— Вера, что вас связывает с обворованным стоматологом Антоном Семеновичем Шпаком?

— Вся жизнь меня связывает с ним! (Смеется.) Даже когда я еще не видела этого фильма, я примерно знала его по цитатам относительно Шпака. Это любимые шутки по поводу моей фамилии. И мама у меня стоматолог.

— Когда вы поняли, что не зря ушли из иняза ради перспективы стать актрисой?

— Я с детства хотела петь, быть актрисой. Но в конце десятого класса я поехала в Англию на месяц, поучить язык. Мне очень понравилось. И ошибочно бытующее мнение, что «сначала нужно получить профессию, а дальше заниматься всякими глупостями», взяло верх, и я пошла в иняз в Минске. Затем переехала в Питер. Там тоже был язык, прекрасные педагоги, но возникло ощущение, что я не на своем месте. Помню момент, когда поняла, что нельзя отказываться от мечты. Нужно использовать все возможности, а уж потом разбираться, получилось или нет. Я пошла на подготовительные курсы в СПбГАТИ. И когда начала ездить на туры в Москву, поняла, что все не зря. Ближе к конкурсу во МХАТе ощущение было такое: если не возьмут, то вообще непонятно, как жить. Возвращаться в иняз совсем уже не хотелось.

— В Школе–студии МХАТ вашим педагогом был Константин Райкин. Что он вам дал?

— Любовь к театру, к делу, которым занимается сам. Константин Аркадьевич огромный фанат театра. То, с какой отдачей и искренностью он к этому относится, падает зернами в души его учеников. С первых дней нам было сказано, рассказано и показано, что нельзя заниматься этой профессией вполсилы, только полностью посвящать этому себя.

— Почему сразу после окончания театрального вы не остались в Москве, а уехали обратно в Питер?

— Очень хотелось работать в хорошем и большом театре. К сожалению, в Москве у меня не сложилось с теми театрами, в которых я хотела бы играть. Были варианты, чтобы остаться, но когда Валерий Владимирович Фокин сказал, что берет меня, никаких вопросов уже не возникло. Ведь это Александринка, это Фокин, это большой, серьезный и интересный театр. Да и мама у меня живет в Питере.

— Вам везет по жизни с рулевыми…

— Это так. Чтобы поступить к Райкину — практически с улицы, не особо и готовясь и занимаясь театром, — я и представить не могла. Потом Фокин с Императорским театром. Когда я вернулась в Москву, мне опять посчастливилось — я встретила Сергея Витальевича Безрукова на съемках «Временно недоступен» у Миши Хлебородова. После окончания съемок, недели через две, Сергей Витальевич позвонил мне и позвал в Московский губернский театр. Пошла не раздумывая. В общем, жизнь дает мне таких людей, за которыми хочется идти и учиться у них.

— Существует ли у вас внутреннее табу на ту или иную роль, персонаж, режиссера, партнера?

— Я, конечно, задумывалась об этом, но пока не предлагали чего-то такого, от чего бы я однозначно отказалась. Опять-таки, все зависит от материала. Мне иногда кажется, что у нас неоправданно много насилия не только в жизни, но и в искусстве, кино, театре, на телевидении. Злость ради злости. Хотелось бы как-то на это влиять своими работами — нести больше «света».

— А вы боитесь чего-то, например, что предложат поправиться, похудеть, постельные сцены?

— Постельные сцены? Если нужно, почему нет. Если ты доверяешь команде, если понимаешь — это что-то принесет в фильм, будет не пошло, то, пока я молодая и красивая, могу. (Смеется.) А похудеть или потолстеть, побриться налысо, так об этом каждый актер мечтает, чтобы ему предложили сделать что-то подобное для интересной роли.

— Удивительно, как вам удается оставаться «молодой-красивой» с бесконечными съемками и так называемым «кинокормом» на площадке. Или привозите с собой что-то свое?

— Когда идет процесс, приготовить что-то свое, к сожалению, очень сложно. Нет времени. Я стараюсь заказывать на площадку диетические обеды. Самое страшное, мне кажется, «сидеть на буфете»: сушки, плюшки, бутерброды. Это то, с чем я и сейчас борюсь. Помню, пару лет назад у меня был проект, на который я закупала много орешков. И если хотелось есть, я ела их. С того проекта меня до сих пор одна девочка называет Белочкой. (Смеется.)

— Какие сложности возникают на съемках долгих сериалов, таких как «Серебряный бор», «Черная кошка»?

— Мы же готовимся, думаем про своего героя, и чем больше сцен у тебя сыграно, тем яснее тебе твой персонаж. Бывает сложно это не растерять, живя параллельно своей жизнью, играя в спектаклях, снимаясь в других картинах. А у меня тогда параллельно шло еще три проекта. В этом сложность. Я даже не говорю про физическую форму, которая должна быть неизменной на протяжении всего проекта: как вошел, так и вышел.

— В 2018 году выйдет не менее пяти проектов с вашим участием. Усталость от такого количества материала присутствует?

— Это так прекрасно! Это состояние грех называть усталостью. Огромная радость для актрисы, когда у нее много работы, несмотря на сон в самолетах и зеленое лицо от усталости. (Смеется.)

— Актриса для вас теперь профессия?

— Это была ошибочная формулировка. Я все поняла, когда уже поступала в театральный. У меня мама медик. И на первом курсе, когда мы с ней общались, она говорила: «Я думала, что тяжелее медицинского нет ничего. Но то, как вы занимаетесь на первом курсе… Мне кажется, в армии легче». И это правда. В плане трудозатрат — это несомненно профессия, и очень интересная профессия. Но я не доктор, который пришел из клиники домой и «выключился». Актерство — это жизнь. Ты постоянно что-то видишь вокруг себя, наблюдаешь, думаешь над ролью, пытаешься что-то оправдать, что-то объяснить, за кем-то подсмотреть, ты все время в процессе.

— Каким должен быть спутник у успешной актрисы?

— В первую очередь этот человек должен понимать, кто его спутница и чем она занимается. В институте я осознала, что человеку не очень театральному будет сложно понять стиль жизни актера: мы играем по вечерам, у нас нет выходных и праздников, мы уезжаем в экспедиции, у нас бывают ночные смены. Мы можем неделями не появляться дома, и не всегда получается за этим домом следить. Человеку, работающему по пятидневному графику, с выходными в субботу и воскресенье, будет сложновато. Хотя есть примеры, когда и так люди живут. Самое главное, чтобы человек, находящийся рядом с тобой, понимал и уважал то, чем ты занимаешься.

— А кто ваш молодой человек по профессии?

— Мне повезло. Он работает в театре художником по свету и понимает процесс. Знает, что и как. Относится со здоровым цинизмом к моим актерским переживаниям.