Еще неделю назад мы сидели в ресторане, он давал интервью и с такой нежностью говорил о своей жене. Сказал, что уезжает ненадолго из страны, а когда вернется, мы обязательно сможем сфотографировать их всей семьей… И тут на тебе — по большому секрету я узнаю, что у него очередная свадьба. И не где-нибудь, а в Нормандии. Какое невероятное вероломство!

Впрочем, спустя пару дней все разъяснилось. Оказалось, что Соловьев действительно ездил жениться… на своей собственной жене. Такой вот он затейник. Поэтому пришлось мне поделить материал на две части: одна до свадьбы, другая — после. Уж больно они разные.

…«У меня принцип — я всегда всех кормлю!" — приговаривал он, настойчиво советуя мне заказать всякие антидиетические яства. Сам при этом поглощал голые кабачки на гриле. Похоже, он таким образом питается — глядя, как едят другие. Наверное, точно так же он черпает силы, наблюдая, как другие спорят, злятся, смеются и извергают прочие бурные эмоции прямо в кадре.

Почему-то я решила, что в детстве его обязательно притесняли. Например, суровые родители задевали его самолюбие. И он стремился им доказать, как они не правы. А еще вернее — его били сверстники. Во-первых, он невысокий и упитанный. Во-вторых, выскочка и умник — таким часто достается. И поэтому он пошел заниматься карате, научился давать сдачи, а потом и вовсе умыл всех, потому что действительно оказался самым умным.

Словом, в моем воображении сработал заезженный «голливудский» стереотип о том, что такие вот звезды «из ниоткуда» непременно рождаются в грязных и бедных кварталах. И к успеху идут наперекор всему белому свету.

Глупо, конечно, получилось. И наивно. Но впрочем, он сам во всем виноват. Он так беззаботно уверен в собственной неотразимости, непобедимости и прекрасности, что так и хочется отыскать в его биографии какую-нибудь жалостливую историю. У него есть громадный плюс — редчайшее сочетание совершенно искреннего самолюбования и совершенно блистательной самоиронии. И ма-аленький минус — все свои неоспоримые достоинства он слишком плохо умеет скрывать.

— Скажите, сколько лет вашим амбициям?

Владимир: «Странный вопрос! Амбиции мои родились до меня. Правда, в общечеловеческом понимании я совсем не амбициозен, потому что меня никогда не волновали чины, титулы, награды. Меня волновала возможность реализовать себя».

— А деньги?

Владимир: «Нет. Деньги — это лишь средство достижения цели. Если бы меня сильно волновали деньги, я был бы олигархом».

— Вы росли агрессивным мальчиком, напористым?

Владимир: «Нет, я абсолютно не агрессивный. Просто есть вещи, которые для меня не принципиальны, — и на них я не обращаю внимания. А есть вещи, которые сущностны, — и за них я порвать могу».

— Ваш пояс по карате — он был связан с необходимостью защищаться?

Владимир: «Нисколько. У меня были замечательные отношения в любой компании. Я пошел в карате не потому, что меня кто-то пытался побить. В боевых искусствах меня привлекала в первую очередь философская и духовная составляющая. Я начал заниматься лет в четырнадцать в пионерском лагере. Там у нас был физрук, который под страшным секретом показывал какие-то приемчики и проводил тренировки».

— Какая атмосфера царила в вашей семье?

Владимир: «Безграничная любовь, доверие, внимание. У меня замечательная мама, фантастические бабушка и дедушка. Мама с папой разошлись, когда мне было лет шесть, но при этом сохранили прекрасные отношения, и я никогда не страдал от того, что они в разводе».

— Если не секрет — почему ваш папа, Рудольф Виницковский, сменил фамилию и стал Соловьевым?

Владимир: «Это произошло еще до моего появления на свет. Отец боготворил свою маму Ольгу Петровну Соловьеву, она была очень красивая и интересная женщина. Однажды бабушка сказала отцу: „Сынок, возьми мою фамилию“. И отец зачем-то взял. Хотя под фамилией Виницковский он выиграл чемпионат Москвы по боксу, под ней же служил в морфлоте и воевал в Венгрии… Я никогда с ним не обсуждал — правильно он сделал или неправильно. Мне, честно говоря, все равно — ну, был бы я Виницковский. Какая разница?»

