«Место под тем бывшим городом разровнять и к украшению Москвы обсадить деревьями…» Такой приказ поступил московскому генерал-губернатору в июне 1774 г. из Петербурга. Слова «бывший город» в данном случае подразумевали стены и башни Белого города, построенные еще в конце XVI в. По прошествии двух веков эта обветшавшая «фортеция» уже не имела никакого военного значения, а камни и кирпичи из ее построек время от времени падали на головы прохожим. Власти решили, что проще всего старую крепость вовсе уничтожить.

Подготовленное императорской канцелярией распоряжение о сносе Белого города московские власти взялись выполнять достаточно ретиво, а вот что касается посадки деревьев на освободившемся пространстве — тут дело застопорилось. Лишь в 1796-м в Первопрестольной был открыт для публики первый бульвар — Тверской. Вслед за ним на месте снесенных крепостных стен были обустроены и другие. В итоге образовалась цепочка из 10 бульваров, названная Бульварным кольцом. Последним в этой «зеленой десятке» появился самый коротенький (всего 214 м) Сретенский бульвар, который открыли для посетителей в 1830 г.

Сначала на бульварах попробовали высаживать березы. Но эти русские красавицы закапризничали и стали чахнуть. Пришлось заменять их липами. А на Тверском посадили вдоль дорожек шелковицу — ради пущей оригинальности! Однако вскоре выяснилось, что в холодной Москве шелковичные деревья весной очень поздно дают листву. Однажды в мае, когда царь Николай I, приехавший в Первопрестольную, решил прогуляться по бульвару, он с возмущением заметил, что здесь «вместо порядочных деревьев торчат какие-то голые палки»! Генерал-губернатор Закревский, которому государь высказал свое неудовольствие, немедленно принял меры к исправлению ситуации. По его приказу мобилизованные со всего города команды пожарных за одну ночь повыдергивали шелковицы и вместо них воткнули в землю свежевыкопанные в пригородных рощах липы и клены. Так что на следующий день император был приятно удивлен, увидев столь радикальные перемены в облике Тверского.

Металлическую ограду для московских бульваров соорудили в середине 1810-х, когда центральная часть Первопрестольной благоустраивалась после разрушительного «наполеоновского» пожара. Общая протяженность узорчатых решеток составила без малого 14 километров. (Много лет спустя, в октябре 1941 г., при приближении фашистских войск к столице, все эти чугунные конструкции были использованы для сооружения уличных баррикад, образовавших последний рубеж обороны Москвы.)

Чемоданы под запретом

Обывателям непривычный иностранный термин казался поначалу не совсем правильным. И потому в просторечии часть москвичей приспособилась говорить не «бульвар», а «гульвар», — люди, мол, здесь взад-вперед гуляют.

Основная «профессия» бульваров — быть местом «приятного ничегонеделания» — строго сохранялась на протяжении многих десятилетий. Вплоть до начала ХХ в. здесь полагалось находиться только лишь «праздной публике». А вот, скажем, катить грузовую тележку, даже просто проходить по аллеям с чемоданами, мешками и прочей габаритной кладью городские законы категорически запрещали. Дежурный городовой мог запросто препроводить нарушителя в участок для составления протокола.

В истории московских бульваров случались и «упаднические» периоды. Писатель Н. В. Давыдов, вспоминая о Москве середины XIX в., нарисовал весьма неприглядную картину: «Бульвары того времени находились в большом запущении и были совершенно предоставлены собственной судьбе; забота о них начальства ограничивалась исключительно тем, что при входе на бульвары на особых столбах были прибиты плакаты, на которых значилось: „По траве не ходить, собак не водить, цветов не рвать“, что было нетрудно исполнить, ибо травы и газонов никогда не бывало на бульварах, так же как и цветов, которых и не думали сажать; собаки же невозбранно сами гуляли и даже проживали, плодясь и множась, на бульварах, а в боковых кустах вечерами и ночью укрывались жулики…»

Так Пушкин стоял изначально...

Однажды на Бульварное кольцо даже наслали проклятье. Случилось это в 1880 г., когда шла подготовка к открытию на Тверском бульваре памятника Пушкину. Среди всеобщей радости по такому поводу особенно заметны были высказывания редких «оппозиционеров». Один из них, некто отец Сергий, служивший в храме Священномученика Ермолая, заявил во всеуслышание, что древние рубежи Белого города являются московской святыней и негоже осквернять их установкой «каменного или бронзового идола», да еще созданного в честь поэта, прославившегося отнюдь не праведной жизнью! Радикально настроенный батюшка подытожил свои тезисы вполне категорично: мол, и ныне и присно «светским» памятникам на Бульварном не место! А если какой-нибудь и поставят — покоя тому монументу не видать, будут с ним случаться всяческие неприятности.

...а так он стоит сейчас.

По иронии судьбы, первым памятникам, которые установили на бульварах, действительно не везло. Тот же бронзовый Пушкин через 70 лет, в 1950-м, подвергся «принудительному переселению» — нарушив все авторские замыслы, знаменитый монумент перетащили на другое место, гораздо менее удачное. Памятник Гоголю, открытый в 1909 г., 42 года спустя убрали по распоряжению властей (якобы за «неправильное истолкование образа писателя») и заменили новым монументом. Каменное изваяние К. А. Тимирязева у Никитских ворот и вовсе чуть не погибло. Августовской ночью 1941-го рядом упала мощная фашистская бомба, от взрыва которой фигура академика раскололась на три части. Если бы не старание солдат-саперов, сумевших все-таки соединить эти обломки, изуродованную скульптуру просто вывезли бы на помойку.

Зато послевоенному поколению памятников на Бульварном кольце (Грибоедов, Крупская…) серьезные опасности пока не угрожали…

«Отголосок мещанства»?

Вслед за Бульварным кольцом Москва «подпоясалась» еще одним «зеленым поясом». Территория, образовавшаяся на месте срытого за ненадобностью Земляного вала, была отдана, как мы сейчас сказали бы, «под индивидуальную застройку». С тем, однако, непременным условием, чтобы новые хозяева недвижимости устроили перед домами палисадники и сады. Благодаря этим насаждениям и появилось название — Садовое кольцо. Здесь разбили несколько бульваров — Зубовский, Новинский, Смоленский…

В середине XIX в. на бульварах Садового кольца высадили аллеи из лип, разбили цветочные клумбы. Однако вся эта растительность была уничтожена в начале 1930-х при реконструкции, затеянной с подачи самого Иосифа Виссарионовича. Якобы проезжал он как-то в своем черном лимузине по Садовому и высказал недовольство тем, что газоны здесь чахлые, а деревья тщедушные и вместо украшения города служат лишь помехой автомобильному движению. Брошенное вскользь замечание вождя не осталось без последствий: через несколько месяцев на месте прежних аллей и песчаных дорожек растеклась гладь новой асфальтовой мостовой.

В 1920-е гг. в Советской России возникло новое поветрие: аккуратные, ухоженные группы деревьев во дворах и на улицах стали считать «отголоском мещанства». Над бульварами Златоглавой нависла угроза уничтожения. Реформаторы уже объявили, что почти все растущие на Бульварном кольце деревья — больные, трухлявые, и чем скорее их срубят — тем лучше.

К счастью, тогда «благоустроители» так и не добрались со своими пилами и топорами до старейших в городе бульваров. Им повезло уцелеть и несколькими годами позже — в конце 30-х. Осенью 1937-го в Моссовете утвердили план, согласно которому на месте зеленой подковы Бульварного должно было начаться строительство автомагистрали под названием «кольцо А». Однако пока готовили и согласовывали проекты — война началась, и эта затея была забыта.