Спустя много лет он опять стал воспитателем. Только теперь руководит не группой детсадовских малышей, а именитыми актерами, вот уже много лет являясь художественным руководителем Театра Луны. Причем в подчинении у Сергея Проханова не только народные и заслуженные артисты, но и его собственная дочь, художник по костюмам Анастасия ПРОХАНОВА. И трудиться в семейном тандеме у них получается очень даже неплохо.

Я в кабинете художественного руководителя Театра Луны. Пока мы ждем дочь Сергея Настю (она задерживается где-то в столичных пробках), начинаем, как истинные джентльмены, обсуждать непостоянную погоду. Разговор как-то плавно переходит к атмосфере вообще. Ну и к журналу «Атмосфера» в частности.

Сергей ПРОХАНОВ: «Видел тут на одной из последних ваших обложек Татьяну Арнтгольц! И сердце сразу заныло. Они ведь вместе с сестрой ко мне в театр приходили, показывались. И я их не взял. Теперь жалею, конечно. Девочки популярные. Если честно, тогда мне казалось, что они в театре не будут работать».

Так уж сильно жалеете?

Сергей: «Конечно. В тот момент для них не было специальной роли. Все-таки близняшки! Хотя на этом можно очень хорошо сработать. И не только по Шекспиру».

Сестер Арнтгольц вы пропустили, но Евгений Стычкин, Чулпан Хаматова, Анастасия Стоцкая впервые ведь сыграли именно на сцене вашего театра?

Сергей: «Да, полный набор! Честно говоря, я, наверное, такой селекционер Павлов. (Смеется.) Селекционирую красивых женщин и талантливых артистов. Чулпан Хаматова, к примеру, появилась у нас, еще будучи студенткой второго курса института. Причем мы ее, как говорится, подобрали специально для спектакля: она играла Пятницу в „Робинзоне“. Потом пришла в театр на постоянной основе, проработала у нас два года. Затем ее переманило кино. Да и мы находились тогда в подвале. Вот теперь, когда мы оттуда ушли, появился совершенно новый слой артистов. И Ланская, и Бикбаев, и Стоцкая, и Канахин, и Щеголев. Некоторые сейчас снимаются в неплохих сериалах, другие участвуют в шоу-проектах. Да и в ГИТИСе у меня уже третий набор идет. Уже есть на примете сын Димы Певцова, жена Дмитрия Диброва. Кто из них станет популярным, посмотрим. Но в любом случае я абсолютно уверен: многие мои воспитанники еще заставят говорить о себе!»

С «нянем» по жизни

Кому, как не Сергею Проханову, знать о популярности? В свое время он, сыграв всего одну роль, не мог спокойно пройти по улице. Письма приходили мешками, а ярлык «усатый нянь» приклеился на долгие годы.

Сергей: «Какой там Гарри Поттер! Когда я приглашал на свидание девушку, она приходила не одна: приводила с собой сто детей, которые хотели на меня поглазеть. Машину остановишь — вокруг тут же собирается толпа. И за руки хватали, и автограф просили, и выпить предлагали. Сейчас все по-иному. Вообще у меня такая градация: есть артисты, которых знают, есть те, которых не знают, а есть те, которых печатают на сумках. Вот когда ты появился на сумке — это верх популярности».

А какая популярность вам ближе?

Сергей: «Сегодняшняя. Более спокойная. Сергей Жигунов недавно очень правильно сказал: «Слава утомляет». Не всегда приятно, когда в тебя постоянно тычут пальцем. Вот давеча мы приехали в Гурзуф, где Жигунов купил дачу рядом с домиком Чехова. Так вы думаете, ходят на домик Чехова смотреть? Нет, ходят смотреть на дачу Жигунова! Вот и ответ на все вопросы. А в принципе все к популярности стремятся, вроде она нужна. А зачем? Тебе что, квартиру побольше дадут? Нет! Просто кому-то приятно потешить свое самолюбие. Но это не по мне. «Что слава? Яркая заплата!»

А когда вы избавились от вашего образа «усатого няня»?

