Иван Жидков: «В следующий раз женюсь не на актрисе»
Актер рассказал о разводе с Татьяной Арнтгольц и переоценке ценностей
В профессиональном плане Ивана Жидкова можно назвать везунчиком, баловнем судьбы. После школы уехал из Екатеринбурга в Москву и с первой же попытки поступил в Школу-студию МХАТ. Потом его сразу взяли в «Табакерку» и в МХТ им. Чехова. В кино дебютировал у самого Петра Тодоровского, в картине «В созвездии Быка». Параллельно много снимался в сериалах, среди которых «Солдаты−4», «Грозовые ворота», «Сеть». «Актерская жизнь состоит из взлетов и падений, все может измениться в одночасье. То ты вполне востребован, то вдруг тишина, никаких предложений, полгода сидишь без работы. Но я всегда, при любых обстоятельствах, остаюсь оптимистом, считаю, что нельзя сдаваться, опускать руки», — говорит Жидков. После сложного жизненного периода и усиленной работы над собой он вновь полон энтузиазма и сил.
— Ваня, ты женился рано — в двадцать пять лет. Неужели в столь юном возрасте верил, что это всерьез и надолго?
— Когда люди вступают в брак, они хотят верить в то, что это навсегда. Зачем тогда жениться? А я был просто убежден, что вот моя семья — и она на всю жизнь. И когда знакомые мне говорили (а таких было немало): «Да ладно, Вань. Вы разведетесь, вот увидишь!» — я, естественно, никого не слушал. Искренне думал, что с нами этого не случится. И Таня тоже верила. До поры до времени… Если я скажу, что у нас не сложилось, потому что мы абсолютно разные люди — это прозвучит, наверное, банально. Но так и есть, правда! Таня — очень спокойная, организованная, гиперответственная, во всем у нее четкость и порядок. А я — ужасно эмоциональный, взрывной, завожусь моментально. Еще и упрямый. Ядреная смесь! Да и Таня тоже девушка с характером. Короче говоря, нам сложно было о чем-то договориться в принципе. И вообще друг от друга нам нужно было разное. То, чего хотела Таня, я не мог ей дать, и наоборот. Постепенно точки соприкосновения между нами исчезли совсем, мы существовали параллельно, каждый жил своей жизнью… Любовь прошла, завяли помидоры. (Смеется.) Хотя много писали, что Таня от меня ушла к Григорию Антипенко. Это полная глупость, из области фантастики. Я, надеюсь, имею право внести ясность. Гриша здесь вообще ни при чем, он просто Танин партнер по спектаклю «Двое на качелях». И все! А остальное — домыслы, которые раздули журналисты… Так что никто ни от кого не уходил. Мы расстались по обоюдному согласию. Произошло это не с бухты-барахты, а долго копилось и зрело. И когда со стороны Тани возник импульс по поводу того, что пора ставить точку, я его подхватил.
— Ты болезненно переживал разрыв? Все-таки вы почти шесть лет прожили вместе. Срок немалый.
— Когда весь твой уклад жизни был несколько лет заточен под семью — и она разваливается, немного теряешься. Задаешь себе вопросы: «И что теперь? Все начинать сначала?». Хотя мне было где жить и на что, но я находился в некой прострации… Мои родители прожили вместе тридцать с лишним лет, и хотя было всякое, но они сохраняли семью. Она оставалась крепкой. И, конечно, я испытал разочарование от того, что моя крепость не устояла… Но бешеной драмы, мощного стресса не было. Мы с Таней расстались без особых конфликтов. Это был естественный ход событий, оба понимали, к чему идем… Мы вместе пережили много хорошего, и я стараюсь хранить только светлые воспоминания. Это огромный пласт жизни, но к прошлому я отношусь, как к тому, что было и прошло. Не ностальгирую, не страдаю, анализируя произошедшее, не возвращаюсь к тому, что меня тяготило. Выношу какие-то уроки для себя и иду дальше. А в настоящем у нас есть Маша.
— Вы объяснили Маше, что произошло?
