Почтовый багаж
Когда произносишь это имя, первое, что вспоминается, — конечно же, «Утренняя почта», которую смотрела вся страна
Телеведущего с обаятельной улыбкой любили женщины и ненавидели их мужья. Поклонницы засыпали его письмами и даже приезжали с вещами к дверям его квартиры. И все это время рядом была терпеливая жена Элеонора.
Вместе 35 лет. Жена всегда была рядом, радовалась его победам и поддерживала в трудные минуты.
Телеведущего с обаятельной улыбкой любили женщины и ненавидели их мужья. Поклонницы засыпали его письмами и даже приезжали с вещами к дверям его квартиры. И все это время рядом была терпеливая жена Элеонора. Как неожиданно признался сам Юрий НИКОЛАЕВ, «без нее я не сделал бы и трети того, чего сумел добиться в жизни». Когда ему поставили страшный диагноз, Элеонора тоже была рядом: выхаживала, спасала и согревала своей любовью.
Встречу мы назначили у Николаева дома. В квартиру на Саввинской набережной телеведущий переехал три года назад, но только недавно смог получить все документы.
«Мы еще даже новоселье не отмечали», — заявил Юрий Александрович. И с ходу предложил: «Кофе? Проходите сюда, на кухню, тут чудесный вид из окна на Москву-реку открывается. Из-за вида мы эту квартиру и купили». Сам хозяин тоже выглядит достойно: сильно похудел, конечно, но держится молодцом. А когда улыбается, становится ясно, почему девушки сходили по нему с ума. «А вы будете несколько фотографий делать? — интересуется жена Элеонора (по-домашнему Лена или Ляля). — Я вот думаю, какую рубашку Юре подобрать». Николаев всегда был большим модником и в советские времена заказывал себе пиджаки из Парижа. А сейчас у него целая гардеробная нарядов. Все вместе выбираем рубашки…
Очень трогательно наблюдать, как Лена потихоньку, незаметно опекает мужа. Подсовывает ему электронную сигарету вместо настоящей (курит Николаев очень много). Наливает кофе без кофеина. «Юра, быстрее, матч начинается!» — «Давно вы стали теннисной болельщицей?» — интересуюсь я. «Да вот как Юра увлекся теннисом, так и я, как чеховская Душечка, тоже пристрастилась к этому виду спорта. Иногда матчи транслируют в прямом эфире по ночам. Так мы не спим, смотрим. Ладно, работайте, не буду вам мешать». Но во время фотосессии все равно поглядывает в нашу сторону — не надо ли чем-то помочь, что-то принести дорогому мужу.
Юрий Александрович, а какое у вас любимое место в доме?
Юрий НИКОЛАЕВ: «В зависимости от времени суток. Если это утро, то на кухне, за барной стойкой. Без кофе с традиционной сигаретой день хорошо не начнется. А ночью любимое место — это кабинет. У нас режимы дня с супругой несколько разные. Я такая дремучая сова, засыпаю очень поздно. Провожу время за книгами, компьютером, записями».
Согласны с таким выражением: «Мой дом — моя крепость»?
Юрий: «Я бы не назвал свой дом крепостью, в которую я никого не пускаю. По характеру я человек общительный. Сейчас у меня часто собирается съемочная группа „Достояния республики“ — готовимся к программе, что-то обсуждаем, просматриваем записи. Да я рад, если кто-то, просто проезжая мимо, заскочит на чашку кофе».
Вам в радость снова работать на телевидении?
Юрий: «Безусловно. Телевидение было со мной, и оно было без меня. Но я без него не могу. К работе в новом проекте „Достояние республики“ отношусь серьезно, с азартом и любовью. Как к очень интересной идее. Атмосфера на съемочной площадке очень доброжелательная. Бывают, конечно, и конфликты, но хорошие — не на разрушение, а на созидание. Проблему отцов и детей я на самом деле не понимаю. Не чувствую, что мне не о чем говорить с молодежью, никогда не брюзжу: „Вот в наше время…“ Сейчас прекрасная молодежь, у нее есть чему поучиться».
Юрий: «Это и очень удивительно, и очень хорошо. Мы до сих пор дружим. Я гулял на свадьбе у Юли. И с Валерией мы поддерживаем отношения, и с Сережей Лазаревым. Мне приятно, что они помнят моменты, проведенные на сцене „Утренней звезды“. Нескромно с моей стороны говорить, что эта программа дала им путевку в жизнь. Пусть они это говорят».
Они говорят…
Юрий: «А время действительно летит очень быстро. Несколько раз меня приглашали на прямые эфиры, где запускали «Утреннюю почту» 70-х годов, программы, о которых я уже забыл. И я смотрел на этого 25-летнего пацана, ведущего, и думал: «Боже мой, неужели это я?» Были звонки со всего мира, люди помнят «Утреннюю почту».
