Нино Нинидзе: «Человеку без семьи можно только посочувствовать»
Дочь советской Одри Хепберн рассказала о своих близких, взаимоотношениях со знаменитой мамой и непростом пути к исполнению самой главной мечты.
Дочь советской Одри Хепберн рассказала о своих близких, взаимоотношениях со знаменитой мамой и непростом пути к исполнению самой главной мечты.
Если хочешь узнать, чиста ли вода в роднике, посмотри на исток" — гласит старая пословица. И в нашем случае, рассказывая о дочери, стоит окунуться в историю ее мамы. Ия Нинидзе дебютировала в кино, когда ей было девять лет, а со временем из симпатичной девчонки с чертенятами в глазах она превратилась в очаровательную девушку, ставшую звездой советского экрана. В наше время ее окрестили бы секс-символом, а в те годы за ней закрепилось звание одной из первых красавиц кинематографа. Карьера развивалась семимильными шагами, а вне съемочной площадки жизнь не сильно баловала Ию Борисовну. Первый брак с Николаем Шенгелаей, сыном именитого режиссера Георгия Шенгелаи и актрисы Софико Чиаурели, закончился разводом. Не сложилась жизнь и с артистом Сергеем Максачевым, который впоследствии стал вице-губернатором Курской области. Правда, в этом союзе родился сын Георгий. И третью попытку создать семью, с художником Михаилом Бученковым, можно было бы назвать неудачной, если бы на свет не появилась дочь Нино. Стоит заметить, что Михаил, всегда мечтавший жить на Западе, когда в Грузии началась война, собрал вещи и уехал в Америку, бросив жену с двумя маленькими детьми. Но что бы ни случилось в жизни Ии Нинидзе, она с улыбкой отвечает на все вызовы судьбы. Не сломила ее и болезнь: во время спектакля на нее упали декорации, и после полученных травм понадобилось продолжительное время на лечение и восстановление. «Мама — великая женщина. Ее пример всегда у меня перед глазами, — говорит о ней дочь. — И я хочу быть такой же, как она». Несомненно, это желание осуществимо, ведь Ия смогла передать Нино свой легкий, неунывающий характер и воспитать из нее цельную, сильную личность, которая не пасует перед трудностями. А с ними, несмотря на свой юный возраст, молодой актрисе уже пришлось столкнуться, и не раз.
Каким было ваше детство?
Нино Нинидзе: «Несмотря на материальные проблемы и бытовые неудобства, я никогда не чувствовала себя обделенным ребенком. Я родилась в Тбилиси в 1991 году, когда шла война. Не было света, горячей воды, а холодная подавалась изредка. Что такое батареи, я узнала, только когда мы переехали в Москву, а мне к тому времени уже исполнилось пять лет. В Грузии у нас отопления не было. А зимы были студеные, мороз пронизывал до костей. Мы спали одетыми на одной кровати, прижавшись друг к другу, — я, мама и мой старший брат Георгий. Но даже в этой, мягко говоря, сложной ситуации мама создала такую атмосферу, что мы умудрялись шутить и верить в лучшее. Конечно, был страх, но он никогда не переходил в панику, и не чувствовалось отчаяния. Я была очень мала, но уже тогда понимала, что происходит вокруг, и осознавала, насколько тяжело маме. В то время она работала в Театре имени Руставели, который, несмотря ни на что, продолжал давать спектакли, хотя артистам приходилось выходить на сцену, держа в руках свечи. Меня всегда восхищала в маме преданность своей семье и профессии, а также то, как мужественно она противостояла выпавшим на ее долю невзгодам. А потом пришло приглашение в труппу московского театра „Летучая мышь“, и мы переехали в российскую столицу».
Как вас встретила Москва?
Нино: «Я пошла учиться в грузинскую школу. Надо сказать, что я плохо говорила по-русски. В нашем языке нет рода, и поэтому я часто путала „он“ и „она“. Подумав, я попросила маму перевести меня в русскую школу, чтобы я могла освоить язык».
Сложно было?
Нино: «Нет. Дети же очень легко впитывают иностранные языки. Так что освоилась я без особых проблем. Правда, поначалу испытывала небольшие трудности из-за того, что когда мы переезжали с одной квартиры на другую, мне приходилось менять и учебные заведения, поближе к месту жительства. За все эти годы их было пять. И каждый раз я заново привыкала к новым педагогам и одноклассникам. Но я извлекла из этого ценный опыт и легко нахожу контакт с людьми и вливаюсь в коллектив. Что, несомненно, полезно для любого человека, а для актера тем более».
Когда пришло осознание, что ваша мама — известная артистка?
