Михаил Боярский: «Надо быть достойным фамилии, которую носишь»
Мало кто знает, что артист был женат дважды… Но главная семейная тайна Михаила — это его родословная, которой позавидовал бы сам д’Артаньян.
Мало кто знает, что артист был женат дважды, причем последний брак он заключил четыре года назад… Но главная тайна Михаила — это его родословная, которой позавидовал бы сам д’Артаньян.
Екатерина Николаевна Боярская происходила из старинного дворянского рода. Она была всесторонне образованна, умна, свободно говорила на шести языках. С самого детства увлекалась театром и хотела стать актрисой. Но ее семья воспротивилась этому желанию. В то далекое время играть на сцене считалось неприличным для потомка дворянского рода, поэтому театр для нее так и остался несбыточной мечтой, которую смогли реализовать ее дети и внуки.
Супруг Екатерины Николаевны Александр Боярский окончил Духовную академию. И со временем дослужился до высокого духовного сана. Но в двадцатые годы он примкнул к новому религиозному течению, основной идеей которого стало адаптировать христианство к социализму. Замысел был прост: примирить новое правительство с религией, чтобы остановить усиливающиеся гонения на церковь. Однако против него выступил патриархат, и в результате все те, кто поддерживал эту идею, были лишены духовного сана, в том числе и Александр Боярский.
В тридцатые годы в Советском Союзе свирепствовали репрессии и по всей стране шла охота на мифических врагов народа. Александр, здраво рассудив, что рано или поздно этот молох коснется и его, уговорил жену оформить развод, чтобы по возможности спасти семью от ссылки и клейма «родня врага народа». В 1936 году Александр Боярский был арестован и приговорен к пяти годам лишения свободы. И только спустя почти полвека Екатерина Николаевна узнала, что ее муж был расстрелян в 1937 году. После его ареста она осталась одна с четырьмя детьми — Павлом, Алексеем, Сергеем и Николаем. Павел Боярский — единственный из братьев, который не связал свою судьбу с актерской
профессией.
Алексей стал артистом Ленконцерта. Николай поступил в театральный институт, но в 1941 году был вынужден оставить учебу и добровольцем ушел на фронт. После войны он вернулся в институт, а потом работал в Ленинградском театре имени Комиссаржевской. В 1945 году Николай Боярский женился на своей однокурснице Лидии Штыкан, в которую влюбился еще до войны. Лидия была актрисой Театра имени Пушкина, много снималась («Два билета на дневной сеанс», «Дорогой мой человек», «Живой труп»). Николай Боярский тоже активно работает в кино. Многие знают его с детства по роли учителя физкультуры в фильме «Приключения Электроника» или по роли Кощея в сказке «Новогодние приключения Маши и Вити». Еще он запомнился в образе Адама Козлевича в фильме «Золотой теленок».
Сергей Боярский снимался в кино мало. Он посвятил себя театру и, надо заметить, был одним из самых популярных актеров Ленинграда, как и его вторая супруга Екатерина Мелентьева, служившая в Ленинградском театре комедии. (От первого брака с латышкой Эльгой Боярской у него остался сын Александр, который также стал артистом. Но в 1980 году он погиб в результате несчастного случая на курорте Золотые Пески в Болгарии.) В этой творческой семье и появился на свет будущий «мушкетер» Михаил Боярский, которому суждено было стать самым известным представителем этой актерской династии.
Михаил Сергеевич, бытует мнение, что еще в советские времена известные актеры жили гораздо лучше, чем простые граждане: большие многокомнатные квартиры, шикарная мебель, машины…
Михаил Боярский: «Ничего подобного не было. Мы жили впятером: я с папой и мамой, брат отца и его жена — в шестнадцатиметровой комнате в центре города, на Гончарной улице. Потом переехали в двухкомнатную квартиру, но получили новое жилье на общих основаниях (то, что отец был известным актером, никакого значения не имело). Жили скромно, и наш быт ничем не отличался от быта наших современников. Да и никогда материальные блага не являлись главным для моей семьи. Основой были взаимоотношения, чувства… А в нашем доме всегда правили любовь и доброта. И за счет этого он всегда был близким, родным и уютным».
Ваши родители с детства прочили вам карьеру актера?
Михаил: «Нет. Родители хотели, чтобы я стал музыкантом. Я учился в специализированной школе при консерватории. Но, скажу честно, сидеть за инструментом по шесть-семь часов в день мне не нравилось. Профессия музыканта — это титанический труд, а мне хотелось чего-нибудь попроще, поэтому я не пошел дальше в консерваторию, а поступил в театральный институт».
Но ведь актерство тоже нелегкий хлеб?
Михаил: «Это я понял значительно позже…»
А как отнеслись к вашему выбору папа с мамой?
Михаил: «Нельзя сказать, что поначалу их это обрадовало. Ведь столько лет они пытались вырастить из меня музыканта, в это было вложено много труда и средств. Но они рассудили так: это моя жизнь, и выбирать себе профессию я должен сам».
Родители помогали поступать в институт?