В понедельник, придя на работу, советские граждане обсуждали тех, кого в воскресенье показали в вашей программе: балахоны Аллы Пугачевой, прыжки Валерия Леонтьева…
Юрий: «Да, страна выстраивала так свой воскресный день — до «Утренней почты» и после. Я много ездил — и по стране, и за границу — и узнавал разные забавные факты. Так, в 85-м я впервые попал в Париж. Представьте: ужин в ресторане, романтичная обстановка. Вдруг подходит ко мне человек (как выяснилось, немец) и на ломаном русском говорит: «Если б вы знали, как я вас ненавижу!» Я сижу, ничего не понимаю — что плохого я сделал немцу в Париже?! И тут выясняется, что в свое время он работал в Москве, причем работал очень серьезно. Единственный день, когда он мог отоспаться, — воскресенье. А у него была русская подружка, она его постоянно будила: «Вставай, идем смотреть Николаева!» Ну мы посмеялись над этой историей. Конечно, никакой агрессии у него по отношению ко мне уже не было…
В одном из интервью вы говорили, что выбрали телевидение потому, что там зарплату вдвое больше предложили, чем в театре. Это шутка? Вы чувствовали, что лучше на телевидении раскроетесь?
Юрий: «Не могу на этот вопрос точно ответить. Зарплата — как вариант. Мы с Леной два месяца это обсуждали, решали, как быть. Все же складывалось в театре нормально. Главные роли давали. И отношения с коллегами были хорошие. Может, и сыграли свою роль эти 150 рублей, которые мне предложили на телевидении. Я ведь только женился, для нашего бюджета деньги были нелишние. А может, интуиция подсказала, что на телевидении я буду более независим».
Сейчас-то как раз все понимают, что такое телевидение. Стоит засветиться на экране — и ты уже популярен. Театр все-таки для более узкого круга поклонников…
Юрий: «Есть „Табакерка“, „Современник“. Есть Безруков, Сережа Маковецкий — по моему, эти люди более популярны, чем я».
Но вам хотелось славы?
Юрий: «Поступать в театральный вуз, не имея честолюбия, нет смысла».
То есть когда все это началось — поклонницы, письма пачками, вас это не напрягало, а радовало?
Юрий: «Конечно, крыша ехала. Была ли звездная болезнь? Наверное. Правда, проявлялась она не так, как у современной молодежи. Было много друзей, все куда-то приглашали… Приезжаешь на съемки либо концерт вести, а после этого тебя сразу ведут к накрытому столу — музыканты, цыгане, баня-сауна. Иногда даже злило: что это они за меня все решили? Может, я устал и не хочу никуда идти? Но я понимал, что люди все это делают из-за хорошего отношения».
А правда, что однажды в Сочи к вам подошел капитан и прямо с пляжа пригласил на свою яхту?
Юрий: «Яхт тогда не было. Были английские суда, очень красивые, комфортабельные, которые приобретало Черноморское пароходство. Типа „Шевченко“ или „Собинова“. Круиз на таком судне был пределом мечтаний советского человека и стоил очень дорого. Я тогда снимался в Сочи, а в перерывах загорал на пляже. И однажды действительно подошел ко мне молодой человек в форме, при параде — не капитан, правда, а помощник. Говорит: „Экипаж приглашает вас в путешествие — совершить круиз по Черному морю“. И прямо с пляжа меня забрали на судно».
А начальство в это время, наверное, с ума сходило…
Юрий: «Мне многое прощали. В конце концов я понял, что перегибаю палку. Я подумал, что в один прекрасный день все может закончиться. Меня попросят с работы.
И что тогда делать — искать другую, устраиваться в театр? А я уже привык к такой жизни. Поэтому я вовремя остановился и по-другому стал себя вести».
Говорят, что когда вас хотели за пьянство с работы уволить, за вас просила дочка какого-то высокопоставленного чиновника…
Юрий: «Ходило столько легенд… Эта история длилась два месяца — решали мою судьбу. Потом вынесли решение: наказать, но на работе оставить. А кому я должен быть за это благодарен, не знаю. Если б знал, нашел бы эту дочку и сказал ей спасибо. Я благодарен коллегам, которые просили за меня, потому что непросто защищать человека, который заведомо виновен. Вот почему все время вспоминают ту историю? Уже 30 лет прошло. Как будто это самый яркий момент в моей биографии! Меня ведь тогда исключили из партии, и журналисты пытались сделать из меня эдакого диссидента.
Я сказал: «Вы что, какой я диссидент?» Не хочется мне снова об этом вспоминать. Поверь, тогда я сделал для себя выводы, я изменился".
Глядя на вас, трудно поверить, что эти дикие истории действительно происходили с вами. Вы кажетесь уравновешенным человеком, который не может так чудить!
