Елену Валюшкину называют актрисой одной роли. Двадцать с лишним лет назад она сыграла главную героиню в фильме «Формула любви», да так и осталась в народной памяти юнойтрепетной Марией с огромными глазищами. Той самой Марией, которая не побоялась ради выздоровления папеньки ехать в неизведанную даль с графом Калиостро.

Мистически настроенные киноманы наверняка найдут пересечения ее кинороли с реальной жизнью — Елене Валюшкиной пришлось заплатить немалую цену за счастье стать матерью. Впрочем, сама она не любит пышных фраз и игр в мистику…

Продукты — в холодильник, кастрюлю — на плиту, молоко — в чашку с только что сваренным кофе, попутно — погладить огромного кота и ответить на звонок по мобильному. Она постоянно в движении, стремительно перемещается из одной комнаты в другую. Я — с диктофоном в руках — бегаю вслед за ней по дому. И кто сказал, что актриса Елена Валюшкина — героиня давно минувших дней?

Елена: «А я и не живу прошлым! И фильм «Формула любви» воспринимаю как что-то приключившееся не со мной. Даже мой сынишка Вася, когда был совсем маленьким, увидев меня по телевизору, не узнал. На вопрос — кто это на экране? — он, подумав, ответил: «Ну-у-у! Какая-то красивая девочка!»

Если честно, она и сниматься-то в том фильме не хотела. Когда раздался звонок от помощников Марка Захарова, Лена — вчерашняя выпускница Щепкинского училища — только и выдохнула: «Какой фильм? Я вообще-то собиралась в отпуск поехать». На том конце трубки недоуменно крякнули: «Но это, между прочим, главная роль. И — на минуточку — у самого Марка Захарова».

Елена: «Что ж делать, пришлось соглашаться».

— А почему приглашение на съемки оказалось столь неожиданным? Разве вы не ходили по собственной инициативе на кинопробы?

Елена: «Дело было так. Я заканчивала училище, и хотя Валентин Плучек уже официально сообщил, что принимает меня в Театр Сатиры, за компанию с однокурсниками пошла показаться в „Ленком“. Самого Марка Захарова на просмотре не было, нас „оценивал“ режиссер Гарик Черняховский (он сейчас в Америке живет). Из всего нашего курса он отобрал человек пять-шесть, а буквально на следующий день мне позвонили с предложением сыграть главную роль в новой картине Марка Анатольевича „Формула любви“. Надо сказать, что до этого фильма я уже снялась в двух картинах Юрия Чулюкина „Не хочу быть взрослым“ и „Как стать счастливым“. Хороший режиссер, а партнеры — о которых можно только мечтать: Евгений Стеблов, Наталья Варлей, Лев Дуров, Владимир Шевельков, Николай Караченцов. Поэтому приглашение в „Формулу любви“ произвело на меня впечатление просто очередного предложения, нарушающего мои отпускные планы».

— И вот вы, начинающая актриса, попали на съемочную площадку к мэтру. Вы, наверное, искренне верили, что кино — это такой волшебный мир, а оказалось…

Елена: «…Что это действительно волшебный мир! Видимо, когда вместе собирается очень много талантливых людей, все у них получается легко и просто. А на этом фильме работали сплошь таланты! Обстановка и на съемочной площадке, и вне ее была просто потрясающей. Заводилой всегда выступал Александр Абдулов — до сих пор не забуду, как однажды ночью мы под его началом ходили с неводом удить рыбу. А вот Татьяна Пельтцер, Леонид Броневой и наш звукооператор Юрий Рабинович все ночные мероприятия игнорировали: они втроем закрывались в одной из комнат общежития и до утра резались в карты. Причем заходить к ним категорически запрещалось. Самое поразительное, что с утра они выходили из этой прокуренной комнатушки как огурчики и бодро начинали работать.

