Джон Уоррен: «Меня еще нельзя назвать русским и уже нельзя назвать англичанином»
Улыбчивый британец отлично чувствует себя в России вообще и на нашем ТВ в частности. В беседе с WomanHit.ru мистер Уоррен обсудил российских женщин, британское образование и диету по-русски
В далеком 1980 году 12-летний Джон Уоррен вдруг понял, что у него есть способности к языкам: юный британец прекрасно и за две недели заговорил на испанском. Чтобы выделиться среди сверстников, Джон решил изучить еще и русский язык. В результате любовь к языку переросла в любовь к стране. И в 22 года выпускник Бристольского университета переехал в Россию. Сейчас Джон Уоррен — один из самых популярных ведущих на нашем телевидении, который уже пять лет рассказывает в шоу «Поедем, поедим!» о традициях и национальных блюдах.
— Джон, вы приехали сюда в 92-м году. Поначалу занимались бизнесом. Приходилось вам встречаться с бандитами?
— Конечно! После Москвы, в 25 лет, я приехал в Ростов. Англичанин. 1994 год. И объявил, что буду заниматься лучшим товаром, который есть в Ростове, — семенами подсолнечника. Естественно, были проблемы с бандитами. Я много раз с ними сталкивался. Но меня побаивались, так как я иностранец. Я мог сказать: «Был вчера в Москве, пообедал с послом Великобритании». И меня не трогали.
— А в казаки вас не посвятили?
— Несколько раз! Так что получается, что я казак. (Улыбается.) Дима Дибров очень хотел, чтобы я стал казаком. Меня посвящали и в донские, и в кубанские, и даже в якутские казаки. Мне на свадьбу подарили шашку. Ведь моя первая жена — казачка (ростовская журналистка Елена Домрина. — Ред.).
— Считается, что русская женщина из ничего может сделать салат и устроить скандал. Вы согласны с этим?
— Абсолютно. У меня так и было, причем много раз. (Смеется.)
— Во всем мире русскими женщинами восхищаются…
—…они самые красивые в мире.
— А хозяйственные?
— Если это те, кто умеет готовить, то нет. Я почему-то выбираю тех, кто вообще не умеет готовить. И даже не ест. Они почти все время на диетах. Но как только я начинаю готовить, то они толстеют, а потом — все, конец отношений.
— Вам тоже приходится сидеть на диете?
— Я постоянно ограничиваю себя в питании. Сейчас — тоже. Голодный, хочу есть, но не могу. Во мне 86 кг. Я набрал около десяти килограммов с того момента, как стал снимать «Поедем, поедим!». Очень хочу избавиться от этого веса, но реально сложно. Даже если ты не ешь в кадре, то нужно хотя бы попробовать. График ненормированный. Когда не высыпаешься, когда тебе холодно, то все время хочется есть. Особенно всякую гадость. А в поездках все меня откармливают. Я уже говорю: «Ребят, стоп!»
— Вы действительно до программы были вегетарианцем?
— Да, и было тяжело вновь начать есть мясо. И сейчас тяжело. Я обязательно вернусь к вегетарианству. Но я всегда ел рыбу, морепродукты. А еще когда-то у меня же был свой колбасный цех, и в целях проверки качества я периодически клал себе в рот что-то мясное и выплевывал. Но это бред, конечно.
— Как вам удалось уговорить вашу бывшую жену Елену отпустить сына в одиннадцать лет учиться в Лондон? Для русской женщины, наверное, большей трагедии нет.
— Это точно. В Англии, если можно так сказать, родители недолюбливают своих детей. А в России — перелюбливают. Десять-одиннадцать лет — это маленький возраст, чтобы уехать от мамы. И Алексу было очень сложно. Но нужно было ехать либо тогда, либо никогда.
— А ваша мама, бабушка Алекса, помогала ему?
— Он жил в школе. Каждые две недели у него была возможность уехать. Бабушка ездила к нему. Мое образование было более жестокое — сейчас помягче. Но все равно тяжело, не для всех. Алекс там выживал. Он — молодец.
— Сын получил английское гражданство?
— Он родился в Англии. И он больше англичанин, чем я. Но у него есть и российское гражданство.
— А в российском паспорте у Алекса записано отчество?
— (Смеется.) Александр Джонович. Но на самом деле его зовут Александр Джейм, потому что мой папа Джейм. Мы не давали ему семейные имена, как принято у нас в Англии, записали в честь дедушки инициалы, и все. Он по-русски — Александр, а вообще — Алекс. Не Шурик, не Санек, не Сашуля — Алекс.