Юрий: «В 60 лет, наверное, и не может. А в 25−30 это был человек с другим моторчиком».
Юрий: «Это были совершенно незнакомые девушки, и письма они писали трогательные, и смешные, и наивные. С признаниями в любви и с более конкретными предложениями. Даже приезжали ко мне, уже с вещами».
То есть как: вы приходите домой, а у двери стоит мадам с чемоданом?
Юрий: «Не мадам, а молодая девушка. Наташа, из Днепропетровска. Говорит: „Здравствуйте, я к вам приехала, люблю вас“. Вот такая, совершенно дурацкая ситуация. И жена скоро вернется с работы. Я понимаю, что пускать девушку в квартиру нельзя. Начинаю ей что-то говорить про мораль, семью, ее будущее. Она, конечно, очень обиделась, что я не оценил ее душевный порыв. Как я к таким вещам относился? В основном старался свести все к шутке».
Лена как реагировала — с пониманием? Или какое-то чувство ревности у нее возникало?
Юрий: «Если бы не было этого понимания, любви, умения прощать и терпения, мы бы уже жили врозь».
Вам приходилось просить у жены прощения?
Юрий: «Конечно. Я не из тех категоричных людей, которые на сто процентов уверены в своей правоте».
Лена всегда оставалась в вашей тени. Она сейчас сама сравнила себя с чеховской Душечкой…
Юрий: «Лена скромничает. Она так много помогала мне: разгружала и ограждала от бытовых проблем, ненужных контактов, звонков. Если бы не она, я не сделал бы и трети того, чего сумел добиться в жизни».
Лена раскрылась как хорошая жена. Но, может, она не раскрылась в чем-то другом?
Юрий: «Ее карьера начиналась очень удачно. Она с отличием окончила финансовую академию, в Госплане работала. И перспективы у нее как у финансиста, экономиста были хорошие. В этом отношении — да, она пожертвовала карьерой ради меня».
У нее была сумасшедшая любовь?
Юрий: «Это у нее надо спросить».
А правда, что она отвезла вас в загс чуть ли не насильно, остановила цементовоз?..
Юрий: «Я уже точно не помню, кто остановил этот цементовоз… Мы решили, что подаем заявление, а дело уже под вечер, у меня спектакль. Я говорю: «Давай завтра?» А она: «Ты решил? Если да, тогда поехали сейчас!» И до загса мы действительно добирались на цементовозе. Мы с Леной — на переднем сиденье, рядом с водителем, а сзади — огромный бак с цементом. Но недаром говорят, что расходы на свадьбу обратно пропорциональны прочности брака. Некоторые закатывают гулянку на полстраны, а живут полгода.
Мы с Леной вместе уже 35 лет. Я не говорю, что у нас идеальный брак. Случались и ссоры, было такое, что мы не разговаривали по несколько дней и кто-то уезжал жить к маме… Но мы прошли через все это. Я думаю, если у людей есть чувства, у них и не может все быть ровненько и гладко".
Говорят, страсть проходит через четыре года.
Юрий: «Это кто сказал?»
Это я прочитала в одной умной книжке. Гормоны перестают какие-то выделяться…
Юрий: «Ну, тебе виднее, конечно».
А вы что делали, когда чувствовали, что наступает охлаждение?
Юрий: «А чувствовали ли мы это? Или стали уже настолько близкими, чтобы понять, что друг без друга не можем? Да, нет страсти, но мы как одно целое, нас не разделить».
И что, никакая роковая красавица не пыталась увести вас из семьи?
Юрий: «Какие вопросы! Ну… пытались. Я же мужчина. Кто-то мне нравился, конечно. Но, значит, не так, как Лена. Я бы не стал жить с нелюбимым человеком. Да, были увлечения, назовем это так. Но я никогда не думал о разводе, о разрыве с женой. Она, возможно, думала…»
Юрий: «Да, это правда».
А когда узнали, что ощутили?
Юрий: «Первое? Страх, шок. Это абсолютно нормальное чувство. Я не думал о том, что чего-то не успел, недоделал. Просто природный, заложенный в каждом человеке страх. Другой вопрос, что ты будешь с этим страхом делать дальше: лелеять его или верить в лучшее и использовать все возможности, чтобы справиться с болезнью. У меня настрой был один — бороться. Понимаю, что не я один все решаю, человек я верующий. Но пока все идет хорошо, и я собираюсь жить вечно. Давай поговорим о чем-нибудь другом?»
Вы, наверное, понимаете, почему я эту тему затронула. Она сейчас настолько больная, люди уходят из жизни один за другим…
Юрий: «Да, снаряды рядышком падают…»
Занимаетесь ли вы сейчас любимыми хобби — охотой, спортом?
