А он действительно похож на отца. Тот же профиль, наивный взгляд, белозубая улыбка и простая рубашка в клетку. Чтобы сходство было очевидным, Джакомо прячется за темными стеклами очков. Он, как и отец, пошел по певческой стезе. И так же, как звездный родитель, мечтает покорить Первопрестольную. В далеком 1987 году Адриано здесь встречали по-королевски, с хлебом-солью у трапа самолета, а девушки при виде кумира лишались чувств. Но, несмотря на теплый прием, в Москву он больше так и не приехал.

— До сих пор боится самолетов, — объясняет Джакомо. — Это во многом поставило крест на его карьере. Раньше он хотя бы гастролировал по Италии, а сейчас как будто замкнулся в себе и снова взялся за починку часов. Знаете, он ведь всегда считал, что пение не должно выходить за рамки хобби, а вот профессия обязана приносить реальную пользу. Если бы вы ему тогда предложили сделать на его имени бизнес, он бы выставил вас взашей.

Мой папа строгих правил

— Дети звездных родителей зачастую страдают от недостатка внимания. Адриано в этом смысле был исключением из правил?

— Папа никогда не доверял заботу о нас гувернанткам. Считал, что чужой человек не может научить ничему хорошему. Поэтому, когда они с мамой уезжали на гастроли, а они все время ездили вместе, мы были предоставлены сами себе. И Розите, нашей старшей сестре, частенько потом влетало за наши шалости и невыученные уроки.

— Наказывал строго?

— Пару раз Адриано действительно брался за ремень, но звездный статус и фотографы, буквально лезущие к нам в окно, никогда не давали ему завершить задуманное, — иронизирует итальянец. — Однако и это было не самое страшное. За серьезные проступки он наказывал нас ледяным молчанием. И это было самое серьезное испытание. Мы сдавались уже через несколько часов, но выпросить прощения у отца всегда было непросто. Наверное, поэтому в школе мы славились безукоризненной репутацией.

— Говорят, что Адриано лично следил за успеваемостью каждого из вас и ежедневно проверял уроки, хотя сам бросил школу в пятом классе…

— Он очень придирчив к почерку. «Порядочный человек должен писать красиво», — поучал он нас, закрывая глаза на оценки по математике или геометрии, в них он не разбирался. Мы могли часами сидеть за прописями, выводя буквы, пока Адриано не понравится. А уроки делать нам помогала мама. Мы вместе с ней изучали и карту звездного неба, и положение фигуры на оси координат, и сражения великих полководцев, а Адриано приходил и снова заставлял выводить вензеля.

— А многие считали, что у вас было самое безоблачное детство…

— Так и есть, ведь мы не нуждались ни в чем. У нас в детстве было все, что нужно ребенку, и даже чуть больше. Но без излишеств. Папа всегда боялся, что мы вырастем пижонами и нахлебниками. Поэтому сразу после школы каждому из нас пришлось самому учиться добывать свой хлеб. Чтобы узнать, что такое настоящая жизнь, я пошел в армию. Там я был уже не «сыном Челентано», а просто солдатом, как все. Вернувшись после армии домой, поступил в Европейский институт дизайна, проучился там три года и хватался за любую работу, был даже посыльным. Папа мной очень гордился.

Музыка нас связала, а после — развела

— Что же заставило вас свернуть с дороги честного труженика?

— В тайне мы все хотели быть такими же, как отец. Но отец был категорически против наших увлечений музыкой и кино. Не хотел, чтобы про его детей говорили: «По сравнению с Адриано его отпрыски и яйца выеденного не стоят». Да, быть с ним на уровне действительно было задачей непростой. К тому же нам, как и отцу, тоже пришлось начинать буквально с нуля, ведь Адриано и слышать не хотел о какой-либо протекции с его стороны.

— Но с выбором певческой профессии примирился?

— Когда наша младшая сестра Розалинда заявила, что хочет стать актрисой, был целый скандал. В итоге она даже ушла из дома. Сняла квартиру у знакомого скульптора, помогала ему с выставками, работала в рекламном агентстве, потом на телевидении. Но видела она себя только в кино. Ей очень много пришлось трудиться, чтобы стать заметной. И только недавно ей удалось добиться успеха на этом поприще, после того, как она сыграла Сатану в фильме Мэла Гибсона «Страсти Христовы». Мы сейчас редко общаемся, а с родителями она видится максимум два раза в год. На 40-летие со дня их свадьбы Розалинда и вовсе не пришла.

— А как вас миновала подобная участь?

— Ну, я очень долго скрывал свою страсть к музыке. И когда однажды отец услышал, как я пою в душе, вызвал меня на серьезный мужской разговор. Я всегда знал, что нас будут сравнивать между собой. И, естественно, не в мою пользу. Петь я любил с детства, а папа, конечно, был против, он хотел, чтобы у меня была какая-нибудь нормальная профессия, — смеется Челентано-младший. — Но когда понял, что без музыки я не могу жить, сказал: «Если это действительно твоя страсть, то тебе придется очень нелегко».

