У нее внутри — не моторчик даже, а маленькая электростанция. У нее характер с эффектом пиротехники. И если существует на свете неперегорающая лампочка, то она спрятана в глазах у Ольги Шелест.

Раньше Ольга смешила народ на музыкальном канале MTV.

А теперь каждое утро появляется в эфире НТВ, чтобы сказать согражданам: «Доброе утро». Вдобавок она резко сменила имидж — ярко-фиолетовые волосы приобрели благородный натуральный оттенок, а джинсы уступили место строгим костюмам.

Казалось бы, что тут удивительного? Девушка повзрослела и остепенилась. На самом деле все не так — просто ее раздирает страсть к перевоплощениям. Причем страсть, увы, почти нереализованная. «Атмосфера» решила исправить ситуацию. Уверяем, такого вы еще не видели — Ольга Шелест в образе Веры Холодной.

Идею фотосессии Ольга подсказала сама. «А может, я попробую стать Верой Холодной?» Я вспомнила серьгу в ее носу, страсть к сноуборду и прочему экстриму и попыталась улыбнуться: «Это что, шутка?» — «Нет, я серьезно. Мне всегда нравилась Вера Холодная. Одно время я даже собирала книжки о ней. К тому же в институте однокурсники утверждали, что я на нее очень похожа».

Возможно, однокурсники жестоко подшучивали над Ольгой. Подвижная жизнерадостная Шелест и томная меланхоличная Холодная — сложно представить себе более контрастных персонажей. Они скорее даже антиподы. Взять хотя бы такой факт: в нежном возрасте обе барышни вызывали беспокойство у детских психиатров. Только если родителям Верочки советовали всячески отвлекать девочку от книжек и грез и почаще отправлять ее на каток, то для Ольги вердикт был прямо противоположный: ей «прописали» побольше читать и поменьше играть в подвижные игры. Пожалуй, только одно роднит Веру Холодную и Ольгу Шелест: и та, и другая с юных лет мечтали о сцене.

Шелест: «Еще в школе я всегда заведовала массово-культурными зрелищами. Смотр строя и песни, всевозможные КВНы, танцевальные вечера — это все по моей части. Одновременно я посещала по двадцать пять секций — ходила и в художественную школу, и в драмкружок, и в музыкалку (оттуда меня, правда, довольно быстро выгнали за плохое поведение). Так что ничего удивительного не было в том, что после выпускного я из родных Набережных Челнов поехала в Москву — поступать в театральный».

Вообще-то порядочные девочки, действительно рвущиеся в артистки, еще за год до вступительных экзаменов узнают все подробности предстоящих испытаний. Шелест — это в ее характере! — только в Москве с удивлением выяснила, что, оказывается, театральные училища набирают абитуриентов раньше, чем остальные вузы, — в конце мая. Но — и это еще одна ее отличительная особенность — сильно расстраиваться не стала. Обнаружив объявление о наборе студентов в Институт телевидения и радиовещания, она мгновенно изменила планы и пошла учиться на телеведущую.

Шелест: «Это область была мне знакома: в своем родном городе я год проработала на местном телевидении. А вскоре меня так затянула учеба, что мысли о театральном училище постепенно отошли на второй план».

Отошли, но не исчезли совсем. Уже будучи студенткой Института телевидения и радиовещания, Шелест дважды пыталась пробиться в актрисы.

Шелест: «Делала я это, конечно, больше для забавы, хотя, признаюсь, в глубине души теплилось: а вдруг заметят, а вдруг возьмут! Мы с подругой выучили басню, прозу, стихотворение и пробовались то в Школу-студию МХАТ, то в Щепкинское, то в Щукинское училища. Приходили, махали руками, падали на колени, рыдали. Ха-ха-ха. И ни разу дальше отборочного тура не прошли. А на одном из просмотров — кажется, это было в Щепкинском училище — нас вообще выгнали из аудитории: так громко мы смеялись над бедными детьми, мечтающими стать актерами. Но это действительно было очень смешно!»

Потом, уже будучи виджеем MTV, Шелест — все с тем же веселым хохотом — не раз предлагала себя режиссерам. Правда, теперь в тандеме с Антоном Комоловым. Практически бессовестно пользовалась служебным положением!