Юрий: «Понемногу. А тогда, после нескольких операций, сил не было. Какая охота! „Скорая помощь“ дежурила на съемочной площадке… Сохранить бы остаток сил, чтобы продолжать лечение».
Но от сигарет вы не отказались…
Юрий: «Стараюсь курить поменьше. Лена подарила мне специальную электронную сигарету. Написано, что в ней меньше вредных веществ, канцерогенов».
Вы случившееся воспринимали как случайность или задавали себе вопрос: за что? Произошла какая-то переоценка ценностей?
Юрий: «Нет, я никогда не задавался этим вопросом. Я понимал, что это может случиться с каждым. И вообще, я иду в храм не просить что-то, а благодарить. За близких людей, за друзей, за хорошую работу».
Юрий: «По большому счету — да. Если говорить о телевидении в широком смысле слова, и телеканалы, и качество программ стали лучше. Конечно, есть недостатки, дилетантизм, бесконечные и ненужные ток-шоу, разрушительные программы, которые учат зрителя подсматривать в замочную скважину. Это не мое телевидение. Мне повезло — я всегда мог выбирать. Считаю, все, что я делал и делаю, достойно. Мне всегда хотелось делать интересную, веселую передачу, чтобы люди немного улыбнулись, забыли о той „чернухе“, которая творится на улице. Поэтому я себя чувствую на телевидении комфортно. Конечно, со многим не соглашаюсь. Конкуренция двух центральных каналов должна быть, но иногда она доходит до абсурда. Делаются абсолютно идентичные программы, с одинаковым контентом. Устраивает ли это меня как зрителя? Нет, не устраивает».
Вы и сами оказались косвенно причастны к скандалу, когда Анастасия Заворотнюк перешла с одного канала на другой, чтобы вести там ледовое шоу. Вы ее простили?
Юрий: «С Настей у нас и были, и есть хорошие отношения. За что мне на нее обижаться? Представь, у человека пик популярности, она востребованна. Почему она должна жертвовать чем-то, в том числе большими деньгами, более интересным проектом? Ради чего? Ради Юрия Николаева, который уже в общем-то состоялся как телеведущий? Так что никаких ссор и обид».
Но для вас ее решение стало неожиданностью?
Юрий: «Конечно, все переговоры велись в секрете, до самого последнего момента».
А вам приходилось жертвовать кем-то ради карьеры?
Юрий: «Трудно вспомнить пример, но, думаю, да. Я летел в работе как паровоз. Возможно, кого-то обидел, оттеснил, кого-то бросил… На всю жизнь остался в памяти случай, но он не связан с работой. У меня было двое хороших друзей, еще с театральных времен. А потом они поссорились. Какое-то время я пытался поддерживать отношения с обоими. Но один поставил условие: или — или. Пришлось выбирать. А тот, другой, сказал: „Неизвестно, приобретешь ли ты в его лице настоящего друга, но то, что ты потерял меня, — это факт“. Меня это гнетет до сих пор. Видимо, в чем-то я повел себя неправильно».
Фамилии, конечно, не назовете?
Юрий: «Нет».
А Никиту Михалкова лучшим другом считаете? Вот он у вас и на фотографиях везде…
Юрий: «Мы часто общаемся, отмечаем вместе праздники и дни рождения. Я его считаю своим другом. Но не знаю, считает ли он меня таковым. Не хочу, чтобы здесь была спекуляция на известном имени».
Не думали над тем, чтобы выпустить свои мемуары?
Юрий: «Было четыре предложения — от хороших солидных изданий. Я долгое время отказывался, потом решился. День провели, второй, две недели. Так же сидели разговаривали, как сейчас с тобой. А потом я понял, что не надо этого делать. Это будет подведение некой черты. А я еще хочу быть в обойме. Потом, в моей жизни было так много всего, столько забавных ситуаций… Писать с вымышленными фамилиями — неинтересно. Писать конкретно: когда и с кем это произошло — значит подставлять людей».
Все по разным причинам это делают: кто-то хочет получше разобраться в собственной жизни, кто-то дать советы другим.
Юрий: «Я не могу никого учить. Мне делали столько предложений из телеакадемии — набрать курс. Я говорю: «Давайте я приду и что-нибудь расскажу, проведу мастер-класс. Но учить — нет у меня к этому склонности».
Вы сказали, что собираетесь жить вечно. Надо же себя чем-то занимать… Что еще хотелось бы попробовать?
Юрий: «Я настолько люблю телевидение, что не представляю жизни без него. Закончится „Достояние республики“, будут другие проекты. Хотелось бы сняться в кино, сыграть в театре. Ведь я изначально собирался стать актером. Эта мечта так и осталась нереализованной».