— Да, пока никак не складывается картинка — обычно такие целеустремленные люди, как вы, в юности вечно что-то преодолевают. Их пытаются забить — а они, наоборот, прут сквозь тернии.

Владимир: «А я совершенно не целеустремленный. Мне — все пополам, я тефлоновый. Я просто жизнь люблю. Никогда не случалось такого, чтобы вот меня обидели и я решил… То есть индийских фильмов в моей жизни не было».

Глаза боятся — руки делают

Биография Владимира Соловьева, надо признать, богата всяческими изгибами и зигзагами. Всех не упомянешь — места не хватит. Поэтому ограничимся короткой справкой. Он женат третий раз (как утверждает — «третий и последний!»). У него пятеро детей. Старшей Полине — 19 лет, сыну Саше — 17, дочке Кате — 14. Младшие Даниил и София-Бетина еще совсем крохи.

Владимир закончил Институт стали и сплавов с красным дипломом, но, по его словам, не пожелал замыкать двадцать пятую тысячу гениальных советских инженеров. Поэтому поступил в аспирантуру Института мировой экономики и международных отношений СССР, где и набирался ума-разума в обществе «золотой молодежи». В процессе ударного труда и не менее ударного отдыха обзавелся целой паутиной полезных и бесполезных связей — многие из бывших знакомых ныне стали сильными мира сего. В 1990 году уехал в Америку. А спустя семь лет о нем узнала вся страна — его голос зазвучал в эфире «Серебряного дождя». Дальнейший творческий путь обозначать бессмысленно — его и так почти все знают. Куда интереснее заглянуть в тот период, когда славный парень Володя Соловьев носил усы, клеил девчонок, кутил и крутился как мог. И ведать не ведал, что когда-нибудь его безобидные юношеские бесчинства заинтересуют широкую общественность.

— Зачем вы, коренной москвич, в юности снимали квартиру?

Владимир: «Потому что я тогда ушел от первой жены и считал аморальным лишать ее отдельного жилья.

Я рано женился — в двадцать два года. Мы оба были совсем молоденькие… Я возвращался домой с военной кафедры, весь грязный, в зеленой форме, и в метро познакомился с милой девочкой… Да! Я тогда ездил на метро! Да! И прямо в метро знакомился с девушками — причем довольно успешно. Амур всегда был ко мне благосклонен.

Ну, а дальше — закрутился роман, мы поженились, у нас родились двое детей, Полина и Саша, а потом брак распался… Но мы остались в хороших отношениях. Ольга замечательная барышня, она вышла замуж и счастлива. И я за нее очень рад".

— Это правда, что свою холостяцкую квартиру вы сняли на пару с Игорем Костиковым? (До 2004 года глава Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг. - Авт.)

Владимир: «Правда. Хотя тогда Игорь был простым аспирантом Института мировой экономики — так же, как и я. Нам действительно досталась большая квартира на „Студенческой“, там было три комнаты, и в одной жил он. А в другой я — в очень бурном сообществе».

— Хотелось бы каких-то подробностей…

Владимир: «Подробностей было много. (Многозначительно. — Авт.) Очень много… И девчонок тоже. Я тогда позволял себе всякие вольности. Мужик я был молодой, симпатичный, деньги водились».

— А откуда брались деньги?

Владимир: «Я их активно зарабатывал в больших количествах. Гонял машины из Средней Азии, шил шапочки и продавал их, переводил тексты».

— Шапочки шили?!!

Владимир: «Да — из индийского белья. (Видя мои изумленные глаза. — Авт.) Да! Прямо кроил и шил вот этими вот руками. Мало того, до сих пор помню, как я строчил платья. Покупал остатки отрезов в магазине „Ткани“ и шил смешные прозрачные платья: вшивал резинку, делал отрезной рукав и воротник лодочкой… Ой, я много чем занимался — преподавал в школе, вел секцию карате. Так же успешно я клал гаражи».

— Ну да. Но по сравнению с шапочками все это меркнет.

Владимир: «А что вы хотели — это же 84−86 годы! У меня были свои распространители, они стояли возле метро и продавали всю эту фигню. Помню, тогда были польские „накаты“ (фальшивые лейблы. — Авт.), они стоили копеек тридцать, и шапочка моментально оказывалась сделанной в США. „Мэйд ин УСА“ — как тогда говорили. Произносить правильно — USA — почему-то считалось немодно».