— Нет, не объясняли. Ей было три года, когда мы разошлись, она тогда мало что понимала. Мы, слава богу, не делили ребенка. Что бы ни случилось между нами, дочь страдать не должна. Так что для нее почти ничего не изменилось. Мы и раньше уезжали на съемки по очереди, Маша привыкла к тому, что с ней то мама, то папа… Сейчас ей уже шесть с половиной лет, и она все поняла, привыкла к новым обстоятельствам. Вопросов не задает. Мне кажется, все прошло для дочки «лайтово» и органично. Я надеюсь. Мы ведь с Таней при ней не ругались, не ссорились, могли втроем куда-то сходить — в кафе, в кинотеатр. У нас нормальные отношения. Бывает при разводе все гораздо хуже. И вроде никаких особых обид у нас друг на друга нет… Так что все было сделано правильно. Главное, ребенок не остался без семьи. Он и с мамой, и с папой, и с бабушками, и с дедушками, все его любят. Кстати, Машины дедушки и бабушки «сконцентрированы» в Калининграде. Таня оттуда родом, а мои родители тоже построили там дом, перебрались из Екатеринбурга. Вот так забавно получилось: мы развелись, а наши родители живут в одном городе, общаются… Ну, а Маша, конечно, осталась с мамой. Но мы все время с ней на связи, созваниваемся без конца. У дочери есть часы с сим-картой, с кнопками «мама» и «папа». И с них мне дочка постоянно трезвонит. В выходные забираю ее к себе. Даже если у меня съемки или репетиции, Машка везде ездит со мной.
— Как она себя чувствует на съемочной площадке? Не высказывает пока желания сниматься в кино?
— Еще как высказывает! Ей очень нравится съемочный процесс. Машка уже снялась в двух эпизодах, вместе со мной. Просто бегала в кадре, я ее на руки подхватывал. Ничего особенного, однако за каждый эпизодик она получила две тысячи рублей — заработала сама. Она их складывает куда-то, копит. Говорит тут недавно: «Пап, пойдем в магазин, купим мне игрушку. Ты не волнуйся, у меня денежка-то есть!». Но пока мы ее запасы не трогаем, папа на свои денежки ей игрушки покупает… (Смеется.) А еще мы с ней участвовали в съемках передачи канала СТС «Большая маленькая звезда», которую ведет Николай Басков. Маша в него прямо влюбилась! Бегала за ним: «Коля! Коля!». Она там жгла не по-детски, все лежали от смеха. Это ребенок с невероятным чувством юмора. Машка любого взрослого может довести до истерики своими шуточками, она безумно зара-зительная и энергичная… Так вот, ее невозможно было увести после тех съемок. Долго еще вспоминала их, Колю и повторяла: «Пап, а давай еще поснимаемся где-нибудь!»
— То есть, если Маша выберет актерскую стезю, ты ее отговаривать не станешь?
— Нет, конечно. Думаю, это будет правильно и логично. Актерство у нее в крови, гены, как говорится, никуда не денешь. Она естественно себя чувствует перед камерами. Может, правда, сначала сильно застесняться, вцепиться в ногу, спрятаться. Она же ребенок еще! Но когда приходит в себя, видно, что она очень артистичная. И в настоящее время она хочет быть актрисой… Но все еще может много раз поменяться. В любом случае она сама будет решать, чем ей заниматься в жизни. А я всегда поддержу ее выбор и буду ей помогать по мере сил, какой бы путь она ни выбрала.
— В раннем детстве Маша была твоей миниатюрной копией…
— Сейчас она изменилась, стала больше похожа на свою маму. И еще она очень смышленая и послушная — это, безусловно, в Таню. Когда беру Машку на съемки, она ведет себя просто идеально: сидит тише воды, ниже травы. Образцово-показательный ребенок! Но от Тани у нее, как мне кажется, немного. По характеру она больше в меня пошла. Такая «зажигалка» в сторону рок-н-ролла — шумная, эмоциональная, веселая, общительная. У нас даже общая страсть есть — картинг. Я люблю машины, скорость и радуюсь, что дочке тоже это в кайф. Она сидит в карте рядом, совершенно не боится, крутит свой «детский» руль и на поворотах визжит от восторга. Да еще меня заводит: «Папа, ну давай же! Быстрей гони!». А мы с ней гоняем очень бодро, мне даже замечания делают: «Эй, ты же с ребенком! Куда несешься?». Но я все контролирую, знаю, что со мной самый ценный пассажир.
— Разногласия в воспитании дочери у вас с Таней возникают?