Сергей: «Да еще не избавился! Как прилипло, так и все, осталось! Когда умрет мое поколение, со мной вместе, видимо, тогда избавимся. А может, и нет. Вот уже и более молодая публика стала меня узнавать. Оно и понятно: я тут обратил внимание, что только в ноябре прошлого года за одну неделю фильм показали четыре раза!»

А не хотелось «перебить» старый образ новыми ролями? Это я к тому, что вы, Сергей Борисович, совсем не снимаетесь в кино…

Сергей: «Одно кино я сам снял — „Театр Луны, или Космическая дурочка 1328“. Не могу сказать, что получился классный фильм, но все-таки… А что касается актерской работы… Вот в ушедшем году предложили мне три роли: в 100-серийном и 40-серийном телепроектах и в одном „полном метре“. В одной картине нужно было играть какого-то пьющего писателя, в другой — военного (которых я уже переиграл несчетное количество), в третьей — картежного каталу. Представляете, что скажут: „Проханов столько не снимался и вновь появился в образе картежного каталы!“ Так что можно сказать, что это — картины не по моему креслу. По крайней мере странно с них начинать новый виток в актерской карьере. Пустая трата времени».

Вы отказались играть сильно пьющего героя потому, что сами, как однажды признались, завязали с выпивкой?

Сергей: «Я завязал с выпивкой? Я такого не говорил! Не может быть! Я никогда и ни с чем не завязывал. Ни с женщинами, ни с сигаретами, ни с алкоголем. Как и все нормальные люди, выпиваю по праздникам. Я вообще считаю, что человек, который от чего-то категорически отказывается, подозрителен. Вот курить, признаюсь, стал значительно меньше. Но только из-за того, чтобы сердце не бомбило. И так есть отчего ему бомбить — в театре поводов для нервных стрессов полно».

Трудные дети

Стрессы — это не только переживания во время репетиций новой пьесы. Немало поводов дают воспитанники Проханова. Вот, к примеру, он поначалу очень нервничал, когда весь Интернет заполонили фото Насти Стоцкой и Даши Цыпляевой на очень уж неприличной вечеринке.

Сергей: «Я, конечно, ко всему отношусь лояльно, но как человек в прошлом советский такие вечеринки не очень-то одобряю».

Еще я слышал, что вы переживаете, если ваши актрисы, красивые да стройные, вдруг начинают набирать вес. И вы вроде отслеживаете, чтобы никто из них не ел сладкого…

Сергей: «Да, в свое время, помню, даже заставил Стоцкую, которая вдруг начала резко полнеть, устроить похороны торта. Топила она его в унитазе, а вслух повторяла как мантру, что будет такой же стройной, как Терехова. А тут недавно смотрю, одна актриса ест вареники в буфете. Она и так плотная, а еще чан вареников взяла! Пришлось устроить ей такую же экзекуцию, как и Насте. Также в туалете выкидывала вареники в унитаз и кричала на весь театр, что больше в жизни не попробует ничего мучного. И знаете, это работает! Вроде как шутка, но запоминается. Лишний раз кусочек хлеба в сторону отложат, не съедят. Я считаю, что форма для актеров, а особенно для актрис, — главное. Сам-то я уже человек, не играющий на сцене, но все равно плаваю, бегаю, иногда дерусь со спарринг-партнером. Чтобы тело не забыло».

А не проще запретить продавать в театральном буфете сладкое и мучное?

Сергей: «Я практически и запретил. Но, как говорится, под Пасху по куличику, но достанут. (Смеется.) Тут Цыпляева пришла на сбор труппы в два раза толще, чем была. А у нас тот, у кого вес превышает договорный по контракту, не получает доплату за выход на сцену. Мне коровы на сцене не нужны! Так вот, она была целый год генеральным спонсором театра! Не получала доплату. Все бабела и бабела!» (Смеется.)

А что, у вас вес актера в договоре прописан?

Сергей: «Именно так. Пусть хоть немножко побаиваются».

«Мисс Канары»
Любовь к прекрасному у Проханова в крови. Может, оттого даже дети у него получились такими красивыми?

Сергей: «Между прочим, дочь у меня — „Мисс Канары“. Сын Антон (он младше, ему двадцать лет) тоже красавец, почище Насти оказался. Плюс к этому — успешный юрист. Работает в финансовой структуре. Если ничего не поменяется (тьфу-тьфу-тьфу!), будет у нас в семье один бизнесмен. Рассчитываю на это».