Шелест: «Мы с Антоном очень часто обращались с экрана к Никите Сергеевичу Михалкову и просили его взять нас в „Сибирский цирюльник−2“. Но он почему-то так и не услышал наши мольбы. А мы ведь чувствовали, что где-то далеко-далеко внутри нас запрятан огромный талант! И обязательно должен найтись тот, кто это заметит и достанет. Однажды чудо чуть не произошло. Как-то позвонил один режиссер — уже и не помню его фамилию — и гордо сообщил, что выбрал нас с Антоном играть Деда Мороза и Снегурочку в фильме, который претендовал на звание „С легким паром, или Ирония судьбы−2“. До сих пор не могу понять, как ему удалось убедить нас, что картина будет безумно смешной. Конечно же, мы радостно согласились. И начался длительный подготовительный процесс, который так ничем и не закончился. Позже нам сказали, что мы с Антоном просто запросили за участие в фильме слишком большие деньги (хотя, на наш взгляд, сумма была мизерная — мы ведь сами мечтали „засветиться“ в кино). Короче, закис этот проект. Потом поступали еще какие-то предложения, но я от них отказывалась: почему-то меня, телеведущую Ольгу Шелест, режиссеры видели исключительно в роли телеведущей Ольги Шелест. Скучно!»

— Но потом твой актерский потенциал все-таки был замечен…

Шелест: «Как в том стихотворении: „А потом зазвонил телефон“, и меня пригласили в сериал „Карусель“. Роль небольшая — я играла подругу главной героини, но зато каждый день меня показывали не меньше десяти минут! Уже прогресс».

Съемки в кино оказались занятием забавным, но несколько непривычным. Хотя бы потому, что Ольге пришлось выдавать в камеру полный бред: ее героиня по сценарию оказалась… м-м-м, как бы это помягче сказать, глуповатой. Шелест даже пыталась спорить с режиссером: мол, нормальный человек так никогда не скажет и не сделает. Но режиссер был непреклонен: «А вот эта девушка — такая!»

Шелест: «С глупостью моей героини я довольно скоро смирилась. Но что было по-настоящему сложно, так это не засмеяться в кадре. Дело в том, что в главной роли у нас снимался актер Максим Аверин. Он, по-моему, еще не засветился ни в одной комедийной картине, но слава российского Джима Кэрри — не за горами. У него просто невероятная мимика, все возможности которой он и пытался продемонстрировать мне на съемочной площадке. Он так кривил рожи, что я от смеха просто рыдала! Помню, мы снимали довольно трагичную сцену: герой Мак-сима возвращается из чеченского плена и выясняется, что он потерял память: никого не узнает, ничего не понимает, человек практически превратился в животное. По сценарию я должна была смотреть на него, а в глазах — ужас, страх, разочарование. И вот стою я на площадке, вся переполненная чувствами, которых мне так сложно было добиться, смотрю на Максима — и… начинаю хохотать. У меня от смеха слезы текут ручьями — просто потому, что он мне „мило“ улыбнулся. Режиссер, понимая, что я не виновата, ругается на Максима (хотя тот стоит спиной к камере, все чувствуют — виноват именно он), опять начинаем работать — и все повторяется заново. Короче, этот эпизод мы снимали бесконечно: двадцать шесть дублей. Абсолютный рекорд!»

А вот в студии НТВ, где Ольга целую неделю «несет» утреннюю вахту, дубли делать невозможно — прямой эфир, однако. Поэтому периодически зрители могут наблюдать за очередной живописной истерикой Шелест.

— Всегда хотела спросить: начальство спокойно терпит то, что во время эфира ты можешь «погрузиться» в гомерический хохот на несколько минут?

