— Ну и как вы обустроились в машине?

— Неплохо. (Смеется.) Ходят слухи, что Рожков живет якобы в машине, что это сейчас модно… Нет, в машине жить, конечно, неудобно. Лучше иметь квартиру под рукой. В машине ванну расположить негде. Так что пока предпочитаю жить в съемной квартире, хотя в гостинице тоже очень хорошо — убираться не нужно. Белье тебе заправят, пропылесосят, полы вымоют, положат новые полотенца.

— То есть уборка не ваш «конек»?

— Нет, уборка — это вообще не для нас, мужиков. Я где-то месяц назад снимал огромную трехкомнатную квартиру. Замучился наводить порядок. А в машине у меня все компактно: вещи, носки, трусы, бутылочка бальзама под сиденьем. Зарядка для телефона. Что еще нужно для счастья? (Улыбается.) Шучу.

— А в родном Екатеринбурге с недвижимостью все в порядке?

— Да, там все в порядке. Квартира есть, загородный дом в планах. Очень долгая была история с документами. Просто там такая земля, что я и не мечтал: в лесу, сосны, березы, черника, все недалеко от города.

— Автомобиль давно водите?

— Я очень старый водитель. У меня стаж больше 20 лет. Как только можно было получить права, то сразу пошел в автошколу. Машин у меня было невероятное количество. Первая была голубая «копейка», служебная. Очень много водил праворульных автомобилей. Сейчас у меня небольшая BMW, а у жены — Honda. В планах еще покупка. Семья большая — нужна большая машина, чтобы можно было выехать к бабушке в сад или на природу.

— В КВН хотят попасть многие, но не всем это удается. Как у вас это получилось?

— Я попал в КВН в 95-м году, и тогда, конечно, все было гораздо проще: команд меньше, конкуренции почти никакой. По-моему, тогда на фестиваль приехало порядка 50 команд. И выделиться среди 50 проще, чем среди 450, как сейчас. Представляете: в 9 раз увеличилась конкуренция в КВН! Мне кажется, у нашей команды присутствует какой-то особый уральский колорит. Мы как-то выделились сразу, нас заметили, Александр Васильевич сказал: дерзайте! Мы тут же напились вдрызг. Нас чуть не выгнали, но потом за нас заступились редакторы, и мы все-таки попали в КВН. Это была большая удача. Первым нашим редактором, кстати, был Михаил Шац — ему огромное спасибо.

— И какую роль выполняли редакторы?

— Это такая нянька для детей — учитель, сэнсэй, который говорил: «Ребята, вот эту шутку лучше не надо говорить, пожалуйста!».

— А шутки все ваши или кто-то помогает их придумывать?

— Сейчас, думаю, соотношение примерно 50 на 50. Современные команды часто заказывают шутки опытным авторам, бывшим кавээнщикам. Но это недешево. Но в основном, к счастью, самые перспективные и интересные команды сами до всего доходят — через свои ошибки, глупости. Мы через это прошли в свое время. И до сих пор свои шутки пишем в основном сами. Но не откажемся, если кто-то предложит что-то стоящее. Хотя, признаюсь, чужой материал плохо ложится. У меня так пару раз было: вроде и смешно, и сценарий очень интересный, но не могу я чужое переработать. Ошибаюсь на сцене, туплю.

— В последнее время вы довольно часто появляетесь в женских образах. С чем это связано?

— Не знаю. Может, в силу каких-то физиономических характеристик. Хотя вроде на женщину я не очень смахиваю. Но в последнем концерте я выходил два раза в женской одежде. Мне уже стало немножко стыдно. Мне кажется, что это не совсем правильно: почему я? Некомфортно уже себя чувствую в женском одеянии. Я никогда не мерил в детстве мамины платья и никогда не хотел этим заниматься, но тут пришлось.

— Одежду вам подбирает стилист или в ход идет гардероб жены?

— Нет, конечно. Все подбирают специальные люди. На последнем концерте я перемерил восемь нарядов, и мы остановились на каком-то платье с леггинсами. Первый раз узнал, что такое леггинсы. Вообще я выглядел как девчонка с Ленинградки. В итоге посмотрел в зеркало — и сам себе понравился. (Смеется.)

— После съемок поклонники часто дарят подарки?

— Девочка недавно подарила паровозик, вышитый бисером. А еще нам постоянно дарят коньяки, водку. Думают: если «Пельмени» — значит бухают!

— Извините за банальность, но сами вы пельмени любите?

— Да, очень! У нас раньше была традиция отмечать вместе всей компанией Новый год. Это происходило до того, как появились супердорогие новогодние корпоративы. Так вот раньше мы собирались вместе за городом, на какой-нибудь базе, и обязательно лепили пельмени. Конечно, ничего вкуснее нет домашних пельменей. А если еще и под водочку. Ох!

— Несмотря на то что юмор — ваша основная профессия, вы учились в техническом вузе. Успешно закончили?

— Я долго учился в Уральском политехническом институте, но закончить не смог, хотя пытался три раза. Причина тому была простая: очень весело мы там жили. Чересчур весело. Просто УПИ — это, наверное, единственный вуз, который до сих пор поддерживает стройотрядовское движение. У нас там порядка 60 отрядов есть. Многие даже не знают, что это такое. Многие думают, что стройотрядовцы — это такие люди, которые собираются вместе и едут сажать пшеницу куда-то в Казахстан. Но на самом деле это не так. Туда набираются молодые люди, которые в течение периода обучения общаются, придумывают шутки, дружат с женскими командами, выступают на студенческих конкурсах, в агитбригадах. Могу сказать, что все участники команды «Уральские пельмени» прошли через такое. Это очень хорошая школа.

