Братья Запашные: «В нашем доме есть рыцарский зал»
Цирковые шоу артистов настолько яркие и зрелищные, что и в их жилище ожидаешь увидеть что-нибудь экзотичное. И не зря!
Артисты в особом представлении не нуждаются. Их цирковые шоу настолько яркие и зрелищные, что и в жилище дрессировщиков ожидаешь увидеть что-нибудь экзотичное. И не зря! Здесь в наличии и звериные шкуры, и рыцарские мечи, и даже тигр присутствует.
Загородный дом Запашных находится в километре от МКАД — вроде бы и город рядом, а ощущение совсем иное. Чистый воздух, природа. Во дворе стоит пушистая елочка, ее Аскольд и Эдгард посадили в память о своем отце, знаменитом дрессировщике Вальтере Запашном. Он мечтал жить в таком уютном тихом месте. Когда приехала наша съемочная группа, в доме царила веселая суматоха: артисты только вернулись с гастролей и даже не успели распаковать чемоданы, потому что впереди новая поездка. Даже маленькие дочки Аскольда Запашного Ева и Эльза уже успели почувствовать все прелести кочевой жизни. Поскольку старший брат Эдгард был вынужден уехать по делам, экскурсию по дому проводил младший — Аскольд.
Аскольд Запашный: «График у цирковых артистов достаточно напряженный, постоянные гастроли. Раньше, когда мы приезжали в Москву, останавливались в родительской квартире — она была хорошей, уютной, но недостаточно просторной для такой большой семьи. Папа всегда говорил, как было бы хорошо иметь свой „домик в деревне“. И теперь я начинаю его понимать: человеку, чья профессия связана с постоянным риском, хочется какого-то покоя, умиротворения. К сожалению, отцу так и не довелось пожить в этом доме. Мама, которая стала локомотивом семьи, решила воплотить его мечту в реальность. Она обзванивала риелторов, приценивалась, смотрела участки. По рекомендации знакомых мы приехали сюда. Место нам понравилось. Здесь тогда стоял сруб — без окон и дверей, но цена оказалась довольно привлекательной, и мы начали ремонт. На мой взгляд, дом получился хорошим и уютным, и в этом целиком заслуга мамы. Она фактически была и архитектором, и дизайнером. Ездила по магазинам, выбирала мебель, советовалась с профессионалами. Я не принимал участия в креативе. Но мне все нравится, и жить бы здесь в удовольствие, но… подкачала инфраструктура. Поселок фактически заброшен, рядом какие-то непонятные гостиницы, в которых селят гастарбайтеров, нет нормальной дороги. Так что, вероятно, мы будем отсюда переезжать».
Ваши с мамой вкусы совпадают?
Аскольд: «Лично я больше люблю хай-тек, но понимаю, что жить в таком доме было бы некомфортно. А этот интерьер не может раздражать — он достаточно современный, функциональный, подходит под „евро“. Но мансарда, например, типично русская, отделана деревянными панелями, там стоит бильярдный стол. Финская сауна на первом этаже тоже декорирована в русском стиле. Есть и оригинальные идеи — рыцарский зал с круглым столом, звериными шкурами и гобеленами на стенах. В доме высокие ступеньки, поэтому, когда родились дети, мы с женой решили на некоторое время перебраться в городскую квартиру. Двухлетний ребенок всюду лезет. Недавно младшая, Эльза, споткнулась, упала и даже сломала зубик. Глаз да глаз нужен».
А здесь вы бываете?
Аскольд: «Да, конечно. Как все кочевые люди, мы здесь „кантуемся“: приезжаем в Москву всего на несколько дней, а потом опять отправляемся куда-то. У моих дочерей три комплекта кроваток — в этом доме, в нашей квартире и в Израиле, у родителей моей жены Элен».
Семья ездит с вами на гастроли?
Аскольд: «Конечно. Дочери должны привыкать к цирковой жизни».
У вас есть любимое место в этом доме?
Аскольд: «Наверное, кабинет. Я много времени провожу за компьютером. Здесь уютно, уединенно. Разумеется, мне, как и любому цирковому артисту, необходимо внимание публики. Я коммуникабельный человек, но иногда хочется побыть одному».
А оранжерея, наверное, мамино увлечение?
Аскольд: «Нет, цветы любит тетя. Оранжерея — ее вотчина. Мамина крепость — это ее спальня. Ей нравится закрыться там, книжку почитать, телевизор посмотреть. А бабушка обожает сауну. Болтает там с подружками о мужиках». (Смеется.)
Кто у вас играет на бильярде?
Аскольд: «Честно сказать, бильярд — это „фототелевизионная“ история. Он появился по такому принципу: в хорошем доме должно быть подобное развлечение. Конечно, мы надеялись, что все-таки будем в него играть, но фактически он стоит без дела. Мы поднимаемся сюда, когда приезжает пресса или телевидение. Делаем пару снимков с кием в руке и закрываем бильярд, потому что зовут делать кадр в другом месте».
Вы, наверное, не любитель этой игры?
Аскольд: «Не такой, чтобы была потребность играть постоянно. Иногда в удовольствие постучать по шарам. Собрались мы с друзьями, пошли в какой-то клуб, где есть бильярд и боулинг… Вот так все происходит».