Шелест: «Если честно, я даже не знаю. Видимо, высокое руководство так рано не просыпается. По крайней мере никаких нареканий пока не было. К тому же мои соведущие — ребята, которые обозревают прессу и экономические новости, — пытаются как-то спасать положение. Когда я складываюсь пополам и сползаю от смеха со стула, в дело вступают они: „Пока Ольга Шелест сидит под столом, мы посмотрим очередной сюжет“. А вот операторы, есть у меня такое подозрение, в последнее время специально пытаются меня рассмешить. То мимо стула сядут (а при этом на полу уже предусмотрительно лежит подушечка), то просто физиономии корчат. В последний раз у меня началась истерика, когда один из операторов очень громко чихнул: полное ощущение, будто что-то треснуло в приборах. Меня накрыло… Но краем глаза я видела, что камера не уходит, меня подло продолжают показывать. Поэтому я только беззвучно тряслась и периодически поднимала вверх палец: „Минутчку! Минутчку!“ Думаю, если бы начальство вставало пораньше, я бы уже давно не работала на НТВ. По крайней мере в этом уверен мой муж. Он — мой самый главный критик. Бывает, прихожу домой и — с порога: „Ты не представляешь, сегодня было та-а-акое!“ Начинаю свой рассказ, не могу дойти даже до середины — в очередной раз умираю от смеха, потом наконец-то беру себя в руки и заканчиваю всегда примерно одинаково: „В итоге я прямо в кадре упала на стол и просто зарыдала!“ Муж с каменным лицом слушает весь мой рассказ и тоже произносит приблизительно один и тот же текст: „Ты знаешь, что это просто непрофессионально? Если бы я был твоим начальником, я бы тебя давным-давно уволил“. Я сразу перестаю смеяться и начинаю думать: ведь он прав!»

Кто же у нас муж — такой суровый, но справедливый?

Алексей Тишкин — человек не менее известный, чем Ольга Шелест, правда, в более узких кругах. Когда-то он, как и его популярная супруга, тоже работал на MTV креативным директором (это он придумал заставки «Мы — MTV», которые потом крутились по всему миру). Сегодня Алексей работает самостоятельно, снимает рекламные ролики и клипы: «Мачо» для Земфиры делал именно он.

— Вы с ним обсуждаете дома профессиональные темы?

Шелест: «Его — да, а вот мои, увы, никому не интересны. Алексей, к примеру, пос-мотрел четыре серии „Карусели“ и лишь спросил: „Я не понял, а что ты здесь играла?“ — „Ну как же? — начала я объяснять ему. — Вот смотри, как я переживаю в этом кадре!“ — „Да ты и в жизни так переживаешь: так же плачешь, так же морщишь нос“. На этом обсуждение моей роли было закончено. А вот все, что касается Лешиной работы, у нас проговаривается очень тщательно. И, как правило, семейный диспут завершается бурным скандалом. Обычно это происходит так — Алексей приносит домой неоконченный видеоклип и говорит: „Посмотри, пожалуйста!“ Я смотрю и понимаю: он недоделан, в целом сложно сказать, что получится в результате. Поэтому нейтрально отвечаю: „Нормально“. В этом месте следуют обвинения, что у меня маленький тезаурус и что „нормально“, „прикольно“ и „клево“ — весь мой словарный запас. И вообще, почему я, как нормальная жена, не интересуюсь его делами и не могу сказать, что клип — гениальный. Я пытаюсь ему объяснить, что работу надо смотреть тогда, когда она завершена. Мы шумно выясняем, кто прав, кто виноват, и так же шумно миримся — до следующего раза, пока Алексей вновь не принесет домой недоделанный клип».

— А вопрос, кто сегодня моет посуду, обсуждается так же бурно?

Шелест: «Нет, с этим у нас все проще. У Алексея единственная обязанность в доме — он выносит мусор. Конечно, бывает, что скапливается большое количество пакетов, я чуть ли не пинками заставляю его все это выкинуть. Во всем остальном я стараюсь шустрить по хозяйству сама, чтобы мужу было хорошо. Это справедливо: он работает намного больше меня и больше меня устает».

— А кто готовит?

Шелест: «Я и готовлю. Представляешь?»

— Если честно, то не очень…

Шелест: «И ты не одинока. После передачи «Кулинарный поединок», где я участвовала вместе с моим партнером по сериалу Максимом Авериным, многие пребывают в полной уверенности, что готовить Шелест не умеет. Сама не понимаю, что со мной тогда случилось: может, я испугалась, потому что времени на готовку было выделено всего двадцать минут? И ведь мастерила-то свое фирменное блюдо — курицу в соевом соусе. Но в итоге мясо пересолила, когда делала баклажаны — перепутала соль и лимонную кислоту, а спаржа вообще оказалась похожа на какую-то безвкусную траву. Когда ведущий и Максим начали пробовать мои творения, хвалили на два голоса: «Что ж, неплохо, неплохо». Но я чувствовала: что-то не так, слишком фальшиво звучат их голоса. Попробовала сама и — тут же побежала к мусорному ведру все это выплевывать: такое получилось отвратительное блюдо. После передачи мне позвонила мама: «Вот видишь, опозорилась на всю страну. А я ведь тебе всегда говорила: «Оля, учись готовить, а то муж выгонит тебя из дома!»

