Марат Башаров: «Я очень благодарен Лизе, что дождалась меня»
Личная жизнь актера наконец-то наладилась. Подробности — в интервью WomanHit.ru
Марат Башаров за свою актерскую карьеру пережил и крутой взлет, и падение, и снова подъем. Когда он появился впервые на экране в главной роли в сериале «Граница. Таежный роман», все таблоиды пестрели заголовками «О, Марат!». А после выступления в «Ледниковом периоде» свел с ума половину женского населения страны. Сейчас актер счастлив в третьем браке с одной из своих давних поклонниц Елизаветой Шевырковой. Год назад у них родился сын Марсель, и прошедшим летом пара заключила брак.
— Марат, прежде всего, разрешите поздравить вас с бракосочетанием. Хорошо отпраздновали свадьбу?
— Очень хорошо, в узком семейном кругу, человек сто, с друзьями и родными, и сразу уехали отдыхать в Доминиканскую республику. Марселя с собой не взяли, оставили с бабушкой. И удачно проскочили, как раз между двумя ураганами.
— Мы не виделись с вами десять лет. Представьте, что вы с другом не виделись столько времени. Что бы вам захотелось рассказать о себе?
— Свадьба у меня была, сын родился, подросла дочь, появилось много новых ролей в спектаклях и кино. Открыл юбилейный сезон «Битвы экстрасенсов». Эту программу на ТНТ я веду уже десять лет.
— Там действительно все по-настоящему?
— Абсолютно. Если десять человек за день не спросят меня, правда это или нет, то день прошел зазря. (Смеется.) Попадаются иногда неадекватные люди, но в основном настоящие экстрасенсы. Никаких подстав. И они такие сложнейшие истории распутывают!
— Используя, так сказать, служебное положение, вы обращались когда-нибудь к экстрасенсу?
— Никогда.
— Почему? Неужели не было соблазна узнать, хотя бы на пять лет вперед, что будет?
— Этого нельзя делать. Экстрасенсы такие люди, как бы вам объяснить, они обладают такими способностями, что могут на энергетическом уровне влезть в твою жизнь и что-то там изменить, на что-то повлиять. И если ты слаб, то поведешься на это. Надо быть собранным, сильным, надеяться только на себя и никого не допускать к себе. Я так и живу всегда.
— Десять лет назад в интервью вы мне сказали, что самое страшное в жизни — одиночество, когда тебя забывают даже твои дети, и если Амели вдруг забудет вас — этого не пережить. Как преодолеваете трудности ее переходного возраста?
— Ей тринадцать. Пока ничего подобного не замечаю. Все хорошо, и, надеюсь, так будет и дальше. Она рисует и серьезно занимается в художественной школе. Они и на пленэр на этюды выезжают, все поставлено там на высоком уровне.
— И уже можно предполагать, что это станет ее профессией в будущем?
— Думаю, да. Наверное. Хотя так сложно судить. Я, например, в детстве занимался очень многими вещами, всем, кроме актерского мастерства. И видите, как получилось? Мне говорили: «Поступай в театральный». А я не знал: куда идти, что делать? Может, и у дочки так будет. Она, например, обучилась компьютерной графике, это помимо того, что работает карандашом и кистью. Спрашиваю ее: «Кто тебя так научил?» Она говорит, что сама. И я смотрю и восхищаюсь, как она работает в этих программах. Я знаю компьютер, разбираюсь, но до такого уровня не дошел бы. А переходный возраст уже дает о себе знать. Звоню ей на днях после школы: «Амели, ты где?» Она говорит: «Папа, мы с друзьями зашли в кафе». — «Так. И что?» — «Просто сидим, болтаем, пьем чай с пирожными». — «День рождения чей-то отмечаете?» — «Нет. Решили отметить конец недели, пятница ведь». Я подумал: «Оп-па, вот он, первый звоночек». Но голос у нее был трезвый, веселый, и она при этом не скрывала, что гордится, что такая взрослая уже. И я погордился, что она не стала мне врать. Ведь когда дети скрывают что-то от родителей, это очень плохо.
— С уроками вы ей помогаете или уже отстаете от программы и помогают репетиторы?
— Уже не догоняю. Потом, я же нетерпеливый человек, сразу психую. Или предлагаю: «Давай посмотрим ответ». Ответы же есть в Интернете, так ведь проще, правда? Иначе сидишь до ночи с этими уроками. Знаете старый анекдот? Папа звонит учительнице в три часа ночи: «Марья Ивановна, что вы делаете?» «Сплю», — отвечает удивленная Марья Ивановна. — «А мы „собираем яблоки“, „пилим деревья“ и учим стишки!» Так что у дочки репетиторы по математике и физике. Эти предметы я уже совсем не помню.
