Игорь Жижикин: «На сьемках у нас с Дженнифер Гарнер случился роман»
Актер рассказал о любви к Кейт Бланшетт, работе со Стивеном Спилбергом и четырех браках
Мужественный, брутальный, овеянный ореолом голливудской славы, Игорь Жижикин нравится дамам. Даже сам Стивен Спилберг, с которым нашему герою посчастливилось работать, назвал его «самым лучшим плохим парнем». В его бэкграунде четыре брака, и, как признается актер, чем более ты успешен, тем сложнее найти искренние, настоящие отношения.
Игорь — один из немногих российских актеров, кому удалось сделать успешную карьеру сначала в Голливуде, а потом на родине. Он снимался у таких именитых режиссеров, как Стивен Спилберг, Квентин Тарантино, Флориан Хенкель, а его партнерами по съемочной площадке были мировые звезды. Пожалуй, самой знаковой его работой стала роль полковника Довченко в картине «Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа» — была создана дажа кукла полковника. Со стороны его жизнь напоминает лихо закрученный киносценарий. Родился будущий актер в обычной московской семье, готовился пойти по стопам отца и поступать в Институт связи. Но будучи в армии, познакомился с ребятами из цирка, и это перевернуло его жизнь. В 1989 году Игорь с коллегами отправился в гастрольный тур по США — и там остался. Цепочка ли случайностей привела его к успеху или все было предопределено? Случайно попав на репетицию шоу Enter of the night, приглянулся продюсерам, потом получил главную роль в мюзикле Jubilee, снимался в рекламе. Опять-таки случайно познакомился в одном из ночных клубов с продюсером Тедом Фоксом, тот пригласил в свой фильм… Наверное, главное все-таки — характер Игоря. Человек он целеустремленный, открытый для новых ощущений и эмоций. А встретились мы в кафе неподалеку от метро «Аэропорт», где прошло детство нашего героя.
— Это мой родной район, можно сказать, родовое гнездо. Я здесь родился, вырос. После войны мои бабушка с дедушкой поселились в бараках на той стороне улицы. Соседи были как одна большая семья. Потом бараки сломали, построили хрущевки на их месте. Но в каждом подъезде и на каждом этаже у меня жили дяди, тети и просто знакомые. Помню, в детстве из окошка кричали: «Игорь, ты куда полез? Упадешь», — люди, которые и не являлись моими родственниками. Все друг за другом присматривали, помогали. А напротив дома располагался стадион ЦСКА, куда однажды мама перевела меня через дорогу за ручку, и там я тренировался все школьные годы. Так что кто-то из моих приятелей стал шпаной, а я спортсменом.
— Здесь остался кто-то из тех людей, кто помнит вас дворовым пацаном?
— Я не знаю. Наверное. Сейчас я живу на другой стороне Ленинградского проспекта. Но к родным домам хожу иногда. Сам никого уже особо не помню, много воды утекло. Но это и не важно. Район творческий, здесь много художников, актеров, цирковых артистов.
— Вспоминая те годы, когда вы готовились поступать в Московский институт связи, могли ли вы предположить, что жизнь даст такой крутой вираж и вас занесет совсем в другую сферу?
— Нет, конечно. Какой-то перелом в сознании произошел в армии, когда я познакомился с цирковыми артистами. У них была такая яркая, интересная жизнь! К тому же тогда выехать из Советского Союза за границу было крайне сложно. А цирк давал эту возможность в виде зарубежных гастролей. Поэтому я решил не упускать свой шанс.
— Мечтали мир посмотреть?
— А кто не хотел в то время вырваться из совка? Хоть в Болгарию, хоть в Польшу. И мир посмотреть, и хоть какие-то приличные вещи купить. Плюс работа интересная, которая постоянно держит себя в тонусе, в хорошей физической форме. Я был воздушным гимнастом — тут не расслабишься, дурака не поваляешь.
— Вы авантюрист по складу характера?
— Был. С возрастом стал более стабильным. Но все равно нафталин не люблю, мне нужны перемены в жизни. А раньше я был вообще за любой кипеж. (Смеется.) Потому и остался в Америке. Когда я очутился в Лас-Вегасе, этом фантастическом городе, где все в движении, где столько разнообразных шоу, то подумал, что надо здесь задержаться. Почему-то я был уверен, что тоже смогу найти применение своим способностям.
