Александр Половцев: «После рождения детей появились бабочки в животе»
WomanHit.ru обсудил со звездой сериала «Улицы разбитых фонарей» семейные радости, дедукцию и пенсионный возраст
Поклонники знают Александра по роли майора Олега Соловца в легендарном сериале
«Улицы разбитых фонарей». Но если экранная жизнь актера представлена в деталях, то закадровая всегда была скрыта. WomanHit.ru удалось приоткрыть завесу тайны в ходе беседы с Александром на черноморском курорте, где он отдыхал вместе с молодой супругой и двумя малышами.
— Александр, вы посвятили сериалу «Улицы разбитых фонарей» 23 года актерской карьеры и сейчас снимаетесь в новом сезоне…
— И, судя по всему, это будет заключительный сезон… Конечно, за последнее время, когда у нас случались простои в съемках, поступали и другие предложения, но я не мог в них участвовать, потому что дети еще маленькие и жене одной было бы очень тяжело.
— Вы почувствовали, как за время съемок развивались ваши дедуктивные способности?
— Когда были пробы, безусловно, никто не знал, что такое «ножевое», «в отказ», «глухарь». Мы это произносили, но не совсем понимали значение этих слов. Потом, поскольку снимали тогда еще в настоящих отделах милиции, мы приходили к операм и спрашивали: что и как делать, как правильно? На допросах бывали, смотрели со стороны. Естественно, это кино, а не реалити-шоу. Я же Саша Половцев, а не майор Соловец. Хотя поначалу, помню, сидел в кафе и подмечал: вот кто-то сумку поставил… та-а-ак… подозрительно. А что этот мужчина в карманах все время руки держит?
— Вас часто воспринимают как вашего героя, а не актера Александра Половцева?
— Это до сих пор происходит. Я помню, когда прошли первые эфиры, на улице со мной все стали здороваться. Наверное, имя персонажа не легло на ухо, но постоянно вокруг происходило следующее: «Здрасьте. А кто это (между собой)?» — «Не знаю, но лицо знакомое». И потом, естественно, многие даже не запоминали фамилию, но общались по имени персонажа. Я по возможности никогда не отказываю, чтобы дать автограф или сфотографироваться. Но иногда простота существования в сериале вызывает некую простоту общения: ну раз я такой простой в кадре, значит, видимо, и в жизни. И вот бывает, кто-то подходит и говорит стоящему рядом другу: «Коля, Коля, иди сюда, здесь этот! Давай сфоткаемся!» Иногда приходится осторожно отказываться, но они же обижаются, мол, я обнаглел, что-то в этом роде. При этом я никогда не поверю артисту, который говорит: «Ох, мне так надоело фотографироваться! Эти автографы…» Да тебя, может, года через три-четыре забудут — пользуйся моментом.
— Одним из запоминающихся проектов с вашим участием стал сериал «Восьмидесятые», где вы играете папу главного героя. Что вам больше всего запомнилось во время работы на площадке?
— Помню, снимали летом в павильоне: на Маше Ароновой было пальто с меховым воротником, на мне свитер, дубленка, в павильоне не работала вентиляция, на улице было под тридцать градусов жары. Были забавные ситуации и в сериале «Улицы разбитых фонарей». Я брал на съемку две фотографии обнаженных девушек, не совсем красивых, и говорил человеку, которого допрашивал в кадре: «Так, вы узнаете этих людей?» Конечно же, он расплывался. Или, помню, когда только начинали снимать, ребята из какого-то отдела полиции говорили: «Ну как вы там, в 35-м? Приходите к нам — у нас талоны на бензин дают». Мы отвечали, что мы артисты. Они не верили.
— Известно, что в актерской среде не так-то просто найти свою вторую половинку, но вам удалось. Расскажите, как это произошло.
— Это было в кафе. Я краем уха услышал смех, потом увидел глаза, и, собственно, все и произошло. Она не узнала меня. На следующий день проходил концерт Коли Расторгуева в Ледовом дворце. Мы тогда с ним были в хороших отношениях. И я сказал ей: «Не хотите сходить?» Она ответила, что ей было бы интересно. И я предложил: «Давайте завтра встретимся». Ну, и так все завертелось. И теперь каждое четвертое число каждого месяца я ей дарю большие букеты цветов. А четвертого июня в этом году у нас было десять лет с момента знакомства. Правда, не отмечали: я был в деревне у мамы, она — в Новороссийске.
— Супруга во время знакомства не знала, что вы — это вы. И ее до сих пор не смущает ваша актерская профессия?
— Наверное, понимая всю тяжесть предстоящего, она бы мне отказала. И тем не менее она осталась, несмотря на профессию и разницу в возрасте.
— Я так понимаю, что по профессии Эсана не актриса?
— Нет, не актриса. Она окончила школу милиции и работала какое-то время в разрешительном отделе. Также окончила медицинский колледж, была медсестрой. Но я, когда знакомился, не знал, кем она работала. Мы семь лет были вместе, а потом решились на такой шаг — появление детей. Я боялся этой ответственности, потому что понимал — лет мне уже прилично, и не смогу довести детей до такого возраста, до которого меня мама с папой довели. Но сколько бог даст, столько даст.
