— Сложно сказать, никаких специальных диет не соблюдаю, гимнастик не делаю. Веду себя так же, как и всегда вела. Это интерес к работе дает мне силы и помогает сохранять нормальное самочувствие. Я бы, наверное, давно умерла от скуки, если бы не моя служба в цирке. Когда у человека нет какого-то важного дела, жить становится незачем. Я просматриваю новые программы, новые номера. Со мной советуются по поводу творческих планов. У меня очень теплые отношения со всеми артистами. Иногда они приходят ко мне в кабинет, иногда я спускаюсь в зал и консультирую их по ходу репетиции.

Хотя только к цирку моя жизнь, конечно, не сводится. Например, недавно в нашей семье произошло радостное событие — родился правнук Стасик. К сожалению, видимся мы с ним не так уж и часто, в том числе и по причине того же самого гриппа, — очень боюсь занести инфекцию. Но вот на следующей неделе обязательно зайду к ним. А еще я много читаю. Причем литературу самого разного плана, но больше всего мне нравятся детективы. У нас очень большая библиотека, мы с Юрием Владимировичем всю жизнь ее собирали. Очень люблю разгадывать кроссворды. Это полезно для мозгов. Зато телевизор на дух не переношу, ничего не смотрю, радио почти не слушаю.

— По-разному — иногда да, иногда не очень. Бывает, мы с ним спорим, причем довольно горячо. Ему кажется, что у меня несколько устарелые взгляды на цирк, а у него как раз более современные. Не знаю, прав он или нет, но это нормальный творческий процесс. В конфликты наши споры никогда не перерастают.

 — Начало нашего знакомства было почти драматичным. В 1948 году мы, три молодые студентки Тимирязевской академии, пришли в московский цирк к знаменитому Карандашу. Мы тогда по его просьбе занимались с одной необычной лошадкой по кличке Лапоть — маленькой, длинной, как такса. В тот день Карандаша куда-то срочно вызывали, и он попросил молодого клоуна Юрия Никулина посидеть с нами до его возвращения. Вечером Юра работал клоунаду под названием «Сценка на лошади», где изображал человека из публики, которого вытащили на манеж, чтобы научить ездить верхом. Сценка была очень смешная — «человек из публики» никак не мог удержаться в седле, постоянно сваливался, повисал на страховочной лонже. Зрители смеялись до упаду. И вот под конец, когда Юра уже убегал, неожиданно попал под ноги скачущей лошади. Я видела, как его, окровавленного, унесли с манежа. Потом я узнала, что у него был перелом ключицы, и я начала навещать его, мы много разговаривали о жизни, об учебе, родственниках. Потом мы стали часто встречаться, он приглашал меня в кино, в театры, мы просто гуляли. Иногда дарил цветочки — сирень или ромашки. Быстро подружился с моими родителями, оставался у нас ужинать, мы разговаривали, он пел песни, рассказывал анекдоты. А через полгода поженились.

— Семейным и домашним. Был небрежен в одежде, ему всегда было не важно, во что он одет, самое главное, чтобы было удобно. Очень любил компании, к нам постоянно приходили друзья. Он не ходил куда-то с ними, а именно любил встречаться дома.

— Ему это удавалось. Просто Юра никогда не придавал особого значения популярности, был очень простым, и слава его нисколько не изменила. Времени на семью и на меня у него всегда хватало, я никогда не жаловалось на то, что он не уделяет мне внимания. Мы все делали вместе. Если проходили какие-то съемки, я ездила с ним, он одновременно работал и отдыхал вместе с семьей.

— Бывало по-разному. У Юры была такая «тетрадка в клетку», куда он записывал услышанные и увиденные смешные истории. И думая над новой репризой, он заглядывал туда. Юра часто рассматривал карикатуры, читал юмористические рассказы. Как-то раз, перебирая старые фотографии, афиши и программки в музее циркового искусства в Ленинграде, он обратил внимание на рисунок с изображением клоуна, который едет на бутафорской лошадке по манежу. На самом деле клоун ходил по манежу в надетом на себя каркасе лошади. А сбоку висели в больших ботинках бутафорские ноги. Так родилась реприза «Лошадки». Иногда идея возникала от реквизита. Однажды он увидел, как цирковой бутафор мастерит что-то из резины, обрывки которой напомнили ему змею. Попросил сделать змейку. Зачем она была нужна — сам не знал. Года два эта «змейка» висела у них в гардеробной, пугая посетителей, а потом возникла реприза «Змея», которую он с большим успехом показывал.