— На родине вы были артистом популярного циркового шоу «Воздушный полет Вадима Станкеева», а здесь вас никто не знал…
— Я никогда не боялся начинать с нуля, менять образ жизни. Первое время, оказавшись в Америке, я нищенствовал, спал в парках на скамеечке, был бомжем. Работал газонокосильщиком, вышибалой в баре. Но потом судьба улыбнулась. Меня пригласили в популярный американский мюзикл Jubilee, где у меня была главная роль Самсона. И я получал там очень хорошие деньги. Но когда мне предложили поработать в «Цирке дю Солей», ушел не раздумывая, хотя там платили в три раза меньше. Потому что это новые возможности. А еще через несколько лет сменил цирк на актерскую профессию.
— То есть, когда продюсер «Воздушного полета» бросил труппу без денег в чужой стране, это не стало для вас шоком? Вы же могли позвонить друзьям, занять денег на билет.
— Многие так и сделали, вернулись. И потом уже Союзгосцирк приобрел нам всем билеты, но я решил остаться. Какой шок? Когда тебе двадцать три года, ты смотришь на мир широко открытыми глазами. Каждое выученное слово по-английски, каждое новое шоу, встреча с интересным человеком — это радость. И было не важно, что у тебя на ужин. И будет ли он сегодня вообще.
— Когда я прочитала вашу биографию, первая мысль была: неплохой сюжет для киносценария…
— Это если говорить обо мне, отдельно взятом парне из России. А на самом деле там у всех такие потрясающие истории, что можно кино снимать. В картине «Индиана Джонс» мы работали вместе с Харрисоном Фордом. Он, например, рассказывал, что, прежде чем стать актером, был плотником.
— Но вы не ставили себе такой цели — пробиться в Голливуд? Все получилось случайно. Хороший знакомый Тед Фокс пригласил на маленькую роль в фильм «Обезьянья работа…»
— Я думал, что найду себя где-то в шоу-бизнесе, в цирковом шоу, может, стану тренером. Я много снимался в рекламе. Но когда благодаря Теду сыграл свою первую маленькую роль в кино, то понял, что мне очень это нравится. Тед Фокс, с которым я впоследствии сотрудничал, посоветовал: «Не теряй времени, иди учись». И пока я работал в «Цирке дю Солей», я учился в актерской школе штата Невада. Может, со стороны и кажется, что все было гладко и легко, но на самом деле это не так.
— То есть назвать себя везунчиком судьбы вы не можете?
— Вообще-то, признаться, мне везет. Думаю, кто-то ведет меня по этому пути. И когда наступали тяжелые моменты, меня всегда что-то спасало. Или проект предлагали интересный, или человек нужный встречался. Случались провалы, когда я оказывался без работы, без денег. Вакуум: сидишь, не знаешь, что делать. Но надо к этому привыкнуть. Пока ты не стал мегазвездой, в Голливуде так: то густо, то пусто. Ходишь по кастингам, стучишься в разные двери. И потом — бац, где-то выстреливает.
— Вам повезло поработать со Стивеном Спилбергом. Причем вы рассказывали, что знали его семью. У вас были настолько близкие отношения?
— Как можно не знать семью? Год снималось кино! И жены, и дети актеров не раз приезжали на съемочную площадку. За все это время все успели перезнакомиться. Спилберг очень общительный человек, сразу представил родных: «Это моя жена, моя дочка, сын». Он знал все и о моей семье, всегда интересовался, как мама, как ее здоровье, что она делает. Один раз они даже по телефону разговаривали. Мама, конечно, ничего не поняла, но я сказал, что это один из великих современных режиссеров. Меня удивляло, что он помнил какие-то моменты биографии людей, с которыми работал. Один раз заговорили про кого-то из актеров, он говорит: «А ты знаешь, какие у него родители хорошие!».
— То есть это его стиль общения такой?
— Это стиль общения людей, которые на самом деле чего-то добились в жизни. На фильме «Турист» я работал с Флорианом Хенкелем, режиссером, который получил Оскара за «Жизнь чужих». Он из богатейшей семьи австрийских аристократов, которые водили дружбу с первыми лицами государства. И я поразился, что он одинаково приветливо общался и с такими звездами, как Анджелина Джоли и Джонни Депп, и с любым человеком из съемочной группы, не делая различий. Очень располагал к себе. Оказывается, у этих австрийских аристократов такой принцип: чем выше положение занимаешь, тем должен быть ближе к народу.
— Наверное, вам было очень смешно, когда вы приехали в Москву и увидели много пафоса на голом месте.
— Я и сейчас периодически смеюсь. Есть такое, вы правы.
