Потерять ребенка или родить саму себя — как это…
Трансперсональный психолог, директор фонда «Свет в руках» Александра Фешина делится личным опытом того, как снова научиться жить после перинатальной утраты
Однажды, в июне 2015 года, мой муж сказал, что хочет, чтобы мы родили еще одного ребенка. Слезы счастья потекли по моим щекам. Наши двое детей пришли к нам «сами», тогда, когда они выбрали. А тут — возможность получить другой опыт и исполнить свою мечту — стать мамой для еще одного ребенка.
Я была счастлива это услышать. Это было такое, очень женское ощущение счастья, уверенности в своем мужчине, в том, что он разделяет свою ответственность за это решение и желание.
И мне действительно хотелось пригласить в нашу семью душу еще одного ребенка. По всем «правилам». На основании большого объема знаний, которые я получила за предыдущие годы, пока изучала психологию, духовность, искала себя, свое предназначение и реализацию — о пути души, об осознанном зачатии, о беременности, прохождении всех этапов рождения, об осознанном материнстве.
Это было очень новое состояние, прежде мне не знакомое. Состояния какого-то глубинного доверия тому, что происходит. Доверия пути, которым я иду. Это было состояния изобилия — доверие тому, что во мне достаточно ресурсов, и мир заботится обо мне. Мне кажется, впервые в своей жизни я приняла решение, находясь в абсолютно согласованном состоянии. Когда не было сомнений, что мне туда. Ни на одном уровне.
Так в моей жизни появился сын Егор и начал расти внутри меня.
Он удивительным образом влиял на меня. Я перестала есть мясо, потому что оно перестало быть вкусной едой для меня. Я отказалась от промышленных сладостей — они перестали приносить мне радость. Я стала слушать классическую музыку, которую никогда раньше не любила. Мы смеялись, что Егоркина душа — с Тибета прилетела, такое спокойствие исходило изнутри. И так он влиял на меня и, конечно же, на всю нашу семью.
Мы все очень ждали этого малыша.
Только почему-то мне никак не рисовались картинки после его рождения.
Я не могла представить, как он лежит рядышком, а мы играем с детьми. Как мы вместе гуляем. Как проводим время. Это немного пугало меня. И я успокаивала себя тем, что все будет в свое время.
Всю беременность я чувствовала себя хорошо.
И только до последнего оттягивала момент покупки вещей для малыша. Мне так не хотелось их покупать. И лишь голова говорила — надо, а то родится и не успеешь подготовиться.
За две недели до рождения я выбралась и купила несколько ползунков, одеялко, памперсы. Подруга привезла кроватку с матрасиком и кресло для кормления.
И вот наступил долгожданный день. Этот день удивительным образом совпал с днем смерти моей любимой бабушки. Бабушка была единственным человеком до встречи с мужем, который любил меня безусловно. Просто за то, что я есть. Не требуя за свою любовь хорошо учиться, правильно себя вести, соблюдать правила.
Бабушка умерла ровно за 5 лет до этого дня. До 5 апреля 2016 года.
Когда отошли воды, я очень радовалась, что именно в этот день родится наш сын. В день, когда ушел один проводник любви для меня, придет другой.
Я не знала тогда, что через четыре часа мой сын умрет в родах от гипоксии.
Егор умер. Ровно в тот день и в тот час, когда 5 лет назад умерла моя бабушка, мой дорогой учитель любви.
Мы были в шоке.
Мы с мужем не могли спать трое суток. Потом начало приходить молоко.
Все мое тело просило ребенка. Руки хотели его держать и обнимать, грудь — кормить. Я — любить.
Весь мой мир рухнул в те дни.
До этого я верила в то, что если жить «правильно», жить осознанно, реализовываться, ценить, любить, созидать — то это все защитит меня от горя, болезни, потери, несчастья. Я верила в то, что проблемы и несчастья приходят к тем, кто глух. К тем, кто иначе не понимает. Поэтому то, что я так интенсивно училась, развивалась, искала, менялась, должно было стать «прививкой» от всего «плохого», что бывает в жизни. А тут оказалось, что эта система не работает. Что нет никакой гарантии. И никто мне ее не давал и не даст. Что я бессильна и не я решаю. И защиты от этого нет.
Спустя неделю мы похоронили сына.
По счастливой случайности, с нами на связи уже со второго дня оказалась одна из немногих специалистов по психологии перинатальных утрат.
Она очень нам помогала. Отвечала на все вопросы, рассказала, как действовать в формальных вопросах — начиная от справки о смерти и заканчивая местом на кладбище. У нее были ответы на все наши вопросы, она делилась своим опытом, что очень поддерживало тогда меня и моего мужа. Потому что ощущение было, что такое случилось только с нами, и непонятно, что делать, куда обращаться, как быть. Ощущение, будто сходишь с ума.
