В Советском Союзе секса, как известно, не было. Зато был свой вариант «Секса в большом городе», возникший задолго до появления нашумевшего сериала. Сопереживать таким разным и таким настоящим героиням наши женщины начали ровно тридцать лет назад, в далеком 1979 году, с появлением меньшовского шедевра «Москва слезам не верит». Картина до сих пор волнует умы дам всех возрастов, а актрисы, исполнившие главные роли, для нас дороже всех Керри и Шарлотт, вместе взятых. Одна из них — Раиса Рязанова, она же Тоня. В кино она была тихоней и скромницей. В реальной жизни — роковой женщиной, не побоявшейся ради испепеляющей любви разрушить собственную семью. Впервые о страстях, бурливших когда-то в жизни актрисы, Раиса РЯЗАНОВА откровенно рассказала Алисе ВИТАЛЬЕВОЙ.

Биография Раисы Рязановой только отдаленно напоминает жизнь ее героини из оскароносного фильма. Хотя начиналось все почти как у Тони: в студенческие годы у Раисы закрутился роман с приличным и честным однокурсником, который тут же позвал будущую звезду под венец.
Раиса Рязанова: «Замуж я вышла быстро. На втором курсе к нам после армии пришел Юра Перов — красивый парень, ростом под два метра, в военной форме, все девчонки сразу рты пооткрывали, и я в том числе. Помню, у нас был этюд на первый поцелуй. Юра подходит ко мне: „Ну что, давай целоваться?“ — „С чего ты взял, что я с тобой буду целоваться? Вон сколько девчонок — выбирай!“ Я-то думала, он начнет меня уговаривать, а он сразу подошел к другой студентке. „Ах, так, — думаю, — ну и пожалуйста!“ А сама зубами заскрежетала от обиды. И надо же, после этюда он провожать пошел не ее, а меня! А вскоре пригласил домой кофе попить, сказал, что, кроме его сестер, больше никого не будет».
И как прошло ваше первое «взрослое» свидание?

Раиса: «Я пришла, скромно присела на краешек дивана, а хозяин вдруг говорит: «Давай займемся развратом!» — и выходит из комнаты. Я очень испугалась. Стала лихорадочно думать, что делать. Из окна выпрыгнуть нельзя — пятый этаж. На помощь звать, кричать — так ведь квартира коммунальная, что люди подумают? Сижу, сжалась вся, вдруг дверь открывается, входит Юра с подносом, на котором две чашки кофе, сигареты «Прима» и пепельница-ракушка. «Ну вот, — говорит, — сейчас займемся развратом!»
Вы тогда могли представить, что этот человек станет отцом вашего ребенка?

Раиса: «Я — вряд ли. А вот Юра, похоже, уже задумывался об этом. По крайней мере через несколько лет одна из его сестер мне напомнила: „Помнишь, когда Юрка тебя в первый раз привел? Это же были смотрины, он нас предупредил“. А я и не подозревала. Все у него было как-то не в открытую, а исподволь. Он даже предложение мне делал, как бы просто интересуясь моими планами. „Не хочешь ли, к примеру, остаться в Москве?“ — спрашивал он. Я говорила: „Возможно“. А получилось, будто бы я согласие дала. И мы поженились. Поселились в Юриной коммуналке, его сестры отдали нам маленькую комнатку. Мы жили недалеко от института, на Арбате, и весь курс каждый день бегал к нам в гости: чаи гоняли, этюды репетировали… А потом родился Даня.
Я когда первый раз взяла его на руки, смотрю — ну просто кукла. Только эта кукла шевелится, есть просит, с ней гулять надо… Приходилось сына брать с собой на занятия. Оставляла его где-нибудь за сценой. Ребята по очереди качали коляску, чтобы он спал, и я то и дело подбегала к нему с соской… Так и жили».

