Милош Бикович: «Не знаю, почему мне доверяют роли спортсменов, ведь я выгляжу как человек, которому нужно дать витамины»
Артист — о строгих горничных, русской душе и жизни в Москве
Карьера Милоша Биковича в России началась с фильма Никиты Михалкова «Солнечный удар». Затем были «Духless−2» и «Без границ», но окончательно сербский актер влюбил в себя российских девушек после роли в сериале «Отель 'Элеон». WomanHit.ru поспешил познакомиться с Милошем поближе.
— В сериале «Отель 'Элеон» ваш герой Павел — прожигатель жизни, бабник и любитель вечеринок. Можно сказать, что он ваша полная противоположность?
— Не сказал бы, что противоположность, но мы точно не похожи. (Улыбается.) Есть в нем какая-то легкость, которая в то же время превращается в безответственность. Мне хотелось показать все его недостатки, но сделать это с любовью. Ведь актеры должны чувствовать не только антипатию, но и симпатию к своему персонажу, понимать чувства своего подопечного в разных обстоятельствах.
— Вы, наверное, видели немало отелей в России. Чем они вам запомнились?
— Иногда я встречаю горничных, которых на самом деле боюсь. Это такие строгие советские тетеньки, воспитанные в духе коммунизма. Когда они стучат в номер с криками «уборка!», я просыпаюсь моментально, так что будильник мне не нужен.
— Ваш герой не работает и живет исключительно за счет тети. Когда вы сами стали финансово независимым человеком?
— Первые деньги я заработал лет в 13–14: работал на детском телеканале, зачитывал анонсы, а на зарплату в сто евро купил часы. Потом я начал сниматься в сериалах, а совсем независимым стал где-то на третьем курсе — тогда в моей жизни появился большой проект про футбол «Монтевидео: Божественное видение». С тех пор не семья мне помогает, а я им, что для меня очень важно.
— У вас насыщенная фильмография, но вот комедий в ней пока не было, как и сериалов.
— Дальше пилотных дело как-то не пошло. Но ради «Элеона» я отказался от одного очень крутого проекта в Сербии. Для меня комедия — это выход из комфортной зоны, ведь до сих пор я снимался только в драматических проектах. Вообще самое опасное в нашей профессии — стать заложником одной роли. Часто продюсеры видят нас в одном и том же амплуа, не хотят рисковать. Они знают, что зритель пойдет смотреть на Джейсона Стэтхэма в боевике, а то, что он может сыграть и что-то другое, никого не волнует. Умные актеры — такие как Леонардо Ди Каприо, Мэттью Макконахи или Том Харди — вовремя задумываются над этим и становятся продюсерами, чтобы осторожно, но очень успешно пробовать себя в чем-то новом. Тот же Макконахи сыграл в «Далласском клубе покупателей», «Настоящем детективе», «Интерстелларе» — и это высший класс.
— Вы, без сомнения, самый популярный в России серб. И к тому же у вас есть опыт жизни в Москве. Можно ли говорить о том, что сербы и русские в чем-то похожи?
— Сербы не настолько открыты: мы приняли влияние Европы, так что в нашей жизни появилось больше деликатности и хитрости, мы адаптировались, иначе выражаем свои чувства. Теперь открытость, которая нам нравится, мы перенимаем у вас. Можно путешествовать везде, но главное все равно люди, а в России много хороших и талантливых людей. Русские, наверное, думают: «Что это такое, широкая русская душа, наверное, просто комплимент». Но так и есть, люди очень открытые, и такие есть не везде. В России нет правил, это вообще страна крайностей, поэтому она интересна и непредсказуема. Здесь важное обсуждается на кухне, эмоции выражают без стеснений, и, по-моему, это ценно. Например, во Франции и Германии такого нет.
— Можно предположить, что ваша первая поездка в Россию запомнилась вам надолго…
— Такое и правда трудно забыть. Мне было восемнадцать лет, когда в Киеве мы с братом сели в автобус и доехали до Валаама — это было паломническое путешествие. Я много ездил по монастырям, ведь изначально меня привлекли искусство и духовность, а работа появилась позже. Я надеюсь, что впереди у меня еще много поездок по России. Очень хочу увидеть Алтай, Байкал и Кавказ. Конечно, Питеру хотелось бы уделить два-три месяца, чтобы пожить там и пропитаться атмосферой — для меня этот город как Северная Венеция. На нем есть шрамы, что придает ему шарма: в этом он похож на Белград, но Белград не настолько красивый. По-моему, Питер особенный.
— И петербуржцы говорят то же самое. А в Москве они не видят ничего особенного. Какой она показалась вам?
— Мне очень нравится на Патриарших прудах и еще на улице 1905 года. Люди обычно не понимают почему, но там есть дома, похожие на фавелы в Рио-де-Жанейро. Москвичи думают, это некрасиво, такой «совок», а я считаю их московским преимуществом. Конечно, есть Кремль, храм Христа Спасителя, но существуют и такие места, за посещение которых в той же Бразилии заплатил бы любой прогрессивный турист: да, они серые и потрепанные, но интересные и аутентичные. В Берлине такие здания превращают в искусство — почему бы и нет, это часть нашей истории, которую нужно принять.
— Вы, наверное, выслушали массу комплиментов по поводу вашей прекрасной формы. Какое место в вашей жизни занимает спорт?
— В моей жизни были тхэквондо, айкидо, бокс, игровые виды спорта — футбол и баскетбол, хотя, глядя на меня, об этом трудно догадаться. Не знаю, почему мне доверяют роли спортсменов, ведь я выгляжу как человек, которому нужно дать витамины. (Смеется.)
— Тем не менее костюмы, которые вам подобрали для съемок в «Отеле 'Элеон», сидят на вас безупречно…
— Я там постоянно меняюсь: иногда выгляжу как бомж, в потрепанных джинсах, а иногда так, будто я миллионер. Вообще когда я играю роль, то подсознательно начинаю одеваться как мой персонаж. А если мне нравится какая-то вещь, договариваюсь с продюсерами, чтобы после проекта она куда-то незаметно пропала. (Смеется.)
