Классик Лев Толстой утверждал, что все счастливые семьи счастливы одинаково, а несчастны по-разному. На самом деле с личностями творческими все не так. С одной стороны, и Наташа, и Дима в жизни — люди абсолютно «не звездные», доброжелательные, открытые. Вот мы сидим на кухне, пьем чай в их новой квартире. В детской кроватке мирно спит «королевич Елисей». Все мило и по-домашнему. С другой стороны, когда речь заходит о «высоких материях», востребованности в профессии, конкуренции, глаза моих визави начинают метать молнии, в пылу спора они даже забывают, что здесь находится кто-то третий. Реализованные амбиции, признание публики — это не менее важно, чем «погода в доме».

Вы стали родителями. Что-то изменилось в сознании?
Дмитрий Ермак: «Я понял, что все, детство прошло. (Смеется.) На самом деле я уже выполнил в жизни три основные задачи: построил дом, посадил дерево и родил сына. Причем в родах принимал непосредственное участие: находился рядом с Наташей в палате все шестнадцать часов, контролировал сердцебиение ребенка. До этого события я почему-то был уверен, что роды — таинство женщины и мужчине там делать нечего. Теперь понимаю, что это не так. Когда твоя жена при схватках на пятнадцать-двадцать минут остается без доктора, ей просто психологически страшно, больно — и нужна поддержка. Всем своим друзьям я теперь советую — будьте рядом с любимой в такой важный момент. Ну, а вообще ловлю себя на мысли, что сейчас у меня один из самых счастливых периодов в жизни: родился сын, рядом такая замечательная жена, есть любимая работа, роль в великолепном мюзикле „Призрак Оперы“. Мне уютно, комфортно и радостно жить. Пусть это состояние длится подольше! (Смеется.) Что касается Наташи — я, конечно, догадывался, что она станет прекрасной матерью, но не ожидал, что настолько. Когда актриса в звании примы вдруг отставила все дела и превратилась в заботливую, нежную маму — это удивительная метаморфоза. Честно говоря, я боялся „ломки“, которая происходит у актрис, оказавшихся на время без работы. Бывает, их даже семейное счастье не радует. Мы же все наркоманы своей профессии. Хочется славы, фотосессий, выставок, автографов. Быть в топе, конечно, приятно. Но мы с Наташей уже давно решили для себя, что не это смысл жизни».

Наталия Быстрова: «Дима все немного идеализирует. Дело не в том, что я приняла такое волевое решение: уйти на полгода. Мне было гораздо спокойнее и безболезненнее это сделать, потому что летом, как правило, в театре затишье, проекты заканчиваются. Но я, будучи беременной, играла и в мюзикле „Русалочка“ до последнего, и в „CHICAGO“: сын мой тоже в животике выплясывал. (Смеется.) В кино снималась. И сейчас все ждут моего возвращения к работе — и в киношный проект, и в мюзикл „Красавица и чудовище“. Поэтому я не чувствую себя забытой. Для артиста это очень важно. Я понимаю, что если раньше была свободна распоряжаться собой, своим временем, то теперь придется совмещать работу и материнские обязанности. Елисею не было еще трех недель, а мы уже поехали с ним на съемки. Но я не одна такая. Многие дети актеров растут за кулисами».

Артисты обожают путешествовать. Открыли для себя многие страны мира. В том числе побывали во Вьетнаме. Фото: личный архив Дмитрия Ермака и Наталии Быстровой.

Когда родился Елисей, вы написали на своей страничке в соцсети, что теперь появился главный мужчина в вашей жизни. Дима как отреагировал?
Дмитрий: «Ну я же не глупый человек, все понимаю. Это и в моей жизни главный мужчина».
Наталия: «Наш малыш был очень желанным, долгожданным. Еще до того, как он родился, мы знали, что у нас будет сын, Елисей. Мы готовились к этому событию».

А в честь кого его назвали Елисеем?
Дмитрий: «Ни в честь кого. Первая ассоциация, конечно, королевич Елисей. Но на самом деле это имя просто мне нравится. Оно исконно русское, не „попсовое“, не заезженное. Я зову сына Лес».

Спокойный у вас малыш?
Дмитрий: «Относительно. Когда другие родители рассказывают, что их дети просыпаются по нескольку раз за ночь, я понимаю, что нам повезло. Наташа меня бережет. Зная, что у меня сейчас серьезная работа в мюзикле „Призрак Оперы“ и мне надо высыпаться, она всю ответственность за ребенка взяла на себя. Я беру Леса на полчаса, на часок вечером. В принципе ему пока от меня ничего и не требуется. То, что ему нужно, может дать только мама. Оказавшись у меня на руках, он тут же начинает искать грудь». (Смеется.)