Предложите себя режиссерам. Вот сейчас напишем об этом — и завалят вас предложениями…
Юрий: «Я не хочу сняться только ради того, чтобы просто мелькнуть на экране. Были предложения, они не показались мне интересными. Чаще всего предлагали сыграть Юрия Николаева, самого себя».
А вы бы кого хотели?
Юрий: «Честно? Не знаю… Но не из классики».
А где будете отмечать Новый год, знаете?
Юрий: «Как всегда, традиционно, в Москве. Многие предпочитают куда-то выезжать, но я считаю, этот праздник надо отмечать в тесном семейном кругу, с близкими людьми. И обязательно в России».
Очень трогательно наблюдать, как Лена потихоньку, незаметно опекает мужа. Подсовывает ему электронную сигарету вместо настоящей (курит Николаев очень много). Наливает кофе без кофеина. «Юра, быстрее, матч начинается!» — «Давно вы стали теннисной болельщицей?» — интересуюсь я. «Да вот как Юра увлекся теннисом, так и я, как чеховская Душечка, тоже пристрастилась к этому виду спорта. Иногда матчи транслируют в прямом эфире по ночам. Так мы не спим, смотрим. Ладно, работайте, не буду вам мешать». Но во время фотосессии все равно поглядывает в нашу сторону — не надо ли чем-то помочь, что-то принести дорогому мужу.
Юрий Александрович, а какое у вас любимое место в доме?
Юрий НИКОЛАЕВ: «В зависимости от времени суток. Если это утро, то на кухне, за барной стойкой. Без кофе с традиционной сигаретой день хорошо не начнется. А ночью любимое место — это кабинет. У нас режимы дня с супругой несколько разные. Я такая дремучая сова, засыпаю очень поздно. Провожу время за книгами, компьютером, записями».
Согласны с таким выражением: «Мой дом — моя крепость»?
Юрий: «Я бы не назвал свой дом крепостью, в которую я никого не пускаю. По характеру я человек общительный. Сейчас у меня часто собирается съемочная группа „Достояния республики“ — готовимся к программе, что-то обсуждаем, просматриваем записи. Да я рад, если кто-то, просто проезжая мимо, заскочит на чашку кофе».
Вам в радость снова работать на телевидении?
Юрий: «Безусловно. Телевидение было со мной, и оно было без меня. Но я без него не могу. К работе в новом проекте „Достояние республики“ отношусь серьезно, с азартом и любовью. Как к очень интересной идее. Атмосфера на съемочной площадке очень доброжелательная. Бывают, конечно, и конфликты, но хорошие — не на разрушение, а на созидание. Проблему отцов и детей я на самом деле не понимаю. Не чувствую, что мне не о чем говорить с молодежью, никогда не брюзжу: „Вот в наше время…“ Сейчас прекрасная молодежь, у нее есть чему поучиться».
Головокружение от успехов
Какие чувства у вас вызывает тот факт, что герои вашей «Утренней звезды» — Сергей Лазарев, Юлия Началова, Валерия — уже взрослые люди? У некоторых есть дети…
Юрий: «Это и очень удивительно, и очень хорошо. Мы до сих пор дружим. Я гулял на свадьбе у Юли. И с Валерией мы поддерживаем отношения, и с Сережей Лазаревым. Мне приятно, что они помнят моменты, проведенные на сцене „Утренней звезды“. Нескромно с моей стороны говорить, что эта программа дала им путевку в жизнь. Пусть они это говорят».
Они говорят…
Юрий: «А время действительно летит очень быстро. Несколько раз меня приглашали на прямые эфиры, где запускали «Утреннюю почту» 70-х годов, программы, о которых я уже забыл. И я смотрел на этого 25-летнего пацана, ведущего, и думал: «Боже мой, неужели это я?» Были звонки со всего мира, люди помнят «Утреннюю почту».
В понедельник, придя на работу, советские граждане обсуждали тех, кого в воскресенье показали в вашей программе: балахоны Аллы Пугачевой, прыжки Валерия Леонтьева…
Юрий: «Да, страна выстраивала так свой воскресный день — до «Утренней почты» и после. Я много ездил — и по стране, и за границу — и узнавал разные забавные факты. Так, в 85-м я впервые попал в Париж. Представьте: ужин в ресторане, романтичная обстановка. Вдруг подходит ко мне человек (как выяснилось, немец) и на ломаном русском говорит: «Если б вы знали, как я вас ненавижу!» Я сижу, ничего не понимаю — что плохого я сделал немцу в Париже?! И тут выясняется, что в свое время он работал в Москве, причем работал очень серьезно. Единственный день, когда он мог отоспаться, — воскресенье. А у него была русская подружка, она его постоянно будила: «Вставай, идем смотреть Николаева!» Ну мы посмеялись над этой историей. Конечно, никакой агрессии у него по отношению ко мне уже не было…
Одно время программу стали показывать по субботам. И вот я приезжаю в какой-то город (сейчас уже не вспомню название) выступать перед студентами. А они показывают мне табель: смотрите, мы распределяем, кто в субботу идет на занятия, а кто остается дома смотреть «Утреннюю почту». Это действительно была моя любимая программа, которая очень много мне дала".
