Алексей Воробьев: «Мой дом — это место для уединения»
Как обустроил свое жилище в Лос-Анджелесе главный холостяк страны?
У кого-то за окном метет вьюга, а в Городе ангелов лето круглый год. В преддверии Нового года певец и актер Алексей Воробьев пригласил нас в гости в свой дом в солнечном Лос-Анджелесе. Конечно, мы не смогли преодолеть соблазна посмотреть, как обустроил свое жилище главный холостяк страны и что скрашивает его одинокие будни. И стоит сказать, что дом выдал немало секретов хозяина.
— Леша, как в Лос-Анджелесе отмечают Новый год и Рождество?
— Я вырос в средней полосе России. Поэтому мне очень трудно привыкнуть к Новому году без снега. В преддверии праздников город преображается, стараясь создать для жителей и туристов зимнее настроение. Но ничто не заменит снежинок, тающих на ладони, скрипа снега под ногами и запаха мандаринов. Мне помогает вернуть привычные эмоции новогодняя елка. С детства для меня это самый важный атрибут праздника. Елка, мерцающая праздничными огнями, каждый год присутствует в моем доме. Она стоит у меня до начала весны. Так я пытаюсь продлить праздник и сохранить в доме ощущение волшебства. Когда я приезжаю со съемочной площадки глубокой ночью, без сил, включаю гирлянды и растворяюсь в магии момента. У меня есть елочные игрушки в виде камер, музыкальных инструментов, нот и микрофонов. Все это подарки моих друзей и подруг.
— В Америке ты сейчас проводишь большую часть времени. А почему решил сюда переехать?
— Я родом из Тулы, русский до мозга костей, и в Америку не переезжал. Но мой дом там, где моя работа. Несколько лет назад я подписал контракт, став частью команды музыкального продюсера с мировым именем Redone, и с тех пор живу на две страны, в Москве и Лос-Анджелесе. Здесь у меня красивый и удобный дом. Меня окружают музыканты, рядом находится знаменитая концертная площадка Hollywood Bowl, атмосфера вокруг пропитана музыкой. Чуть выше меня живет трубач, игру которого я частенько слышу по ночам. Сосед справа — блюзовый гитарист. Его я тоже с удовольствием слушаю часа в три ночи. (Улыбается.) У меня у самого дома оборудована студия, и я тоже люблю играть за полночь.
— Не из-за творческой ли атмосферы ты выбрал этот район Лос-Анджелеса?
— Когда я приехал, то сразу решил, что жить буду только у океана. Я обожаю море, и возможность находиться рядом с ним — счастье. Но, прожив больше двух лет в прибрежном районе Санта-Моника, я понял, что не готов проводить полдня в пробках, ежедневно перемещаясь на работу в студию и обратно домой. В итоге мне пришлось переехать в центр старого Голливуда. У меня не было другого выхода — работы становится все больше: студия, съемки, где я занят как режиссер, требуют ежедневного присутствия в городе.
— Чем руководствовался при выборе жилья?
— Я сразу решил искать не квартиру, а небольшой дом — так ведь гораздо удобнее писать по ночам музыку. Когда я записываю гитару или барабаны, громкий звук может помешать соседям. И путем долгих поисков мне удалось найти этот невероятный дизайнерский дом — весь из бетона, стекла и металла, да еще и с отличными соседями. Когда я начинаю играть, мой сосед вступает со своей гитарой и подыгрывает мне!
— А как же океан?
— Вместо океана у меня просторное патио с огромным джакузи, и всего-то десять минут до легендарного здания студии Capitol Records, принадлежавшего когда-то Фрэнку Синатре. Там я записывал свой англоязычный альбом.
— Как бы ты охарактеризовал дизайн своего дома?
— Современный минимализм. Дом очень уютный. Я оборудовал студию, расставил свои музыкальные инструменты, повесил собранные за годы путешествий и переездов графические работы и картинки. Появилось ощущение, что я жил здесь всегда. Я не приглашал дизайнера, это принципиальная позиция. Только я один знаю, как должно быть устроено пространство, чтобы мне было удобно в нем работать. Как это выглядит с дизайнерской точки зрения, мне все равно.
— Раньше ты любил творческий беспорядок. Ничего не изменилось?