— Не возникало ли у вас соблазна чему-то поучить коллег по съемочной площадке, вспомнить какую-то голливудскую историю?
— Про этот период биографии меня и так все спрашивают. А учить — нет, соблазна не возникало. Актеры — люди ранимые, давать советы бывает опасно. (Смеется.) На самом деле мне и самому есть чему поучиться у многих моих российских коллег. Мне просто повезло, что я снялся в больших картинах у больших режиссеров. А есть миллион талантливых людей, у которых не так удачно сложилась творческая судьба. Какое я имею право учить кого-то.
— Человек вы не бедный сейчас…
— Все относительно, но, слава богу, да, уже могу позволить себе сниматься в тех проектах, которые мне интересны. Раньше было иначе.
— И в конце апреля в прокат выйдет новый российский фильм с вашим участием «Все исправить». Вы играете помощника бизнесмена. Что вам дала эта роль в профессиональном плане?
— Это же комедийная роль! С моей брутальной внешностью мне не так часто предлагают сниматься в комедиях. Мой персонаж, конечно, тоже брутальный, но при этом еще и смешной. И я надеюсь, что если мне удалось показать то, что я хотел, это будет расширением моих актерских возможностей.
— Чем вам съемки запомнились?
— Я получил сотрясение мозга. Мне случайно заехали стулом по голове, когда мы снимали сцену драки в ночном клубе. Я там сражался с целой компанией подвыпивших байкеров. Еще я повредил плечо. По сценарию, я должен был прыгать с проходящего по реке парохода на мост. Вот такие яркие воспоминания. (Смеется.) А если серьезно, то съемки запомнились весельем. Комедия — это всегда очень клево и здорово, потому что там можно похулиганить. Пусть даже и с серьезным лицом.
— Вы смотрите фильмы со своим участием?
— Нет. Ненавижу наблюдать себя на экране и вообще очень критично отношусь к своей работе. Мне всегда кажется, что я как-то плохо сыграл, мог бы и лучше. Смотрю только на премьере, там уже некуда деться. (Смеется.) И то стараюсь потихоньку улизнуть, когда свет выключают. Прихожу уже к концу фильма и наблюдаю за реакцией зала. Если она позитивная, то потом уже могу этот фильм посмотреть.
— После возвращения домой, наверное, ощущали себя иностранцем? Здесь многое изменилось.
— Сначала да, ощущал. Но потом привык. На самом деле достаточно быстро ассимилируешься. Особенно если есть хорошие друзья и тебе предлагают интересную работу. Вот это самое главное — быть востребованным. Когда долго сидишь без работы, просто впадаешь в депрессию. Думаю, у большинства актеров так.
— У вас есть какие-то увлечения, чтобы скрасить ожидание в периоды безработицы?
— У меня спортклуб под боком. Я иду туда и могу провести два часа на беговой дорожке. В бане попариться — тоже помогает. Общение с родственниками спасает от депрессии. Поехал к сестре в гости, с мамой посидел, с друзьями куда-то выбрался. Но ощущение жизненного тонуса дает работа. Когда она есть, и веселиться приятно. Ждешь выходных, чтобы пойти куда-то, в ресторанчике посидеть, зажечь в ночном клубе. А когда не работаешь, то и выходить никуда не хочется.
— А вы еще зажигаете в ночных клубах?
— В моем возрасте зажечь — это значит дойти до ночного клуба, а дальше — как масть пойдет. (Смеется.) Могу зажигать на диванчике весь вечер, наблюдая, как люди танцуют. А могу и сам выйти на танцпол, я достаточно подвижный парень.
— Вы играли вместе с такими прекрасными женщинами, как Анджелина Джоли, Кейт Бланшетт. Возникали какие-то романтические чувства?
— О, Кейт — это моя любимая женщина. На самом деле я ею не только как актрисой восхищаюсь, я вообще был от нее без ума. Реально влюбился! Можно сказать, это мой женский идеал. На Каннском фестивале я признался ей в своих чувствах. Выпил немного. И говорю: «Катя, я тебя люблю!». Она: «Игорь, я тебя тоже». Я: «Ты не поняла, я люблю тебя по-настоящему!» (Смеется.)
— Но романа у вас не случилось?
— Нет. На тот момент она уже была замужем, у нее было двое детей, и она ждала третьего. Сказала: «Эх, Игорь, где же ты раньше был!»
— То есть нравились вы голливудским красавицам?