А вот актер Нодар Мгалоблишвили (граф Калиостро собственной персоной) по-своему поразил всю съемочную группу — после двухдневного отгула он появился на площадке со сломанной ногой. Все произошло так. На выходные съемочная группа разъехалась по домам, и только Нодару податься было некуда — он не москвич. Поэтому отдыхал в гостинице «Мосфильма», где, конечно же, не обходилось без артистических «капустников». Все были рады услышать пение Нодара (а поет он замечательно), и среди слушателей оказалась — благодаря открытым окнам — дама, гуляющая поблизости. Услышав сладостные звуки чудного пения, свой восторг она выразила громко и явно. В ответ благодарный Калиостро с подоконника второго этажа решил выразить свою признание и — спикировал вниз от избытка чувств. Так вот изящная шутка обернулась для съемочной группы дополнительными заботами. В итоге операторам пришлось творить чудеса — пытаясь снять загадочного Калиостро так, чтобы его костяная нога не влезала в кадр".

Елена: «А в каких местах мы снимали! В качестве „декорации“ выбрали подмосковное Барыбино (судя по тому, что Абдулов периодически наведывался в Москву пообедать в Дом кино, это где-то совсем недалеко — точно не знаю, я с тех пор ни разу до Барыбино не доезжала). Так вот, все-все-все пейзажи, которые есть в фильме, снимались именно там — и речушки, и церквушки, и лесочки. И пусть жили мы в жутком общежитии, пусть комары и тараканы сжирали нас живьем, пусть вместо воды из-под крана текла какая-то ржавая субстанция, на это никто не обращал внимания. Все „горели“ только съемками. Словом, воспоминания о том времени — самые радужные. Хотя наивно полагать, что „Формула любви“ — это все, что было у меня в жизни».

Впрочем, если описать все, что было в ее жизни, получится настоящий роман. Или скорее мелодрама. Хотя — уверена! — слово «мелодрама» Лена обязательно бы вычеркнула.

Елена: «Меньше всего мне хочется, чтобы обо мне говорили: «Ах, как много она пережила! Ах, какая у нее нелегкая судьба!»

Вот-вот, именно так я и подумала, когда впервые узнала подробности ее биографии. И в подмосковные Раздоры, где уже несколько лет живет Лена, ехала с мыслью, что сейчас мне предстоит познакомиться с женщиной, о терпении и му-жестве которой можно говорить лишь высоким штилем. А в итоге мы носились из одной комнаты в другую, рассматривали рисунки сына Васьки, знакомились с двухлетней дочкой Машенькой и — как-то между делом — коснулись тех десяти лет ее жизни, о которых другие, не столь сильные духом женщины (ну, извините меня, в этом месте без пафоса невозможно!) предпочли бы вслух не говорить. Но начали мы, как и полагается, издалека.

Елена: «Как я стала актрисой? Случайно. Раньше, когда я слышала рассказ какого-нибудь известного актера, что вот, мол, он никогда не стремился в эту профессию, пошел поступать в училище за компанию с другом (подругой), и этот самый друг (подруга) не поступил, а взяли именно его — я всегда считала: это выдумка. И надо же — со мной произошла именно такая история! Я пошла поступать в театральное училище за компанию с подругой — в результате ее не взяли, а я успешно прошла все туры. Хотя, признаться, до сих пор не понимаю, что во мне увидели преподаватели. Да что там говорить: я даже не знала, что такое МХАТ, кто такие Табаков и Коршунов (хотя поступала, между прочим, именно на курс к Виктору Ивановичу Коршунову). Лишь во время вступительных экзаменов я, пообщавшись с «коллегами"-абитуриентами, стала ходить на спектакли, читать пьесы. И постепенно заразилась театром. Так что к моменту моего зачисления в Щепкинское училище я уже была готова к будущим свершениям!»

— Учеба давалась так же легко, как и поступление?

Елена: «Мне повезло, у нас подобрался очень красивый и талантливый курс (хотя годы спустя я понимаю, что талант в нашей профессии, увы, не главное). Из тех, чьи имена сегодня на слуху, назову Сашу Домогарова, Андрея Руденского. Поэтому и учеба была в радость — я до сих пор встречаю людей, которые помнят наши дипломные спектакли и отзываются о них с восторгом. Может, поэтому после окончания училища ни у кого не возникало проблем с трудоустройством — нас везде принимали с распростертыми руками. Я получила предложения от Плучека и Захарова. Но в итоге мой выбор пал на театр Моссовета. О чем я, собственно, никогда не жалела. За десять лет, прошедших после окончания училища, я сыграла здесь тридцать (!) главных ролей — и все, как одна, замечательные: это спектакли по Достоевскому и Уильямсу, Островскому и Стринбергу, одним словом, весь мировой репертуар».