В одном из интервью вы говорили, что выбрали телевидение потому, что там зарплату вдвое больше предложили, чем в театре. Это шутка? Вы чувствовали, что лучше на телевидении раскроетесь?
Юрий: «Не могу на этот вопрос точно ответить. Зарплата — как вариант. Мы с Леной два месяца это обсуждали, решали, как быть. Все же складывалось в театре нормально. Главные роли давали. И отношения с коллегами были хорошие. Может, и сыграли свою роль эти 150 рублей, которые мне предложили на телевидении. Я ведь только женился, для нашего бюджета деньги были нелишние. А может, интуиция подсказала, что на телевидении я буду более независим».
Сейчас-то как раз все понимают, что такое телевидение. Стоит засветиться на экране — и ты уже популярен. Театр все-таки для более узкого круга поклонников…
Юрий: «Есть „Табакерка“, „Современник“. Есть Безруков, Сережа Маковецкий — по моему, эти люди более популярны, чем я».
Но вам хотелось славы?
Юрий: «Поступать в театральный вуз, не имея честолюбия, нет смысла».
То есть когда все это началось — поклонницы, письма пачками, вас это не напрягало, а радовало?
Юрий: «Конечно, крыша ехала. Была ли звездная болезнь? Наверное. Правда, проявлялась она не так, как у современной молодежи. Было много друзей, все куда-то приглашали… Приезжаешь на съемки либо концерт вести, а после этого тебя сразу ведут к накрытому столу — музыканты, цыгане, баня-сауна. Иногда даже злило: что это они за меня все решили? Может, я устал и не хочу никуда идти? Но я понимал, что люди все это делают из-за хорошего отношения».
А правда, что однажды в Сочи к вам подошел капитан и прямо с пляжа пригласил на свою яхту?
Юрий: «Яхт тогда не было. Были английские суда, очень красивые, комфортабельные, которые приобретало Черноморское пароходство. Типа „Шевченко“ или „Собинова“. Круиз на таком судне был пределом мечтаний советского человека и стоил очень дорого. Я тогда снимался в Сочи, а в перерывах загорал на пляже. И однажды действительно подошел ко мне молодой человек в форме, при параде — не капитан, правда, а помощник. Говорит: „Экипаж приглашает вас в путешествие — совершить круиз по Черному морю“. И прямо с пляжа меня забрали на судно».
А начальство в это время, наверное, с ума сходило…
Юрий: «Мне многое прощали. В конце концов я понял, что перегибаю палку. Я подумал, что в один прекрасный день все может закончиться. Меня попросят с работы.
И что тогда делать — искать другую, устраиваться в театр? А я уже привык к такой жизни. Поэтому я вовремя остановился и по-другому стал себя вести».
Говорят, что когда вас хотели за пьянство с работы уволить, за вас просила дочка какого-то высокопоставленного чиновника…
Юрий: «Ходило столько легенд… Эта история длилась два месяца — решали мою судьбу. Потом вынесли решение: наказать, но на работе оставить. А кому я должен быть за это благодарен, не знаю. Если б знал, нашел бы эту дочку и сказал ей спасибо. Я благодарен коллегам, которые просили за меня, потому что непросто защищать человека, который заведомо виновен. Вот почему все время вспоминают ту историю? Уже 30 лет прошло. Как будто это самый яркий момент в моей биографии! Меня ведь тогда исключили из партии, и журналисты пытались сделать из меня эдакого диссидента.
Я сказал: «Вы что, какой я диссидент?» Не хочется мне снова об этом вспоминать. Поверь, тогда я сделал для себя выводы, я изменился".
Глядя на вас, трудно поверить, что эти дикие истории действительно происходили с вами. Вы кажетесь уравновешенным человеком, который не может так чудить!
Юрий: «В 60 лет, наверное, и не может. А в 25−30 это был человек с другим моторчиком».
Герой романов
Расскажите о поклонницах, которые вам писали.
Юрий: «Это были совершенно незнакомые девушки, и письма они писали трогательные, и смешные, и наивные. С признаниями в любви и с более конкретными предложениями. Даже приезжали ко мне, уже с вещами».
То есть как: вы приходите домой, а у двери стоит мадам с чемоданом?
Юрий: «Не мадам, а молодая девушка. Наташа, из Днепропетровска. Говорит: „Здравствуйте, я к вам приехала, люблю вас“. Вот такая, совершенно дурацкая ситуация. И жена скоро вернется с работы. Я понимаю, что пускать девушку в квартиру нельзя. Начинаю ей что-то говорить про мораль, семью, ее будущее. Она, конечно, очень обиделась, что я не оценил ее душевный порыв. Как я к таким вещам относился? В основном старался свести все к шутке».