— Творческий беспорядок — это мой порядок, мне так комфортно. Он создает определенный уют. Единственное место в моем доме, где все лежит на своих местах, — студия. Хотя и там тоже бардак, но он очень упорядочен. (Улыбается.) Все расположено так, чтобы я не задумываясь мог вытянуть руку — и в ней уже гитара, или медиатор, или драм-машина. Я так привык к беспорядочному порядку, что даже не люблю звать кого-то делать уборку. Вещи куда-то аккуратно складывают, а я потом в бешенстве мечусь и пытаюсь понять, куда делась карта памяти для камеры, которая лежала на своем месте, на диване среди почты, очков и пары наушников. (Смеется.)
— Дом кажется таким большим. Сколько всего здесь комнат?
— На самом деле три — это спальня, музыкальная студия и огромная гостиная, объединенная с кухней. Дом кажется большим благодаря террасе вокруг него. А еще это панорамное окно в гостиной, которое целиком уходит вниз. Когда его опускаешь, как будто попадаешь на улицу.
— Ты живешь здесь один?
— Сейчас у меня нет постоянной девушки, поэтому пока мы живем вдвоем с моим лучшим другом — псом Элвисом-Мелвисом.
— Устраиваешь вечеринки в своем доме?
— У меня нет ни времени, ни сил проводить вечеринки. Возможно, когда у меня появится семья, все изменится, но сейчас мой дом — это место для уединения, куда я пускаю только самых близких людей. Отдых я могу позволить себе только глубокой ночью.
— Расскажи, как ты подходишь к выбору предметов интерьера?
— Под настроение — могу спонтанно купить что-то. Как правило, это случается во время путешествий. Так, например, в Нью-Йорке я приобрел у уличного художника рисунки с черными джазовыми музыкантами, а после — торшер, сделанный из электрической гитары. Все остальное здесь случайно или подарено друзьями. Но есть вещи, которые я никогда не доверю покупать кому-то другому. Это то, что связано с моей работой, — аппаратура для студии, объективы для камер, музыкальные инструменты. Все остальное мне, в общем, не важно. А еще я отношусь к той категории людей, которые легко раздают не только старые, но и новые вещи, если я вижу, что они не прижились, и понимаю, что спокойно могу без них обходиться.
— У тебя много различных музыкальных инструментов: гитары, фортепиано, аккордеон, труба, барабанная установка… На чем ты умеешь играть?
— Профессионально играю на фортепиано, русской гармони и аккордеоне. Музыке я учился с шести лет, окончил сначала музыкальную школу, затем училище, с детства побеждал на российских и международных конкурсах аккордеонистов. А в последние годы начал самостоятельно делать музыкальные аранжировки и писать музыку к кино, освоил множество других инструментов. Например, на трубе я научился играть сравнительно недавно. Я был в Новом Орлеане и был потрясен его невероятной атмосферой. Улицы этого города просто пропитаны джазом, живая музыка звучит повсюду. Уровень профессионализма уличных музыкантов поражает. Этот город подарил мне столько вдохновения! Под впечатлением от невероятного звучания духовых инструментов, на которых я сам прежде никогда не играл, я купил себе новенькую трубу. Когда приземлился в Лос-Анжелесе, прямо в машине по дороге домой начал учиться играть. Сейчас эта труба — полноправный член большой семьи музыкальных инструментов в моем доме.
— На стене в гостиной висят часы в виде виниловой пластинки. Как они попали к тебе?
— Эти часы я получил в подарок от друзей, как и большую часть моей коллекции винила, — в основном это пластинки моего кумира Элвиса Пресли.
— А у тебя дома есть проигрыватель для пластинок?
— Конечно. Я люблю сидеть в кресле у окна, смотреть на ночной город и слушать классическую музыку в исполнении лондонского симфонического оркестра. Одна из моих любимых композиций — это Бетховен (скрипичный квартет, опус 18, адажио).
— У тебя целая коллекция предметов, связанных с Элвисом Пресли…
— Элвис как никто другой повлиял на мое музыкальное воспитание и восприятие музыки. Даже мой пес назван в честь короля рок-н-ролла! Рок-н-ролл — моя религия, и именно под влиянием этой музыки создан мой американский альбом. Благодаря друзьям у меня собралась целая коллекция старых пластинок Элвиса и самых неожиданных предметов, связанных с его образом. Так, в моем доме оказались елочные игрушки, изображающие моего кумира.
— В гостиной у тебя стоит фигурка в виде «Оскара». Это элемент визуализации? Мечтаешь получить заветную статуэтку?