Михаил: «Мама помогала собираться на экзамены — гладила брюки и белую рубашку. А если под помощью вы подразумеваете какую-то протекцию, то этого не было. Я поступал самостоятельно, без блата».
Весь ваш творческий путь связан с Театром имени Ленсовета. Почему выбрали именно его?
Михаил: «Потому что меня туда взяли. Если вы думаете, что после института меня много куда звали, то вы ошибаетесь. Я ходил в разные театры, показывался, но меня не брали. В Театре Комиссаржевской сказали, что у них есть два Боярских и им достаточно. Обращался в БДТ к Георгию Товстоногову — тоже отказали. А вот Игорь Владимиров, который на тот момент возглавлял Театр имени Ленсовета, принял меня в труппу, да и то в первую очередь потому, что я поющий артист».
Как к вашим работам в театре и кино относилась семья?
Михаил: «Отец, к сожалению, увидел немногие из моих ролей. Но как-то раз он сказал, что ему не стыдно за меня. И сколько бы меня ни хвалили критики, сколько бы добрых слов ни сказали зрители, самой высокой оценкой для меня остаются именно эти отцовские слова. На самом деле я всегда мог прийти и поговорить с отцом на профессиональные темы, он никогда не отказывал мне в совете и помощи. Так же и с дядей. Но при этом ни папа, ни дядя никогда сами не поучали меня, что и как следует играть. В нашей семье это было не принято. И я им благодарен за то, что с самого начала они относились ко мне как к самостоятельной личности, как к коллеге по профессии, а не как к новичку, который без руководства ничего сам сделать не может. И не было прямой похвалы. Я, как правило, слышал ее со стороны, когда, например, дядя или тетя говорили маме: „А Мишка-то молодец! Он хорошо сыграл (в таком-то фильме или спектакле)“. Это подчеркивало, что они оценивают мою работу не с родственной точки зрения, когда могут быть какие-то поблажки, а с профессиональной. И мне, конечно, это было очень приятно. Кстати, если уж смотреть правде в глаза и сравнивать меня как актера с другими представителями моей семьи, то это будет не в мою пользу. Рядом с ними я средненький актер. Да, я стал самым известным из клана. Но, как мне кажется, моей заслуги здесь нет. Во многом популярным меня сделало телевидение. Например, фильм „Три мушкетера“ показывали по телевизору три тысячи раз, он буквально не сходит с экранов, и „Собаку на сене“ часто крутят. Если бы такое количество эфиров было у моего отца или дяди, они стали бы более известны».
Кстати, уж коли вы вспомнили фильм «Собака на сене»… Правда ли, что изначально вам предложили исполнить не главную роль?
Михаил: «Абсолютная правда. Я должен был играть Рикардо (этот образ воплотил на экране Николай Караченцов. — Прим. авт.), но потом Ян Фрид все перекрутил, и мне отдали главную роль — Теодоро. Хотя на нее пробовались Олег Янковский и Олег Даль. И для меня, молодого актера, такой герой был просто подарком. Не говоря уже о том, что лента очень музыкальная, а я хоть от консерватории и отказался, свою жизнь просто не мыслю без хорошей музыки. Открою еще маленький секрет: за Игоря Дмитриева в этой картине тоже пою я».
В вашей карьере был небольшой перерыв, когда вы отправились служить в армию…
Михаил: «Не стоит полагать, что я горел желанием это делать. В тот момент я играл в театре и необходимости в отбывании воинской повинности не видел. Да и Игорь Владимиров пытался спасти меня от призыва. Но шел 1974 год, как раз Михаил Барышников, поехав на гастроли, остался в США, и в культуре начались чистки. Не знаю, почему решили, что артистов необходимо загнать в казарму из-за того, что кто-то там не оказался патриотом. Такое происходило не только в Ленинграде. Насколько я знаю, в то же самое время и Никиту Михалкова отправили исполнять воинский долг. Мне в ту пору было уже двадцать пять лет. И ничего — отправили в часть, расположенную в Ленинградской области. Хотя, должен признать, армейский опыт дорогого стоит. Так что не могу сказать, что это время потрачено впустую».
А со своей супругой вы познакомились в театре?
Михаил: «На самом деле мы встретились еще в институте. Но она мне как-то даже не запомнилась тогда, да и учились мы на разных курсах. А потом она пришла к нам в театр. И я обратил на нее внимание, но не как на объект романтических ухаживаний, а как на актрису. Как раз начали ставить мюзикл „Трубадур и его друзья“ на музыку Геннадия Гладкова. Я играл непосредственно Трубадура, и меня спросили, кого бы я хотел видеть в образе Принцессы. Я подумал и предложил Ларису. Она красива, прекрасно поет. И мой выбор был сделан чисто из профессиональных соображений. А уж потом, работая над спектаклем, мы стали больше общаться. Появились чувства».
И, как в сказке, отправились под венец.