Лена как реагировала — с пониманием? Или какое-то чувство ревности у нее возникало?
Юрий: «Если бы не было этого понимания, любви, умения прощать и терпения, мы бы уже жили врозь».
Вам приходилось просить у жены прощения?
Юрий: «Конечно. Я не из тех категоричных людей, которые на сто процентов уверены в своей правоте».
Лена всегда оставалась в вашей тени. Она сейчас сама сравнила себя с чеховской Душечкой…
Юрий: «Лена скромничает. Она так много помогала мне: разгружала и ограждала от бытовых проблем, ненужных контактов, звонков. Если бы не она, я не сделал бы и трети того, чего сумел добиться в жизни».
Лена раскрылась как хорошая жена. Но, может, она не раскрылась в чем-то другом?
Юрий: «Ее карьера начиналась очень удачно. Она с отличием окончила финансовую академию, в Госплане работала. И перспективы у нее как у финансиста, экономиста были хорошие. В этом отношении — да, она пожертвовала карьерой ради меня».
У нее была сумасшедшая любовь?
Юрий: «Это у нее надо спросить».
А правда, что она отвезла вас в загс чуть ли не насильно, остановила цементовоз?..
Юрий: «Я уже точно не помню, кто остановил этот цементовоз… Мы решили, что подаем заявление, а дело уже под вечер, у меня спектакль. Я говорю: «Давай завтра?» А она: «Ты решил? Если да, тогда поехали сейчас!» И до загса мы действительно добирались на цементовозе. Мы с Леной — на переднем сиденье, рядом с водителем, а сзади — огромный бак с цементом. Но недаром говорят, что расходы на свадьбу обратно пропорциональны прочности брака. Некоторые закатывают гулянку на полстраны, а живут полгода.
Мы с Леной вместе уже 35 лет. Я не говорю, что у нас идеальный брак. Случались и ссоры, было такое, что мы не разговаривали по несколько дней и кто-то уезжал жить к маме… Но мы прошли через все это. Я думаю, если у людей есть чувства, у них и не может все быть ровненько и гладко".
Говорят, страсть проходит через четыре года.
Юрий: «Это кто сказал?»
Это я прочитала в одной умной книжке. Гормоны перестают какие-то выделяться…
Юрий: «Ну, тебе виднее, конечно».
А вы что делали, когда чувствовали, что наступает охлаждение?
Юрий: «А чувствовали ли мы это? Или стали уже настолько близкими, чтобы понять, что друг без друга не можем? Да, нет страсти, но мы как одно целое, нас не разделить».
И что, никакая роковая красавица не пыталась увести вас из семьи?
Юрий: «Какие вопросы! Ну… пытались. Я же мужчина. Кто-то мне нравился, конечно. Но, значит, не так, как Лена. Я бы не стал жить с нелюбимым человеком. Да, были увлечения, назовем это так. Но я никогда не думал о разводе, о разрыве с женой. Она, возможно, думала…»
Преодоление
Говорят, когда вам поставили этот страшный диагноз — рак, вы никого не хотели видеть, кроме жены?
Юрий: «Да, это правда».
А когда узнали, что ощутили?
Юрий: «Первое? Страх, шок. Это абсолютно нормальное чувство. Я не думал о том, что чего-то не успел, недоделал. Просто природный, заложенный в каждом человеке страх. Другой вопрос, что ты будешь с этим страхом делать дальше: лелеять его или верить в лучшее и использовать все возможности, чтобы справиться с болезнью. У меня настрой был один — бороться. Понимаю, что не я один все решаю, человек я верующий. Но пока все идет хорошо, и я собираюсь жить вечно. Давай поговорим о чем-нибудь другом?»
Вы, наверное, понимаете, почему я эту тему затронула. Она сейчас настолько больная, люди уходят из жизни один за другим…
Юрий: «Да, снаряды рядышком падают…»
Занимаетесь ли вы сейчас любимыми хобби — охотой, спортом?
Юрий: «Понемногу. А тогда, после нескольких операций, сил не было. Какая охота! „Скорая помощь“ дежурила на съемочной площадке… Сохранить бы остаток сил, чтобы продолжать лечение».
Но от сигарет вы не отказались…
Юрий: «Стараюсь курить поменьше. Лена подарила мне специальную электронную сигарету. Написано, что в ней меньше вредных веществ, канцерогенов».
Вы случившееся воспринимали как случайность или задавали себе вопрос: за что? Произошла какая-то переоценка ценностей?