«ЭХ, ДУРОЧКА ТЫ, ДУРОЧКА!»
Счастливый брак Раисы Рязановой длился совсем недолго. И дело не в послеродовой депрессии, ревности мужа к ребенку и заевшем быте. Просто новоиспеченная жена и молодая мама внезапно… влюбилась.
Раиса: «Я нисколько не жалею о том, что когда влюбилась, тут же рассказала все мужу и попросила развода. Он выслушал меня и вздохнул: „Эх, дурочка ты, дурочка!“ Мы оба были молоды. Мне — 25, ему — 26. Правда, муж еще долго верил, что все образуется, но я закусила удила. Казалось бы, чего мне не хватало?»
И куда же вы пошли с ребенком на руках?

Раиса: «В том-то все и дело, что идти было некуда. После того как я сказала Юре, что полюбила другого, мы продолжали жить в одной комнате в коммунальной квартире. Мне раздавались по телефону звонки, я стояла в коридоре и разговаривала, и Юра прекрасно понимал, с кем именно я беседую. А потом и у Юры появилась женщина, и я тоже прекрасно понимала, кто ему звонит. Это было на таком острие лезвия — развелись официально, а разделить нечего, уехать некуда. А потом сестры мужа съехали из нашей коммуналки, и у нас с Юрой получилось по комнате. Квартира эта была уникальная, комнаты в ней не запирались никогда. Только потом, когда мы с Юрой уже разделили лицевой счет, я первая закрыла на замок свою дверь. Чтобы он туда не ходил. „Я тебя знать не хочу, с сыном тебе общаться тоже ни к чему!“ — заявляла я тогда мужу. Гордая была — жуть!»
Получается, что вы сознательно ребенка лишили отца?

Раиса: «Я тогда безумно влюбилась, и мне, как говорится, шлея под хвост попала. А потом одна очень умная женщина сказала: „Раечка, ты пойми, разбрехаться — это так просто. А вот ты попробуй по-человечески“. Я отговаривалась: „Сама справлюсь“. — „Да? — спрашивала та женщина. — И рогатку ему сделаешь, и в футбол с ним сыграешь?“ Задумалась я тогда, посмотрела, как Даня тянется к нашим мужикам — осветителям, операторам, как подходит к ним, о чем-то расспрашивает… И решила попробовать разрешить ситуацию по-человечески, позволила Юре общаться с сыном. Тем более что мы продолжали жить, хоть и в разных комнатах, все-таки все в той же нашей коммунальной квартире».
Юра оказался хорошим папой?

Раиса: «Хорошим! Он стал заходить за Даней в садик, по вечерам мы на кухне вместе пили чай. Когда Даня пошел в школу, мы вдвоем ходили на родительские собрания. Все вроде бы наладилось. Да и что мне было дуться, если это я сама подала на развод?»
А восстановить отношения бывший муж не пытался?

Раиса: «Пытался. Юра не раз тогда предлагал мне начать все сначала. Но я же гордая! Сейчас-то понимаю, какой была глупой, но что поделать? Юра ждал меня еще лет десять. Я знала, что у него были какие-то увлечения, он их и не скрывал. Думаю, специально, чтобы разжечь во мне ревность. И это ему удавалось: внутри у меня все клокотало, но я упорно делала вид, что это мне абсолютно безразлично. Потом обменяла свою комнату, мы стали видеться реже, а спустя какое-то время Юра женился. Но мы поддерживали с ним хорошие отношения. Никакой злобы у нас не осталось, приходили друг к другу в гости, встречались по праздникам, я подружилась с его женой, мы с сыном ездили к ним на дачу. Когда мне надо было куда-то уезжать, я им звонила и просила присмотреть за Даней. Спасибо той женщине, которая вовремя мне мозги вправила. Зачем лишать ребенка отца? Я сама выросла без отца и знаю, что это такое».