Нино: «Я была совсем маленькая. Еще в Грузии к нам часто приходили репортеры. И я помню, мое первое знакомство с видеокамерой состоялось именно в такой момент. Мама поднимает меня перед объективом на руки, а я не двигаюсь и улыбаюсь, она пытается поцеловать меня, а я ей говорю: „Не целуй меня, замри-замри!“ Мне объясняют, что это не фотоаппарат, а видео. Я пораженно спрашиваю: „А что это такое?“ А на экране маму я впервые увидела в картине „Мелодии Верийского квартала“. Следующий запомнившийся фильм — „Покаяние“, мне тогда было лет шесть-семь. Из всей кинокартины я поняла только одно — что этим людям, закопанным почему-то в землю, очень тяжело. Взрослея, я возвращалась к этой ленте не один раз, открывая с каждым просмотром что-то новое для себя».
Вы с детства мечтали пойти по маминым стопам?
Нино: «Мои желания менялись год от года. Я хотела быть и артисткой, и балериной, и певицей, и даже художником, поскольку от отца унаследовала способности и тягу к живописи. Но лишь к выпускному классу, когда надо было уже окончательно определиться со своим будущим, я осознала, что мечтаю стать только актрисой, а постигать мастерство надо не где-нибудь, а именно во ВГИКе».
Мама помогала при поступлении?
Нино: «Нет. Я сразу ей сказала: „Буду поступать сама. Никому не звони!“ Для меня было очень важно самостоятельно пройти этот путь, отстоять свой выбор. А когда я готовилась дома и читала то, что собиралась показать приемной комиссии, мама говорила, как это лучше сделать. Но я к ее советам не прислушивалась, они меня раздражали. Мне же было тогда шестнадцать лет, так называемый переходный возраст. В это время у каждого подростка возникает неприятие родительского мнения. Возможно, это связано с тем, что тебе кажется: ты уже взрослый и все прекрасно знаешь сам. Так было, а сейчас все иначе. Я внимательно отношусь к маминым словам, чего бы они ни касались, личного или работы. У нее богатый жизненный и профессиональный опыт, а советует она не потому, что есть какие-то сомнения в моих знаниях или способностях, а только для того, чтобы помочь или уберечь от неверного шага. У нас вообще очень близкие, трепетные отношения, нет друг от друга никаких секретов. И я думаю, именно поэтому я избежала многих ошибок, которые могла совершить в силу своего юного возраста. Кстати, мама, как большинство актрис, не хотела, чтобы я шла по ее пути. Она видела меня певицей. Но когда я сделала свой выбор, она приняла его и старалась меня морально поддержать».
Но фамилия Нинидзе известна. Наверняка в приемной комиссии догадались, чья вы дочь.
Нино: «Среди абитуриентов были те, кто рассуждал так: „Тебе нечего беспокоиться: учитывая, кто твоя мама, можно не сомневаться — тебя обязательно примут“. Но тем не менее я поступала на общих основаниях. Так же, как и все, зашла в аудиторию, встала перед приемной комиссией и назвала свое имя настолько тихо, что педагоги были вынуждены переспрашивать. Так как расслышать, что я говорю, было сложно, Александр Михайлов, к которому я поступала на курс, заглянув в бумаги, прочел: „Нинидзе“. И пораженно спросил: „Нино? Как же ты выросла!“ Оказывается, он видел меня, когда я была еще маленькой девочкой. Но то, что Александр Яковлевич узнал меня и был знаком с нашей семьей, не означало, что мне будут сделаны какие-то поблажки при поступлении. Он очень честный, порядочный человек. Вечером Михайлов позвонил нам домой, разговаривал с мамой. В первую очередь его интересовало, насколько серьезно мое желание стать актрисой, ведь я была очень юна. А во-вторых, он напрямую сказал, что на бесплатное место взять меня не может. Оставался вариант обучения на коммерческой основе, но меня это не остановило. Я стала сниматься в кино, а практически все заработанные деньги шли на учебу. Так продолжалось три года, а потом Александр Яковлевич перевел меня на бюджетное отделение. И если поначалу мне было немножко обидно, то сейчас я признательна судьбе и своему мастеру за то, что все получилось так, а не иначе. Ведь благодаря этому я начала рано работать, научилась выживать, отстаивать себя. Я по-настоящему хотела стать актрисой и, несмотря на обстоятельства, в которых оказалась, сделала все, чтобы достичь желаемого. Меня это закалило в профессиональном плане».
А в кино попали с легкостью или тоже не все просто складывалось?