— Нравился, а почему нет, я высокий, симпатичный, интересный. (Смеется.) У нас даже были романтические отношения с Дженнифер Гарнер. Мы снимались вместе в сериале «Шпионка» — это одна из ее первых картин. И тогда она еще не была замужем за Беном Аффлеком.
— В отношениях с женщинами инициатива всегда исходит от вас?
— Нет, не от меня. Если мне кто-то понравился, я должен тут же почувствовать обратную реакцию. Видеть, что у нее тоже есть ко мне интерес. Тогда я готов развивать отношения. А если девушка начинает играть в какие-то игры, демонстрировать показную неприступность, у меня пропадает желание общаться дальше.
— У вас было четыре брака. Первый с американкой по имени Бренда, чтобы получить гражданство. Второй женой была партнерша по мюзиклу Лиса, третья жена — русская эмигрантка Наталья, про четвертую рассказывать ничего не хотите. И сейчас, когда вас спрашивают про личные отношения, говорите, что стало очень сложно найти женщину.
— Да, это так. Я уже вообще не верю представительницам женского пола.
— Почему?
— Мне вообще кажется, что женщину надо искать не в Москве. В любом городе за пределами столицы люди гораздо более искренние в своих чувствах. Москва — это место, куда приезжают меркантильные особы со всей страны, которые хотят любым путем завоевать себе место под солнцем. Причем у большинства этих девиц нет особых талантов. Кроме эффектной внешности, которой они пользуются, чтобы найти состоятельного кавалера. Бывает так, что девушка параллельно встречается еще с кем-то и выбирает для себя лучший вариант. Причем лучший не в любви, а именно в финансовом плане. А я, если влюбляюсь, то открываю сердце. Мне нужно знать, что меня любят, в меня верят. И когда понимаю, что ко мне относятся просто потребительски, хочется застрелиться, ей-богу.
— Может, обратить внимание на девушек поскромнее, не модельной внешности?
— О чем мы говорим? Я вообще домосед. Выхожу куда-то с друзьями крайне редко. И специально не катаюсь по Москве в поисках женщин. Нет такой цели. Уж как повезет.
— Кстати, многие сейчас в Интернете знакомятся.
— Нет. Интернет — не мой вариант. Я уже несколько раз с этим прокололся. Сплошной обман, отфотошопленные фото. Порой между профилем в соцсетях и реальным человеком — огромная пропасть. Были и вовсе сумасшедшие дамы. Очень хотели познакомиться вживую, донимали просьбами о встрече. Говорю: «Нет, пожалуйста, не надо, ничего не получится. Только время зря потеряем». Я сразу понимаю, что это не мой человек. Так нет, она сменила профиль, повесила другие фото, зашла с другой стороны. Ладно, договорились встретиться. Приезжаю — та же самая особа, которая доставала меня в прошлом году: «Здрассти, это я». «И что?» — спрашиваю. «Мне просто хотелось с вами увидеться». — «Что ж, увиделись. Спасибо за то, что я потерял несколько часов жизни». Сел в машину и уехал. Так что для меня — только личное общение. Да и личное не всегда оправдывает ожидания. Москва, как я говорил, в этом плане очень свое-образный город. Даже уезжая на съемки в Питер, понимаю, что там совсем другие люди, гораздо добрее.
— Каков сейчас ваш статус?
— Я в творческом поиске. (Смеется.) Не так давно у меня начались новые отношения, но как они сложатся, время покажет.
— Самая любимая из ваших жен была Наталья?
— Сейчас уже не могу так сказать. После нашего расставания я влюблялся пару раз очень сильно. И переживания были, и разочарования. А с Наташкой мы хорошие друзья. Скоро лечу в Лос-Анджелес на пробы, и мы с ней обязательно встретимся, будем общаться. Самое главное — сохранить теплые, человеческие отношения и после того, как закончился брак.
— А почему у вас не было детей? Вы же восемь лет прожили вместе.
— Молодые были, карьерой занимались. Возможно, если бы были дети, все могло сложиться иначе. Я человек очень ответственный, для меня семья — это святое.
— Вы из тех людей, кто живет сегодняшним днем, или пытаетесь строить стратегические планы?
— Наверное, сегодняшним. Я такой транжира по жизни. Заработал деньги, улетел куда-то, захотелось отдохнуть, повеселиться. Наверное, потому, что нет детей, семьи, ни к кому не привязан. Мне уже и хотелось бы привязаться, копить на будущее, покупать дома. Но пока не складывается.