— Как и зачем вы оказались в Америке? Тоже чтобы подзаработать?

Владимир: «Да при чем здесь деньги? У меня всегда денег было море! В Америку я поехал, потому что там было интересно — другое измерение, другая шкала, другая жизнь. Меня пригласили преподавать в университете штата Алабама. Я защитил диссертацию, которая почему-то заинтересовала ряд людей в Штатах, ну и меня позвали как специалиста по вопросам экономики».

— Вы один туда уехали?

Владимир: «Со второй женой Юлей. Там у нас родился ребенок, правда, зачали мы его еще здесь… Это такая болезненная тема, потому что потом тоже был развод… Знаете, в вопросах с женами всегда важно, когда ты встретил свою нынешнюю жену. А не когда встречал предыдущую».

— А как вы там жили? Быт, наверное, был более-менее налаженный?

Владимир: «Да, налаженный. Конечно, налаженный… (С плохо скрываемым сарказмом. — Авт.) Университет сразу предоставил нам жилье. Такой милый дом, в котором сейчас, наверное, за деньги никто не стал бы жить. Там обитали только гигантского размера кузнечики. Денег не было вовсе — пока мне начали платить, прошло некоторое время. Я помню, у нас был праздник последнего доллара. И мы покупали такую еду, на которую сейчас без слез не взглянули бы. А тогда четко понимали, что сок надо брать за 59 центов, а не за 89. Ели хлебушек толщиной с туалетную бумагу и куриную грудь, по размерам напоминавшую лягушачью лапку. Но это же жизнь, это нормально. От голода никто не умирал».

— И как вы отмечали праздник последнего доллара?

Владимир: «Это когда в кармане остается… ну, не доллар, а, допустим, десять. И гуляй, рванина! Мы шли в китайский ресторан, где все блюда стоили 4,99, и отрывались по полной программе».

— Не страшно было везти беременную жену в дом с кузнечиками?..

Владимир: «Когда мало лет, ничего не страшно! И потом — я всегда знал, как заработать. В университете я оставался недолго, буквально семестр, — люди из ФБР порекомендовали университету прекратить со мной контракт (Соловьев уже тогда вел активную политическую деятельность. Собирал деньги для Буша-старшего и даже лично с ним встречался. — Авт.). Жена была на сносях, нам предложили срочно освободить наш „кузнечиковый“ дом. И тогда я пошел вкалывать. И траву стриг, и учил карате, и дрался, и выигрывал».

— Что значит — дрался?

Владимир: «Дрался — это значит участвовал в соревнованиях».

— Почему же у вас нет шрамов?

Владимир: «Помните сцену в фильме «Великолепная семерка», где набирают крепких парней. И идет такой диалог: «Вон один, весь в шрамах, надо его взять». А в ответ: «Надо взять того, кто ему эти шрамы поставил».

— Но у вас такая маленькая рука…

Владимир: «Да, такая маленькая, изящная рука. И этой маленькой изящной ручкой и этими маленькими толстенькими ножками я с такой силой могу навалять… Сейчас меня сложно вывести из равновесия — а раньше я много дрался на улице. У меня вообще занижен болевой порог… Помню, мы с мамой возвращались из театра, я был еще довольно молод. Сзади шли два человека и грязно ругались. Я раз сделал замечание, два… Когда они не поняли, пришлось обоих положить. Мама огорчилась».

— А вас, непобедимого, когда-нибудь били?

Владимир: «Ну конечно. Вот это (он показывает почти невидимые следы боевых ранений. — Авт.) ножик попал, вот это я ударчик пропустил, нос раз двенадцать сломан, на пальчике укусик — это я человечка бил. Так что… Просто тельце большое, поэтому шрамчики не видны. Единственное, меня никогда не нокаутировали. Во-первых, это сложно — у меня шея здоровая. Во-вторых, у меня падает планка, и я, оставаясь спокойным, долблюсь очень жестко и четко».

— Постойте, вы что, в Америке собирались повторить карьеру Рокки?