— А у вас какая была специальность?

— Инженер-сварщик. Я могу и сейчас сварить. Что вам нужно сварить: гараж? (Улыбается.) Могу и сам спроектировать.

— Значит, дома все бытовые технические вопросы решаются вами запросто?

— Здесь дело не только в образовании. Мы в стройотрядах занимались совершенно разными вещами: строили дома, дороги, коровники. Я перетаскал своими руками бетона, наверное, тонн 50.

Андрей в быту непритязателен. Чайник, одеяло и подушки... Что еще нужно уральскому артисту? Поэтому шутка о том, что Рожков живет в машине, уже воспринимается всерьез. фото: Геннадий Авраменко

— Как вы предпочитаете отдыхать?

— Ну, я не тусовщик, по дискотекам и клубам давно не хожу. Я лучше поеду в такое место, где мало русских людей, а много моря и солнца. В последнее время мы с моим партнером по команде Дмитрием Брекоткиным очень полюбили одно такое место на Синайском полуострове. Сейчас там волнения, правда. А вообще туда съезжаются люди, которые занимаются водными видами спорта: кайтом, виндсерфингом. Мы тоже всеми этими видами спорта занимаемся. Кайт — очень позитивный, хотя и травмоопасный спорт. Последний раз катался три месяца назад. Приехал домой и еще месяц зализывал раны. Кораллы, камни — все собираешь на коленках, локтях и копчике. Жена тоже начинает первые шаги делать. Обычно говорит: ну-ка посиди с ребенком — я тоже пойду попробую. Я покорно сижу с ребенком, жду ее на берегу.

— Детишки растут активные?

— Да. Младшему Петру два года, старшему Семену — семь лет. Пошел в школу. Шибко умный парень получился у нас. Мне кажется, я в его годы был не такой продвинутый пацан. И Интернет, и всякие механизмы уже освоил. Гвозди, молоток, отвертка — все в руках просто горит. С дедом летом строили баню. Он сам что-то прибивал. Я горжусь своим сыном в хорошем смысле этого слова.

— У младшего уже проявился характер?

— Младший и старший — совершенно разные ребята. Хотя внешне похожи как две капли воды. У нас маленький — разрушитель. Все, что можно было сломать дома, — он сломал. Четыре стула, все кружки побил. Последнее, что он сделал, — телевизор, плазму. Взял детский молоток, стукнул — и экран треснул. Все, больше не работает. Так что сейчас мы живем без телевизора. И хорошо.

— Можно сказать, что вы придерживаетесь какой-то системы воспитания?

— У меня нет никакой определенной системы. Просто меня родители воспитали в полной свободе. Какие-то вещи они пресекали: курение, выпивку и так далее. А в основном я был отдан себе и улице. Меня никогда не таскали ни в какие музыкальные школы. Уж не знаю: к счастью или к сожалению. В этом смысле мы с женой не такие. Мы старшего везде и всюду пихаем — английский, хоккей, лепка, рисование.

— Двое мальчиков — это прекрасно. А дочку хотелось?

— Хотелось. Я и до сих пор хочу. Пока дочку не родим — не остановимся!

— Супруга отдает все свое время детям или уже вышла на работу?

— Эльвира полностью посвящала свое время детям, когда они были маленькими. Но потом сказала: «Хватит, я не хочу потратить всю жизнь на твоих детей!» (Смеется.) Я же творческая личность!" И сейчас она занимается очень интересной работой — делает витражи в мастерской. Настоящие. С пайкой, резкой стекла. Заказов море.

фото: Геннадий Авраменко

— Как вы познакомились с Эльвирой?

— Наша общая подруга живет в Москве. И ее молодой человек, мой близкий друг, нас познакомил. Они там договорились между собой: мол, чего это Андрюха у нас ходит один. Смотри: машина есть. А я тогда ездил на машине «Иж», «каблучок», — развозил цемент по стройкам. И вот они нас свели. Но прошло шесть лет до тех пор, пока мы поняли: все-таки, наверное, это то самое. И вот сейчас двое детей. Видите, как все хорошо.

— Говорят, что после игры кавээнщики обычно всегда выпивают. Это правда?

— Это традиция, которая присуща не только кавээнщикам. Бывает по-разному, но в основном пьют, конечно. (Смеется.) У нас в команде есть традиция: раз в два месяца после съемочной недели шоу «Уральские пельмени» устраивать маленький банкет, куда приходят все друзья. Собраться в кафешке, где обязательно есть аппаратура — колонки, микрофон, гитара. И говорить друг другу хорошее. Мы поем песни, шутим, танцуем до шести-семи утра.

— У вас много друзей среди известных коллег?

— Мы с Александром Реввой дружим семьями. Он приезжает к нам в гости, мы — к нему. Это очень хорошие, добрые люди. Очень милая у них дочка. Нравятся они нам. Мы и отдыхаем вместе, и по работе встречаемся.

— В Москву на ПМЖ не планируете перебраться?

— Вообще Москва — это не то место, куда можно всей семьей ехать жить. Да и отдохнуть здесь особо негде. Чем ходить месить грязь, лучше поехать к морю, солнцу, чтобы дети поели фруктов. Я понял, что мне очень нравится уральский сосновый лес. Я по нему скучаю и все время хочу туда. В трудные моменты жизни хочется посидеть под сосной. Я даже иногда собираю грибы. У нас грибов много. Приезжайте — угостим!