Впрочем, воспитывать свою знаменитую дочь родители Шелест могут только по телефону. Они по-прежнему живут в Набережных Челнах, в Москву приезжают не чаще двух раз в год. Да и сама Ольга редко выбирается на историческую родину.

Шелест: «У меня и друзей-то там уже не осталось. Первое время я еще пыталась общаться с бывшими одноклассниками, но вот уже года три-четыре как все отношения сошли на нет: там, в родном городе, многие считают, что у меня развилась звездная болезнь. „Когда ты приезжаешь, то говоришь все время о себе — я видела того, я видела другого“. Но это же интересно!»

Кстати, по всем документам Ольга Шелест все еще числится жительницей Набережных Челнов: у известной телеведущей, которая уже десять лет живет в столице, до сих пор нет московской прописки.

Шелест: «Хорошо, милиционеры документы не проверяют, видимо, представители этой профессии рано просыпаются и видят меня по утрам в телевизоре. Да, я все время собираюсь заняться этим вопросом, но как-то недосуг. И Алексей готов прописать меня в свою квартиру, и свекровь не против, но до загса мы добраться так и не можем, хотя находится он буквально возле нашего дома».

— Постой, значит, вы с Алексеем до сих пор не расписаны?

Шелест: «В том-то все и дело! Хотя я привычно называю его мужем (ну не бой-френдом же, в самом деле?), официально мы не являемся супругами. Думаю, что свадьбу сыграем, когда уже не будет выхода — например, родится ребенок, надо будет решать все эти бюрократические вопросы с прописками».

— Уже есть планы?

Шелест: «Да, недавно поняла, что двадцать восемь лет — тот возраст, когда стоит задуматься о потомстве. Я уже готова передать весь накопленный опыт своим детям. К тому же надо ведь сохранить для грядущих поколений мою прекрасную фамилию».

С собственной фамилией у Ольги вышла удивительная история. Лет до девятнадцати жила она себе спокойно в Набережных Челнах, ассоциируя свое имя исключительно с чем-то тихим и шелестящим. Пока не попала в Москву.

Шелест: «Здесь, в столице, буквально все задавали мне один и тот же вопрос: не являюсь ли я родственницей председателя ЦК компартии Украины Петра Шелеста. Я тогда подумала: а может, мне это как-то поможет пробиться? И стала отвечать утвердительно: „Да, я его родная внучка“. Приезжаю как-то домой, в Набережные Челны, и рассказываю папе: „Представляешь, меня все спрашивают — не родственница ли я тому знаменитому Шелесту из Украины, а я всем лапшу вешаю, что он мой дедушка“. Папа, на удивление, не рассмеялся: „Он тебе не родной, а двоюродный прадедушка“. Я так и села! Оказалось, я не знала о нашем родстве по одной простой причине: довольно давно наши два клана разошлись и почти перестали общаться. Даже мой папа этого знаменитого Петра Шелеста видел всего один раз в жизни — когда возникли какие-то серьезные проблемы, он обратился к нему за помощью. Но по-моему, сегодня я стала уже намного популярнее своего родственника».

— Конечно, с таким послужным списком. Скажи, после сериала «Карусель» режиссеры уже забросали тебя предложениями о новых ролях?

Шелест: «Первым после премьеры мне позвонил Максим Аверин: „У тебя просто талант комедийной актрисы. Вот увидишь, когда пройдет сериал, от интересных предложений отбоя не будет!“ Вот сижу, жду звонков от режиссеров. А если серьезно, я довольно скептически отношусь к своей дальнейшей артистической карьере. Хотя бы потому, что я уже слышала столько обещаний о блестящем будущем драматической актрисы — и не сосчитать. Видные режиссеры, приходя ко мне на передачу, беспрестанно повторяли, что меня надо снимать в кино. Помню, Егор Кончаловский однажды вообще чуть не сорвал программу, потому что все отведенное время говорил лишь обо мне: „Какое подвижное лицо! Вас обязательно нужно задействовать в кинематографе — нельзя просто сидеть в телевизоре и показывать себя фронтально. Я буду первым, кто откроет вас для большого экрана“. С тех пор прошло три года… Конечно, я рада, что у меня случился небольшой кинематографический опыт. Но на дальнейшее не рассчитываю: актерская профессия — вещь непостоянная. Если получится, то здорово, если нет, значит, мой удел — телевидение. Вот здесь мне по-настоящему везет».