— А у вас так и нет российского гражданства, хотя вы об этом мечтаете уже несколько лет?
— Не получил еще. Недавно я во второй раз в жизни искупался в проруби. В первый раз вообще ничего не понимаешь. Настолько холодно и непривычно, что выскочил, покричал, и все. А во второй — это осознанно. И когда я выходил из воды, то сказал: «Я уже настолько русским стал, дайте паспорт!»
— Вы живете в России более двадцати пяти лет и знаете о нашей стране больше, чем любой русский. Мы говорим: «У нас две беды — дураки и дороги». Вы с этим согласны?
— (Смеется.) Как у Тютчева: «Умом Россию не понять…» В некоторых местах России я к этому добавил бы еще погоду. В некоторых — мужиков. У меня очень много русских друзей. И я вижу, что в большинстве случаев пары расстаются как раз из-за мужчин. Они недостойны вас. Мамочки растят так своих сыновей. Они вылетают из гнезда несформировавшимися. Не умеют готовить, не умеют за собой ухаживать, никогда не сталкивались со сложными ситуациями. Поэтому они и стремятся как можно быстрее найти себе женщину, которая будет заботиться о них, стирать, убирать и рожать. Но я оговорюсь, что в России не все мужики такие.
— Мы с вами разговариваем в девять утра. Вы всегда так рано встаете?
— По привычке — да. Я надеюсь, что через неделю я смогу спать столько, сколько захочу и когда захочу. Целых десять дней. На самом деле я очень мало сплю. Сегодня я спал, например, четыре часа. Мне нужно минимум шесть часов, желательно восемь.
— Как ваше утро начинается: по-английски (с овсянкой) или по-русски (с бутербродами)?
— (Смеется.) Я пью кофе, и все. Последнее время в поездках стараюсь не завтракать. Дома нужно сварить кофе, приготовить бутербродик — это целый процесс. А в гостинице заходишь в зал — и там все есть: сосиски-колбаски, омлеты, каши, круассаны и т. д.
А я очень люблю вкусно поесть, и в этом гостиничном зале мне сложно отказаться от соблазна. Поэтому я предпочитаю туда не заходить. Заранее смотрю, что у меня по расписанию запланировано. И если есть какие-то дегустации, то между ними я не ем, в кадре достаточно.
— У нас есть такое понятие, как кабачковый день. У вас такие дни бывают?
— Если перевести с английского, то у нас это «картошка на диване». У меня бывают такие дни. Я вообще ленивый человек, мастер ничегонеделания. Но дома у меня нет телевизора и вообще никаких развлечений. И если я нахожусь дома, то, скорее всего, устал от людей, и мне хочется побыть одному. Я люблю читать, смотреть сериалы, фильмы. Не помню, когда в последний раз ходил в кино, но обожаю это дело.
— На каком языке вы читаете и смотрите фильмы?
— Помните, когда в России появились первые иностранные фильмы, то их озвучивал один гнусавый голос? Но при этом всегда была слышна английская речь. Было очень сложно смотреть. Я люблю смотреть фильмы в оригинале: русский — на русском, американский — на английском. Но если я иду с русскими друзьями в кино, то, естественно, буду смотреть «Гарри Поттера» на русском, хотя для меня это странно. Я же филолог и люблю слушать, как другие языки «работают». Предпочитаю субтитры, а не дубляж.
— Вы когда-то говорили, что со временем хотите уехать из России в другую страну. Ваше мнение поменялось?
— Нет, не поменялось. Я думаю, что уеду. Но пока не знаю, когда это случится. Как у вас говорят: «Как бог даст».
— В 2014 году на заседании географического общества, где вы выступали, Владимир Путин пошутил: чтобы стать русским, нужно научиться пить. Научились?
— Ой, да! Хотя я неплохо разбирался в этом вопросе и до этого. (Смеется.) Ведь я шесть лет прожил в Ростове-на-Дону, а потому умею выпивать. И сейчас часто приходится это делать в поездках.
— У нас дорогих гостей встречают хлебом-солью и рюмкой водки.
— Точно. Иногда два-три раза в день. Это не всегда попадает в кадр, но нас так встречают.
— Приходится отказываться?
— Нет. Чуть-чуть пригублю.
— Вы можете назвать себя русским?
— Нет.
— А англичанином?
— Наверное, тоже нет. Меня еще нельзя назвать русским и уже нельзя назвать англичанином.
