Эфир на свободе
Как москвичи стали радиослушателями
«Говорит Москва…» — уже более 80 лет звучат в эфире эти слова. Еще в далекие 1920-е годы жители столицы начали пользоваться услугами «нематериальных» средств массовой информации, и с тех пор радио прочно укоренилось в быту.
«Говорит Москва…» — уже более 80 лет звучат в эфире эти слова. Еще в далекие 1920-е годы жители столицы начали пользоваться услугами «нематериальных» средств массовой информации, и с тех пор радио прочно укоренилось в быту.
Первые несколько десятилетий своего существования это замечательное изобретение использовалось у нас исключительно для нужд оперативной связи. Однако уже вскоре после революции власти молодой советской республики решили использовать радио как «рупор пропаганды». Летом 1921 г. в оживленных местах Москвы были установлены первые уличные репродукторы, через которые периодически транслировались сообщения Российского телеграфного агентства (самый первый из них смонтировали на балконе здания Моссовета, вслед за тем громкоговорители стали вещать на Серпуховской площади, возле Елоховского собора…).
Прошло немного времени, и москвичам преподнесли новый сюрприз: в эфире прошла пробная музыкальная радиотрансляция — фрагменты оперы «Князь Игорь» в исполнении артистов Большого театра. С 1924 г. радиовещание стало регулярным, ежедневно шли информационные и развлекательные передачи. Позывные Московской трансляционной сети звучали теперь не только на улицах, но и в жилых домах: к апрелю 1925-го в квартирах москвичей было установлено уже более 11 тысяч комнатных репродукторов-«тарелок».
Инженеры разрабатывали все новое оборудование для трансляции радиопередач. Об очередных успехах наших «радийщиков» спешили сообщить газеты:
«В результате нескольких месяцев работ строителей радиостанции МГСПС, инженерам Виноградову и Минцу удалось осуществить передачу по радио речей, произносимых на собраниях. В виде опыта были переданы из Колонного зала Дома Союзов 19 декабря доклад тов. Зиновьева на собрании работниц и 30 декабря — заседание президиума Моссовета… Новогодний радиоконцерт, переданный радиостанцией МГСПС 1 января, прошел с исключительным успехом. Все сообщения радиослушателей говорят о безупречной ясности передачи…» («Молодой ленинец» 3 января 1925 г.)
Что же могли услышать в эфире наши прадедушки? Вот, например, предварительно опубликованная программа радио на воскресенье, 7 декабря 1924 г.:
«От 12 до 2 ч. дня будет передача „Консультация по самообразованию“. От 4 до 5 ч. вечера — доклад тов. Стоклицкого (МК РКП (б). От 5 до 6 ½ ч. вечера концерт: 1) гармонисты Шлякман и Лезнер 2) соло на флейте, вариации на русские темы исполн. Платонов 3) красный куплетист — Андерсон 4) соло на балалайке — Покрамович 5) Полевой-Мансфельд — автор-юморист».
В духе того времени радиопрограммы образца 1920-х были предметом бурных общественных обсуждений:
«Сетку осенне-зимнего радиовещания Радиоцентр поставил на широкое обсуждение рабочих. Уже прошло 6 собраний на заводах и фабриках Москвы. Собрания дали ряд ценных предложений руководителям радиовещания: чаще давать речь членов правительства, сократить до минимума трансляции опер из театров, больше разнообразить программу концертов… После рабочих собраний сетка вещания будет утверждена Радиосоветом, который учтет все внесенные поправки и предложения» («МК», 29 сентября 1929 г.).