Что оказалось для вас удивительным в общении с малышом?
Наталия: «Помню, на следующее утро после родов мне принесли ребенка, я подошла с ним к окошку и стала что-то ласковое говорить. А он так серьезно на меня посмотрел, таким пронизывающим взглядом, что просто мурашки побежали по коже. Было ощущение, что я с очень взрослым человеком разговариваю, не я его чему-то должна научить в этом мире, а наоборот, он знает что-то такое, чего не знаю я».

Дмитрий: «И у меня было то же ощущение! А еще когда он родился, я вглядывался в его лицо и пытался рассмотреть какие-то свои черты. Не сразу приходит мысль, что это другой человек. Да, это твое продолжение, в нем есть твои гены, но это не ты. А здесь я сразу понял, что держу на руках копию своего тестя. Лес очень похож на Наташиного папу».

Взгляды на воспитание детей у вас сходятся? Кто знает, как надо воспитывать мальчика?
Наталия: «Из мальчика нужно растить мужчину с раннего возраста. Общаться, как со взрослым. Мне бы очень хотелось, чтобы Елисей был не избалованным королевичем, а галантным, мужественным рыцарем. Чтобы он дарил на Восьмое марта цветы нашим бабушкам, стоя на колене. Вчера я встречалась с однокурсницами — обе они уже молодые мамы. У одной ребенку полтора года. Она спрашивает: «Сынок, как нужно здороваться с дамами?» — и он так трогательно поклонился. Я подумала: «Ой, хочу, чтобы и у нас было так же!»

Наталию и Дмитрия не зря называют самой романтичной парой российского мюзикла. Фото: личный архив Дмитрия Ермака и Наталии Быстровой.

Дмитрий, рождение ребенка совпало для вас с еще одним значительным событием — вас утвердили на главную роль в мюзикле «Призрак Оперы». Но, к сожалению, на премьере вас пришлось заменить другому актеру.
Дмитрий: «Для меня это был очень тяжелый период. Вы не представляете, что это такое для артиста, чтобы на сцене отказал голос, дважды. Премьера десятилетия! Я понимал, что в зале будут находиться очень важные люди, „московский бомонд“, знакомые журналисты. Наверное, я повел себя неправильно. Еще только заметив, что с голосом проблемы, надо было переждать неделю, как это делают грамотные люди, восстановиться. Я же выкладывался на все сто. Я потом все думал: почему так случилось? Я ведь честно ходил на кастинг, мне не дали по блату эту роль. И у меня получалось! Я видел, что и постановщикам нравится то, что я делаю. Это очень серьезная, сложная и значительная работа для артиста, я серьезно готовился. Было обидно потерять премьеру. Но я переборол себя. Через три дня, 7 октября, родился Лес. И Наташа тогда сказала: „Дима, ты не думаешь, что Бог удерживал тебя от этой роли, пока не появился ребенок?“. Ангел Смерти, Ангел Музыки, сумасшедший гений, готовый ради любви на злодеяния, — есть в этом некая мрачная мистика. Так что, может, жена и права. Но как же было страшно после случившегося снова выйти на сцену! Я боялся, что голос может опять подвести, к горлу подступал ком. Я волновался, как пилот, который вновь взлетел после авиакатастрофы. Меня удивило, сколько людей меня поддержало в тот момент! Сколько теплых пожеланий написали на моей странице в соцсети! Даже те артисты, про которых я думал, что они втайне мне завидуют. Эта ситуация дала понять, что хороших людей на свете больше».

Наташа, вы гордитесь, что у Димы такая роль?
Наталия: «Конечно. Я вообще им горжусь. Еще со времен «Русалочки», где Дима исполнял сложную вокальную партию. Меня невероятно трогает, когда я слышу аплодисменты в его адрес. Сейчас я не на сцене, и успех мужа — это и мой успех. Я воспринимаю похвалу зрителей в наш адрес, говорю: «Дима, ты сейчас — наша сила».

Это здорово, потому что в творческих семьях порой присутствует конкуренция.
Дмитрий: «Я не понимаю, каким идиотом надо быть, чтобы завидовать своей жене. И наоборот. Если он снимается, а у нее творческий простой, это, безусловно, ее расстроит. Но никак не должна возникать зависть или ревность. Мы же одно целое, и у нас один бюджет. Все может случиться. Может, завтра у Наташи будет пять сезонов работы, а у меня два».