— Ваша первая жена, мама Амели, Лиза, тоже вышла замуж?
— Давно! У нее теперь трое детей. Сыну пять лет, и четыре месяца назад родилась дочка.
— И дети все общаются между собой?
— Конечно. Знаемся домами. Даже ездили все вместе кататься на горных лыжах. (Улыбается.)
— Вы рассказывали, что маленькую Амели можно было посадить смотреть рекламу по телевизору, и тогда она давала сделать какие-то неотложные дела. А Марсель как? Спокойный или такой же, как сестра?
— Марсель не Амели, его рекламой не отвлечешь. Мультики занимают его ровно на минуту, и снова он требует внимания. Не знаю просто, как Лиза с ним справляется? Няню подходящую мы пока не нашли. А когда я был маленький, мы жили в коммунальной квартире и у соседей был телевизор. Мама сажала меня перед экраном, и я часами мог сидеть как завороженный, а она занималась делами. Я был очень заводной, и нередко мне доставалось от мамы за шалости. Марсель весь в меня и тоже будет получать ремня, если что.
— А как же ювенальная юстиция?
— Официально говорю: за дело будет получать. (Смеется.)
— Как Амели с братиком ладит?
— Прекрасно! Она с ним играет. Марсель очень ласковый, все время ее обнимает. А она у нас девочка еще не целованная, строго так: «Не надо, Марсель!». Она нежная девочка. А Марсель — моя копия. Мы сделали его черно-белые фотографии, и если сравнить их с моими детскими, тоже черно-белыми (цветных тогда еще не было), — одно лицо! Просто перепутать можно.
— Как вы думаете, Лиза решится родить второго ребенка?
— Мы говорили об этом. Да! Мама однажды призналась мне, что отец просил еще мальчика или девочку, а она не решилась. Квартиры не было, и мама побоялась, что меня в чем-то обделит, если появится еще ребенок. А потом очень об этом жалела! Она сама призналась мне в этом, уже когда я совсем взрослым был. Так что мы с женой настроены расширять семью.
— Жаль, что вашей мамы так рано не стало и она не увидела Марселя…
— Да, потеря ужасная. Все случилось внезапно, я был совершенно не готов к этому. И, конечно, очень жаль, что Марсель вырастет без нее. Хотя мне кажется иногда, что он с ней общается. Ведь говорят, что малыши имеют связь с космосом; мне кажется, что у него с бабушкой есть контакт. Он смотрит иногда куда-то вверх, что-то лепечет и смеется. Мне кажется, это она, мама… Мне очень ее не хватает. Мама была моей опорой, тылом, а теперь я один.
— Ваши близкие друзья, которые с вами все эти годы, — это кто?
— Рома Костомаров и Оксана Домнина. Илья Авербух и семья Костомаровых не смогли присутствовать у нас на свадьбе и теперь требуют встречи, чтобы официально нас поздравить. Изыскиваем время и возможность встретиться. Купленный тостер им нужно нам подарить. Катя и Саша Стриженовы — самые близкие мне люди уже много лет. Катя даже была свидетелем на нашей с Лизой свадьбе.
— Помнится, вы еще с Олегом Меньшиковым дружили и играли с ним в хоккей…
— Нет, мы играли с ним в футбол. У нас по-прежнему хорошие отношения, но жизнь немножко развела нас в стороны. Олег теперь занятой человек, у него театр. А в хоккей мы играем с артистами. У нас и команда так называется — «КомАр», команда артистов. Надо держать себя в форме. Я заметил, что стало как-то сил не хватать. И два раза в неделю мы обязательно собираемся на игру.
— Когда успеваете, вы же все время то на гастролях, то на съемках?
— После спектакля, ночью.
— Хоккей — силовая игра, и на ночь глядя давать такую нагрузку на сердце разве полезно?
— Что вы, это не нагрузка, а сплошное удовольствие, отдых. Недавно у нас была встреча с командой Жени Плющенко и Александра Мостового. Их команде исполнилось пять лет. У нас состоялся товарищеский матч, потом был банкет, куда пригласили и наши семьи.
— Расскажите про свою жену.