— Бывают нестыковки какие-то, но ничего страшного. Главное, что мы не заинтересованы вступать в распри, нам выяснять больше нечего. Мы идем друг другу на уступки. И Таня большая умница! Она понимает, что ребенку необходимо и отцовское воспитание. Ей большой респект за это, я благодарен… Хотя, каюсь, иногда так устаю, что Маша вроде и со мной, но предоставлена сама себе. За несколько дней, проведенных с папой на съемках, она превращается в Маугли, я не успеваю ее расчесывать. Тане, естественно, это не нравится… Но я правда очень стараюсь быть хорошим отцом. У Маши нет другого папы, и не будет никогда! Хочу, чтобы дочка мной гордилась… Вот, к примеру, на 23 февраля Маша попросила прийти к ней в детский сад на праздник. Конечно, я поехал, ведь для нее это было важно. В саду устроили соревнования — заставляли нас бегать, скакать на каких-то шариках. На первом же состязании шарик из-под меня выскочил, ноги разъехались, я упал, в глазах потемнело. Но допрыгал до финиша кое-как… Понятно, что участвовал я в этом без особой радости, согласился из-за дочери. И Маша была счастлива, смотрела на меня с такой гордостью! Ради этого взгляда можно многое стерпеть… Знаешь, с Машей я хочу восполнить то, чего мне самому не хватало в детстве. Между родителями и мной существовала четкая граница, у нас не было доверительных отношений. Я не знал, как это — говорить с мамой и папой по душам, делиться чем-то. Со мной особо не нянчились, воспитывали довольно жестко. Со своим ребенком я веду себя иначе, нежели мои родители. Хочу ей быть другом! Хочу, чтобы она мне полностью доверяла, рассказывала все, чем живет, что ее беспокоит. Мне кажется, ребенка надо баловать, в разумных пределах конечно. Тут тоже нельзя палку перегибать, все-таки я папа, она должна меня уважать, слушаться. (Улыбается.)
— Маша спрашивает тебя: «Пап, ты меня любишь?»
— У нас по-другому происходит. Я ее этим достаю. Все время твержу: «Я так люблю тебя, Машка!», «Как же я тебя люблю». А она мне говорит: «Пап, я знаю! Почему ты все время говоришь об этом?». Я обижаюсь: «Слушай и молчи, малявка!». И ее спрашиваю: «А ты-то папу любишь?». «Люблю», — улыбается она и обнимает меня… Наши отношения все время меняются. Маша стала старше, и я тоже. Мы с ней вместе взрослеем. И мне это нравится — взрослеть вместе со своей дочерью! Маша в сентябре уже пойдет в первый класс, школу для нее выбираем… И кажется, так давно, в другой жизни, я ездил за дочкой в роддом, она делала свои первые шаги. Помню, как акушерка, отдавая мне Машу, сказала: «Вот вам подарочек на всю жизнь». Это точно! Я теперь всю жизнь буду нести ответственность за этот «подарочек».
— Хотел бы еще детей?
— Да, очень! Сына или еще одну дочку. Дети — это счастье! Говорят, что мужчины обычно больше хотят сына, наследника. А мне вообще без разницы. Когда на УЗИ нам с Таней сказали, что у нас будет девочка, я был в восторге!
— А создать новую семью в принципе готов?
— От семьи я не зарекаюсь, несмотря на то, что идеальные представления о ней у меня несколько подорваны. Я разочаровался в браке, но не радикально, чтобы ставить на нем крест. Пока не спешу окунаться в семейную жизнь… Я поднял весла и плыву по течению. Будь как будет!
— Ты находишься в поиске?
— Не поверишь, но у меня вообще-то совсем мало было романов в жизни. Раз-два и обчелся. Притом что я кажусь таким легким, даже легкомысленным. И вроде дамам нравлюсь, не страдаю от отсутствия внимания с их стороны. Поклонниц у меня тоже хватает, я их уважаю, люблю, благодарен, что они есть… Но мне очень сложно найти женщину, с которой бы захотелось связать свою жизнь. А еще я понял, что искать кого-то, еще и руководствуясь некими критериями, бессмысленно.
— Но тебя окружают в основном актрисы! Актерский мир тесен. Ты не боишься снова жениться на актрисе?
— Мы с Таней развелись не из-за того, что она актриса, а я актер… Но в целом ты права, мы специфическая каста. Когда в семье два артиста — смесь получается ядреная. Поэтому лучше, конечно, в следующий раз жениться не на актрисе. Я так думаю… (Смеется.) Сейчас с коллегами я предпочитаю просто дружить.
— Тебя устраивает свобода? Нравится жить одному?