Юрий: «Нет, я никогда не задавался этим вопросом. Я понимал, что это может случиться с каждым. И вообще, я иду в храм не просить что-то, а благодарить. За близких людей, за друзей, за хорошую работу».
По ту сторону экрана
Вам нравится то, что сейчас на телевидении происходит?
Юрий: «По большому счету — да. Если говорить о телевидении в широком смысле слова, и телеканалы, и качество программ стали лучше. Конечно, есть недостатки, дилетантизм, бесконечные и ненужные ток-шоу, разрушительные программы, которые учат зрителя подсматривать в замочную скважину. Это не мое телевидение. Мне повезло — я всегда мог выбирать. Считаю, все, что я делал и делаю, достойно. Мне всегда хотелось делать интересную, веселую передачу, чтобы люди немного улыбнулись, забыли о той „чернухе“, которая творится на улице. Поэтому я себя чувствую на телевидении комфортно. Конечно, со многим не соглашаюсь. Конкуренция двух центральных каналов должна быть, но иногда она доходит до абсурда. Делаются абсолютно идентичные программы, с одинаковым контентом. Устраивает ли это меня как зрителя? Нет, не устраивает».
Вы и сами оказались косвенно причастны к скандалу, когда Анастасия Заворотнюк перешла с одного канала на другой, чтобы вести там ледовое шоу. Вы ее простили?
Юрий: «С Настей у нас и были, и есть хорошие отношения. За что мне на нее обижаться? Представь, у человека пик популярности, она востребованна. Почему она должна жертвовать чем-то, в том числе большими деньгами, более интересным проектом? Ради чего? Ради Юрия Николаева, который уже в общем-то состоялся как телеведущий? Так что никаких ссор и обид».
Но для вас ее решение стало неожиданностью?
Юрий: «Конечно, все переговоры велись в секрете, до самого последнего момента».
А вам приходилось жертвовать кем-то ради карьеры?
Юрий: «Трудно вспомнить пример, но, думаю, да. Я летел в работе как паровоз. Возможно, кого-то обидел, оттеснил, кого-то бросил… На всю жизнь остался в памяти случай, но он не связан с работой. У меня было двое хороших друзей, еще с театральных времен. А потом они поссорились. Какое-то время я пытался поддерживать отношения с обоими. Но один поставил условие: или — или. Пришлось выбирать. А тот, другой, сказал: „Неизвестно, приобретешь ли ты в его лице настоящего друга, но то, что ты потерял меня, — это факт“. Меня это гнетет до сих пор. Видимо, в чем-то я повел себя неправильно».
Фамилии, конечно, не назовете?
Юрий: «Нет».
А Никиту Михалкова лучшим другом считаете? Вот он у вас и на фотографиях везде…
Юрий: «Мы часто общаемся, отмечаем вместе праздники и дни рождения. Я его считаю своим другом. Но не знаю, считает ли он меня таковым. Не хочу, чтобы здесь была спекуляция на известном имени».
Не думали над тем, чтобы выпустить свои мемуары?
Юрий: «Было четыре предложения — от хороших солидных изданий. Я долгое время отказывался, потом решился. День провели, второй, две недели. Так же сидели разговаривали, как сейчас с тобой. А потом я понял, что не надо этого делать. Это будет подведение некой черты. А я еще хочу быть в обойме. Потом, в моей жизни было так много всего, столько забавных ситуаций… Писать с вымышленными фамилиями — неинтересно. Писать конкретно: когда и с кем это произошло — значит подставлять людей».
Все по разным причинам это делают: кто-то хочет получше разобраться в собственной жизни, кто-то дать советы другим.
Юрий: «Я не могу никого учить. Мне делали столько предложений из телеакадемии — набрать курс. Я говорю: «Давайте я приду и что-нибудь расскажу, проведу мастер-класс. Но учить — нет у меня к этому склонности».
Вы сказали, что собираетесь жить вечно. Надо же себя чем-то занимать… Что еще хотелось бы попробовать?
Юрий: «Я настолько люблю телевидение, что не представляю жизни без него. Закончится „Достояние республики“, будут другие проекты. Хотелось бы сняться в кино, сыграть в театре. Ведь я изначально собирался стать актером. Эта мечта так и осталась нереализованной».
Предложите себя режиссерам. Вот сейчас напишем об этом — и завалят вас предложениями…
Юрий: «Я не хочу сняться только ради того, чтобы просто мелькнуть на экране. Были предложения, они не показались мне интересными. Чаще всего предлагали сыграть Юрия Николаева, самого себя».
А вы бы кого хотели?
Юрий: «Честно? Не знаю… Но не из классики».
А где будете отмечать Новый год, знаете?
Юрий: «Как всегда, традиционно, в Москве. Многие предпочитают куда-то выезжать, но я считаю, этот праздник надо отмечать в тесном семейном кругу, с близкими людьми. И обязательно в России».
