Марк Тишман: «У меня осталось три года, чтобы найти невесту»
Несколько дней назад молодому певцу и композитору Марку Тишману исполнилось тридцать лет. И поводов для разговоров о кризисе среднего возраста у Марка нет и в помине
Музыкальная карьера набирает обороты, а недавно Марк попробовал себя еще и в роли телеведущего. «МК-Бульвар» прогулялся с господином Тишманом по парку и побеседовал по душам.
Музыкальная карьера набирает обороты, а недавно Марк попробовал себя еще и в роли телеведущего. «МК-Бульвар» прогулялся с господином Тишманом по парку и побеседовал по душам.
— Марк, ваш папа — инженер, мама — врач, старший брат — тоже врач. В кого же вы получились артистом?
— Ни в кого. (Смеется.) Таких в семье не было. Даже среди дальних родственников. Поэтому, когда я начал петь, мои родители плохо понимали, что им делать с таким сыном. Все-таки эстрада — сфера, в которой, как принято считать, важны связи и знакомства, а у нас ничего этого не было.
— И давно вы стали думать о сцене?
— С самого детства, причем еще не зная, есть ли у меня соответствующие способности. Первые шаги делал во дворе — организовывал концерты, в которых сам и выступал. Родители, наверное, впечатлились и отдали меня в музыкальную школу. А когда поняли, что музыка становится моим основным видом деятельности — испугались за будущее сына. Я жил в Махачкале, и им было непонятно, как можно мужчине зарабатывать на жизнь эстрадой? Пришлось пойти на хитрость: я уехал в Москву под предлогом поступления на факультет иностранных языков. Родители ничего и слышать не хотели о профессии артиста, поэтому сказали: «Занимайся чем хочешь, но сначала получи нормальное образование».
— Может быть, в вашей судьбе сыграл роль еще и тот факт, что вас назвали в честь Марка Бернеса?
— Может быть. Кстати, папа хотел, чтобы меня назвали Филиппом. Но назвали Марком. Имя достаточно редкое. Маме нравилось.
— Факультет иностранных языков в МГУ вы окончили с красным дипломом. Английский с испанским еще помните?
— Периодически в них возникает потребность. Недавно вот пригласили поработать на свадьбе во Франции. Кроме того, чтобы спеть, мне предложили еще ее провести. Пришлось вспомнить английский, так как свадьба хоть и русская, но среди гостей было много иностранцев. Во время «Евровидения» я провел две вечеринки в «Евродоме», тоже на двух языках. Так что периодически я свое преимущество использую, хотя хотелось бы чаще. Все-таки по-английски я говорю свободно, так как одно время жил в Америке.
— Ваша карьера началась с «Фабрики звезд», проекта, к которому отношение весьма неоднозначное. Сейчас не жалеете о «фабричном» прошлом?
— Что только по поводу этой программы не говорят. Слышал, что «фабрикой выкидышей» называют, а уж тех, кто через нее прошел, в лучшем случае именуют «очередной артист с «Фабрики звезд». Но начнем с того, что я попал к Константину Меладзе — человеку, на которого смотрел с широко открытыми восторженными глазами. Потом мне удалось спеть дуэтами с тремя артистами, которые находятся в моем личном «топе» — это Алла Пугачева, Григорий Лепс и Александр Розенбаум. Уже после проекта я написал гимн «Ромашка», посвященный Дню семьи, любви и верности, а после и еще один гимн «Россия, вперед!», который исполнил вместе со звездами эстрады на Красной площади. Так что жалеть мне пока не о чем.
— Однажды вы сказали, что роль ведущего программ или каких-то мероприятий вас не очень вдохновляет. И вдруг становитесь ведущим телепроекта «Сокровище нации». Чем вас подкупили?
— Все началось с той самой песни «Россия, вперед!», которая была написана мною как гимн проекта. Когда мне делали предложение стать телеведущим, то сказали: «Марк, ты симпатичен взрослой аудитории, но при этом тебя знают и дети. Будет правильно, если в этой программе ты станешь связующим звеном двух поколений». И я согласился. А кто откажется? Конечно, вести телевизионную программу — это адский труд. Тем более что формат этой передачи не купленный и там не прописаны действия ведущих, вплоть до поворота головы. Только к третьей или четвертой программе мы с моей соведущей Дианой Шпак как-то освоились.
— В конце августа вы отметили 30-летний юбилей, при этом выглядите гораздо младше своих лет…
— В какой-то степени я, конечно, большой ребенок, и об этом знают мои близкие. Но я глубоко убежден — все, что написано у нас на лице, зависит от характера. От злопамятности, жизнерадостности или, наоборот, от отсутствия этих качеств.
— Давно вы были в родной Махачкале?
— Очень давно. Наверное, лет 11 назад. Но, тьфу-тьфу, скоро я должен поехать туда с концертом.
— Наверняка будет аншлаг…
— Надеюсь. Не знаю почему, но часто люди почему-то скрывают, что они не москвичи. Я не из таких. И махачкалинцы говорят мне за это спасибо. С Махачкалой у меня связано все самое светлое — и как может быть по-другому? Там прошло мое детство, я очень люблю этот город.
— С карьерой у вас сейчас все складывается удачно. А личная жизнь уже устроилась?
— Раньше, когда читал интервью артистов, которые говорили, будто сцена забирает у них все и на личную жизнь времени не остается, я думал, что это кокетство. А сейчас понимаю, что совмещать то и другое действительно сложно. Например, в августе я решил отдохнуть несколько дней с друзьями в Испании. И вдруг мне звонят и говорят, что на два дня из намеченных мною у меня запланированы концерты в Сибири, а еще два дня — выступления в другом месте. Как тут отдохнешь? С другой стороны, пока молодой, нужно работать и зарабатывать себе имя, статус.
— Как-то вы сказали, что, возможно, в этом году женитесь. А потом заявили о расставании с девушкой…
— Фраза «возможно, женюсь» была предположением. Журналистка спросила меня: «Марк, а жениться не собираетесь?» Я сказал: «Не знаю, это же может в любой момент случиться». Она спрашивает: «Как, даже в этом году?» Я говорю: «Конечно». И потом выходит статья: «В этом году я женюсь». Но конкретных планов я не строю. Хотя, наверное, до 33 лет нужно жениться.
— Почему именно до 33?
— Мне кажется, это какой-то переломный момент в жизни мужчины. Хотя, возможно, это стереотип. В общем, пока у меня нет планов. По крайней мере живу я один.
— Будущую невесту будете выбирать из артистической среды?
— А почему вы думаете, что выбирать буду я? Может быть, это она меня выберет. Не знаю, как сложится. С одной стороны, если девушка будет из артистической среды, мы будем говорить с нею на одном языке. С другой — у меня была девушка из совершенно противоположной сферы, и мы тоже прекрасно понимали друг друга.
— Что сейчас говорят родители о вашей деятельности?
— Они — мои болельщики. Следят за мною, смотрят по телевизору, переживают, что мало ем, плохо сплю, постоянно летаю на самолетах. Конечно, им приятно. Например, не так давно одна мамина подруга отмечала юбилей, и мама попросила меня, если я смогу, приехать и спеть для нее. Я приехал, и мне было приятно добавить какую-то новую деталь этому празднику. Отблагодарить таким образом и своих родителей, и мамину подругу, которая вместе с нею уже много лет. А вообще родители — они же так устроены, чтобы переживать за своих детей. Но, с другой стороны, они и радуются за меня. Поэтому часто, когда у меня плохое настроение, все раздражает, я думаю: «Ну хоть родителям приятно. И то хорошо».
