Шри-Ланка — по следам Антона Павловича Чехова
Сюда приезжают за спортивными подвигами и релаксом. За первое отвечает серфинг, за второе — аюрведические центры, где туристов расслабляют всеми допустимыми в индийской медицине способами. Меня же на Цейлон заманили мечта побывать в джунглях и знакомство с очерками писателя
Надо сказать, Антон Павлович всегда был неравнодушен к островам. Вначале он из романтических побуждений отправился на Сахалин, а оттуда в октябре 1890 года отчалил на Шри-Ланку. Записки Чехова полны восторгов, которые автор от полноты чувств сдабривал нецензурной лексикой. «Цейлон — место, где был рай. Здесь, в раю, я сделал больше ста верст по железной дороге и по самое горло насытился пальмовыми лесами и бронзовыми женщинами», — писал классик. Далее в тексте — сплошные непристойности.
Прибыв на остров на пароходе «Петербург», Чехов поселился в Коломбо. Сегодня его примеру мало кто следует, что разумно: ничего интересного в столице нет. Пара буддийских ступ да сияющие новизной на фоне покосившихся лачуг башни Всемирного торгового центра.
Ближайший к столице курорт Негомбо — тоже этакое пит-стоп-местечко. Подходит, чтобы отдохнуть после перелета, выучить смешное словечко «аебован», которым местные жители приветствуют друг друга, и привыкнуть к беспардонным белкам, запрыгивающим в открытые окна. Ну а пляж курорта — подлинное испытание вашей любви к купанию на прочность: сплошь высокие песчаные барханы, преодолевая которые ощущаешь себя начинающим бушменом. Зато здесь можно взять на неделю в аренду автомобиль с водителем и отправиться в джунгли, что мы и сделали. Сами сесть за руль не рискнули: непривычно, движение на Шри-Ланке — левостороннее.
Чем дальше в лес
Гроздья летучих лисиц — первое, на что обращаешь внимание, покинув прибрежную зону острова. Днем эти животные спят на ветках растущих у обочин дорог деревьев. Свисают с них вниз головами, будто гигантские черные груши. Дальше — больше. Чем ближе мы подбираемся к Анурадхапуре — затерянной в джунглях первой столице острова, тем чаще дорогу нам переходят медлительные вараны. Каждый — метра полтора длиной.
Во избежание завышенных ожиданий сразу скажу: Анурадхапура вьетнамскому Ангкору, конечно, не конкурент. Да, в I веке здесь проживали сто тридцать тысяч человек, но сегодня от величественных буддийских храмов и дворцов остались лишь остовы да пара барельефов: ведь город, основанный две тысячи четыреста лет назад царем Пандукабхайе, в IX веке был разрушен войсками государства Чола. Зато недостаток руин в Анурадхапуре компенсируется избытком обезьян. Мартышки снуют повсюду, таскают кусочки арбузов, бананы и другие подношения, оставленные паломниками на алтарях храма Махабоджи. Возведен он у священного дерева Бодхи, выращенного из ростка легендарного древа в роще Урувелла, медитируя под которым принц Гаутама достиг просветления и стал Буддой.
Во второй столице острова — Полоннаруве, куда местные жители перебрались после разрушения Анурадхапуры — уже интереснее. Хотя городом-призраком, затерянным в непролазных джунглях, он стал еще в XIII веке, тут сохранились гигантские статуи Будды, бывшие частью храма.
К слову, правители Шри-Лан-ки крупные размеры всегда ува-жали. Лучшее доказательство тому — огромные лапы разрушен-ной статуи льва у подножья горы Сигирия. Впрочем, с геологической точки зрения это и не гора вовсе, а кусок магмы, оставшийся после разрушения вулкана. Приезжать сюда лучше всего на закате, когда алые лучи солнца проникают в пещеру Сигирии и подсвечивают нанесенные на стены ее пещеры изображения призрачных дев. Некоторые историки полагают, что полуобнаженные красавицы — это повторяющийся портрет богини Тары, но жители Шри-Ланки с ними не согласны. Они убеждены: дивные женские образы написаны с наложниц узурпатора Касапы — незаконнорожденного сына короля Датусена, захватившего в V веке власть на Цейлоне и повелевшего построить на вершине Сигирии дворец. Согласно легендам, Касапа прожил на горе восемнадцать лет. Правда, как у него это вышло — большой вопрос, ведь ветер там — сильнейший, и подчас он сбивает с ног.
Впрочем, еще сложнее — устоять на своих двоих на вершине соседней горы Дамбулла, где в I веке был возведен действующий и по сей день каменный храм Будды. Бродить по его пещерам разрешается лишь босиком, но, как говорится, хочешь увидеть статуи Будды, которым почти две тысячи лет, — тогда и на боль в ступнях не жалуйся.
В мире животных
«Смотрите, слон!» — кричит гид. Я навожу бинокль и различаю в густой листве заднюю часть животного. Похоже, оно обедает… Минутная остановка — и наш джип устремляется дальше по пыльной дороге национального парка «Яла», куда мы отправились на сафари. Хотели увидеть леопардов. Зря. Днем они спят. Другие звери (за исключением меланхоличных буйволов) туристов сторонятся. Да и вообще, процесс знакомства с фауной парка «Яла» напоминает игру «разгляди меня, если сможешь»: даже мирно дремлющий у речки крокодил при нашем приближении развил несвойственную рептилиям скорость, прыгнул в воду и был таков.
Другое дело — дождевой лес Синхараджа. Его исследуешь пешком, и человек здесь не царь природы, а застенчивый гость, осторожно пробирающийся по тропам, дабы не потревожить спящих в листве питонов и суетливых дикобразов. Впрочем, в Синхарадже опасаться нужно не только диких зверей, но и вездесущих пиявок. Они впиваются в тело даже сквозь плотную ткань, так что прогулка по лесу, где растут деревья, из плодов которых на Цейлоне делают целебные масла, неизбежно превращается в сеанс принудительной гирудотерапии.
А еще в Синхарадже начинают свой путь паломники, совершающие восхождение на пик Адама — гору, на вершине которой имеется впадина в виде человеческой ступни. Одни называют ее следом Будды, другие — отпечатком стопы изгнанного из рая Адама. Самые отчаянные даже взбираются на гору ночью и встречают на ней рассвет — я же на подобное не решилась. Все-таки джунгли живут по своим законам, и ночью городскому жителю границу их преступать не стоит.