— Я очень благодарен Лизе, что она не обиделась на меня за то, что я тогда надолго пропал (в 2014 году Марат женился на Екатерине Архаровой, а после развода снова вернулся к Лизе. — Прим. авт.), и не изменила свое отношение ко мне.
— Наоборот, она вас очень поддержала, когда случился скандал с вашей бывшей женой Екатериной. Написала, что любит вас по-прежнему.
— Да. Я это оценил.
— Не понимаю, как можно судить о чужих семейных проблемах, если не знаешь ситуацию изнутри? Честно говоря, «показательное выступление» Татьяны Тарасовой у Малахова мне тогда не понравилось.
— Вот именно! Татьяна Анатольевна не знала, что и как было на самом деле. Она уважаемый и прекрасный тренер, но она не в курсе нашей семейной истории. И я очень благодарен режиссеру Григорию Константинопольскому, что дал мне тогда работу в сериале «Пьяная фирма».
— А что, отвернулись многие?
— Почти все…
— Да, я посмотрела, у вас сейчас мало кинопроектов — по одному в год. Но слышала, у вас своя антреприза?
— У меня четыре антрепризы.
— И одна из них — ваш проект?
— Нет, конечно. Я артист и не могу быть больше никем: ни продюсером, ни режиссером. Сейчас у меня премьера — «День сюрпризов» с Татьяной Васильевой. Я со школьных лет был влюблен в эту актрису после фильма «Здравствуйте, я ваша тетя!». Все мальчики из нашего класса были влюблены в персонаж Татьяны Веденеевой, а я — в Татьяну Васильеву. И когда мне предложили с ней играть, я, не читая даже пьесы, сразу согласился. Татьяна Григорьевна — величайшая звезда сцены, мэтр. Она удивляет и завораживает, как удав, в ее глазах можно пропасть и там остаться. Когда смотрю в них, то ловлю себя на том, что задумываюсь, утопаю. И с ней играть — как на минном поле: она непредсказуемая, всякий раз разная. Временами просто не выдерживаю, срываюсь и ржу. Отворачиваюсь от зрителя и умираю со смеху. Вот такая она, наша Т. Г. Еще у меня спектакль на двоих с народным артистом Владимиром Александровичем Стекловым по пьесе Энтони Шеффера «Игра». А со Стержаковым Володей «Сублимацию любви» мы сыграли девяносто девять раз! И все никак не могли поставить юбилейный, сотый спектакль. То я на съемках, то он. И четвертого октября мы наконец-то встретились. Перед спектаклем начали вспоминать и проходить материал. Волновались — все-таки год почти прошел и возраст сказывается, но выяснилось, что есть еще порох в пороховницах. Удивительно: оказалось, тело помнит все лучше, чем голова. Тело ведет тебя в определенную мизансцену, и ты вспоминаешь и текст, и шутки, и как зритель тогда реагировал. И такой кайф ловишь от этого! А в ноябре у меня премьера фильма «Движение вверх». История о том, как сборная СССР выиграла в баскетбол у непобедимых американцев. Это произошло на Олимпиаде в Мюнхене в 1972 году. Впервые за тридцать шесть лет американцы проиграли. Наши вырвали у них победу в последние три секунды. Это была уникальная игра. Американцы так обиделись, что даже приз свой не забрали. Он до сих пор там. Я играю чиновника от спорта.
— Что еще было у вас за десять лет, о чем приятно вспомнить?
— Работа в шоу «Звезды на льду» с Ильей Авербухом. Оно было блестящим. Потом мы выступали с концертами и спектаклем на льду, гастролировали по всей стране. Нас принимали шикарно, и за рубежом тоже. Там ведь наших много, они скучают и всегда нам говорят: «Приезжайте еще!» Я бы вернулся, если бы Илья меня позвал. С большим удовольствием. Это было самое прекрасное время. Год мы работали в Сочи со спектаклем «Огни большого города». Потом Илья сделал «Кармен» — и меня не позвал. После — «Ромео и Джульетту». Меня не позвал. Пользуясь случаем, через ваш журнал обращаюсь к Илье: «Если так дальше пойдет — уйду к Навке!». Татьяна как продюсер готовит свое шоу «Руслан и Людмила».
— А она звала?
— Нет. (Смеется.) Если тоже не позовет — пойду к Плющенко.
— Я вас видела в фильме «Батальонъ» в роли Александра Керенского, очень интересно. По-моему, роль получилась. Вы убедительны в этом образе.
— Говорят, я на него похож.