Наталия: «В нашей сфере дело не только в материальных факторах. А еще и в амбициях, внимании, любви зрителя. И я считаю, что любой творческий человек воспринимает другого как потенциального соперника. Всегда в паре один более успешен. Девяносто девять процентов творческих браков именно такие».

Дмитрий: «Господи, ну какая глупость! Кто из нас более успешен? Откуда вообще такая статистика — девяносто девять процентов?»

Наталия: «Дима, в данный момент у нас нет ревности и зависти, потому что мы оба успешны в профессии. Сейчас Дима играет в мюзикле, снимается в кино, и у меня есть стимул, чтобы от него не отставать. Меня „греет“ ощущение, что моего выхода на сцену ждут и что мы с Димой идем плечом к плечу. А если у одного человека в работе простой, а у другого все прекрасно, они на разных волнах. Первый начинает рефлексировать, копаться в себе и давить негативом того, кто более успешен. Это порождает другие проблемы».

Дмитрий: «Дорогая, что за страсти ты себе нафантазировала? Дело не в творческой профессии, а в самих людях. Если в паре изначально нет контакта, отсутствует уважение, гордость за успех друг друга — будут проблемы, даже если оба супруга не актеры, а работают на заводе, например».

Наталия: «Все-таки я считаю, что творческие пары, которые много лет гармонично живут в браке, — большая редкость, идиллия».

Дмитрий: «Это любовь, моя дорогая».

Наталия: «В общем, верю, что наш союз станет счастливым исключением».

Дмитрий: «Думаю, это вообще большая удача — встретить „своего“, по-настоящему близкого человека. Резюмируя: если вдруг какой-то „червяк“ появляется в наших с Наташей отношениях, мы тут же стараемся это гасить. К примеру, вчера обсуждали тему возраста. Нам уже по тридцать. Наташа — стопроцентно молодая лирическая героиня. Но в какой-то момент она уже не сможет играть Джульетту. Как правильно к этому отнестись? Для многих актрис это тяжелейшая травма».

Наталия: «Так же как и смешон престарелый герой-любовник. Важно выглядеть достойно, в нужный момент отойти в сторону. Если меня что-то тревожит, я делюсь этим с Димой. Недавно у меня возникло тягостное чувство, что я себе не принадлежу. Это объяснимо: когда работаешь по тридцать шесть спектаклей в месяц, а потом у тебя остается всего несколько съемочных дней, выпадаешь из ритма».

«Наш малыш был желанным. Еще до того как он родился, мы знали, что у нас будет сын, Елисей». Фото: личный архив Дмитрия Ермака и Наталии Быстровой.

Да, чувствуется, что проблемы у вас несколько иные, чем в других семьях. Ваши отношения и зародились на сцене…
Дмитрий: «У нас даже есть точка отсчета — 2 октября 2010 года, премьера мюзикла „ZORRO“. Я тогда дотронулся до руки Наташи Быстровой, а у нее вдруг подкосились ножки». (Смеется.)

Наталия: «Я догадывалась, что у Димы есть ко мне симпатия, а тут еще мюзикл, испанские страсти…»

Дмитрий: «О-ля-ля! Догадывалась она!»

Вы же в интервью рассказывали, что недолюбливали друг друга?
Наталия: «До этого мы с Димой вместе играли в „Красавице и Чудовище“ и терпеть друг друга не могли. Даже подговаривали заведующую труппой, чтобы нас не ставили вместе в один спектакль».

Дмитрий: «Наташа, не надо преувеличивать. По-моему, уже все журналисты знают о нашей „антипатии“. Не было склок и скандалов. Просто встретились две яркие личности, которые обратили друг на друга внимание. И стоял вопрос в том, кто первый в этом признается. Конечно, Наташа была вся такая из себя прима, звезда…»

Наталия: «Да-да, ко мне было не подойти. (Смеется.) А потом в „ZORRO“ наши позиции сравнялись».

Дмитрий: «Нет, там уже у меня была главная роль!»

Наталия: «Я имею в виду, что мы оба осознали, что влюблены. Но не хотели в этом признаться. И сюжет мюзикла „ZORRO“ органично лег на наши отношения. Мы скрывали роман, но, по-моему, все и так догадывались, что происходит, потому что играть страсть нам с Димой было не надо, искры так и летели». (Смеется.)