— Но все же первый шаг в мир музыки вы сделали не только без поддержки отца, но и не поставив его в известность…

— Мое участие на 52-м фестивале итальянской эстрады в Сан-Ремо действительно было большой тайной. С мамой мы даже сговорились, что выступать я буду под псевдонимом.

— Но местная пресса сразу узнала в тебе отпрыска звезды. Как папа отреагировал на это известие?

— Как обычно. Несколько дней ходил хмурым, а потом позвал меня в комнату и включил свою запись. «Понимаешь, чем тебе надо брать? Голос, конечно, важен, но это еще не все. Песню надо чувствовать, проживать от строчки до строчки. И только тогда ты можешь называть себя певцом». Его слова я вспоминаю каждый раз, когда встаю у микрофона. Джакомо Габриэле, а именно так мы меня и окрестили, конечно, не стал первым, но в грязь лицом не ударил. Адриано не подал виду, но мама сказала, что он в тайне радуется за меня. Ему, кстати, тоже было 32 года, когда он заявил о себе на этом фестивале.

Супруге устроили очную ставку

— Говорят, что Адриано был придирчив не только в плане музыки…

— У нас в семье принято всем делиться, и личной жизнью отец особенно любил интересоваться, — смеется Джакомо. — Всех ухажеров сестер подвергал тщательной проверке. А если сомневался, просил приглядеться маму или бабушку. Когда сестра познакомила нас с Марио Лопесом, танцовщиком, и заявила, что они очень любят друг друга, бабушка, посмотрев на него, сказала: «Работа твоя мне не нравится, а вот глаза красивые».

— Вашей супруге тоже пришлось «тестироваться»?

— Даже наше знакомство с Катей выглядело в глазах родителей сомнительным. А между тем это была, наверное, самая романтическая история. Около моего дома она выгуливала своего кролика и пела во весь голос. А я как раз читал у окна, и она мне очень мешала. И я, чтобы отделаться от горланящей барышни, не нашел ничего лучшего, чем пригласить ее на свидание. Через год мы объявили о помолвке, а через пять лет поженились.

— Родители не были против ваших отношений?

— Для папы всегда главным критерием в девушке была красота. Однажды он нас пригласил на «серьезный разговор» в ресторан. Но весь вечер молчал. И только когда Катя ушла в дамскую комнату, сказал: «А ничего так девочка, одобряю». Но жить к себе так и не пустил.

— Специально выбирали в супруги себе барышню с русским именем?

— Получилось чисто случайно, я тут ни при чем, — отшучивается Челентано-младший. — Когда Адриано, пересилив свой страх самолетов, отважился лететь в СССР, мне было 25 лет. И я тогда очень просил взять меня с собой. Но отец в своих решениях всегда был категоричен, поехал вместе с мамой. Потом он рассказывал, что Россия — это удивительная страна с самыми красивыми женщинами. Совершенно естественно, что после этого мне захотелось встречаться только с русскими девушками.

— Но ведь у Кати нет русских корней…

— Зато у нее прекрасное, интеллигентное, а главное русское имя Катерина. Не исключаю, что именно этим она меня и подкупила. Теперь Катя всегда со мной, мы даже поем вместе.

— В семье потомственных исполнителей супруге пришлось нелегко?

— Когда она узнала, кто мой отец, сразу хотела разорвать все отношения. Думала, что я простой парень, а тут оказалось, что сын Адриано Челентано. Но уйти так и не смогла, помимо любви к музыке нас прочно связывают и религиозные убеждения. По выходным мы всем большим кланом Челентано посещаем мессу в католическом костеле.

— А спеть с отцом дуэтом не планировали?

— Я бы с радостью, только не знаю, как к нему подступиться. Он же настоящая звезда, я же на его фоне новичок. Но когда-нибудь я обязательно соберусь с духом.

Внук вернул Адриано в детство

— У вас в семье подрастает 6-летний сын…

— Да, в Самуэле папа души не чает. И кажется, вместе с ним снова впадает в детство. Знаете, когда они вместе играют, трудно разобрать, кто из них больший ребенок — Самуэле или Адриано. Постоянно у них какие-то истории, они вместе выстраивают из кубиков какие-то города, пускают по рельсам игрушечные паровозы — в общем, у них свой мир. Мне даже кажется, что именно из-за внука папа согласился участвовать в мультипликационном проекте — по его биографии создадут анимационный фильм, в котором Адриано будет озвучивать сам себя. А Самуэле очень любит мультики.

— К сыну не ревнуете?

— Наша с сестрами ошибка была в том, что мы, глядя на отца, тоже хотели быть узнаваемыми, знаменитыми и обязательно петь. А Адриано считал, что в любом деле одного желания недостаточно. «Ко всему нужно относиться серьезно и выкладываться на все 100 процентов», — повторял он.

— Самуэле тоже пойдет по певческой стезе?

— Надеюсь, что нет. Любимый и пока единственный внук пока оправдывает надежды деда. По крайней мере, он не мечтает стоять за микрофоном. А хочет быть либо футболистом, либо священником. «Ну, хоть сына правильного вырастил», — поддевает меня отец. Не знаю, как потом сложится. Поживем — увидим.