Владимир: «Ну разумеется, нет! Я ушел из университета, заработал кучу бабок, снял хорошую квартиру, оплатил роды. Потом на пару с приятелем стал заниматься бизнесом».

— Что это был за бизнес?

Владимир: «Он строил, а я консультировал строительные компании — какие типы домов нужны и так далее».

— И вы так легко можете приехать в чужую страну и начать консультировать местных жителей по какому-нибудь вопросу?

Владимир: «Элементарно. Хотя вряд ли по всем вопросам… Анализ сексопатологических проблем среднестатистического американца — не моя сфера, но все, что имеет отношение к экономике, мне по силам».

С этим психом лучше не связываться

— Что позвало вас обратно на родину?

Владимир: «Глупость».

— А конкретно?

Владимир: «То, что здесь оставалась мама, дети от первого брака, плюс оказалось, что у России есть какие-то экономические перспективы. К тому моменту я занимался производством дискотечного оборудования. И мы с партнером решили открыть завод в России. Я приехал сюда, чтобы все организовать. Параллельно с заводиком открыли и свое агентство по трудоустройству».

— А как же рэкет? Вас кто-то прикрывал?

Владимир: «Ой, что вы! Со мной это невозможно. Я же очень злой. Я ненавижу, когда ко мне приходят и просят мои деньги. Во-первых, выяснилось, что половину рэкетиров я знаю еще по каратистским выступлениям в юности. Во-вторых, со мной работали серьезные ребята, которые прошли Афган. Ну, а в-третьих, у меня взгляд такого «добряка», что достаточно так вот посмотреть — и сами отдадут все до копейки. (Владимир демонстрирует мне силу взгляда, и я радуюсь, что забыла дома кошелек. — Авт.) Я ведь на «стрелы»-то сам ездил. И бандиты уходили ни с чем, потому что понимали, что с этим психом лучше не связываться».

— Вы вернулись в Россию уже один?

Владимир: «Нет, с семьей. Я во многом и остался здесь, потому что жена не хотела жить в Америке, она собиралась учиться в России. Мы с ней разошлись значительно позже… Мне просто сказали — а не пожил бы ты на даче. И я пошел жить на дачу».

— Вы не задавали себе вопрос — почему вы расстались с первыми двумя женами?

Владимир: «Потому что искал третью и слишком поздно ее встретил».

— А характер у вас какой?

Владимир: «У меня сложный, тяжелый характер со своими заскоками».

— Может, они вас просто не выдерживали?

Владимир: «Мне сложно сказать. Наверное, не выдерживали. Наверное, я был слишком требователен, недостаточно внимателен. Вообще, любая работа очень жестока, она поглощает человека полностью. И телевидение — тоже, оно забирает все. Наверное, меня просто тяжело любить».

— Со старшими детьми часто видитесь?

Владимир: «Редко, хотя очень их люблю. Я вообще редко вижу близких, и нынешнюю семью в том числе. Очень много работы».

— Как вы думаете, им легко дался развод родителей?

Владимир: «Думаю, что развод вообще никому легко не дается. Но только мои дети могут ответить на этот вопрос. У нас с ними замечательные отношения. И они прекрасно общаются с моей женой Лялей, что очень важно для меня. Вдобавок все пятеро детей отлично ладят друг с дружкой».

— А бывшие жены?

Владимир: «Я надеюсь, они все встретятся… но уже на моих похоронах. Было бы странно, если б они вместе тусовались, радостно пили кофе и обсуждали, какой я есть. Едва ли они испытывают глубокие нежные чувства друг к другу».

— Я имела в виду — страдали ли они от разрыва с вами?

Владимир: «Думаю, нет. Потому что, как правило, не я был инициатором разрывов. И потом, я всегда уходил спокойно, не заламывая рук, не устраивая истерик».

Ритуальные танцы

— В свое время было много разговоров про ваше похудение. Это вы в Америке так растолстели?

Владимир: «Когда вернулся из Америки. Во-первых, бешеный стресс, дикое количество работы. Во-вторых, с нормальной едой в тот период были проблемы, поэтому у нас в офисе вечно появлялись тортики и жареные куры. У меня всегда был не очень хороший обмен. Так что я не столько много ел, сколько просто пух».

— А когда вы начали с этим бороться?

