Главная роль Надежды Румянцевой — жена высокопоставленного чиновника
Мужа Вилли Хштояна актриса называла самым важным человеком своей жизни.
Однажды актриса призналась, что все сорок с лишним лет семейной жизни каждое утро вставала рано утром, чтобы приготовить мужу завтрак и проводить его на работу.
Обычно такие актрисы — от горшка два вершка — мечтают о характерных ролях и тщетно штурмуют театральные вузы с соответствующим репертуаром. Так вот, это не про Надежду Румянцеву. Она как-то сразу «знала свое место»: Театр юного зрителя, «мышка-норушка в тереме-теремке» (по ее собственному точному выражению). Именно на сцене Центрального детского театра и состоялся ее актерский дебют, причем когда она еще училась на первом курсе.
В кино она тоже стала сниматься почти сразу. И пусть в партнерах у нее были первоклашки, которые дергали ее, будто ровню, за косички, Надежда воспринимала эту работу за большое счастье.
Несмотря на успешный старт, своей звездной роли ей пришлось ждать несколько лет — в фильме режиссера Юрия Чулюкина «Девчата», который принес ей всесоюзную славу, она снималась, когда ей было уже за тридцать. И на тот момент она была старше своего партнера — Николая Рыбникова (хотя по фильму совсем наоборот).
Эта картина буквально перевернула ее жизнь. Она стала одной из самых востребованных советских актрис. И снималась взахлеб. Пока вдруг не исчезла с киноэкранов. Тут же разлетелся невероятный слух: актриса сбежала из СССР.
Самое удивительное, что в данном случае разговоры эти имели под собой почву. Если точнее, она уехала за границу вместе со своим мужем.
Надежда Румянцева, когда ей исполнилось тридцать шесть, вышла замуж за сотрудника Внешторга Вилли Хштояна. С ним она познакомилась на дне рождения у одного своего приятеля. Когда Вилли Вартановичу предложили на несколько лет отправиться на работу в Египет, а потом в Малайзию, Румянцева, ни секунды не сомневаясь, поехала вместе с ним.
Со своей новой ролью — супруги высокопоставленного чиновника — она справлялась отлично. Надежда даже выучила французский и английский, переводила на эти языки русские шутки, чтобы в нужный момент — на каком-нибудь великосветском приеме — одной фразой легко разрядить обстановку. Позже Вилли Хштоян рассказывал, что благодаря ее легкому характеру и умению заводить знакомства удалось подписать немало выгодных контрактов.
Вот только одну роль ей не удалось воплотить в жизнь. Надежда так и не стала мамой. Зато она подружилась с дочкой Хштояна от первого брака Кариной, а позже и с внуком. Он, к слову, никогда не называл ее бабушкой, исключительно Надюшей.
…Когда они приехали обратно в Россию (это случилось в конце семидесятых), жизнь снова вошла в привычное русло. Румянцева вернулась в профессию — так легко и просто, будто и не было перерыва в работе. Однако она продолжала свое внимание, заботу и любовь отдавать прежде всего семье. Однажды в интервью она призналась, что все сорок с лишним лет совместной жизни каждое утро вставала рано утром, чтобы приготовить мужу завтрак и проводить его на работу.
В 1996 году неспешный размеренный ритм их будней был нарушен. В дом Румянцевой и Хштояна проникли злоумышленники, которые во время драки сильно ударили актрису по голове. С тех пор у нее начались постоянные головные боли. Хотя в Институте неврологии, куда она съездила на обследование, ее успокоили: все анализы в норме. И только когда боли стали невыносимыми и было проведено более тщательное обследование, выяснилось страшное: нужное время упущено. У нее диагностировали опухоль мозга. Вилли Хштоян поднял тогда все свои связи, вышел на лучших заграничных врачей в этой области, но мировые светила лишь разводили руками: сделать уже ничего невозможно.
Почти два года она, зная о своем диагнозе и о том, что операция уже не поможет, продолжала спокойно жить. Копалась на грядках, выращивала цветы и приговаривала, что нужно было ей вместо актрисы стать агрономом…
В начале апреля 2008 года ей стало плохо. Надежду Румянцеву доставили в одну из столичных клиник, где она через некоторое время покинула этот мир. На руках у мужа, которого называла главным человеком своей жизни. Ей было семьдесят семь…