БАЯН И ЧЕРНАЯ ИКРА
Раиса Рязанова видела своего отца только однажды, когда была в детском саду. Всю остальную жизнь ее единственным воспитателем, примером для подражания и кормильцем была мама.
Раиса: «Так получилось, что мама моя вышла замуж, родила дочку, мою сестру, а потом муж ее угорел в бане, и она уехала почему-то в Казахстан. Там и встретилась с моим отцом. Но как! Он приехал в командировку и заболел. А мама увидела его — полумертвого, замерзающего — на улице. Не смогла пройти мимо и, собрав все силы, притащила домой, отогрела, накормила, вылечила.
А через год, пожалуйста, — я появилась. Мама не стала удерживать отца, у которого в другом городе остались жена и шестеро детей. Посчитала, что на чужом горе счастья не построишь. Только один раз я его и видела.
И запомнила на всю жизнь. Красивый, темноволосый, он пришел ко мне в детский садик. Осталась на память об отце единственная фотография: мама счастливая-счастливая, а папа в белой рубашке, улыбается».
Тяжело маме было растить вас одной?

Раиса: «Конечно, денег постоянно не хватало. Мама моя работала посудомойкой в поезде дальнего следования, в вагоне-ресторане. И вот заказывали там черную икру, а после в креманках оставались икринки. Она собирала их и привозила мне. А мне икра не нравилась, она была соленая, противная, скользкая. Но мама с боем буквально запихивала ее в меня. Ешь, мол, люди за это большие деньги платят, а ты морду воротишь! И я со слезами ела».
Все время пытаясь заработать на жизнь, мама, наверное, не могла посвящать вам много времени?

Раиса: «Она же часто уезжала надолго, поэтому, конечно, уделяла мне не так много времени. Только на одном настаивала — чтобы я играла на баяне. Мол, не надо шастать с девочками по улице, лучше сиди дома и разучивай композиции. И вот возвращалась она из поездки, откуда-нибудь с юга, садилась и просила меня сыграть что-нибудь новое. Проверяла, совершенно в этом не разбираясь. И если я играла хорошо, мама понимала, что я сидела дома».
В общем, воспитывали вас в строгости…

Раиса: «Совершенно верно. Мы жили в Раменском, около клуба, и зимой девчонки ко мне приходили, снимали верхнюю одежду — красивые, с белыми бантами — и вот так, в одних платьях бегом в клуб: якобы они недавно вышли и хотят снова зайти. Таким образом им удавалось пробираться на танцы бесплатно. А я в это время сидела одна дома с баяном и просто не смела к ним присоединиться. Не дай бог, соседи скажут, что на танцульки бегала. Такая же традиция потом сложилась и у меня с сыном: я часто готовила Дане на несколько дней вперед и отправлялась в какую-нибудь поездку по работе.
А он послушно ждал меня».

ЛЮБОВЬ, ПОХОЖАЯ НА СОН
Любовная история, которая стала причиной разрыва отношений с мужем, длилась еще десять лет. Однако выйти замуж второй раз Раисе так и не предложили.
Раиса: «Не знаю, на что я надеялась, просто жила в этой эйфории: встречи, свидания, разговоры… Он был старше меня на двенадцать лет. Десять лет мы были вместе — как говорят, наполовину замужем. Гордо, мужественно на протяжении этих десяти лет я была на второй роли. Но когда чувство настоящее и послано свыше, тогда не замужество главное, а просто то, что есть рядышком такой вот человек. Я уезжала в командировки по работе, возвращалась, рассказывала, что я там видела, а он в ответ — как жил без меня все это время. И вот это была любовь».
А никогда не приходил в голову вопрос: а что же дальше?

Раиса: «Я не осмеливалась никогда рот открыть, что-то потребовать. Мне казалось, что это не я должна делать. Хотя и говорят, что женщина сама выбирает, но самый последний толчок должен исходить от мужчины. А он никогда не говорил каких-то громких фраз. Мы вот однажды были на спектакле в Театре имени Маяковского. Главную роль там исполняла Светлана Мизери, она выходила на сцену в шубейке и шапке из лисы очень своеобразной формы. Он сидел, смотрел, смотрел, а потом на очередное свидание пришел с пакетиком: „На, примерь“. Я вытаскиваю, вижу мех… Лисья шапка! А тогда это ведь был дефицит, настоящее сокровище. Эта шапка потом была у меня долго-долго. Но при этом он не делал каких-то торжественных жестов, не говорил красивых слов. Просто: „Примерь“ —
и все. Но, поверьте, это дороже всего остального. Сотрясать-то воздух можно сколько угодно…»
Почему же вы все-таки расстались?