Владимир: «Когда меня уволили с ОРТ. И Александр Левин позвал на ТВ−6. Я сказал ему, что хочу вести политическую программу, он ответил, что тогда мне придется похудеть. Плюс Ляля, моя жена, ждала ребенка, и это был еще один важный стимул».

— Какая связь между ребенком и весом?

Владимир: «Прямая. Мы поехали тогда с Лялькой во Францию, я снимал все на видео и, когда просматривал запись, услышал странный сиплый звук. Не сразу понял, что это я так дышу. А когда до меня дошло, подумал — ма-ма… Шансов погулять на свадьбе своего ребенка с таким дыханием нет.

В кремлевской больнице бабушка-диетолог тыкала в меня пальцем и говорила, что я захлебнусь собственным жиром, если не перейду на свеклу, морковь и капусту. В итоге ее угроза возымела обратный эффект. От одного общения с ней я почувствовал, как покрываюсь шерсткой и на копчике вылезает хвост-помпончик.

И все-таки мне это удалось — я сбросил сорок килограммов. С 62-го лопающегося до 52-го свободного. Причем главную роль в моем похудении сыграл мой друг Вовка Канторович, который пересказал мне суть методики Монтиньяка. Сам я книгу не читал — некогда было. Более того, когда я недавно встретил этого господина, то был очень разочарован: сидит такой толстый, дряблый дядька. Я подумал — слава богу, что я не видел его фотографии раньше…

Зато я никогда не забуду своего триумфа, когда Джонни Манглани, дизайнер одежды, сказал: «Володя, костюмы больше ушивать нельзя — карманы встретились на попе».

— А зачем вы стали перешивать костюмы? Можно же новые купить…

Владимир: «Я не могу просто пойти и купить. Я шью все костюмы на заказ, у меня же фигура специфическая».

— Я где-то читала, что ваша жена Эльга — профессиональная модель.

Владимир: «Не могу так сказать. Она слишком умна, чтобы быть профессиональной моделью. По образованию она психолог. Просто какой-то отрезок жизни она работала моделью в Милане. Потом снималась в клипах у разных музыкальных групп — и у „Морального кодекса“, и у Влада Сташевского, и у „Ногу свело“. Вообще Эльга небесно хороша собой. То есть она производит впечатление такой абсолютной феи и инопланетянки».

— Как вы с ней познакомились?

Владимир: «Это красивая романтическая история. Как-то раз после эфира на «Серебряном дожде» мы с Арменом Григоряном и еще кучей друзей оказались у меня на даче. Валерка, мой друг и водитель, наготовил море шашлыков, водки было столько, что это превосходило мои представления о высшей математике, и все время появлялись какие-то нимфы. Я помню, что нимфы тянулись нескончаемой вереницей. В какой-то момент мы настолько нашашлыковались, что стали петь. Я пел так громко, что Армен между «иками» сказал: «Слушай, а ты громко поешь, давай альбом запишем». Тогда и родилась безумная мысль записать страшный альбом толстого поющего человека. В итоге мы с «Крематорием» подружились, и Армен предложил: «Мы тут клип снимать будем, приезжай на съемки». И вот я такой модный, (это был как раз 1999 год, начали выходить мои передачи «Процесс» и «Страсти по Соловьеву»), в нереальной машине «Вольво 850», выглядящий не просто как бандит, а как бандит бандитович — коротко стриженный, 150 «кэгэ», весь в голде, захожу на студию имени Горького. Павильон здоровый, холодный, там люди какие-то бегают жутко толстые — еще толще, чем я. Я думаю — вашу мамашу, куда я попал?! Захожу в гримерку и вижу… человека из иной реальности, из другого мира. Это была Эльга. Ну, а дальше начались ритуальные танцы, павлиний хвост, выпячивание груди. Как обычно ведут себя мужчины в таких ситуациях.

Между второй и третьей встречами я ночь просидел в засаде. Я девушку довез, а телефона не взял. А она — раз, и не звонит. Вот и ждал, когда она из дома выйдет… Кстати, уже в день знакомства я спросил — на каком по счету свидании можно делать предложение? Она сказала — на третьем".

— То есть вы сразу все для себя решили?

Владимир: «Я обычно все сразу решаю».