Развивалось и беспроводное радио. В 1922 г. на Вознесенской ул. в столице была сооружена первая советская вещательная радиостанция, которой присвоили имя Коминтерна, почти одновременно с этим учредили Общество друзей радио. А двумя годами позже Совнарком принял постановление «О частных приемных радиостанциях» (его называли еще «Декретом о свободе эфира»). Отныне граждане имели право устанавливать у себя дома радиоприемники. В продаже появилось новое чудо техники — первый отечественный приемник «Радиолина». Однако купить его было не просто (дефицит!), да и стоил агрегат достаточно дорого. Поэтому находились умельцы, занявшиеся нелегальным изготовлением самодельных приемных станций. Дело это по тем временам было уголовно наказуемым, о чем недвусмысленно сообщает газета «Рабочая Москва» в одной из заметок, опубликованных зимой 1924-го:
«Управлением московского округа связи в Москве зарегистрированы уже десятки случаев самовольных установок антенн и приемников, действующих без надлежащих разрешений… Владельцы их будут привлекаться к судебной ответственности…»
Поначалу все передачи — информационные, развлекательные, музыкальные, — транслировались в эфир, что называется, «вживую». И только с конца 1940-х, когда в распоряжении у «радийщиков» появились достаточно надежные и качественные модели магнитофонов, большинство программ стали передавать в записи.
Долгие годы собственники радиоприемников у нас были под строгим присмотром (еще бы: ведь каждый такой агрегат являлся «окном во внешний мир», через которое оттуда могла проникать антисоветская информация). Каждый ламповый приемник следовало «прописать» по конкретному адресу и закрепить за конкретным гражданином. Об этом напоминали специальные объявления: «Вниманию владельцев радиоприемников! Московский почтамт и Московский радиокомитет доводят до сведения всех владельцев радиоприемников, что их регистрация обязательна… Владельцам надлежит в трехдневный срок после покупки зарегистрировать радиоприемники в почтовом отделении по месту жительства. Регистрационное удостоверение должно находиться при радиоприемнике и предъявляться по первому требованию инспектора Радиокомитета. При перемене местожительства, а также в случае, если радиоприемник пришел в негодность или передается (продается) другому лицу в пользование, необходимо подать в почтовое отделение по месту регистрации приемника заявление в двух экземплярах о снятии его с учета».
Штраф за нарушение правил регистрации радиоприемников в конце 1940-х гг. составлял 50 рублей. Кроме того, за удовольствие послушать радиопередачи при помощи своего лампового агрегата владелец его должен был регулярно раскошеливаться: «…необходимо своевременно вносить абонементную плату. Абонементная плата принимается не менее чем на один квартал. При невнесении ее — штраф 1 руб. за каждый полный и неполный месяц просрочки».
В истории нашего беспроводного радио был период практически полного запрета на пользование такой техникой в быту. Речь идет о военных годах. Чтобы уберечь советских граждан от гитлеровской пропаганды, а также затруднить работу вражеским шпионам, советское руководство уже через день после нападения Германии на СССР издало указ об обязательном изъятии всех радиоприемников, находящихся в частном пользовании, в организациях и на предприятиях. Нарушителям по законам военного времени грозила серьезная кара.
Повсеместно открыли специальные пункты приема, где выстраивались очереди людей с «радиоящиками» в руках. На территории СССР появились громадные склады изъятой бытовой радиоаппаратуры. И хотя каждый сдавший получил квитанцию, по которой имел право получить назад свой ламповый аппарат после окончания войны, однако возвращать добро законным владельцам оказалось непросто. Часть складов с «радиоконфискатом» была уничтожена в ходе боевых действий, другие попали к немцам, миллионы хозяев приемников не дожили до Победы… Да и хлопотное это дело — отыскивать в море радиоприемников именно тот, который записан в квитанции. Чаще всего человеку выдавали первую попавшуюся на складских полках модель, подходящую по классу.
С развитием телевещания в Советском Союзе стали говорить, что радио проигрывает «битву за аудиторию» этому своему «младшему брату». Однако созданные в первой половине 1960-х новые радиостанции — «Юность», «Маяк» — заслужили огромную популярность, а передачи Московской радиотрансляционной сети звучали в квартирах многих жителей буквально с раннего утра до позднего вечера, выполняя роль этакого «постоянного собеседника» и даже… будильника. Граждане привычно просыпались в 6 утра под звуки гимна, зазвучавшего из «очнувшегося» после ночного молчания репродуктора.