Нино: «Меня вызывали на различные кастинги, но потом говорили: „Извините, вы нам не подходите, нужен кто-то попроще или постарше“. По этой причине, когда меня пригласили на пробы к фильму „И не было лучше брата“ режиссера Мурада Ибрагимбекова, я сомневалась в своих силах и была готова к тому, что опять получу отказ. Поэтому после неожиданного звонка режиссера, который сказал: „Ну что, Нино, поработаем?“ — я была несказанно счастлива. Кстати, в этой картине задействована и мама, она сыграла мою героиню в зрелом возрасте. Не успели начаться съемки, как Сергей Маховиков утвердил меня на роль в еще один проект — „Тихая застава“. Причем получилось забавно: Сергей, увидев меня, прописал образ специально под мою внешность — у Юленьки русые волосы и зеленые глаза. А для ленты „И не было лучше брата“ меня, наоборот, перекрасили в темно-рыжий цвет. И вот я приезжаю на съемки „Тихой заставы“, и Маховиков теряет дар речи: от придуманного им образа остались только зеленые глаза. Стали думать, что делать с моими волосами — то ли перекрашивать, то ли парик надевать, но потом решили, что я буду сниматься в платке. Так моя героиня на протяжении всего фильма косынку и не снимает».
В названии вашего дебютного фильма звучат прекрасные слова о брате. Могли бы вы повторить их в адрес Георгия?
Нино: «Я бы сказала иначе: лучше брата не было и нет. Я его очень люблю. И с детства старалась подражать ему во всем. То, что делал он, непременно хотелось повторить и мне. Когда брат поступил в Суворовское училище, он пошутил: „Ну что, вслед за мной учиться пойдешь?“ Я подумала и ответила, что все-таки девочкам там не место. Примечательно, что прежде чем это сказать, я задумалась: а правда, не пойти ли? У нас разница в возрасте шесть лет, ему скоро исполнится двадцать восемь. И он — глава нашей семьи. Я ему доверяю и никогда от него ничего не скрываю. Но если с мамой, как с женщиной, мне очень просто делиться чем бы то ни было, то с братом я стараюсь разговаривать аккуратно и деликатно. Так как он мужчина, а не потому, что он меня не поймет или не поддержит. Вообще у нас очень крепкая, надежная семья. Мы всегда друг за друга горой — и в радости, и в горести. Я считаю, что эта связь — главное в жизни. Если она есть, вместе можно пережить любые времена и коллизии судьбы. Человек может реализовать себя в профессии, обрести богатство, но если у него нет семьи, он несчастен и ему можно только посочувствовать».
Вы старались брату подражать. Так, может быть, вы и стали на него похожи?
Нино: «На самом деле я копия моей бабушки Лили, маминой мамы. К сожалению, мне не довелось ее застать. Но говорят, что я на нее очень похожа. Не только внешне — у нас даже группа крови одна. Когда я смотрю на бабушкины фотографии, я буквально чувствую ее. Помню, во ВГИКе я читала стихотворение Марины Цветаевой „Бабушке“, и мои мысли были о ней. Думаю, и многие таланты перешли ко мне от нее. Она училась в консерватории, очень красиво пела. Так что вокалом я и мама обязаны ей. Но когда бабушка Лили забеременела мамой, она бросила карьеру певицы и стала учительницей русского языка и литературы. Кстати, у нее (а значит, и у меня) княжеские корни, в нашем роду были Трубецкие-Ганские. Возможно, способность к кулинарному искусству мне тоже досталась от Лили. Во всяком случае, так утверждает моя мама. Я, не заглядывая в какие-то поварские книги и талмуды с рецептами, готовлю по наитию, подсознательно чувствуя, какие ингредиенты лучше использовать, как они сочетаются между собой. Не пробуя, кладу соль, специи — и всегда угадываю меру. Мамочка тоже искусный кулинар. Но поскольку процесс приготовления блюд доставляет мне удовольствие, чаще этим занимаюсь я».
Когда две хозяйки стоят у одной плиты, неизменно возникают споры…
Нино: «Терпеть не могу, если мама сидит рядом и пытается мне что-то рекомендовать, когда я готовлю. „Сделай огонек поменьше…“ Я на нее только посмотрю — она тут же говорит: „Все поняла, ухожу“. Но и я ей советов не даю, поскольку по себе знаю, что это раздражает».
Красивая, талантливая, хозяйственная — просто образцовая жена. Вы замуж случайно не собираетесь?
Нино: «Всему свое время. Мне пока только двадцать один год. Но верю в настоящую любовь и знаю, что она будет в моей жизни. И очень хочу быть молодой мамой. На мой взгляд, это ничуть не помешает профессии. Меня каждый раз поражает, когда я слышу от девушек: „Ой, замуж рано выходить. Пожить еще хочется!“ А что ж, если ты замуж выходишь, то уже не живешь, что ли?! Наоборот, мне кажется, жизнь приобретает новые краски, более радостные и яркие».
Многие дети известных артистов не любят, когда им напоминают, кто их родители…
Нино: «Почему же?! Мне нравится, когда говорят о моей маме. Я горжусь ей. Поэтому и слова „это дочка Ии Нинидзе!“ для меня приятны. Правда, я понимаю, что поскольку я ее дочь, мне вдвойне надо стараться сделать так, чтобы моя мама тоже могла мной гордиться, радоваться за меня и мои поступки. Это касается не только карьеры, но и жизни. Потому что в первую очередь она хотела воспитать меня хорошим человеком».