— Ну, я не совсем один. У меня появилась девушка Лиля, и она не актриса. Мы познакомились совсем недавно — чуть больше месяца назад. И стали жить вместе, в загородном доме. Решили: а давай попробуем — и съехались. Пока все здорово. Я наконец-то уехал из мегаполиса за город. Мне нравится, что обо мне заботятся: готовят еду, ждут со съемок. И я о ком-то забочусь, это тоже приятно. Что из этого выйдет? Что нас ждет завтра? Не знаю. Поживем — увидим. Я ее не обманываю, абсолютно честен. Ничего не обещаю, не загадываю, не строю никаких планов на будущее. Просто живу!
— После развода прошло уже больше двух лет…
— Да, и я сегодняшний, и тот, каким был в браке, — два совершенно разных человека. Я изменился и внутренне, и внешне. Сейчас нравлюсь себе гораздо больше! (Улыбается.) Смотрю на себя в фильмах того периода, когда был женат, и с трудом узнаю. Неужели этот боров я? Что уж греха таить, распустил себя. Расслабился почему-то, ел все подряд… Но смог взять себя в руки, полностью изменил образ жизни. Стал регулярно заниматься спортом, правильно питаться. И стал другим! Это моя победа над собой. Вообще так уж сложилось, что за свои тридцать два года я так и не узнал, что такое поддержка со стороны близких. Как раз после развода у меня был очень непростой период. Я болел целый год, постоянно. Организм из-за болячек был дееспособен всего процентов на двадцать. Я лечил то одно, то другое — по кругу. Огромные деньги тратил на лекарства и врачей. А до кучи у меня тогда же случился перерыв в работе. И еще, тягая железо (я все-таки старался поддерживать форму), я надорвал связку в плече. На полгода со спортивными нагрузками пришлось завязать, и я лишился еще и отдушины в виде спортзала. Ну полный трабл! В такие моменты особенно нуждаешься в поддержке и заботе. И совсем грустно становится, когда понимаешь, что никого нет рядом, ты совсем один. Хотя, когда мне удалили гланды и я валялся в больнице, друг Женька Пронин приезжал ко мне, навещал. Подарил бегемотика, который поет песню «Сиреневый туман». Это было очень мило. Но все равно я чувствовал, что позаботиться обо мне некому. Ну ничего, сам справился. Зато сильнее стал.
— Работы тебе сейчас хватает?
— Вполне. Снимаюсь в сериале для канала «Россия» с Александром Домогаровым. Я играю положительного героя, а Домогаров — отрицательного. Это моя карма — роли хороших парней. А так хочется сыграть кого-нибудь гадкого, ужасного, мерзкого… (Смеется.) Еще я недавно вернулся на театральную сцену. Шесть лет не играл в театре. А тут вдруг предложили сразу шесть спектаклей. Я растерялся и постарался выбрать то, что ближе к сердцу. Недавно выпустили антрепризу «Колесо фортуны», в которой я занят вместе со Стасом Бондаренко и Глафирой Тархановой. И сейчас идут репетиции другой антрепризы, где мои партнеры опять Стас Бондаренко, Саша Ратников и Женя Пронин… Знаешь, я научился ценить то, что мне дает жизнь. И от интересных предложений стараюсь не отказываться. Над собой работаю постоянно. Хочу быть лучше! В отношении себя я лютый воин: безжалостно сражаюсь со своими пороками и слабостями, не щажу себя. Я, если честно признаться, очень ленивый. Но борюсь с ленью всеми силами. Спортом много занимаюсь. Каждое утро бегаю, обливаюсь холодной водой, в тренажерный зал хожу регулярно. И к алкоголю отношусь крайне негативно. Два года вообще не употреблял никакой алкоголь и сейчас пью крайне редко.
— Хочешь подольше быть молодым и красивым?
— Ой, мне тут бабушка говорит: «Не зачесывай волосы назад, ты так смотришься старше своих лет! Делай челочку, ты с ней такой молоденький». А ничего, что мне уже за тридцать перевалило? И что, я должен выглядеть как пионер? Или как Джастин Бибер? Что за бред! Не хочу я быть вечно молодым. Но у меня есть желание быть в форме, иметь спортивное, подтянутое тело. Поэтому и спортом серьезно занимаюсь, он стал для меня уже образом жизни… И меня радует то, что я повзрослел, у меня накопился какой-то жизненный опыт, стал выше уровень осознанности. Наивности и глупости поубавилось. Но при этом глаза все равно горят, мне интересно жить. Мне нравится жить! Мне хочется куда-то двигаться, развиваться, внутренне расти. Несмотря на то что многое уже позади, у меня ощущение, что я нахожусь на старте.
