Александр Яцко: «Актер должен играть, это позволяет находиться в форме»
Звезда сериала «Пуля» — о кумирах, детях и жертвах ради роли
За три десятилетия карьеры в театре и кино Александр Яцко сыграл в десятках спектаклей и более сотни фильмов и сериалов. Но даже сейчас актер не отказывается от работы и надеется, что еще сыграет в настоящем шедевре.
— Вы актер театра и кино, режиссер, что вам из этого ближе?
— Близко и то, и другое. Мне доставляет большое удовольствие процесс сочинительства. Люблю сочинять роли, спектакли. Интереснее всего делать это в компании единомышленников и приятных людей.
— Что может раздражать вас на театральной сцене или на съемочной площадке?
— Глупость сценария, глупость партнера. Несовершенства, которыми мы окружены, воспринимаются мною как раздражитель. В том числе и мои собственные несовершенства, я с ними борюсь.
— Вы упомянули о глупости сценария. Готовы ли сниматься в сериале, полном метре, где сценарий хромает?
— Многие сценарии «хромают», как вы верно заметили. Но шедевров не бывает без общего, среднего уровня. Шедевр не может возникнуть из ничего, поэтому и я, и многие мои коллеги соглашаются на работу в этом общем, среднем уровне. Я не привередничаю, я жду шедевра работая. И не люблю отказываться от ролей, потому что к каждой работе, которая тебя находит, нужно относиться с благодарностью. Вычислить шедевр невозможно, он возникает независимо от моей разборчивости или всеядности.
— Чем привлекла роль, которую вы исполняете в сериале «Пуля», который покажет канал НТВ?
— Возможностью поработать над довольно большой ролью. Это позволяет мне находиться в форме, актер должен играть. И я, и мои коллеги получаем удовольствие от процесса, не всегда задумываясь о результате, который зависит не только от нас. Просто это моя работа, которую я люблю.
— А что ставите во главу угла — интересный сценарий, культового режиссера, деньги?
— В основе всего лежит сценарий. Хорошее кино по плохому сценарию снять невозможно. По-моему, мы живем в то время, когда преувеличена роль режиссера, а сценаристы, драматурги ушли на второй план, это неправильно. Поэтому больше всего я уважаю режиссеров, которые сами пишут сценарии и сами снимают, например, как мой любимый Вуди Аллен.
— На что вы можете пойти ради роли?
— На какие-то жертвы можно идти, если роль того заслуживает. Я пока таких ролей не получал. Могу только завидовать тем, кому завидую. Людям вроде Кристиана Бейла, Роберта Де Ниро. Ну о ком еще думать? На кого ориентироваться? Только на таких, кого я назвал, и, например, на Евгения Александровича Евстигнеева, на Олега Николаевича Ефремова. Я счастлив, что их знал. И помню их до сих пор.
— Какими помните их сегодня?
— Самыми лучшими. Первыми во всем.
— То есть первое впечатление не изменилось с годами?
— Наоборот, с течением времени эти первые впечатления идеализируются, память ведь лакировщик очень хороший. Они обожествляются как-то. Но это свойство любой памяти, наверное, любого человека, который о чем-то вспоминает. А я видел этих людей. Таких, как Олег Николаевич Ефремов, как Анатолий Васильевич Эфрос, вот они с течением времени приобретают черты святости. (Улыбается.)
— Вам сейчас нравится больше сниматься в современных или костюмированных, исторических проектах?
— Конечно, когда появляется что-то из «плаща и шпаги» — это круто! Это привлекает. Все это интересно, но этого, к сожалению, мало.
— Вы востребованный артист…
— Пока не жалуюсь.
— Времени хватает на семью, близких людей?
— Хватает. У меня двое детей, они уже большие.
— Слышал, что Василий не пошел по вашим стопам, почему?
— Василий пошел по моим стопам, он учится на третьем курсе Архитектурного института, а я по первому образованию архитектор.
— А Мария думает о театральном?
— Нет, ни к чему такому она пока не склоняется. Посмотрим. Ей пока всего пятнадцать.
— Вы как-то направляете своих детей?
— Нет, я просто люблю их. Вот и все.