— Сам факт того, что ради детей вы жертвуете работой, выдает в вас хорошего отца…
— Мне о себе сложно говорить. Жена утверждает, что я любящий, хороший отец. Но если господь мне предоставил шикарную возможность и подарил детей, то так и должно быть. Когда мы жили в коммунальной квартире на Васильевском острове, папа начал ходить в плавание, в загранку, мама каждый день была на заводе. Я же видел, насколько ей тяжело. И мне было не в тягость и школьную форму погладить, и убраться, и посуду помыть. Так меня воспитывали. У меня дома все вылизано. Я, может, не фанат порядка, но стараюсь.
— То есть вы сами можете прекрасно заниматься бытовыми делами и без помощников?
— Никто и не помогает. Нужно отдать должное нынешней теще: когда Андрей родился, она у нас несколько месяцев жила и помогала. Маме моей 88 лет. Она хочет помогать, но ей уже тяжело. У нас нет домработниц, мы сами справляемся: кто-то в детский сад отправляет, кто-то — в поликлинику, кто-то полы помыть может. Времени свободного нет. Сейчас наверху, в номере, спят два маленьких божьих создания, и мне нужно составить какой-то план, кого куда отвезти.
— Что-то поменялось в вашем мировосприятии после рождения детей?
— Конечно! Появились бабочки в животе. Когда эти два прелестных создания перед тобой, хочется им как можно больше рассказать, показать. И жена такая очаровательная, молодая. Мне не объяснить словами, что меняется. Вот ты просыпаешься, тебе сын говорит: «Папа, уже утро, вставай!» — хотя еще только половина седьмого. Но ты счастлив. Андрею в январе будет три года, Яне в октябре — полтора.
— Ваш старший сын уже совсем взрослый. Чем он занимается?
— В детстве ему не нравилась публичность. Мы как-то поехали с ним в Финляндию, он еще маленький был. Шли по улице, навстречу шла мама с дочкой, которая сказала: «Ой, смотри: это мальчик из рекламы сока!» И все, это его добило окончательно. Сейчас он уже вырос… Когда начинал стучать на барабанах, я думал, что это несерьезно, но в итоге у него своя группа. Играет на гитаре, записал два альбома. Он творческий человек, вовлечен в съемочный процесс, но по ту сторону камеры. Хотя, возможно, когда-то скажет: а почему бы мне не попробовать войти в кадр?
— Формально вы уже пенсионер, но при этом невероятно энергичный человек. В чем секрет вашей молодости?
— Никакого секрета у меня нет. Помню, открыли около дома новый фитнес-клуб — решил, что пойду. Походил две с половиной недели, а потом съемки, язык на плечо… И все. Но если через день пылесосить или протирать пыль тряпкой, тоже будет польза. Как я уже сказал, моей маме 88 лет. И вот она попросила у меня парники, хотя понимает, что ей, конечно, уже тяжеловато. Когда я приезжаю — у нее уже все сделано: земля в парниках перекопана, картошка прополота, полила помидоры и так далее. Может, когда меня возили в деревню в детстве, я и набрался какого-то здоровья.
— Как у вас сейчас обстоят дела с вредными привычками?
— Мы объездили с творческими встречами семьдесят городов, и везде нас очень гостеприимно встречали! Я в какие-то моменты злоупотреблял, но сейчас поменялись приоритеты: мне важнее сохранить здоровье и что-то дать своим маленьким детям. Два года назад ушел из жизни мой папа, и я сорвался… Но жена сказала: «Санечка, пора как-то останавливаться. Давай ты три года не будешь пить». Я сказал: «Да ради бога». Курить не смог пока бросить, пытался несколько раз, но никак.
— Как известно, при здоровом образе жизни люди больше успевают. Слышала, у вас есть успехи в изучении иностранных языков…
— С иностранными языками у меня долгие отношения. Изучал в школе, затем — в техникуме, даже технические тексты переводил, в институте язык учил. Но потом он забывается, если нет практики. Как-то был за границей и забыл, что такое ice cream. Клянусь! Вспомнил, только когда мне открыли холодильник с этим самым мороженым. Хотя ведь в свое время у меня был довольно большой словарный запас. А потом так получилось, что с театром, где я работал, мы ездили на гастроли в Германию. И приглашающая сторона настаивала на игре на немецком языке. В репертуаре у нас было эстрадное шоу, которое не требовало перевода, но кроме этого рождественская сказка, где я играл Бабу-ягу, сказка про Кощея Бессмертного, лубочная сказка «Федот, да не тот». Мы репетировали на русском, потом переводчица наговаривала текст на немецком, мы писали перевод над каждым русским словом и просто заучивали. В итоге некоторые из этих слов пригодились потом в европейских поездках.
— Вся ваша жизнь проходит в Петербурге. Возникали ли у вас когда-нибудь мысли переехать в Москву?
— Нет, для меня Москва — очень суетный город. Да и, наверное, поздно мне переезжать. Мы как-то с Сергеем Селиным приехали в столицу на фестиваль. Вышли на улицу прогуляться. И через три минуты я понял, что мы идем, как все, быстрым шагом. Сергей меня спросил: «Мы куда-то спешим?» А мы ведь вышли просто спокойно погулять, выпить пивка, посмотреть город… В Москве большинство людей заняты собой, зарабатывают деньги. Я однажды заблудился, спросил, как пройти, мне ответили: «Я не знаю, сам приезжий, спешу». Попробуйте вы у нас заблудиться: к вам пять человек подойдут и будут рассказывать, как куда доехать.