Наверное, здесь есть смысл дать слово жене Соловьева. Мне удалось поговорить с Эльгой гораздо позже — уже во время фотосессии. И ее реплики добавляют важные штрихи к образу нашего героя.

Эльга: «Впервые увидев его, я сразу поняла, что произошло нечто странное. Потому что человек одновременно был притягателен и очень раздражал».

— Чем?

Эльга: «Всем! От внешнего вида до суждений. Просто с порога стал резко раздражать. При этом мне постоянно хотелось его видеть. Он мне тут же объяснил, что живу я не так, что все у меня неправильно. И что он станет тем пьедесталом, с которого я… Я подумала — вот товарищ, красиво излагает. Но наступила наша третья встреча. И он сделал мне предложение, как и обещал».

— И вы его сразу приняли?

Эльга: «Нет, конечно. Но тогда я уже знала, что без этого человека я не могу жить».

У Эльги необычная фамилия — Сэпп. У нее в роду есть немецкая линия баронов фон Краузе и эстонская — Сэпп. А ее папа — известный юморист Виктор Коклюшкин.

Владимир: «Правда, я своего тестя никогда в жизни не видел вживую, мы ни разу не встречались, по телефону говорили только. Сам не знаю, как так получилось».

— Тещу вы тоже ни разу не видели?

Владимир: «Теща живет с нами, поэтому пару раз я ее видел…» (Поскольку бумага не передает интонаций, поясняю — это была шутка. — Авт.)

— И как вы находите общий язык с тещей?

Владимир: «Я со всеми людьми легко нахожу общий язык».

— Но вы же сами сказали, что у вас тяжелый характер.

Владимир: «Да, но язык я нахожу легко».

— То есть вы всех строите — я правильно поняла?

Владимир: «Не-ет. Я просто жестко разделяю зоны влияния. Я ей говорю: сюда можно, а сюда не надо. И потом, я когда поднимаю бровь, люди все понимают, мне даже особо кричать не надо. Могу посмотреть так, что мне сразу говорят (противным дребезжащим голоском. — Авт.): «Из-ви-ни-те по-жа-лу-ста…» (Повторная демонстрация убийственного взгляда — на сей раз вместе с бровью — вынуждает меня издать ироничное междометие: что-то типа «ой-ой-ой». В ответ Владимир по-отечески вздыхает: «Да, я очень жесткий». — Авт.)

— И какова зона влияния вашей жены?

Владимир: «Ну, она имеет право говорить о чем хочет. А у меня есть право это не слушать».

— А домашние обязанности у вас есть?

Владимир: «Зарабатывать деньги. Принести себя домой вовремя».

— Что, если получится чуть позже?

Владимир: «Для меня вовремя — это когда я пришел. Чтобы в девять был дома — было бы смешно».

Больше бриллиантов, хороших и разных

Владимир Соловьев — из тех бесстрашных мужей (без тени иронии это говорю), кто не бросил свою жену в самый важный момент. Он присутствовал при родах младшей дочери. И хотя делал это не в первый раз, от волнения едва не упал в обморок.

— Почему вы дали девочке двойное имя — София-Бетина?

Владимир: «Моя фамилия — Соловьев, жены — Сэпп. Чтобы дочка могла выбрать».

— Зачем ей выбирать?

Владимир: «Приятно слышать от женщины вопрос „зачем ей выбирать“… Ах да, это не укладывается в представления обо мне, что я тиран-деспот, узурпатор-мещанин. Ну так вот бывает иногда, что и женщинам даешь возможность выбрать. Захочет — будет Сэпп, захочет — Соловьевой».

— То есть имя и фамилия должны звучать?

Владимир: «Да. Я поэтому и жене не рекомендовал брать мою фамилию. Согласитесь, Эльга Соловьева — звучит нелепо».

— Вы с женой ссоритесь?

Владимир: «Да, и еще как! Друзья обожают эти сцены. Мы так смешно ругаемся — как в итальянских фильмах».

— С битьем посуды?

Владимир: «Нет, ну что вы — мне же ее потом и покупать. Зачем ее бить? У жены моего близкого друга есть гениальная фраза: „Уже столько лет — и ни одного карата“. Так вот, моя жена никогда не бросала мне таких упреков. Я лишил ее такой возможности. Ведь права же Мэрилин Монро — „Бриллианты — лучшие друзья девушек“. Моя жена до встречи со мной не была избалованна. Но я сделал все, чтобы ее избаловать».