— С кино подобного романа у вас, судя по всему, не случилось. По крайней мере, таких громких фильмов, как «Формула любви», больше в вашей биографии не числится…

Елена: «И в этом виновата только я сама! После „Формулы любви“ я получала много предложений в кино, но упорно отказывалась от всех ролей. Работа в театре казалась мне гораздо важнее. Сейчас понимаю, что была неправа. Жаль, тогда не оказалось рядом человека, который взял бы меня за руку, отвел на съемочную площадку и сказал: „Лена, тебе это нужно! Ты все успеешь!“ У нас в труппе даже ходила дежурная шутка: „Валюшкину на пробы? Нет, ее до сорока не трогайте! Она вся в театре!“ В тот период я действительно играла как ненормальная: мало того что выпускала по две премьеры в сезон, так еще и обязательно вводилась в какой-нибудь спектакль из текущего репертуара. Так что репетировала я безвылазно с утра до поздней ночи. Понятно, что кинорежиссеры, получая в течение десяти лет постоянные отказы, тоже махнули на меня рукой — не хочет сниматься, ну и не надо, народу и без Валюшкиной полно. Так что тот период вспоминаю с некоторой жалостью — из-за упущенных возможностей».

— Но вы и сейчас играете на сцене театра имени Моссовета. Почему же вы говорите об этом в прошедшем времени?

Елена: «Потому что после десятилетнего „театрального“ периода у меня началась „детская“ десятилетка. Выйдя замуж во второй раз, всерьез озаботилась продолжением рода. Да, я по-прежнему играла в театре, но мечтала совсем о другом…»

Александр Яцко — супруг Елены — из тех, на кого женщины сразу обращают внимание. Орлиный профиль, горящий глаз, могучие плечи и высокий рост. Словом — просто бог (роль Творца в спектакле «Бог» Виктора Шамирова — прямое тому подтверждение). Ну или, по меньшей мере, роковой мужчина (он даже премию в этой номинации получил). В театр Моссовета Александра привел Сергей Юрский — когда умер Анатолий Эфрос, Яцко понял, что в любимой «Таганке» ему оставаться нет смысла. Удивительно, но появление в труппе такого красавца не произвело на Лену ровным счетом никакого впечатления. Года четыре она упорно его не замечала!

Елена: «Сначала я была замужней дамой, но даже когда развелась, почему-то не смотрела в его сторону — ну работает в труппе актер Яцко, ну и что? У него — своя свободная жизнь, у меня — своя. А потом так случилось, что нас вдвоем утвердили на главные роли в спектакле „Внезапно прошлым летом“ Теннесси Уильямса. Точнее так: сначала должна была играть Лариса Кузнецова, но тут вмешался счастливый случай. Нам обеим судьба преподнесла подарок. Выяснилось, что Лариса ждет ребенка, и вместо нее в спектакль ввели меня. Это позволило мне ближе узнать человека, которой вскоре стал для меня самым дорогим и близким. Я играла сумасшедшую пациентку, а Саша — врача. Вот на репетициях между нами так все закрутилось, что крутится до сих пор, — в декабре прошлого года мы отметили десятилетие совместной жизни».

Официально оформив свои отношения с актером Александром Яцко, Лена, по ее выражению, вплотную занялась «производством детей».

Елена: «И вот тут-то выяснилось, что с этим делом у меня, мягко говоря, проблемы. На медицинском языке это означает „стопроцентное бесплодие“. Начался мучительный период, при одном воспоминании о котором мне становится плохо. Конечно, если бы не Саша, я не знаю хватило бы мне сил дойти до цели. Три года надо мной постоянно „колдовали“ врачи, четыре раза делали экстракорпоральное оплодотворение, так называемые „подсадки“ (медики тогда грустно шутили, что все их пациентки — „женщины-ЭКОшки“). До какого-то момента я мужественно держалась. А потом поняла: уже не осталось ни сил, ни денег, ни здоровья, в зеркале я видела женщину, похожую на жирную свинью с весом в семьдесят килограммов. Вот тогда я твердо сказала: все, с меня хватит! И — через полтора месяца случилось чудо, произошло то, чего я уже перестала ждать».