А вы не мечтали, чтобы он пошел по вашим стопам?

Сергей: «Конечно, хочется, чтобы дело, которое ты создал, поддерживали твои дети. А там как судьба распорядится. Если в бизнесе у сына не сложится, он придет ко мне. Как у Арцыбашева брат, экономист по образованию, пришел директорствовать, и все в театре склеилось».

Зато дочь работает у вас же в театре — возглавляет детскую часть, и плюс к этому она — художник по костюмам. Скажите, а к дочери у вас требования выше, чем к остальным, или делаете поблажки?

Сергей: «Иногда бывают сложности из-за того, что работаешь с родственниками. Ведь на человека чужого можешь и прикрикнуть (есть такой прием у руководителей), а тут нельзя. Девушка своя, может обидеться. Приходится самому делать кое-что».

Ваши дети являются правнуками маршалов Жукова и Василевского. Улавливаете командные нотки?

Сергей: «Скорее это чувствуется у Насти. Антон, наверное, созреет попозже. Я тоже был никакой, пока учился. Но зато рядом со мной постоянно находились волевые люди. Ну и я заматерел. А у Насти уже проявляется бабулин характер, я имею в виду дочку Жукова. И когда она молчит, иногда опасно в такие минуты находиться рядом. Это как Жуков перед наступлением на Берлин».

…Как раз в этот момент в кабинете Сергея Проханова появляется его дочь Настя, которая всем своим решительным видом показывает, что готова взять разговор в свои женские руки.

Настя, вот тут ваш папа рассказывал, что вы, оказывается, в семнадцать лет получили титул «Мисс Канары». Почему же оказались в театре, вы же могли выбрать профессию манекенщицы?

Анастасия Проханова: «Это папа рассказывает о титуле как о чем-то невообразимом. На самом деле среди туристов проходил конкурс „Мисс Канары“, и мне дали первое место».

А о кино никогда не думали?

Анастасия: «Тоже не случилось. Я снималась в детстве, лет в пять и в семь, но мне это не нравилось. Нужно было зубрить текст. Поэтому в четырнадцать лет я уже знала, чем буду заниматься. И это не было связано ни с „Мисс Канары“, ни с кино. Я училась на юриста».

Как же вы тогда попали в театр?

Анастасия: «Я послушная дочь, слушаю советы папы. Он сказал, что театральный художник — хорошая и красивая профессия для девушки. И что в этой области он сможет помочь. Логика прослеживается? И в четырнадцать лет я поступила в театрально-художественный институт. С первого курса уже работала ассистентом самой Аллы Коженковой, что было для меня хорошей школой. Мы до сих пор дружим. И ее оценка для меня очень важна.

Постепенно я стала главным художником театра. Естественно, это произошло только потому, что в таком раскладе был заинтересован мой папа. И мне кажется, в подобном подходе, когда папа помогает своим детям, нет ничего плохого. Сейчас я еще руковожу детской студией «Маленькая Луна».

В любом театре достаточно сложная закулисная жизнь. Как вас восприняли на посту главного художника?

Анастасия: «Первый спектакль был довольно простой по выполнению — одни кринолиновые платья. Сделать некрасиво было довольно сложно. Все получилось впечатляюще. Поэтому, как мне кажется, ничего плохого люди сказать не могли. Дальше было сложнее. Но я всегда прислушиваюсь к советам профессионалов».

В театре много завистников?

Анастасия: «Уверена, что много. Но я их не знаю в лицо. И не хочу знать. Стараюсь себя от этого ограждать. Я даже не знаю особо никаких театральных сплетен. Меня этому опять же научил папа. Помню, когда я лет в пятнадцать пришла к нему и сказала: „А ты знаешь, что Наталья Петровна сделала вот это?“ — он тут же прервал меня: „Так, Настя, если ты что-то услышала, то тут же и забыла про все эти вещи. Иначе ты не сможешь руководить огромным коллективом“. Вопрос был решен с самого начала».

Многие дети лукавят, когда говорят, что хотели пробиваться сами. Вы же не скрываете, что вам помогает папа…

Анастасия: «А я горжусь своим папой! Горжусь его поддержкой!»

