Не могу сказать, что я стал совсем другим человеком, но что-то даже в походке поменялось, да (смеется). А это уже много.
- Но вы никогда раньше не занимались танцами?
- Это происходило в детстве, в школьный период. Блистал на утренниках, было такое. Лет в пятнадцать я уже завершил свою танцевальную карьеру. Так что я уже из «тренирующих профессионалов». Я той еще закваски (смеется). В общем, помимо обучения в театральных вузах, где это преподается как класс, больше ничего не было. Мне ближе хоккей, различные единоборства. Танец — это разговор двух людей, а я всегда стремлюсь к тому, чтобы достигать каких-то решений именно в переговорном процессе. Танец, поскольку это разговор любви, страсти, как разговор тела очень интересен.
- Хоккей, в который вы продолжаете играть, там тоже разговор людей, правда, не двух…
- Да, там жесткий разговор многих людей и немножко на другие темы (смеется).
- Что труднее всего дается в танце?
- Ой, в танце труднее всего выполнять, казалось бы, мелочи, которые у профессионалов вбиты педагогами с детства. Казалось бы, какая разница, пойти с мыска или с каблука? А это основа основ! А держание спины! Это, что называется, чуть-чуть. Движения можно выучить, можно ходить как робот — это одно, а можно танцевать, а это другое. И самое сложное, конечно, чтобы твое тело именно запело, чтобы оно заговорило языком танца. Не языком последовательных движений одно за другим, а именно чтобы это был полет. Это и есть самое сложное в танце.
- Что почерпнули для себя как актер, режиссер, продюсер в этой рейтинговой программе?
- Хочу произнести комплименты, ведь насколько все отлажено, насколько все оперативно. Очень я был удивлен количеством людей, которые в этом существуют. Количеством увлеченных людей. И это я не говорю о профессионалах. Оказывается, существует масса залов танца в Москве. Масса людей, которые туда ходят танцевать. Оказывается, огромная индустрия за этим стоит. Какие туфли, какие майки, какие прибамбасики, у кого какой каблучок, один танец в этих туфлях, другой уже в этих. Столько всего накручено, что мама не горюй! И эта жизнь внутренняя крайне интересна: и как ребята общаются, и насколько они расположены друг к другу, насколько открыты, насколько помогают друг другу. Самоотдача колоссальная у ребят. Это, конечно, подкупает. Вызывает огромное уважение. Я очень рад, что в этом проекте соприкоснулся с таким пластом искусства.
