Венсан Кассель: «Мы с Моникой слишком разные животные»
В откровенной беседе актер рассказал, есть ли в нем что-то от злого гения, а также поделился подробностями отношений с бывшей женой.
В откровенной беседе актер рассказал, есть ли в нем что-то от злого гения, а также поделился подробностями отношений с бывшей женой.
Будущий мистер Противоречие родился в парижской семье Крошон (настоящая фамилия актера), отец и мать мальчика были крайне религиозны. Сам Венсан хоть и посещал католическую школу, но к слову Божьему оставался равнодушен. К 1991 году, когда Касселю исполнилось двадцать пять лет, он впервые появился на экране — дебютной стала эпизодическая роль в картине «Ключи от рая». Известным его делает работа в фильме «Ненависть» Матье Кассовица. «Я сказал Матье, что никогда не был трудным подростком, не бунтовал, не жил на улицах и не держал дома под подушкой пистолет. Он ответил мне кратко: «Не ссы». После роли в «Ненависти» за Касселем закрепилось амплуа, которое он использует и по сей день, — дерзкого, непредсказуемого, брутального мачо, способного на ужасные поступки обаятельного подонка. Два года назад любимец европейской публики развелся — его четырнадцатилетняя любовная история с одной из красивейших женщин современности, Моникой Беллуччи, подошла к концу. До сих пор ходят слухи, что бывшие супруги иногда проводят время вместе. К слову, разрушенный брак совершенно не помешал карьере Касселя. Только за 2015 год у него запланировано шесть (!) премьер. Самая ожидаемая сейчас — картина «Мой король», представленная на прошедшем Каннском фестивале. Она анонсируется как «страстная и непростая история любви».
Венсан, наверняка вас спрашивали об этом неоднократно, и все же… Как вы объясните, что вам постоянно предлагают роли отпетых негодяев, очаровательных мерзавцев и подонков?
Венсан Кассель: «Ну вы же понимаете, мир не делится на черное и белое. И в хорошем кино герои не одномерны. Потому и мои „плохие парни“ не такие уж плохие, если посмотреть на них под другим углом. Я всегда думаю, что могу сделать для своего персонажа, как могу углубить его характер, дать зрителю шанс понять причину его поступков. Например, мой Винс в „Ненависти“… он же совсем не гад! Он недоволен, он взбешен, он бунтарь по своей природе. Можно ли сказать, что он именно „плохой“? Большинство из нас сердятся время от времени. Вот таких сердитых мужчин я и играю. Еще такой забавный момент: если во Франции мне дают исполнять нейтральных персонажей, то голливудские продюсеры видят меня исключительно как злодея. Я нашел способ противостоять этому — просто делаю своих героев в разы круче добрых и милых парней. Быть может, когда-нибудь я сыграю Будду». (Смеется.)
В «Черном лебеде» вы играете далеко не Будду — идеального манипулятора. Случалось вам когда-нибудь проделывать нечто подобное?
Венсан: «Я уже слишком стар для таких игр! Никаких манипуляций, я бы до такого не опустился. Впрочем… был случай, один-единственный, когда я пытался контролировать режиссера. Закончилось все не очень хорошо. Больше я никогда работать вместе с ним не буду, и он прекрасно знает об этом».
И кем был этот режиссер?
Венсан: «Люк Бессон, конечно! Актеры, которые снимались в его картинах, зовут его Дартом Вейдером. Такая темная сторона силы».
Венсан: «Думаю, это просто образ. Но сотрудничать с этим образом невыносимо трудно».
А каков ваш образ? Какие пороки Касселя мешают коллегам работать с ним?
Венсан: «Ну, у меня есть пороки, безусловно. Хотел бы я, чтобы о них можно было прочитать в журнале? Не думаю. Давайте так: все мои недостатки мне очень нравятся, но я вам о них не расскажу».
Давайте зайдем с другой стороны. Хоть в чем-нибудь вы похожи на своих, мягко говоря, нехороших персонажей?
Венсан: «Знаете, я, наверное, чертовски хороший актер, раз никто за моими ролями не видит меня самого. Вообще я мальчик из примерной семьи, не знавший ни горя, ни нищеты! Секрет в том, чтобы забыть о себе на время работы, раствориться, исчезнуть — и вот перед вами отвратительный тип, вуаля! Никому не интересен Кассель. Всем интересен персонаж, за которым Касселя не видно».
Вы — один из тех французских актеров, которых с распростертыми объятиями ждут в Голливуде. Для вас важно быть востребованным везде? Многие ваши соотечественники пренебрегают американской киноиндустрией, считая, что ей далеко до утонченности и мастерства европейского кино.
Венсан: «Пренебрегают? Давайте честно — их просто туда не зовут! Французы вообще очень любят жаловаться. Счастливы, когда ноют. Французское кино сегодня (да и всегда) отменное, но будем откровенны — одна роль в „Друзьях Оушена“ обеспечила мне такую известность, которую бы не смогли дать двадцать фильмов во Франции. Быть нужным везде — большое счастье. А те, кто говорит, что он доволен, будучи исключительно французским актером, — это ложь!»
А с кем еще из режиссеров Голливуда вы хотели бы поработать?
Венсан: «Таких людей огромное количество. Скажем так — Мартин Скорсезе. А вообще какого черта? Речь же о том, чтобы сделать классный проект, а не пообщаться с крутым режиссером. Тех, с кем мне бы реально хотелось посотрудничать, уже нет в живых».
И кто эти уникальные личности?
Венсан: «Федерико Феллини и Луис Бунюэль. Чудесный выбор, как мне кажется.