— Все мои амбиции находятся в зоне достижения. Я четко разделяю понятия «мечты» и «цели». Моя мечта — большая дружная семья и много детей, а «Оскары» и «Грэмми» — это мои цели. Я работаю для их достижения.
— Кухня у тебя совмещена с гостиной. Насколько это удобно и функционально?
— Готовить я совершенно не умею. Кухня — почти лишняя часть при моем холостяцком образе жизни. Я как-то увлекся приготовлением яичницы по утрам и спустя некоторое время с удивлением узнал, что, оказывается, яйца нужно разбивать на раскаленную сковородку! (Смеется.) Повар из меня, мягко говоря, никакой! Крайне редко я могу нарезать овощной салат или сделать себе бутерброд — на этом мои возможности заканчиваются. Конечно, было бы хорошо вечером приходить домой и готовить себе нормальный ужин. Но, к сожалению, график работы не позволяет мне заниматься кулинарией.
— Для тебя важно, чтобы твоя будущая жена умела вкусно готовить?
— Человек должен получать удовольствие от того, что делает. Поэтому если девушка готовит лишь из чувства долга, то какой в этом смысл? С таким же успехом можно заказать еду из ресторана или поужинать в ближайшем кафе. Конечно, любой мужчина мечтает прийти домой и увидеть красиво накрытый стол, но это не главное. Очень часто в самом начале отношений люди пытаются показать себя лучше, чем они есть, но это опасный путь. Я давно отменил конфетно-букетный период в своей жизни и на сто процентов уверен, что нужно сразу быть настоящим и не менять правила в ходе игры. Чтобы после свадьбы не говорить друг другу: «Прости, это была демоверсия, сейчас ты увидишь реальность». Любишь готовить — отлично, но не делай вид, что тебе это нравится.
— Но у тебя есть кофе-машина. По утрам варишь кофе?
— У меня был период, когда я вдруг увлекся идеей завтракать и делать хороший кофе дома. Я даже начал воплощать ее в жизнь! Но в результате все вернулось на круги своя — кофе-машина стоит без дела, а мы с Элвисом по традиции каждое утро выходим из дома и гуляем до ближайшего кафе.
— На террасе висит картина с сюжетом из «Крими-нального чтива». Чем она тебя вдохновляет?
— Я поклонник Тарантино. Эта картина отражает мою любовь к кинематографу. Я киноман, и наличие в доме проектора и белой стены было решающим при переезде, ведь стену я использую не только как экран, но и как фон, когда снимаю сам.
— Джакузи на террасе — это дань красивой жизни?
— В условиях калифорнийского климата это отличная идея. Джакузи заменяет отсутствующий в доме бассейн. А для спортивного плавания я хожу в фитнес-клуб неподалеку. Поддерживать форму — это часть моей профессии. Но тренажеров в доме у меня нет — я предпочитаю ходить в зал, а дома делать какие-то стандартные упражнения.
— А подвесное кресло к потолку — твоя находка?
— Нет. Кресло было здесь до меня, это — неотъемлемая часть интерьера. Люблю сидеть в нем, раздумывая над сценарием или дописывая недостающий куплет к своей новой песне.
— У тебя на террасе настоящий сад. Ты сам ухаживаешь за растениями?
— Садовод из меня никудышный, да и времени на это не хватает. Пустая терраса показалась мне грустной, и я превратил ее в мини-сад, но потом пожалел об этом. Я проводил все время на студии, не успевал его поливать, и растения начали чахнуть. На помощь мне пришла цивилизация — друзья посоветовали подвести к каждому горшку с растениями трубочки с электрополивом. Теперь мои деревья спасены — им не страшно мое долгое отсутствие. Я очень горжусь своими лимонами и с удовольствием пью с ними чай!
— А свечи — это дань интерьеру? Любишь романтическую атмосферу в доме?
— Я очень романтичный человек. Мечтаю, как и все, оказаться ночью на берегу океана с любимой женщиной, не думая о том, что будет утром. Но в реальной жизни у меня нет времени устраивать что-то суперромантичное, поэтому свечи на террасе — своего рода альтернатива ночному берегу. Я законченный и неизлечимый трудоголик. Отдыхать никогда не умел и до сих пор не научился. Моя романтика — это кухня, ночь, плейлист с любимыми песнями. Я обнимаю ее, мы целуемся, и нам не нужно придумывать тем для разговора. Самые романтичные свидания зависят не от того, что и где происходило, а от того, с кем я был рядом.