— Похож-то похож, но при взгляде на вас не скажешь ведь сразу: «Ой, Керенский!». Роль действительно яркая получилась. Вы много в нее вложили или была прописана хорошо?
— Я благодарен Игорю Угольникову, который был продюсером этого фильма и автором идеи. Он показал мне много интереснейшей архивной кинохроники. Я такой никогда даже не видел. Я смотрел, как Керенский говорил, как он держался, двигался. Личность ведь очень неоднозначная. Александр Федорович прожил долгую, насыщенную, страшную временами жизнь.
— Как поживают ваши поклонницы, которых раньше у вас было просто море? Лиза познакомилась с вами через Интернет, наверное, и другие пытались это сделать?
— Они поживают по-прежнему. Но сейчас меня в соцсетях нет. Пользуясь случаем, сразу скажу всем: не ищите меня там. Если какие-то страницы еще существуют — это фейк. Но есть мой сайт, который давным-давно ведут Яна и ее команда. Девчонки молодцы: ни одной моей премьеры не пропускают. На день рождения дарят мне интересные творческие подарки. И Марселю на день рождения сделали отличный подарок, с юмором. Книги обо мне оформляют со стихами. Такое внимание дорогого стоит, и я им очень благодарен за верность.
— Они вас к Лизе не приревновали?
— Не думаю. Я их личную жизнь не знаю, но такие красавицы не могут быть одинокими, у них наверняка есть пары.
— Вы по-прежнему живете за городом и московскую квартиру не жалуете?
— В городской квартире совсем находиться не могу. Там соседи, тут, сверху, снизу — ужас! Хотя сам-то вырос в коммуналке. И прекрасное, между прочим, было время. Все соседи меня любили, печеньем угощали. Их нет уже давно, а я всех помню по именам. Тетю Валю. Она сидела в инвалидном кресле и не могла взять меня на руки, меня сажали к ней на колени. Дядю Колю, столяра, — у него были золотые руки. И я, маленький, завороженно наблюдал, как он из дерева мастерил всякие вещи. Это было просто колдовство, магия. А мальчишке это ведь как интересно! Сейчас есть какой хочешь инструмент, а тогда что было — молоток да рубанок. И на мой день рождения он однажды смастерил маме табуреточку для меня. Она сохранилась до сих пор. Когда я занимаюсь чем-то по хозяйству, показываю Марселю, чтобы он смотрел, учился у меня.
— Помнится, загородный дом вы сами строили? Довольны результатом?
— Нет, все не так! (Смеется.)
— Пришлось перестраивать?
— Нет, мы построили еще гостевой домик с баней.
— Сейчас другая жизнь и другие люди. Как вы живете в поселке, дружно?
— Живем дружно. Мы можем к ним без звонка прийти, и они к нам: если свет в окнах горит, значит, не спят. По большей части в нашем поселке врачи. Шестнадцать домов и одна улица. Я называю ее Бродвей. Дома стоят по одной стороне, и наш почти в конце,когда возвращаюсь поздно, вижу, кто из соседей спит, а кто нет. Поэтому мы с Лизой ходим в гости чаще, чем ходят к нам. (Смеется.)
— «Может, пьют вино, может, так сидят»?
— Или в лото играют. Часто это практикуем.
— Какие у вас еще общие интересы с соседями? Может, на рыбалку ездите вместе?
— Нет, на рыбалку и охоту я езжу с друзьями. Ходим на кабана, косулю или лося. А на рыбалку выезжаем два раза в год, весной и осенью, на Ахтубу. Это Мекка моя, Ахтуба.
— А семью можно брать с собой на рыбалку?
— Можно. Марселю было всего полтора месяца, когда я предложил Лизе: «Хочешь со мной?» А она легкая на подъем: «Давай!». Сели в самолет и полетели. Так Марсель в первый раз на рыбалке побывал. Я удил рыбу, а он в коляске ждал с мамой улова на берегу. Как только подрастет, обязательно буду брать его с собой. Мой партнер по сцене и экрану Володя Стержаков тоже заядлый рыбак. У него два сына. Он мечтал передать им страсть к этому занятию, и, представьте, ни один, ни другой совершенно рыбалкой не интересуются. Он страшно горюет об этом. Поэтому у меня большое опасение: если Марсель не полюбит рыбалку, это будет удар для меня. Да, действительно, за эти десять лет многое произошло в моей жизни. Но самое главное, что сын родился. Марсель Маратович Башаров, продолжатель фамилии. Это важно.