Для роли во «Враге государства № 1» вам пришлось набрать двадцать лишних кило, а для «Черного лебедя» — вспомнить занятия балетом…
Венсан: «Боже, чтобы сыграть Мерина, я заново открывал свое тело. Вырастил лохматую бороду, пил по два-три калорийных коктейля в день. В первый раз в жизни я был таким большим — и, надеюсь, в последний. Единственный плюс такого преображения в том, что на улицах люди перестали замечать меня. Они просто обходили стороной, недовольно морщась. Но, скажу вам, тот период был ужасным. Я просыпался со рвотой, мое тело кричало мне, чтобы я вернулся в свое естественное состояние. А вот балет я вспомнил с радостью — дали о себе знать годы тренировок. Хоть и было это в далеком детстве. Но опыт не спас меня от мозолей, синяков и растяжений — по всему телу, даже на бедрах, шее и пояснице».
Кстати, о вашем детстве и молодости. Вы везде говорите, что росли в очень благополучной семье, трудным ребенком не были… Откуда же тогда в прессе появилась информация о вашей бурной юности?
Венсан: «Мое раннее детство было безоблачным. Но к тринадцати годам родители развелись, испортились отношения с отцом. К шестнадцати я был исключен уже из двух лицеев. В то время вокруг меня было слишком много девушек, слишком много наркотиков. И как следствие — аборты, передозировки… Отец угрожал мне реабилитационной клиникой, но я убедил его, что остановлюсь сам, и подался в цирковое училище. С папой у нас до последних его дней жизни продолжались конфликты. Я был одержим страхом стать на него похожим. И вот та самая роль во „Враге государства“, когда я был огромным и лохматым, перевернула во мне все — я взглянул на себя в зеркало и понял, что никуда не убегу от отца, ведь я — вылитый он. Он даже собирался играть моего отца, но заболел накануне съемок. Я навещал его в больнице, где он лежал с раком. Тогда я спросил у него, уверен ли он, что хочет исполнять роль персонажа, который умирает от онкологии на койке в клинике. Он улыбнулся и ответил: „Ну, Венсан, думаю, это будет очень хорошая роль“. Вскоре он умер».
Венсан: «Да-да, Моника. Все и всегда спрашивают меня о ней. Это были прекрасные четырнадцать лет, у нас две дочери и целая жизнь, прожитая вместе. Что я могу сказать? Я восхищаюсь ею ровно так, как восхищался, когда встретил. Тогда я вскрикнул: „Быть такого не может!“ — ведь она воплощение женщины Феллини. Знаю, так говорят все, но я влюбился в нее с первого же взгляда».
А как вам давалась совместная работа с Моникой? Все-таки сложные роли в «Необратимости» могли уже тогда положить конец вашему браку. Вспомните Тома Круза и Николь Кидман и их печальный опыт слишком интимных съемок в «С широко закрытыми глазами»! А потом было еще восемь картин, где вы работали бок о бок.
Венсан: «Ну, ведь наше сотрудничество не просто не положило ничему конец, а, наоборот, укрепило отношения! Много раз я слышал от актеров, что им не нравится играть в одной картине со своим супругом. А по мне, так работать с кем-то, кого ты любишь, — весело и эффективно. Посмотрите на истории великих — Федерико Феллини и Джульетта Мазина, Скорсезе и его любимец Де Ниро, Лорел и Харди — и в свое время мы были такой неразлучной и красивой парой. С Моникой перед камерами я мог делать такие вещи, которые не стал бы повторять ни с одной другой актрисой — интимные, даже развратные. Помню, в одном дубле я плюнул ей в лицо. Это то, что вы можете сделать исключительно со своей женой. Совместная работа продлевает брак. Серж Генсбур как-то сказал, что кино — слишком чувственное дело, чтобы оставлять в этом деле свою женщину без присмотра. Вот я и не оставлял».
Так отчего же тогда вы расстались?
Венсан: «Потому что мы с Моникой — очень разные животные. И не стремимся к одобрению толпы. Наши различия долгое время держали нас вместе, а в итоге развели — что тут такого? Мы до сих пор друзья, до сих пор любимые люди. Кто-то говорил о моей якобы неверности — мол, именно она стала причиной нашего расставания. Чушь! Мы выше этого. Хранить верность без страсти, уважения и преданности — просто трата времени и жизни. А секс — это всего лишь секс. Американцы склонны все драматизировать и упрощать. Мы же более реалистичны и близки к нашей природе. И наш с Моникой девиз всегда был таков — сегодня мы вместе, а завтра увидим».
Вы столько лет были женаты на одной из красивейших женщин планеты. Есть советы для мужского населения? Какие выводы вы сделали, с каким результатом закончили этот четырнадцатилетний забег?
Венсан: «Женщины? Хмм… Я все еще работаю над этой темой. Все еще учусь. Скажу так: будьте счастливы, что они есть, что они вокруг. Женщины — это соль и перец жизни. То, что заставляет меня просыпаться по утрам, — даже больше и важнее, чем моя работа. На самом деле».
А как насчет советов для тех, кто только начинает свою карьеру в кинематографе? Есть какие-то наставления?
Венсан: «Не заморачивайся на том, что на тебе надето. Будь сдержанным и элегантным, но не напоказ. Занимайся спортом и ни в коем случае не толстей. Живи здесь и сейчас, лови момент!»
Венсан, сегодня вам сорок восемь лет. Можете ли вы проследить свой путь и рассказать, как поменялись за это время?
Венсан: «Приближение старости — очень неплохая штука. Внезапно ты начинаешь понимать, что нравится тебе на самом деле, что ты на самом деле хочешь и любишь. И у тебя уже нет времени на притворство. Сейчас ко всему прочему у меня есть деньги, чтобы претворять все свои желания и фантазии в жизнь. Ну и я еще достаточно силен, чтобы делать большинство моих любимых вещей».