Михаил: «Нет. Все было не так просто. Я очень дорожил своей свободой и сковывать себя узами брака не желал. Да и честно говоря, я не понимал, зачем нужен этот штамп в паспорте, вроде бы и без него все в порядке. А вот Лариса, наоборот, хотела, чтобы мы поженились. Но я не поддавался. Правда, на четвертый год наших отношений я оказался перед непростым выбором: либо мы расписываемся, либо расстаемся. Терять Ларису я не хотел, пришлось отправиться в загс. Правда, у меня почему-то было стойкое представление, что мы придем, подадим заявление и нам дадут полгода на размышления. Но оказалось, все происходит намного быстрее и, что особо примечательно, совсем безболезненно. Как такового свадебного торжества у нас не было. Просто мы по дороге в театр зашли в загс, расписались по-быстрому. Выйдя из дома холостыми, до работы добрались уже женатыми. Но если говорить серьезно, я никогда об этом не жалел. Лариса не только замечательная жена, она прекрасная мать, что, как мне кажется, важнее всего для мужчины. Мы вместе почти тридцать семь лет. Хотя в нашем браке был долгий перерыв. В 1985 году нам пришлось развестись, чтобы решить жилищный вопрос. Но, естественно, от наличия свидетельства о разводе у нас в отношениях ничего не изменилось. А вновь мы расписались в 2009 году».
Почему же так долго ждали?
Михаил: «Как спохватились, что мы до сих пор в разводе, так и поженились». (Смеется.)
То есть все эти годы у вас в семье царит идиллия?
Михаил: «Смотря что вы имеете в виду. Да, наш союз счастливый, но это не значит, что у нас нет проблем. В нашей семейной бухте, бывает, штормит. Мы оба эмоциональные люди, поэтому если вспыхивает конфликт, то он бурный, но скоротечный».
А правда ли, что песня «Спасибо, родная» была написана Виктором Резниковым под ваш заказ — о Ларисе?
Михаил: «Нет. Такое мнение могло возникнуть из-за того, что, как и в тексте, у нас двое детей — дочь и сын. Но и у Виктора тоже девочка и мальчик. Кстати, мы планировали исполнить эту песню вместе с нашими детьми. Но не успели. Виктор погиб. Вообще я благодарен судьбе за то, что она подарила мне встречу с этим замечательным человеком. Как-то раз я пришел в театр, а меня на служебном входе ждал какой-то молодой парень. Сказал, что он композитор и хотел бы показать мне то, что пишет. Так мы увиделись впервые. Причем я был очень занят в тот момент, извинился и ответил, что сейчас не располагаю временем для общения. Он ушел. И ведь эта встреча могла бы оказаться единственной. К счастью, Виктор оказался настойчивым. Зашел в театр опять, и вновь я не смог уделить ему внимания. Но когда он появился в третий раз, мне уже было неудобно ему отказать. Мы договорились, что я послушаю его песни в антракте спектакля. И, наверное, уже с первых нот мне стало понятно, что я хочу работать с этим композитором. Так началось наше сотрудничество, которое потом переросло в дружбу».
Ваш сын вместе с вами исполнял песни Виктора Резникова и в детские годы снимался в кино. Вы не были разочарованы, когда он решил пойти в экономисты, а не в артисты?
Михаил: «Я понимаю и принимаю его выбор. Дети актеров знают нашу профессию изнутри и не питают ложных иллюзий. Поэтому когда сын определял свой жизненный путь, он взвесил все „за“ и „против“. И руководствовался при этом тем, что он как мужчина должен будет обеспечивать свою семью, а значит, нужен стабильный заработок. Хотя если говорить о таланте Сергея, то, поверьте мне, он одарен не меньше, чем его сестра».
А дочь все-таки продолжила династию…
Михаил: «И это был ее выбор. Причем ей тоже никто не помогал и протекцию не составлял. Свою дочь я очень люблю. И, безусловно, горжусь ее успехами, а как же может быть иначе?!»
Дети часто радуют?
Михаил: «Да! Они нас, можно сказать, балуют своим вниманием. А главный их подарок — это малыши. У меня две внучки: Екатерина, ей в ноябре будет пятнадцать, и Саша. Она в мае отметит свой первый юбилей — пять лет. А год назад появился внук — Андрей. Девочками нас осчастливил сын, а мальчиком — дочь. Так что мне как деду очень повезло. С внуками люблю возиться. А Лариса и вовсе растворяется в них. И главное, что Сергей и Лиза не только замечательные дети, но и прекрасные родители».
Сейчас многие известные люди выставляют напоказ свои дворянские корни. Вы действительно потомок известного рода, но никогда это не афишировали. Почему?
Михаил: «Конечно, приятно знать, что у твоей семьи есть своя история, которая уходит далеко в прошлое. Но зачем это выставлять на всеобщее обозрение, я не понимаю. В моем представлении дворянин — это образованный, порядочный, этичный человек, для которого понятия „честь“ и „долг“ являются составляющей его жизни, а не просто словами. Мне, например, кажется, что я не совсем соответствую этому образу. Не говоря уж о людях, возвещающих на каждом углу о своем графском титуле или дворянстве, хотя сам по себе этот поступок уже противоречит образу дворянина. Гордиться собственной родословной и кричать о своей голубой крови — это две разные и, на мой взгляд, несопоставимые вещи. Надо быть просто достойным своей семьи и фамилии, которую ты носишь».