Дмитрий: «Просто мы с Наташей похожи, у нас много точек соприкосновения. Мы из одного социального круга. У Наташи папа военный, мама учительница, мои родители — оба учителя. У нас и в студенческие годы все складывалось одинаково. Наташа чувствовала себя аутсайдером на первом курсе. Я вообще сомневался, правильный ли выбор в профессии сделал. Когда мы познакомились, Наташа была уже в звании примы. И я видел, что ей тяжело. Приходится защищаться, потому что так и норовят укусить. Когда мы начали общаться более тесно, я понял, что Быстрова вовсе не та фарфоровая принцесса, какой ее пытаются представить. Наташа — это фейерверк, искристое шампанское. Поэтому многим было удобно обвинить ее в фальшивости, неискренности. А она на самом деле такая — открытая, добрая, отзывчивая. Когда в гости приехала моя мама, Наташа сразу ее очаровала. И всем моим друзьям она понравилась».

Но тем не менее вам понадобилось три года, прежде чем вы решились вступить в брак.
Дмитрий: «Конечно, были проверка отношений, сомнения, ревность. Это неизбежно, но мы через все это прошли. Я не тот человек, который идет в загс, чтобы потом через полгода развестись, я взвешенно подхожу к таким решениям».

Наталия: «У меня никогда не было случайных романов, интрижек. Если начинаются отношения, это всерьез. Я считаю, что полтора года — это некий рубеж. Надо либо разбегаться, либо делать следующий шаг. И если нас, девочек, изначально готовят к тому, что главное женское предназначение — быть женой и мамой, то для мужчин потерять свободу дорого стоит. Это большая ответственность — позвать женщину в брак, спрятать за своей спиной…»

Отношения актеров начались с мюзикла «ZORRO». Все решил один-единственный поцелуй. Фото: личный архив Дмитрия Ермака и Наталии Быстровой.

За спиной? По-моему, сейчас гендерные роли несколько смазаны. Женщины строят карьеру, мужчины занимаются домашними делами.
Дмитрий: «Я не вижу в этом ничего плохого. И я не считаю, что мужчина должен содержать семью, что он кормилец. Почему, если жена также может работать? Я бы не хотел жить по советскому стандарту, когда у мамы зарплата девяносто рублей, а у папы сто пятьдесят. И они оба кладут ее на холодильник. В нашей семье другая система. По сути, у нас общий бюджет, но разные карты. Зачем мне отсчитывать деньги — на тебе, жена, на сапоги, на сумку?»

Она сама покупает сапоги и сумку?
Наталия: «Дима делает мне такие приятные подарки! Но мне важно чувствовать себя независимой: и материально, и эмоционально. Это дает свободу отношениям. Лично я не вижу никаких проблем в том, чтобы закупить продукты в дом и я не принесла ему чек: смотри, я потратила четыре тысячи своих денег. Если я работаю, а у Димы выходной, он спокойно приготовит ужин сам».

А если вы идете в ресторан?
Наталия: «Платит Дима. Но, случается, я предлагаю: а давай я тебя угощу? Иногда после спектакля так хочется есть, что просто нет сил терпеть до дома. Говорю: «Дима, давай зайдем в кафе?» Он: «Нет, Наташа, лучше сами что-то приготовим». — «Дима, ну пожалуйста, это так долго. Пойдем, я угощаю!»

Дмитрий: «И я сразу соглашаюсь. (Смеется.) У нас нет вот этого показушничества: моя жена принцесса, а я здоровый мужик, добытчик, который говорит: „Дорогая, не смей покупать продукты! Ты можешь тратить деньги только на шанели и лабутены“. Брак — это социальная ячейка, где люди поддерживают друг друга эмоционально, психологически, материально. А если у мужа какие-то проблемы? Он вдруг в сорок два года лишился работы? Что же он теперь — полнейшее чмо, потому что не может принести в дом мясо? Его нужно выкинуть на помойку? По-моему, это вообще какие-то плебейские отношения в худшем понимании слова. И, к счастью, наши с Наташей взгляды сходятся. Иначе я бы, наверное, не женился».

Мне кажется, вы и по темпераменту похожи.
Наталия: «Да, мы „итальянская семья“, очень эмоциональны, все обиды и радости выплескиваем сразу, ничего не таим. Видимо, сначала эта похожесть нас друг от друга отталкивала, а потом мы друг к другу притянулись как магнитом».