Раиса: «Я не понимаю фразы: „За счастье надо бороться“. Или оно есть, или его нет. Бороться — это что? Отгонять всех остальных? Любовь ведь нельзя подержать в руках. Что ты не отдашь? Воздух, которым дышала вместе с ним? А если подходит другая и начинает дышать этим же воздухом, что ей сказать — не дыши, отодвинься, это мое? Те десять лет были для меня сплошным праздником, он очень обо мне заботился, ухаживал. А потом сказка закончилась. Вернее, я ее сама закончила. Просто поняла, что будущего нет и бороться я не хочу. Мне было тогда 36 лет».
И с тех пор вы одна?

Раиса: «Я дважды счастливая, потому что через некоторое время опять в мою жизнь вошла любовь. И снова на десять лет. Мы не жили вместе, опять же моя гордость не позволила завести разговор на эту тему. Правда, в новую любовь я окунулась с… ожиданием финала. Ведь один финал уже был, я очень боялась повтора. Поэтому и не раскрывалась до конца. Всегда помнила о том, что еще может появиться кто-то. Я ведь далеко не идеал, а мужики все-таки любят глазами. Так что, пребывая в эйфории, я ждала финала».
Это не мешало вашим отношениям?

Раиса: «Я Скорпион по гороскопу, всегда ем сама себя поедом. Были моменты, когда он говорил, что зайдет, а сам не заходил и даже не звонил. Умом я понимала, что появились какие-то веские причины, а вот сердцем… Сидела и накручивала сама себя. Он, правда, потом перезванивал как ни в чем не бывало, искренне не понимал, почему я с ним так разговариваю. Ну подумаешь, не смог позвонить вчера, но сегодня-то объявился. Я подобного не понимала и не принимала.
И опять искала причину в себе самой. Естественно, находила и чувствовала себя виноватой. Думала, что если бы мы жили вместе, я бы его окружила такой заботой, что ему всегда хотелось бы домой. Знаете, когда после кинопроб не утверждают на роль, то обычно объяснение одно: режиссер не видит актера или актрису в данной роли. Вот и этот человек не видел, наверное, меня в роли жены. Но одно дело, когда тебя „не видит“ чужой дядя, режиссер, а другое — близкий человек, который рядом. Но затевать на эту тему разговор я не видела смысла».
Неужели просто было смириться с такой ситуацией?

Раиса: «Непросто, конечно. Иногда у нас такие страсти бушевали, мало не покажется! Помню, ругались мы как-то, ругались, и я пошла на кухню кофе варить. Вхожу в комнату с этим кофе, а он мне в ответ на какую-то последнюю мою реплику: „Что ты несешь?“ Я ему: „Кофе“. И все. Он расхохотался. И я. Главное — вовремя пресечь скандал. Когда в таких ситуациях находятся нужные слова, все остальное забывается. Так и прошло десять лет. А потом я сама опять сделала первый шаг к разрыву».
Сильная вы…

Раиса: «Что значит „сильная“? Сила, она все-таки в другом. Вот я сама вырастила ребенка, наверное, можно было бы и замуж вновь выйти, но только я никогда ни у кого ничего не просила. Всю жизнь надеюсь на себя. А на кого еще? Что же — искать богатого дурачка? Кто тогда я? С какими глазами я должна к нему подойти? Я тебя люблю, дай мне денег? И ведь он будет знать, что я вру. Если умный. А с дураком неинтересно».