— И как вы ее балуете?

Владимир: «Тем, что исполняю ее желания. Не все, а те, что не мешают мне жить».

Эльга: «Выясняем отношения мы постоянно. Если люди нас не очень хорошо знают, им кажется, что мы вот-вот побьем друг друга. То есть мы оба вспыльчивые, но отходчивые. И никто не хочет уступать».

— Он действительно вас балует?

Эльга: «Да, все мои желания исполняются. Чего бы я ни захотела — мне достаточно сказать об этом вслух. И у меня это тут же появляется. Он очень внимательный».

— Бывает такое, что он весь день дома?

Эльга: «Очень редко, и тогда уже я его балую. Он лежит на диване, а я ему ношу подносы со всякими яствами. Боюсь, это нескромно прозвучит, но я хорошо готовлю».

— Вы работаете?

Эльга: «Сейчас нет. Я не могу пока совмещать детей, дом и работу. А у меня такая профессия, которой если уж заниматься, то серьезно».

Слабое звено

— Говорят, вы купили новую квартиру за 800 тысяч у. е. на Долгоруковской улице?

Владимир: «О, это чье-то „журналистское расследование“. Я действительно купил квартиру. Только мне обидно — потому что на самом деле метров у нас больше, а денег я платил меньше. Конечно, я мог бы купить гораздо более дорогую квартиру — я очень много зарабатываю и по российским меркам я более чем зажиточный человек».

— И очень часто об этом говорите!

Владимир: «Потому что не считаю нужным врать. Когда мужчина в моем возрасте столько лет занимается бизнесом, является достаточно известным журналистом и не зарабатывает денег — то он либо врун, либо пропойца».

— Книгу «Евангелие от Соловьева» вы писали как сознательную провокацию? (По сюжету главный герой — известный журналист по имени Владимир Соловьев — встретил Мессию, стал его апостолом и устроил ему прекрасную пиар-кампанию. - Авт.)

Владимир: «Я никого не собирался провоцировать. В этой книжке для умного человека есть много разных пластов — в том числе и религиозных, и морально-этических. Для дурака — там просто биография Соловьева. Хотя на самом деле эта книжка совершенно не автобиографична. Одно бесспорно — умных людей достаточно, чтобы тираж раскупился».

— Еще вы упомянули про свой альбом с Арменом Григоряном. Как вы песни для него выбирали?

Владимир: «Выбирал песни не я, а Армен. За редким исключением. „Красную армию“ выбрал я, потому что отмаршировал с ней все сборы запевалой. „Я — то, что надо“ Валеры Сюткина — тоже мой выбор…»

— Это, видимо, не только ваш выбор, но и ваш слоган.

Владимир: «Когда у мужчины рост — 175 и он на полном серьезе говорит: „Я — то, что надо“… Пусть он это шепнет в пупок баскетбольной сборной России».

— Я смотрю, у вас рост — все-таки некий пунктик…

Владимир: «Абсолютно нет. Я к этому отношусь очень спокойно. Я не ношу туфли на каблуке и не встаю на цыпочки в кадре. Моя первая жена была высокого роста, нынешняя — тоже достаточно высокая».

— Чем вас можно уязвить?

Владимир: «Ничем. Более иронично, чем я сам, ко мне вряд ли кто-то относится».

— Не бывает же совершенно неуязвимых людей…

Владимир: «Нет, сделать мне больно — легко. Можно подойти и укусить за задницу — будет больно и смешно».

— Это ваше самое уязвимое место?

Владимир: «Ну да — у Ахиллеса была пятка, у меня — задница… По крайней мере это одно из самых больших моих мест».

— Почему многие вас не любят?

Владимир: «А за что меня любить?»

— Ну, судя по вашим словам, — вы просто ангел!

Владимир: «Нет, я не ангел. Во-первых, всегда не любят тех, кто успешен. Сами судите — я не плачусь, я замечательно себя чувствую, у меня красивая и умная жена, прекрасные дети, я богатый, я, тьфу-тьфу-тьфу, здоровый, у меня хорошие друзья, у меня на работе все в порядке. За что меня любить?»