Александр Балуев: «Я стопроцентный однолюб»
Он — один из самых мужественных и харизматичных актеров отечественного кино. Придает актеру шарма и ореол таинственности, ведь о его личной жизни мало что известно…
Он — один из самых мужественных и харизматичных актеров отечественного кино. Придает актеру шарма и ореол таинственности, ведь о его личной жизни мало что известно: женат ли и кто его избранница, есть ли дети, правда ли, что он переселился в глухую деревню…
Найти артиста в столице мне не удалось. Обнаружила я Александра Николаевича в небольшом селе под Смоленском, где он сейчас обитает. Но эта смена места жительства — временная. Балуев играет в фильме «Две женщины», съемки которого проходят в музее-усадьбе Михаила Глинки в Новоспасском, куда мне и пришлось отправиться. Первое, что приятно удивило при встрече с артистом, — полное отсутствие какой-либо звездности и искреннее участие к совершенно постороннему человеку. Он сразу поинтересовался, как я добралась, путь-то от Москвы неблизкий, не устала ли. Невероятно подкупает его отзывчивость, добродушие, а удивительное обаяние и вовсе сражает наповал. Сколько потерял бы отечественный кинематограф, не имей он такого актера! А ведь это могло случиться: по воле отца молодому человеку светила прямая дорога в кадеты.
Александр Балуев: «В старших классах знаниями я не блистал. Учиться не хотел, почти махнул на школу рукой. Естественно, возникли проблемы и с успеваемостью, и с дисциплиной. Тогда мой папа, будучи кадровым военным, посмотрел на все это и сказал: „Не возьмешься за ум — отправлю в Суворовское училище!“ Зная, что в его характере — всегда следовать данному слову, я взялся за учебу. Можно сказать, с небывалым рвением».
Угроза отца возымела действие, поскольку у вас были свои планы — вы собирались поступать в театральный?
Александр: «Нет. О том, чтобы стать артистом, я даже и не думал. Но перспектива Суворовского училища меня и правда пугала. Я был готов стать кем угодно, только не офицером. Конечно, я уважительно отношусь к людям, которые носят погоны. Но просто это не мое. Могу об этом судить, поскольку вырос в семье военного, знаю эту жизнь не понаслышке. Мне не нравится как подчиняться приказам, так и их отдавать. Я человек другого склада».
А когда вы все-таки решили, что ваша судьба — это актерская профессия?
Александр: «Не знаю. Когда пришло время выбрать вуз, подумалось: а почему бы не пойти в артисты? Попробовал поступить, не получилось. Через год сделал вторую попытку, на сей раз меня приняли. Не могу сказать, что за эти „проме-жуточные“ двенадцать месяцев во мне все перевернулось и я вдруг понял: „Это мое призвание, я иначе не смогу“. Нет. Наверное, осознание этого пришло позже, когда я уже стал студентом. И каждый новый день все больше и больше утверждал меня в этом мнении».
Вы убежали от офицерской карьеры, но в кино часто примеряли на себя образ защитника родины. Говорят, что, готовясь к сериалу «Спецназ», вы даже прошли курс специальной подготовки…
Александр: «Это не совсем так. Для того чтобы сыграть короля, не обязательно им родиться или посидеть на троне. Но, конечно, общение с военными помогло. Причем в каких-то мелочах, которым ты сам и не придал бы значения. Например, помню, целясь из автомата, в тот момент, когда приклад упирался мне в плечо, я все время зажмуривал глаз. И один из спецназовцев, который присутствовал на съемочной площадке, заметил: „Стрелять надо с открытыми глазами“. Я не мог понять — как так, ведь в этом положении хочешь не хочешь, а один глаз слегка прикрывается… Пришлось потренироваться, и в результате у меня стало получаться правильно. Вроде бы это ерунда, на которую мало кто обратит внимание, но коли знаешь, как должно быть на самом деле, уже невозможно сделать иначе. Хотя это, видимо, просто склад моего характера. К тому же, глядя на профессионалов, ты порой неосознанно делаешь для себя какие-то зарисовки их поведения, жестов, речи. При этом даже не задумываешься, пригодятся тебе когда-нибудь эти наброски или нет. Они хранятся где-то глубоко в подсознании, а когда начинаешь работать над тем или иным образом, всплывают в памяти».
Но вы воплотили на экране и образы исторических личностей, например маршала Георгия Жукова, а также героев Федора Достоевского, Ивана Тургенева. В этом случае на что приходится опираться?
