Актрисе Ирине Розановой подвластно все: глубина и характерность, комедийность и трагизм, яркие краски и сдержанность, подтверждение чему мы в очередной раз увидели в недавно вышедшем сериале «Садовое кольцо» и скоро увидим в новой картине Валерия Тодоровского «Одесса». Она решительная и бескомпромиссная, закрытая и абсолютно открытая, охраняющая свое пространство и не жалеющая своей души. Она ценит талант, но не меньше, если не больше, для нее важны человеческие отношения.

1. О популярности

Сейчас у меня происходят такие события, которых надо было дождаться. Дождаться вопреки и несмотря… Дождаться, что твое мнение будет услышано, дождаться, чтобы поняли, как ты живешь и какая ты… И пришли работы, где можно исповедоваться и, как говорят в Одессе, душой поговорить.

Мне кажется, у любого актера бывают периоды, когда не хочется ничем заниматься: выходить на сцену, съемочную площадку. И это абсолютно нормально, потому что не хочется насиловать свой организм. Он не всегда готов отдавать.

Телевидение дает безусловную популярность, которая нужна актерам. Но необходима мера, чтобы от тебя не тошнило, чтобы ты еще была интересна людям, оставалась хоть какая-то тайна. Я никогда не стремилась сильно наверх в этом смысле.

Я не ваза с цветами, чтобы всем нравиться. Кто-то любит розы, а кто-то — полевые ромашки и колокольчики. Я давно спокойно отношусь к тому, что кому-то несимпатична и кого-то даже раздражаю.

2. О себе

Есть люди — не мои по жизни. Я не буду никоим образом тянуть шлейф обид и даже здороваться с ними не перестану, но они уже не пойдут дальше рядом со мною, я их близко к себе не допущу. Это ни им, ни мне не даст ничего.

Для меня всегда самым интересным было общение с простыми людьми. Например, водитель, приезжающий за мной утром, чтобы везти на съемку, для меня самый главный человек. Ведь это моя первая встреча в этот день, и для меня очень важно, с каким настроением я выхожу на работу.

Наверное, для кого-то я жесткий человек, для кого-то — закрытый, потому что невозможно всем открываться. Может быть, действительно существует какая-то защитная реакция. Эмоциональность в любом случае — актерское качество. Я не могу быть холодной селедкой. Я считаю, что нас можно сравнить с патологоанатомами, только те препарируют тела людей, а мы порой — самое себя.

Страх — самый большой тормоз в жизни. Как только начинаешь бояться, приходишь в уныние, это останавливает тебя и твою жизнь. Я всегда уходила от своих страхов, что очень и очень сложно. Но жизнь — это вообще труд.

3. О театре и маме

Мама (Зоя Белова) первой за все существование рязанского театра получила звание народной артистки, и она его действительно заслужила, залы стояли и зрители рыдали вместе с ней. Мама всегда говорила: «Театр — это храм. Либо священнодействуй, либо убирайся вон». И для меня до сих пор это так.

В семьдесят девять лет у мамы случился инсульт и обширный инфаркт, она не ходила, я ее вытащила. И она своей любовью к театру, своим восторгом в восемьдесят шесть лет сыграла свой последний спектакль. Как она держалась, я не знаю.

У меня сейчас нет спектаклей, но это не значит, что я живу без театра, он всегда со мной. Я там родилась и выросла. Как я могу жить без родины? Это связь с мамой, которая служила театру бескорыстно, была совершенно сумасшедшим человеком в своей любви к нему. Я люблю этих людей, и это моя жизнь, моя судьба.

4. О любви

Я думаю, что у каждой женщины, по крайней мере внутри, есть желание вырваться из быта. Пусть не обижаются на меня мужчины, женщины — большие фантазерки и более эмоциональные натуры, чем они. Им все время хочется улететь куда-то.

Если ты не встретишь свою половинку, то весь твой опыт в отношениях сводится к нулю. Если вы чувствуете по-разному, то половинки не склеиваются. Редкий случай, кода люди живут вместе до старости и умирают в один день. Как правило, они мечутся, ищут что-то. Но, как бы ни звучало жестко, вера, терпение — это очень хорошо, но на мертвой точке в творчестве или в отношениях нельзя оставаться. К счастью или к сожалению, я так живу.

Способность влюбляться, даже пройдя через разочарования, — это божий дар. Но для меня понятие дружбы дороже, чем любовь, ведь острое влечение друг к другу, страсть с возрастом могут уйти. А вот дружба и взаимопонимание — это перспектива в дальнейшую жизнь.