ЖИВИ НАСТОЯЩИМ
Отношения с мужчинами у Раисы Рязановой строились за пределами ее собственной семьи. И просить помощи (в том числе и материальной) у возлюбленных актриса считала ниже своего достоинства. Поэтому зарабатывала на жизнь и добивалась всего самого лучшего для себя и сына только своими силами.
Раиса: «Когда стало плохо с основной работой, я начала извозом заниматься. Поверьте, это гораздо лучше, чем целыми днями сидеть дома и тупо смотреть на телефон: „Позвонят со студии или не позвонят?“ Так ведь можно и с ума сойти.
А тут получилось все случайно. Одного подвезла, на обратном пути второго — два рубля получила.
А в те времена на два рубля можно было целых два дня жить, средняя зарплата была сто — сто двадцать. Прокатавшись как-то впустую, я стала соображать, в какие дни выгоднее „бомбить“, начала понимать, где лучше всего ловить пассажиров. В общем, занимаясь извозом, я заработала аж 13 рублей! Правда, после одного случая решила завязать с этим делом. Как-то сели ко мне в машину два солдатика: один на переднее сиденье, другой сзади. Чуть подвыпившие, веселенькие. И один вдруг вытаскивает финку в футляре. „Красивая?“ — спрашивает. „Да“, — отвечаю. А у самой ноги стали ватными. Довезла я их до места, а они вдруг говорят: „Ой, нам не сюда“. — „Нет, ребята, — говорю, —
все. Хоть режьте меня, но дальше я не поеду“. Так и вышли они из машины, не заплатив».
И все равно, несмотря на то что актерская профессия такая непостоянная, сын, насколько я знаю, пошел по вашим стопам…

Раиса: «А я и не подозревала, что он пошел в актеры. Хотя, мне кажется, его судьба была предопределена с детства. Я же его совсем крошечным возила с собой на съемки, сын буквально жил в этой профессии. Но что-то конкретное он мне по поводу того, куда именно хочет поступать, не говорил. Вернулась я как-то домой со съемок в Армавире, привезла всевозможных фруктов, а Данилы дома нет. Думаю, сейчас уберу, обед приготовлю, буду его ждать. Приходит сын. «Мам, помнишь, ты мне говорила, что хорошо бы я до армии в институт поступил? Ну я и поступил!» — «В какой?» — «Во МХАТ, на курс к Калягину». — «Покажи бумажку!» — «Так студенческий билет только первого сентября дадут». Наступает первое сентября, приходит Даня и показывает студенческий билет: «Данила Перов — студент Школы-студии МХАТ».
В общем, удалось от армии откосить.

Раиса: «Ну почему же? Повестка Даниле все равно пришла, несмотря ни на что. Я, как и положено, проводила его в военкомат. Правда, вечером сын вернулся домой. Я испугалась, думала, что-то случилось. „Ты чего?!“ — спрашиваю. А он смеется: „Я из армии пришел, ночевать дома буду“. Выяснилось, что его взяли служить в Театр Советской армии: он там декорации помогал ставить, убирал, в массовых сценах выходил. Так и отслужил. А через какое-то время привел домой девушку, с которой познакомился в драмкружке: „Мама, благослови!“ И уже через год у Данилы с Аленой сын родился, Андрюшка».
Вы строгая бабушка?

Раиса: «Я внуку стараюсь ни в чем не отказывать, только говорю: «Андрюша, тебе можно все, но ты заранее у меня спрашивай, потому что одно можно сейчас, а другое — попозже. Что-то можно сделать так, а можно иначе. Давай все согласовывать!»
Спокойно относитесь к тому, что у вас уже есть внук?

Раиса: «Абсолютно. Сын мне однажды сказал: „Мам, знаешь, мода пошла всех бабушек называть по имени. Но давай так, как в старые добрые времена, пусть у ребенка будет просто бабушка“. А я не против. У нас с Андрюшкой вообще очень доверительные отношения».
Вы можете назвать себя счастливым человеком?

Раиса: «Вполне. Я считаю, что мне везло в жизни: я любила и была любима, за многое благодарна тем, кто был со мной рядом. А у многих людей и этого нет. Не хочу спорить с судьбой, это все равно что идти с наганом на танк. В конце концов, я точно знаю: если что-то случится, мои ребята не дадут умереть с голоду. Иногда меня спрашивают: „Как же вы, одинокая, живете?“ И тогда я отвечаю, что одинокой себя не считаю. Если бы мне предложили начать все снова и что-то изменить в своей судьбе, ни за что не согласилась бы! Мне радостно, что у меня столько в жизни было. Я живу настоящим».