И сильно помогает?

Анастасия: «Да, конечно. Это первый человек, к которому я иду за советом. Все, что для меня представляет сложность, я обсуждаю с ним. Он же нашу семейную империю строил, поэтому с ним глупо было бы не советоваться. Конечно, работать с папой непросто. Границы рабочих и личных отношений стираются. Если ты чем-то недоволен на работе, рассержен, это может перенестись на личные отношения. И хотя папа довольно нейтрален, быстро отходит, все равно сложности присутствуют».

А он делает поблажки?

Анастасия: «Нет. Все, что касается работы, — это серьезно».

Вы упомянули о детской студии. И как вам в роли директора «Маленькой Луны»?

Анастасия: «После художника по костюмам — сложно. Бывает, возникают вопросы, приходится держать совет. Но все решаемо.

Я в бизнесе не первый год, поэтому какие-то навыки уже есть. Я считаю, что ничего невозможного не существует".

Есть какие-то моменты в поведении папы, которые вы раньше не понимали, а теперь они выглядят естественно?

Анастасия: «Конечно. Пришло понимание многого. Примеров приводить не стану!» (Смеется.)

Ваш брат работает совсем в другой области, далекой от театрального мира. Как так получилось?

Анастасия: «У нас две сферы, в которых работает наша семья. Со стороны мамы, дедушки и бабушки все — известные юристы. И это образование я тоже получила. Антон сейчас на третьем курсе международного университета (у нас там мама замдекана), а также работает в одной из самых крупных инвестиционных компаний. Просто он не хотел идти в актеры, хотя очень красивый. Два метра ростом, блондин. Папа думал, что он обязательно станет актером. Но это — не его».

Сложно вам с братом было расти в семье «усатого няня»?

Анастасия: «Да ничего особенного я и не запомнила. Были моменты, когда его узнавали. Видимо, это происходило на протяжении всего детства, поэтому я, наверное, привыкла. Никогда не было ни недовольства, ни особой гордости. Конечно, когда он приходил ко мне в школу и о чем-то договаривался с директором, весь класс потом долго шептался, а я была настоящей королевой!»

Ваши родители прожили вместе двадцать пять лет, а потом приняли решение развестись. Обычно в таких ситуациях дочери принимают сторону матери. А вы вот с папой работаете…

Анастасия: «Мне повезло. Мама и папа дружат, постоянно общаются и созваниваются. Их развод проходил без скандалов. Все было мирно. Подробностей я не помню, да меня в них и не посвящали. Так что я общаюсь с обоими родителями: с папой на работе, с мамой в баню ходим каждую неделю. И созваниваемся ежедневно. Поймите, если родители не живут вместе, это не значит, что они чужие друг другу люди. Конечно, маме неприятно, когда выходят статьи в желтой прессе о папе. Но они действительно чудовищные! Это понятно любому нормальному человеку! А так они реально дружат. Когда двое детей, глупо не дружить!»

Вы — правнучка генералов Жукова и Василевского. Ощущаете в себе генеральские гены?

Анастасия: «Пытаюсь их нащупать. Может, не генеральская, но какая-то твердость во мне присутствует.
И все же, думаю, это скорее папины гены. Папа — очень сильный человек. Просто я не застала ни Жукова, ни Василевского. Так что судить не могу».

Вам никогда не ставили в пример легендарных родственников?

Анастасия: «У нас в семье не принято кичиться родней. Это существует как факт. Бабушка у меня — председатель фонда всех маршальских детей, внуков и правнуков. Мы дружим, вместе отдыхаем, устраиваем мероприятия, которые поддерживают традиции маршальских семей. К бабушке, например, постоянно приходят кадеты, приносят цветы корзинами».

Ваш папа ощущает себя дедом?

Анастасия: «Называет он себя «седа» — производное имя от Сережи и деда. (Смеется.) Мама у меня Таба — Татьяна и бабушка. Мой сын Степан еще маленький, ему только два года, но папа постепенно все больше к нему привязывается. Возможно, когда он поймет, что с внуком уже можно поговорить на серьезные темы, сходить куда-то вместе, ему будет в миллион раз интересней. В конце концов, он же — «усатый нянь»!