Врачи до сих пор не могут понять этот феномен. Ну допустим, женщина с подобным диагнозом смогла каким-то чудом забеременеть. Но чтобы спокойно отходить все девять месяцев, а потом родить здоровенького мальчишку — нет, научно объяснить это просто невозможно. А впрочем, нужны ли здесь какие-то научные объяснения?

Елена: «У всех медиков была одинаковая реакция: «Как мальчик там оказался? Нет ни одной «дороги», по которой он мог бы прийти». Так что я его называю «космическим ребенком».

— Вася осознает свое неземное происхождение?

Елена: «Еще бы! Сейчас покажу, какие рисунки он делал еще двухлетним мальчишкой».

Лена достает заботливо склеенные листочки, где нетвердой детской рукой начертаны забавные фигурки. Да уж, фантазии ребенку не занимать: одна из картин гордо зовется «Куколка в шаре» (настоящая куколка в самом настоящем шаре — название своему шедевру Вася, между прочим, придумывал сам), другая — поезд «Москва — Раздоры» (по железной дороге мчится очень убедительный состав в сторону места нынешнего проживания Васи).

Елена: «Наверное, это отцовские гены. У нас папа по первому образованию — архитектор. Хотя сам Яцко мечтает, чтобы сын стал гитаристом, — видимо, это его собственная нереализованная детская мечта».

А теперь вообразите себе удивление врачей, когда через шесть лет странная пациентка с диагнозом «стопроцентное бесплодие» вновь забеременела.

Елена: «Конечно, после рождения Васи у меня и в мыслях не было, что я могу родить второго ребенка. Но мои мужчины постоянно твердили: надо пробовать. В то время мы как раз переехали в Раздоры — у Васи обнаружилась аллергия, которая испарялась только за пределами МКАД. Видимо, свежий воздух — действительно великая сила: во всех семьях, которые живут в нашем поселке, — по двое-трое-четверо детей. И Вася, глядя на них, вечно меня теребил: „Мама, как же я хочу девочку! Как же я хочу девочку! Выродите мне, пожалуйста“. Представляете: пятилетний мальчик так сильно хотел сестренку».

Дочь Маша родилась семимесячной. Про свою беременность и тяжелейшие роды Лена рассказывает как бы вскользь — ну да, было трудно, но другим женщинам еще труднее. Рассказ о серьезных осложнениях сопровождается деловитым вопросом «Кофе еще подлить?», а воспоминание о том, как новорожденную Машеньку учили дышать, — настойчивым предложением попробовать какие-то безумно вкусные конфеты. И это совсем не кажется диким: и она, и я на уровне интуиции прекрасно понимаем — если бы Лена сейчас села и обстоятельно ударилась в воспоминания, мы бы обе рыдали вот на этой уютной кухне до самой ночи.

Елена: «Нас с Манечкой тогда пришлось буквально спасать. У меня начались проблемы со здоровьем. Так что все семь месяцев я практически провалялась в больнице. Даже вещички туда перевезла: на субботу-воскресенье — домой, а потом — садилась за руль и ехала опять делать уколы. Представляете, в этот период я чуть не снялась в фильме! Ребята из Одессы — Юра Володарский, Юра Стыцковский, очень хорошая компания — снимали сериал „Комедийный коктейль“ (он шел одно время на ТНТ). Это такое кино про семейку идиотов — папа, мама, дочка, еще кто-то, словом, очень смешно. Когда я поняла, что перелеты в Одессу на ближайшее время по понятным причинам отменяются, ребята сказали: „Слушай, мы ради тебя готовы приехать на пару дней в Москву. Ты уж выйди из больницы, мы тебя снимем и уедем“. На том и порешили. И вот они приехали, а я их подвела — той ночью Манечка родилась».