Александр: «Нас этому учили. (Смеется.) Плюс собственные чувства, оценка. Вообще времена меняются, а природа человека остается прежней. Поэтому эти персонажи понятны и по-своему осязаемы. Хотя мне самому очень интересны те герои, у которых со мной нет ничего общего. Разный образ жизни, разные мысли, поступки. Чем больше отличий, тем привлекательнее для меня роль. Поэтому когда вы смотрите какой-то фильм, не надо наделять меня личными качествами персонажа. Часто у нас только облик общий. Да и то порой благодаря стараниям гримеров (если по сценарию это необходимо) даже внешность наша разнится».
Почему-то поклонники не всегда узнают вас в реальной жизни. Андрей Краско рассказывал, что когда снималась часть эпизодов «Гибели империи» в Таврическом саду Санкт-Петербурга, к нему часто обращались прохожие за автографом, а вас чаще всего никто не узнавал. Но однажды к вам подошли трое выпивших молодых людей и попросили сфотографироваться…
Александр: «Да. Было такое. Я сказал на это: „Видно, мои поклонники — люди исключительно выпившие“. Это была шутка. Меня и правда редко узнают в повседневной жизни. И чаще всего те, кто обращается ко мне с какими-то вопросами, с просьбой где-то расписаться или сделать совместный снимок, находятся во хмелю. Не знаю, видимо, алкоголь кому-то раскрывает глаза, и они понимают: ага, перед нами артист, а не человек, на него похожий. А может быть, у меня вид пугающий, решаются подойти только те, кто для храбрости уже принял. Но обычно именно пьяненькие товарищи проявляют чудеса опознания и смелости».
Может быть, поэтому, зная, что никто не пристанет с восторженными излияниями, вы так часто пользуетесь общественным транспортом. Во всяком случае, говорят, что вы передвигаетесь исключительно на автобусе, троллейбусе или метро.
Александр: «Это миф. Как правило, я езжу на машине. И не потому, что меня раздражает соприкосновение с народом и я стараюсь отделиться. Нет. Все очень просто. Я живу в Подмосковье.
Здесь без автомобиля не обойтись. Да и по городу все равно удобнее за рулем, чем пешком или на трамвайчике. Хотя, бывает, спускаюсь в подземку, если так быстрее. Вообще мне чужд какой-либо выпендреж. Я живу, окружая себя тем, что делает мою жизнь удобнее. При этом я не любитель супердорогих авто, машина — это всего лишь средство передвижения. Она должна быть надежной и нравиться тебе. Вот критерии! А ее цена, класс, престижность меня не интересуют. То же самое касается и моего дома. В нем должно быть уютно мне и моей семье, а строить какой-то дворец на зависть и восхищение окружающих я никогда не буду. Золотой унитаз не прибавит комфорта и самоуважения. И в музее жить не хочу. Хотя никого и не осуждаю. У каждого свои вкусы, предпочтения, стремления. Вы спросили меня, и я рассказываю, что мне по душе. Кому-то то, как я живу, покажется простым, но я не против. Я не претендую на какую-то элитарность».
Сейчас вы поселились в глубинке под Смоленском, и все ради режиссера Веры Глаголевой, которая пригласила вас сыграть роль в ее новом фильме «Две женщины» по пьесе Ивана Тургенева. Это уже ваш третий совместный проект, еще немного — и желтая пресса заговорит о вашем с ней романе. Чем иначе объяснить такую взаимную преданность…
Александр: «Если так угодно, у нас роман, но только творческий. Вера — красивая и умная женщина, при этом талантливый режиссер. С ней легко работать, она, будучи сама актрисой, понимает и чувствует то, что кто-то из ее коллег по цеху мог бы и упустить. Это актерско-режиссерское видение привлекает и одновременно настораживает: не будет ли она где-то назидать, что и как артисту надо делать? Но, слава богу, нет, пока такой проблемы не возникало. У Верочки есть волшебное качество — она находит неожиданные образы, которые ты на себя до этого и не примерял, даже не думал об этом! И вдруг тебе это приносят на блюдечке с голубой каемочкой. Но было и такое, что я отказывался от ее предложений, что уже не укладывается в версию о нашем романе. Ведь если людей что-то связывает, то, как правило, они безотказны по отношению друг к другу. Да, я говорил „нет“, а потом об этом сожалел. Какие-то предложенные образы казались „не моими“. А у меня есть принцип: я никогда не занимаю чужое место, не подвожу ни себя, ни знакомых… Но на этот проект я согласился. И знаете, что меня подкупило? Какая-то особая самоотверженность Глаголевой. Я уверен, что эта картина пройдет на ура на Западе: это русская классика, которую там любят, и заняты в фильме звезды европейского кино Сильви Тестю, Бернд Мосс и Рэйф Файнс. Но в нашей стране собственное достояние не ценят. Я не верю, что у нас люди пойдут в кино на Тургенева. А жаль, мы „едим“ то, что предоставляет иностранное производство: их мелодрамы, триллеры, боевики, а своим не интересуемся. Хотя в этой истории есть все, что предлагает обычно Голливуд: любовный даже не треугольник — четырехугольник, страсть, ревность, напряжение и вопрос, как же этот узел разорвется… Я оценил Верин героизм — она снимает кино для России и о России, поэтому и принял ее предложение. На самом деле, поверьте, „Две женщины“ — это круто!»
