— Эрик, верблюд — редкий гость манежа. В Цирке на Цветном бульваре за последние лет пять верблюды не выступали. Почему?

— Во-первых, верблюдов непросто содержать. Верблюд требует очень большого внимания. Хотя в плане еды они неприхотливы (их меню: овощи, отруби, сено; любят грызть грубый корм типа березовых веников), едят они довольно много. Во-вторых, дрессировать их очень непросто: номеров с верблюдами хватает, но качественных мало. Поэтому далеко не каждый артист имеет шанс попасть в Цирк на Цветном.

— Расскажите о своей верблюжьей команде.

— Сейчас у меня семь животных, на манеже работают шесть. Одного верблюда я готовлюсь заменить на более молодого. Это достаточно сложный процесс, потому что группа уже сложилась. Верблюды привыкают к определенному порядку. Однажды ассистенты поставили третьего верблюда на место пятого. Я сначала не обратил внимания, а когда животные побежали, смотрю, началась какая-то сутолока, один верблюд куда-то рвется и толкается. Так, пока он не занял свое привычное место, он никак не мог успокоиться.

— А как к вам попали ваши подопечные?

— Я уехал в степь, за месяц с лишним обошел 15 табунов. Всего приглядел 12 животных, собрал их в одном загоне, и затем отобрал своих шестерых. Это было в 2002 году. В советское время набирать животных мне было проще, совхозы крепко стояли на ногах, а сейчас верблюдов в два с половиной-три года пускают под нож. Я же стараюсь брать взрослых особей, потому что до двух лет верблюды пьют материнское молоко, а после хотя бы год им надо побегать по степи, поесть минералы, полынь и так далее. Это создает фундамент верблюжьего здоровья.

— Сколько времени занимает дрессировка и подготовка к выступлению?

— Не меньше года. Это огромный труд очень многих людей. Верблюды к нам из степей приезжают дикие, не подпускают к себе, плюются, кусаются. Но потихонечку, на прикормке, я приближаюсь и налаживаю отношения. Причем сначала они морковь, капусту, сухари не едят. Просто не понимают, что это такое. У них в природе только горькая полынь. Вот так — прикормились, подружились, а дальше начинаем также потихонечку выводить в манеж…

— Ваши верблюды делают различные трюки. А какой трюк самый сложный?

— Самые сложные — синхронные построения и перемещения по манежу. Когда группа, например, собирается в веер или перестраивается в пары, это очень сложно, статику наработать гораздо проще. Хотя бывают и исключения. Есть у меня один верблюд, который все делает, а вот поставить его на барьер не могу. Он то ли такой глупый, то ли хитрющий. Одну ногу ставит на барьер, а вторую мы веревками подтягиваем, но он тут же плюхается на бок. Я уже полгода борюсь с ним.

фото: Александр Славуцкий

— Какие отношения между вами и верблюдами?

— Это можно понять, если заглянуть со мной на конюшню. Услышав мой голос, верблюды поворачиваются. Потому что я всегда приношу им что-то вкусное. В наших отношениях и любовь, и строгость прекрасно сочетаются.

— Часто дрессировщики оказываются покусаны своими подопечными. А у вас подобные происшествия были?

— Конечно, и не раз. Например, в самой первой группе был верблюд Пуд, весивший больше 1200 килограммов. Так вот этот Пуд буквально охотился за мной, и однажды, когда я за чем-то нагнулся, прихватил мою голову, как кочан капусты, и начал потихоньку отрывать от земли. Я привстал на цыпочки и подпрыгнул вверх, как бы в рот ему влез, и он меня выплюнул в буквальном смысле. А если бы я начал сопротивляться, уходить от его зубов, он бы меня прихватил хорошенько. А так у меня остались небольшие царапины на голове. Группа, с которой я работаю сейчас, довольно спокойная, только между собой воюют в период гона, и если в этот период их выпустить без надзора, они могут друг друга покалечить.

— Какие у них отношения внутри группы?

— Очень разные. Кто-то с кем-то дружит, играет, трутся мордашками. А другие только ищут момента, чтобы схватить соперника, кусают до крови. Хотя в принципе это добродушные животные.

— С вами в номере в образе прекрасной восточной принцессы работает помощница Елена. Как на нее верблюды реагируют?

— Очень по-мужски, как на женщину. Например, верблюд, на котором она выезжает на манеж, воспринимает Лену как свою собственность, он ревнует ее к другим верблюдам. Если она подходит и начинает кормить какого-то другого верблюда, он поднимает крик.

— На манеже вы хоть и избегаете хлыста, но все равно выглядите намного более суровым, чем в жизни. Почему?

— Да, я специально напускаю на себя суровость. Верблюды очень чувствительны к интонации — если только крикнешь на верблюда и чуть-чуть дотронешься кончиком хлыста, это уже все, это уже паника: «Я что-то не так сделал, я что-то натворил…» С другой стороны, если обратиться к нему нежно, то он подумает, что все сделал хорошо и остановится. Так что хвалю очень дозированно, и для них это всегда праздник.

— Как давно вы дрессируете верблюдов?

— В цирке я с 16 лет, работал воздушным гимнастом, и когда настала пора уходить из этого жанра, я не смог расстаться с цирком и решил сделать что-то свое, ни на кого не похожее. Так я и придумал этот аттракцион с верблюдами. Выступать я начал в 1981 году в Алма-Ате. За эти годы через мои руки прошло порядка 50 верблюдов. Также я помогал и другим дрессировщикам. Например, как-то меня на месяц пригласили в зоопарк во Фрайбург, где были совсем запущенные животные. Я давал консультации по содержанию, а еще поставил детское представление.

— Был ли за эти годы особенно запомнившийся вам верблюд?

— Самый первый, он за мной ходил, как собака, по улицам, по лестницам. А там в цирке в Алма-Ате было много лестниц, и это выглядело так трогательно. К сожалению, этот верблюд проработал всего пять лет и пал в Кисловодске, куда я уезжал по делам. Привезли испорченное сено, а ассистенты не досмотрели. Обычно верблюды работают лет 15—16.