— Когда Юра снимался в «Деловых людях», его, уже загримированного, везли с «Мосфильма» на ночную съемку в ЦДЛ. В руках у него был большой кольт. Машина быстро ехала по пустынной набережной, а он, как бы разыгрывая сцену, надвинув на глаза шляпу и приставив кольт к голове водителя, командовал: «Направо! Налево! Не оглядываться!». Когда они подъехали к Арбату, дорогу внезапно перегородили две черные машины, из которых выскочили вооруженные люди и бросились к ним. Оказывается, Юру с приставленным кольтом заметил милиционер-регулировщик и сообщил дежурному по городу.

Во время съемок «Бриллиантовой руки» мы жили в Адлере на берегу Черного моря. В подвале нашей гостиницы разместили костюмерную и реквизиторскую. В ней хранили фигуру Семен Семеновича Горбункова, сделанную из папье-маше, которую потом сбрасывали из багажника подвешенного к вертолету «Москвича». Фигуру положили на ящики, а чтобы не пылилась, прикрыли простыней. Однажды уборщица, подметая подвал, приподняла простыню и обнаружила «мертвого» Никулина. С диким воплем бросилась прочь, а так как кроме этого она работала еще и в аэропорту, то через час о его «смерти» знали не только в Адлере. Юра тогда немедленно позвонил в Москву, и правильно сделал, потому что на следующий день его маму уже спрашивали о подробностях его гибели.

— Трудно требовать от человека быть смешным в домашней жизни. Но я бы не сказала, что Юра в быту отдыхал от того, что делал на сцене. Мне с ним было весело, иногда даже слишком. Он очень любил анекдоты, а меня они иногда выводили из себя: нелегко по двадцать пять раз на дню выслушивать одну и ту же шутку и стараться над ней смеяться. Мы прожили 47 лет. Это, согласитесь, очень много! Это целая жизнь, но мне никогда не было с ним сложно. У нас совпадали интересы, мы были одинаково настроены, хотя характеры у нас были совсем разные. Я интраверт, люблю одиночество, Юра же не мыслил себя без компании. Он и на даче-то летом мог провести только неделю, потом придумывал себе дела и несся в Москву. Потом, когда болел (а в последнее время его мучил сильный радикулит), просто брал записную книжку и целый день, лежа в постели, названивал друзьям.

— Совсем маленьких, грудных или даже чуть постарше Юра не очень любил, они не были ему интересны. Но обожал возиться с детьми, когда они начинали соображать. Юра рассказывал им истории, рисовал. Он честно делил со мной все трудности младенческого возраста Максима. Когда сын не спал по ночам или рано просыпался, Юра всегда был готов помочь. У нас с ним было посменное дежурство. А второго ребенка не стали заводить из-за работы. Я всегда была очень худенькой, а после родов набрала почти двадцать килограммов, и скинуть их стоило очень больших трудов. Трудно было решиться на такой подвиг второй раз.

— Он терпеть не мог неискренность, обман, жадность. Но опять же не конфликтовал, а старался не входить с такими людьми в контакт.

— Он почти никогда не мог сказать слово «нет». Его приглашают на какой-нибудь концерт, он не хочет туда ехать, но вместо того, чтобы сказать «нет», говорит: позвоните завтра. Получалось, что он морочил людям голову — и маялся, маялся… Как-то меня спросили, какие черты характера Никулина я хотела бы изменить? Да никаких! Потому что, если бы у него не было этих, это был бы не он, а кто-то другой.

 — Сейчас как-то безразлично. Например, прошлый Новый год я встречала одна, никуда не поехала. А до этого после смерти Юрия Владимировича я ездила встречать праздник к родителям жены Максима. Я с ними в очень хороших отношениях. Но мне уже стало трудно после 12 за столом сидеть, к тому же молодежь развлекается по-своему, а я уже, скажем скромно, не молода.

— Это всегда было ярко, весело. У нас собиралась компания близких друзей, мы сидели довольно долго. Самым главным всегда был Юра со своими анекдотами и песнями, которые он мог петь бесконечно.

АНЕКДОТЫ ОТ НИКУЛИНА

Юрий Владимирович более 60 лет собирал анекдоты. Они вошли в его книгу «Почти серьезно», вышли также несколько сборников «Анекдоты от Никулина», на которых была построена ТВ-передача «Белый попугай».

Любимый анекдот Никулина:

В одном провинциальном городе пункт, А и Б соединяла узкоколейка. Диспетчер регулировал движение в ту и другую сторону. Но однажды по его недосмотру поезда вышли навстречу друг другу. Но не встретились.
Вопрос: почему?
Ответ: А не судьба.

Пациент — врачу: «Скажите, доктор, я буду жить?»
Врач: «А смысл?»

— Каждую ночь, доктор, мне снится один и тот же сон: передо мной дверь с надписью. Я ее толкаю, но никак не могу открыть.
— А что написано на двери?
— «На себя».