Вы снимались в Голливуде и знаете, что и денег, и почестей он приносит больше…
Александр: «Да, снимался… И сейчас зовут работать за рубеж, но я все чаще и чаще отказываюсь. Надоело играть тупых русских бандитов или агентов КГБ. А иных образов в основном и не предлагают. Было бы что-то интересное, конечно, я бы согласился».
Но ведь в Америке неплохо платят, ради денег можно и потерпеть.
Александр: «Зачем? Смысла не вижу. Как говорится, не хлебом единым жив человек. К тому же я, слава богу, не бедствую и в состоянии обеспечить свою семью без иностранных гонораров. И к счастью, у меня на данный момент есть возможность зарабатывать на родине, снимаясь в тех картинах, которые мне интересны».
Вам довелось работать со звездами мировой величины — с Николь Кидман, Джорджем Клуни, Морганом Фриманом, Мег Райан и многими другими. Положительное впечатление осталось от общения с ними? Каковы они в жизни?
Александр: «Мне сложно судить, как они себя ведут, когда покидают съемочную площадку, поскольку мы вместе работали, а не жили. Но в общении все перечисленные вами артисты нормальные, обыкновенные люди. Нет вальяжности, звездности. Уважительно относятся как к коллегам, так и к техническому персоналу, который обслуживает группу. Еще мне запомнилось, как в перерыве Джордж Клуни устроил пробежку. Жара, солнце просто палит, дышать нечем. К тому же происходило это в горной местности, дорога не ахти какая. А он по ней бегом. Потом оказалось, что он каждую паузу использует для физических упражнений, чтобы поддерживать себя в форме».
А сейчас вы работаете с еще одной знаменитостью — Рэйфом Файнсом, известным по фильмам «Английский пациент», «Список Шиндлера», «Красный дракон», «Чтец». Как складываются ваши отношения? Помогли коллеге адаптироваться в России?
Александр: «Он не только талантливый артист, но еще и мировой парень. С ним легко общаться. Языкового барьера у нас нет, и не только потому, что я говорю на английском, но и потому, что Рэйф для этой роли учил русский. Конечно, нельзя сказать, что он овладел нашим великим и могучим в полной мере, но все равно для иностранца за очень короткий срок выучить столько слов и выражений — это своеобразный подвиг. Тем более язык-то у нас непростой. Адаптация у него прошла успешно. Мы уже больше месяца живем под Смоленском, и Файнс стал любимцем деревенских жителей. Они его балуют малосольными огурцами. Что это такое, наш англичанин раньше не знал».
Как вы уже пояснили, романа с Верой Глаголевой не было, но вам приписывают множество любовных связей с вашими партнершами по съемочной площадке…
Александр: «Это неправда. По своей натуре я стопроцентный однолюб. Двадцать лет назад в Крыму я встретил Марию. И влюбился. Она полька, но при этом отлично говорила по-русски, разве что акцент выдавал в ней иностранку. Маша приехала отдыхать на море с двумя детьми, старшей, Оле, тогда было лет девять-десять, а младшему, Юлию, шесть. В то время официально она еще была замужем, хотя на самом деле семьи уже не существовало. Но для меня было главным, что я полюбил эту женщину и готов был за нее бороться. К счастью, она ответила мне взаимностью. Если курортный роман, то на всю жизнь. У меня так!»
И вас не смутило, что у нее есть дети?
Александр: А что в этом такого?! Если ты любишь женщину, то ее дети не могут быть для тебя чужими или обузой. Со временем мне удалось найти с ними общий язык. А десять лет назад у нас с Марией родилась дочь, тоже Мария".