Как-то, еще за несколько месяцев до рождения дочки, Лена, щелкая пультом телевизора, случайно наткнулась на медицинскую передачу — речь шла об одной питерской клинике, где выхаживают недоношенных детишек. Основной сюжет был посвящен тому, как малышей учат дышать, — ведь в первые дни жизни сами они не умеют этого делать.

Елена: «В эту клинику даже Путин приходил — показывали, как он стоял и плакал. Да я и сама обрыдалась вся, пока смотрела ту передачу, — маленькие кюветики, в них лежат крошечные детки, все опутанные проводочками, а ведущий комментирует картинку: у малышей еще не открылись легкие, поэтому они подключены к аппарату искусственного дыхания. Но чтобы они пытались дышать сами, эти аппаратики периодически выключают. Родители, которые приходят проведать своих деток, должны во время отключения аппарата их теребить, тормошить, разговаривать — чтобы ребенок задышал. Могла ли я тогда подумать, что скоро мне самой придется выступать в роли такой мамы — приходящей в реанимацию к дочке, чтобы беспрестанно ее теребить и тормошить?»

Маша оказалась девочкой трудолюбивой: она научилась дышать всего за шесть дней. Но еще почти месяц ее выхаживали в реанимации.

Елена: «Было очень тяжело. Даже чисто физически. Ведь я ездила к Манечке в больницу каждый день: вставала в пять утра, брала бутылочку молока, которое сцеживала всю ночь, садилась за руль и — на другой конец Москвы в клинику. Бывало, от усталости засыпала прямо за рулем. Целый день я находилась рядом с Машей, кормила ее три раза в сутки, на ночь уезжала домой, а следующим утром все повторялось. И так — целый месяц. В больнице я при виде Маши часто не могла сдержать слез: она такая махонькая, красненькая, на крохотных ножках — крохотные носочки, и вся — в проводках, капельницах. Даже когда мы привезли дочку домой, она еще долго не могла прийти в себя: засыпала и во сне плакала-плакала-плакала. Но страшнее было другое: выхаживать семимесячных детишек у нас в стране уже научились. А вот от сопутствующих болячек не застрахован никто: очень часто, к примеру, у таких малышей начинаются проблемы со зрением, иногда они вообще слепнут. К счастью, с Машкой — тьфу-тьфу-тьфу — все оказалось в порядке. Но мы все это время были в напряжении. Зато — посмотрите, какая у нас выросла красотка!»

Двухлетняя Манечка со здоровым румянцем на пухленьких щечках аппетитно уплетает леденец, успевая при этом кокетливо улыбаться в сторону незнакомой гостьи.

Елена: «Кокетка! Хоть и лысая сейчас — чтобы волосы лучше росли, мы ее обрили, но все равно кокетничает».

— Сын Вася наконец-то рад, что у него появилась сестренка?

Елена: «Не то слово. Я смотрю на них и сама поражаюсь — какая же у них сумасшедшая любовь! Даже не представляла, что у детей могут быть такие чувства. Вася с Машей начинают день с взаимных комплиментов. Он просыпается, сразу бежит к Манечке: „Доброе утро, принцесса!“ Когда он днем учится, Маша тоскует: „Вася — в школе?“ Даже когда мы Маню подстригли, Вася тут же захотел подстричься налысо, сам вызвался — за компанию!»

…Обычно такие публикации принято заканчивать какой-то очень патетической фразой. Ну, например: «Сыграв двадцать с лишним лет назад в фильме „Формула любви“, она смогла и в реальной жизни вывести это заветное уравнение». Или, может быть, так: «Подобно своей героине Марии Ивановне, рискнувшей отправиться вслед за графом Калиостро, Лена тоже решилась в своей жизни на серьезный шаг».

Но в том-то вся и штука, что слова в таких вопросах всегда оказываются несколько фальшивыми. Да и некогда Лене проводить какие-то там параллели с экранной ролью двадцатилетней давности. У нее дел — невпроворот. Сейчас в ее жизни началась новая десятилетка — есть на примете несколько интересных проектов. Правда, о них она пока молчит — боится сглазить. Значит, есть повод для новой встречи.