В течение последующего месяца мы узнали еще от нескольких знакомых нам людей истории их потерь детей: рожденных, в родах, не рожденных (умерших внутри мамы).
Оказалось, что такая история есть во многих семьях, только в нашем обществе не принято об этом говорить, да и страшно.
Вот родители и молчат. И переживают в одиночку, сами, как могут. Поддержка этих людей в тот период была очень ценна и дорога нам. Каждое участие, каждое неравнодушное слово, каждое сопереживание откликалось большой благодарностью в сердце.
Мое тело плохо восстанавливалось после родов Егора. Я очень много плакала. И не занималась ничем, кроме этого. У меня не было ни желаний, ни сил. Все то, что я делала раньше, теперь казалось мне бессмысленным. И в какой-то момент я поняла, что мне нужно заняться восстановлением тела. Ведь я хочу еще ребенка. И у меня есть муж и дети, рядом с которыми я хочу быть здоровой. Так я решила поехать на недельную поездку для занятий оздоравливающей и духовной практикой — цигун.
После той поездки я пошла на узи, и врачи не могли поверить, что за неделю возможны такие изменения в лучшую сторону. Мое тело восстанавливалось на глазах.
Самой большой ловушкой для меня оказалось чувство вины. Как я узнала позже, чувство вины — это капкан для большинства родителей, у которых что-то пошло не так, и ребенка не стало. Я нашла столько моментов, в которых виновата: если бы приняла другое решение, выбрала другого врача, не поссорилась с мамой, пошла рожать через кесарево и много других, то все могло бы быть иначе, и мой сын был бы жив.
Чувство вины разъедает, как ржавчина. И если позволить ему распространяться и расти, и жить внутри себя, то ты будто сама становишься виной.
Не для этого я прошла через опыт потери сына, не для этого он жил внутри меня девять месяцев, чтобы я медленно умирала, решила я.
И привлекла специалистов, друзей, знакомых, просила их помочь мне — я поняла, что хочу жить. Пусть пока и не знала, как это сделать.
Постепенно внутри меня происходила удивительная трансформация,
тело стало обретать неведомую раньше чувствительность — каждой клеточкой тела я чувствовала прикосновение к нему. Утром, когда открывала глаза, слезы текли по щекам от той красоты, которую я видела, смотря на небо и солнце. Я поднимала руку и удивлялась этому чуду того, что я могу ей двигать. Я смотрела в зеркало и видела красивую женщину (раньше я никогда не считала себя красивым человеком).
Я выходила на улицу, и каждый человек будто светился изнутри, в ком-то света было больше, в ком-то — меньше. И даже те люди — на рынке или водители такси, — которых раньше я не уважала и считала ниже себя по рангу, по состоятельности, эти люди обрели невиданный ранее объем. Я смотрела им в глаза и видела бесконечность и любовь. Обращаясь к каждому человеку в своей бытовой жизни, я видела и обращалась к его внутренней красоте, источнику, любви, которую видела исходящими от него. Я перестала оценивать людей по их внешнему виду — тела, одежды, расы, прически, ухоженности. И удивительным образом в ответ я получала любовь, заботу, внимание. Ни одного грубого слова, жеста, проявления.
Будто весь мир стал любовью. Сквозь меня текла любовь. И ко мне текла любовь через других людей.
Параллельно моей внутренней трансформации я понимала, что заниматься в жизни тем видом деятельности, которым занималась раньше, больше не хочу. Это стало казаться бессмысленным, узким.
Выбравшись из того ада, в который я попала, и увидев, что в России нет достаточной информации о том, как помочь самому себе после потери ребенка, я поняла, что хочу помочь другим родителям выбираться из этого ада, из этой боли, которая разрушает все. И внутри себя я ощущала силы, чтобы это сделать.
Я поняла, что если ощущаю в себе силы помочь другим людям на этой земле меньше страдать, то сделаю это.
Потому что для меня теперь пропали границы. Границы с точки зрения ограничений. Я стала видеть мир под таким углом, где можно все. Где я могу просить о помощи любого человека. Где Бог, вся Вселенная помогает мне, а я сама провожу ее любовь к другим людям.
Где каждый человек — проводит любовь через себя. Где нет рангов, где есть общение на уровне душ.
В тех родах, в которых я потеряла своего сына, я будто родила новую себя — свободную, расслабленную, любящую и ценящую каждый миг этой жизни как дорогой подарок.
Так появился благотворительный фонд помощи родителям в трудной жизненной ситуации «Свет в руках». На сегодняшний день это единственная организация, оказывающая бесплатную информационную и психологическую поддержку родителям и членам их семьи после перинатальной утраты.
Я ощущаю себя счастливым человеком. Я живу каждый день так, как я хотела бы жить. Я перестала откладывать на потом важные для меня моменты, встречи, исполнение своих желаний. Для меня очень дорого стало общение с теми, кого я люблю, с теми, кто меня любит, с теми, кому нужна моя помощь.