Какой вы отец?
Александр: «Самый лучший. Так и напишите: я самый лучший папа на свете. И нет ничего, что бы я не сделал для своей Маруси. Дочь — это счастье, мне и жить стало легче, когда она появилась на свет. Чем бы я ни занимался, я всегда думаю о ней. С работы стремлюсь домой, где она ждет меня. За то, с какой нежностью и любовью малышка говорит „папа“, можно все отдать. Она у меня умничка. Учится в школе, старается. Порой мне кажется, что Маша понимает в этой жизни даже больше, чем мы, взрослые. Конечно, я ее балую, не могу удержаться. Но ее это не портит. Делая что-либо для нее, я и сам радуюсь как ребенок. Мы вместе гуляем, читаем книги, ездим отдыхать. Я стараюсь выстраивать свой рабочий график так, чтобы на каникулах проводить с ней как можно больше времени. Увы, не всегда получается так, как хотелось бы. В этом году она поехала с мамой отдыхать в Италию. А я в это время был занят на съемках. Жаль, что невозможно оказаться в двух местах одновременно. Вообще я очень люблю наблюдать за дочерью, как она реагирует на какие-то события, смеется, задумывается. Она меняется очень быстро. Взрослеет. И поэтому стараешься не упустить ни одного нюанса. Знаю, что вернусь из очередной командировки и уже замечу в ней что-то новое».
А польский язык она знает?
Александр: «Конечно. Еще и английский изучает. И вообще — как ей не знать родной язык матери! Тем более что мы, по сути, живем на две страны. Ездим из России в Польшу и обратно. Хотя чаще туда-сюда приходится мотаться жене. Поскольку я привязан здесь к работе, а дочка — к школе. Но когда у Маруси каникулы, а у меня перерыв в съемках, мы вместе с ее мамой летим к ней на родину. Дочь прекрасно чувствует себя как в Москве, так и в Европе. Кстати, она недавно снялась в польском фильме. У нее был маленький эпизодик, с которым она справилась, на мой взгляд, отлично. Было очень интересно посмотреть на нее на съемочной площадке. Такая серьезная, внимательная… Видно, как она внутренне собиралась, готовилась к своему выходу».
То есть растет актриса?
Александр: «Не знаю. Сложно пока загадывать. Сниматься ей понравилось, но какой-то особой тяги к этому нет. И желания опять выйти на площадку она не выказывает. Может быть, это и к лучшему. Пока маленькая, пусть радуется жизни, занимается тем, что ей интересно, пробует себя в разных ипостасях. А кем она станет, когда вырастет, время покажет. Главное, пусть будет счастливой».
А как в одной семье уживаются разные культуры и традиции? У нас ведь и Рождество отмечается в разные дни…
Александр: «Нормально. Если самим не делать из этого проблему, все будет хорошо. Рождество отмечаем и католическое, и православное. Маруся от этого только выигрывает — подарков-то получает в два раза больше. А жена — удивительная хозяйка, прекрасно готовит, причем как польские блюда, так и наши».
Почему вы все-таки предпочли жить в Подмосковье? Наверняка у вас была возможность поселиться в центре столицы?
Александр: «На мой взгляд, в городе сейчас жить просто нельзя. Бешеный ритм, шум, суета… Все это угнетает. Не зря говорят: „Не живи там, где работаешь“. Сейчас эти слова приобрели новый смысл. Трудишься в мегаполисе, а возвращаешься домой — там тишина, покой, свежий воздух. Действительно расслабляешься. Набираешься сил, чтобы на следующий день вернуться в Москву».
Казалось бы, у вас есть все, о чем можно только мечтать. Остались ли еще какие-то желания, не воплощенные в жизнь?
Александр: «Если вы думаете, что я буду говорить о какой-то роли, которую хотел бы сыграть, то нет… Я спокойно к этому отношусь. Не загадываю наперед и не строю планов. Желания просты, как у любого нормального мужчины, — чтобы были здоровы мои близкие. Остальное можно как-то решить самому, а вот здоровье не зависит от меня».
Многие звезды жалуются на бремя славы…
Александр: «Во-первых, я не очень люблю слово „звезда“. В моем понимании есть хороший артист, есть плохой. И к известности я отношусь как к части своей профессии. Не знаю, чем уж тяжела эта „шапка Мономаха“. Может быть, я просто не нахожусь под столь пристальным вниманием, как кто-то из моих коллег, а с другой стороны — я не делаю ничего такого предосудительного, что стоило бы скрывать».