Еще бы! Из всех выпускников своего курса Ольга Шелест — единственная, кто работает на телевидении. Работу нашла еще во время учебы. И с тех пор один проект плавно сменяется другим: «Бодрое утро» на MTV, «За стеклом−3» на ТВС, переход на НТВ. Хотя сама Ольга уверяет, что работник она трудный.

Шелест: «У меня обостренное чувство справедливости. Год назад, к примеру, я даже уходила с НТВ в творческий отпуск — из-за несогласия с политикой моего начальства. Так получилось, что буквально у меня на глазах уволили стилиста — только за то, что у нее не было диплома о специальном образовании. Хотя мы-то с вами понимаем, что бумажка — не главное. Для меня важнее, например, было то, что именно этот стилист помогла мне найти тот новый образ, в котором я появилась на НТВ. Поэтому я поставила ультиматум: сказала, что не выйду в эфир, пока не вернут стилиста. В итоге меня отстранили от работы на две недели — видимо, надеялись, что я остыну. А за это время — еще большая подлость — взяли и быстренько поменяли мне соведущего. Причем сообщили об этом практически в тот момент, когда я уже выезжала на работу: мол, ты пока посиди дома, все равно на этой неделе с Антоном Зайцевым будет работать другая девушка. Вот с этим я уже не могла смириться и написала заявление об уходе».

— Коллеги тебя не поддержали?

Шелест: «Я не могу никого осуждать. Люди вправе выбирать, как им поступить, я же только принимаю их поведение к сведению. Хотя я считаю, что если бы весь коллектив высказал свое мнение, ситуацию можно было бы решить мирно. Но мне легче так рассуждать: у меня есть муж, который зарабатывает достаточно денег, чтобы я вообще не работала. Хорошо, что высшее руководство расставило все по своим местам: видимо, они поняли, что такую девушку, как я, нельзя упускать. Мне разрешили „погулять“ в творческом отпуске — за это время я как раз снялась в сериале. А прошлой осенью вернули в эфир — уже с новой командой».

— Вне работы ты так же рьяно отстаиваешь свои позиции?

Шелест: «Ой, очень часто. И это мне очень мешает по жизни. Я, например, постоянно скандалю в магазинах — просто не могу пройти мимо, когда вижу несправедливость. Вот, к примеру, не так давно был случай. Мы с мужем зашли в магазин, чтобы выбрать свекрови подарок. Она увлекается японской кухней, и мы решили купить ей фарфоровый набор — чашечки, палочки, все очень симпатично. Вот только ценника рядом с сервизом не было. Тогда я взяла коробочку, чтобы посмотреть стоимость на самой упаковке, но было очень высоко… Короче, коробка вывалилась у меня из рук, все разбилось. Тут же прибежали охранники, начался шум. Я всех успокоила: „Вы знаете, у нас тут разбился сервиз, но ничего страшного, мы возьмем новый. Принесите нам со склада“. Я-то знала, что не собираюсь платить за разбитую посуду: как раз накануне прочитала в газете, что согласно правилам ценник должен находиться на самом виду, чтобы покупатель даже не прикасался к товару. Вот только сотрудники магазина мое спокойствие поняли неверно, и на кассе нам пробили оба набора. И тогда я начала скандалить. В общем, после десяти минут боя они сказали: „Ну и идите отсюда“. Мы заплатили за один сервиз и ушли победителями».

В связи с чем мы, представители журнала «Атмосфера», хотим официально заявить: во время нашей фотосессии ни один сотрудник не пострадал. А вот самой Ольге досталось. Мы пытали ее почти целые сут-ки, заставляя:

— лежать на холодном полу, изображая крайнюю степень задумчивости;

— битых полчаса сидеть, закованной в узкий корсет, из-за чего наша героиня чуть не потеряла сознание;

— весь день ходить в испанском сапожке — винтажных туфлях, которые по странной случайности оказались на пару размеров меньше искомого.

Зато результатом, кажется, остались довольны все. Ольга наконец-то воплотила в жизнь свою мечту — хоть один день побыть в роли звезды немого кино. А мы открыли в Шелест неведомый доселе талант перевоплощения.