Первого января 1978 года по телевизору впервые показали музыкальный фильм «Собака на сене» с Боярским и Тереховой в главных ролях. Хилькевич посмотрел кино и, несмотря на послепраздничную усталость, тут же пошел отбивать телеграмму: «Предлагаю на выбор две роли: Арамис или Атос». Но Боярский опять не поехал на пробы, так как и этих героев его мама не одобрила. А в Москве композитор фильма Максим Дунаевский по пятам ходил за Хилькевичем и убеждал, чтобы вместо Абдулова он попробовал Боярского. Аргумент у композитора был весомый: Михаил имел музыкальное образование, знал ноты и умел петь, что было просто необходимо для фильма. И убедил. Режиссер в третий раз отправил в Ленинград телеграмму, только теперь предлагал роль Д’Артаньяна. Мама была не против и на этот раз отпустила сына на съемки. Правда, существует другая версия этой истории. Говорят, что Боярский все-таки приехал на пробы после второй телеграммы. Но сильно опоздал и, ворвавшись в павильон, стал извиняться. Ни у кого, кто был в студии, не осталось сомнений, что приехал настоящий Д’Артаньян.

Основная работа над фильмом шла во Львове и в Одессе. В одесской Опере снимали эпизод, когда Д’Артаньян пробивается через кучу гвардейцев во дворец к королеве Анне. Один из статистов ошибся и попал боевой рапирой в рот Боярскому. Но Михаил никому не сказал и продолжил съемки. Из-за не очень хорошего качества пленки каждый эпизод снимали на всякий случай по 2—3 раза. И вот все готово к работе над вторым дублем, а Боярского нет. Режиссер начал волноваться, так как прекрасно знал, что все актеры беспробудно пьют, и опасался, что Миша отлучился принять на грудь очередную порцию горячительного. Боярского нашли в туалете. У актера фонтаном била изо рта кровь (рапира пробила небо и остановилась буквально в сантиметре от мозга), один зуб был выбит, температура моментально поднялась под сорок градусов. Но Михаил отказался от помощи врачей, пока не закончит съемки. Режиссер впоследствии вызвал маму Боярского, чтобы она позаботилась о раненом сыне.

А в другой раз Михаил прыгнул вместо каскадера с высоты пятиэтажного дома. Он все хотел делать сам, куражился и этим задором заражал съемочную группу. Все замерли, потому что после такого прыжка не то что руки-ноги можно было переломать, но и шею. И вот через некоторое время из горы коробок появляется улыбающаяся голова с вопросом: «А сколько за трюк платят?»

Боярский на съемках фильма был главным заводилой. Их четверка — Боярский, Старыгин, Смирнитский и Балон (де Жюссак) — своих костюмов никогда не снимали (Смехов редко бывал на съемках из-за работы в театре). Они в них спали, работали, ходили в рестораны и по городу. На площадке постоянно присутствовала «Волга», у которой в багажник была вмонтирована огромная канистра с вином. И актеры частенько прикладывались к этому живительному источнику. Их повсюду сопровождали женщины. Говорят, все время съемок за киношниками ездил целый автобус с поклонницами. А мужчины договорились между собой, что никаких личных романов, все общее, в том числе и женщины. Однажды, пропив все деньги, актеры украли ящик с воблой и ели ее практически неделю. В другой раз, чтобы выпросить пораньше у строгого бухгалтера зарплату, прошли всю улицу на коленях, гуськом друг за дружкой, и та не выдержала и открыла кассу раньше. Подобные истории случались практически каждый день. Но самое интересное, что именно эта гульба и сыграла на руку картине, передав всю безудержную страсть съемочного процесса на экран.

КСТАТИ

Оказывается, не все актеры проходили пробы, чтобы попасть в столь нашумевший фильм.

Режиссер Юнгвальд-Хилькевич был уверен только в двух кандидатурах — Олеге Табакове и Алисе Фрейндлих. Он еще даже не знал, какие роли будут исполнять эти актеры, но точно знал, что в фильме они обязательно появятся. В результате Табаков великолепно сыграл Людовика XIII, а Фрейндлих — королеву Анну Австрийскую.

Всем актерам пришлось хорошенько тренироваться, чтобы сидеть в седле, как настоящие мушкетеры. Но без падений, естественно, не обходилось.

Режиссер фильма Георгий Юнгвальд-Хилькевич с трудом сдерживал киношную братию от того, чтобы они до основания не разрушили Одессу и Львов своими пьяными выходками.