Рыцарский зал — тоже «телевизионная» история?
Аскольд: «Нет. Мы вообще не знали, что делать с этой комнатой, и она пошла в „декоративный расход“. Фактически это музей, холодный зал, в котором не отдохнешь. Там оружие, кованая мебель, которую делали на заказ, камин, который зажигается, когда приезжают журналисты. (Смеется.) Висит огромный телевизор, его ни разу не включали».
Но почему именно рыцарский зал?
Аскольд: «Нас всегда ассоциировали с какими-то средневековыми персонажами. Видно, есть романтика и в нашей профессии, и в нас самих. Поклонницы очень часто рисовали нас в образах рыцарей, так что идея витала в воздухе».
Эти мечи какие-то особенные, эксклюзивные экспонаты?
Аскольд: «Нет, это коллекция декоративного оружия. Первый меч — из Венгрии, мы подарили его брату на день рождения. Это такой варварский, тяжелый клинок. Брат шел мимо магазина, увидел его в витрине и, что называется, запал. А потом мы стали их специально покупать. Я из Рима привез клинок, из Греции — спартанский меч».
Еще в этом зале очень интересные резные шахматы…
Аскольд: «Их подарили папе. Очень давно, мы с Эдгардом тогда совсем маленькими были. Отец безумно любил эту игру, был отличным шахматистом. А вообще наличие рыцарского зала — удачный повод, чтобы делать друг другу подарки. Иногда голову сломаешь — что дарить? А тут все просто: „На тебе фигурку слона, поставь в нашем музее“. Все счастливы».
Есть среди этих экспонатов что-то особо для вас дорогое?
Аскольд: «После нашего циркового шоу „Камелот“ поклонники преподнесли скульптурную композицию: мы с братом в образе рыцарей, а на троне сидит королева — мама».
Кстати, на стене в холле висит панно той же тематики…
Аскольд: «Это тоже подарок поклонницы. Она занимается росписью стекла. Было очень приятно. Значит, людям нравятся наши представления, если они находят такие способы выразить благодарность. Ведь эта девушка не просто купила какую-то вещь в магазине, а постаралась доставить нам радость. Вложила сюда труд, фантазию. Это панно сделано с симпатией, душевной теплотой».
Вы нормально относитесь к собственному образу на стене?
Аскольд: «Ну мы же вешаем в доме свои фотографии! В этом нет нарциссизма и самолюбования. Вот если бы я собственную скульптуру высотой под два метра во дворе поставил — другое дело. Это панно — просто красивая вещь, которую приятно показать. Если вы обратили внимание, в гостиной висит изображение тигра, выложенное стразами „Сваровски“. Это тоже подарок друзей».
Кстати, у вас дома не так много тигриной тематики, как можно было бы предположить…
Аскольд: «Наверное, в этом заслуга папы, что у людей сложилось мнение, будто Запашные работают с хищниками. Возможно, и СМИ связывают нас именно с ними. Но я цирковой артист, то есть могу дрессировать разных животных. Мы с братом даже больше работаем с лошадьми, чем с тиграми».
А домашних питомцев у вас нет?
Аскольд: «Группа „зеленых“ ассоциирует нас со злодеями, которые издеваются над бедными зверями. Поэтому дома мы животных не держим. Шутка. У нас всегда жили собаки. Сейчас их нет из-за моих детей. Просто нет возможности уделять внимание и ребятам, и зверятам. Раньше я держал бойцового пса — кормил его столько, сколько нужно, выгуливал, когда он хочет, дрессировал. Сейчас это было бы сложно. Ведь мы с Элен практически совсем не отдыхаем. И когда появляется свободная минута, хочется провести это время вдвоем. Я жду, когда дочки станут более самостоятельными. Уверен, что для воспитания ребенка очень хорошо, когда в доме есть животные. Они делают людей добрее».
Сейчас весьма популярна так называемая японская методика воспитания — когда детям до трех лет разрешают практически все.
Аскольд: «Все эти методики — просто коммерция. Воспитывать ребенка нужно разумно, наблюдать за ним — ведь все дети разные. В воспитании не может быть шаблонов. Один малыш жуткий эгоист и может вырасти хамом, а другой настолько трепетный и нежный, что его легко обидеть словом. Ну как можно сказать, что дети до трех лет должны получать все? Вчера подходит ко мне старшая дочка, говорит: „Хочу это“ — и показывает на шкафчик. А там стоит какая-то жидкость для снятия лака. Вопрос к создателям системы воспитания японских мальчиков: я должен был разрешить ей выпить эту гадость? В аэропорту Ева закатила истерику, когда увидела огромный чупа-чупс, стоящий в холле. Пришлось ее даже по заднице шлепнуть. А если она попросит отобрать у дяди его шляпу? Ребенок должен понимать, что живет в социуме. А в обществе существуют правила личной свободы человека».
Дочки похожи характерами?
Аскольд: «Они пока маленькие, но уже сейчас видно, что совсем разные. Младшая спокойная, усидчивая. Может очень долго собирать и разбирать пирамидку. А у старшей шило в одном месте: попробует что-то и быстро теряет к этому интерес».
Будете готовить их в цирковые артисты?
Аскольд: «Конечно. Я столько лет провел на манеже, должен же я кому-то передать свой опыт!»
